.расслабься, жизнь - это хаос (с)
Название: Спокойной ночи
Автор: Вайр
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске/Итачи, Шикамару/Саске
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU, dark, horror, фантастика, mystic, action, deathfic, ООС – в меру
Размер: миди
Статус: в процессе
Саммари: Только в своих беспокойных снах ты обретешь себя.
Дисклеймер: поиздеваюсь и брошу
Размещение: запрещено.
Предупреждения: много отсылок к играм и некоторым фильмам, попадается геймерский жаргон, кровища, монстры, боевки, шиза и виктимный Итачи. А, и автор нихрена не шарит в звукозаписи, поэтому прошу простить косяки. Размышлизмы, ничего близкого к романсу и флаффу, под конец – записки сумасшедшего. Все. Предупредил.
От автора: весь фик – поединок автора и персонажа. Кто капитулирует первым?
Глава 1 - Звуки тишины
Глава 2 - ПризракиГлава 2. Призраки
In the first days of the spring time
Made you up and split
From one thousand enemies,
Made a trail of a thousand tears,
Made you a prisoner
Inside your own secrecy
В первые дни весны
Я выдумал тебя и забрал
У тысячи врагов,
Оставив след из тысячи слёз,
Сделав тебя узником
Внутри твоей собственной тайны
Ladytron “Ghosts”
[11 октября, 7.56 АМ, Квартира Саске, кухня]
…на кухне слышались чьи-то осторожные шаги.
Привычка Саске ходить босиком чуть не сыграла с ним циничную злую шутку: проснувшись от оглушительного, отнюдь не мелодичного звона разбившегося стекла и ринувшись на кухню в полусонном состоянии, он едва не наткнулся на осколки, которые разлетелись по светлому кафелю…
…шелест воды, тихое шипение десятков, нет, сотен змей, резкий запах сладковатой гнили и медикаментов…
…похожие на осколки льда, подарок и проклятие Снежной Королевы. Бред собачий.
Какого черта здесь происходит?
What the hell, Sasuke?
На кухне никого не было, кроме Учихи, лишь зябко дрожали остатки стеклянных часов, которые когда-то гордо висели над аркой проема. Тонкие черные металлические стрелки продолжали идти, борясь за свою бесполезную ускользающую жизнь поломанного механизма.
Где-то – далеко внизу, а может, совсем рядом, прямо над ухом, прямо в лицо, – пронзительно и фальшиво визжала, срываясь на искусственный фальцет, сирена.
Мысль о том, что в его доме завелся полтергейст, вызывала лишь кислый скепсис на лице и настойчивое, навязчивое желание провериться у доброго толкового психотерапевта.
Не верил Саске во все это. Не. Верил. Он был упертым непробиваемым материалистом, твердо стоящим на ногах, и сейчас его обескураженный разум пытался объяснить все происходящее логически, с холодной рациональной точки зрения.
Как объяснить то, что часы, крепко висевшие на своем месте уже не первый год, ни с того ни с сего упали и разбились?
«Это просто случайность» - убеждал себя Саске, бурча себе под нос, осторожно убирая и выбрасывая осколки. Немного подумав, отправил в урну и часы. Послышался жалобный легкий треск – стрелки сломались, и механизм остановился.
Циферблат показывал без одной минуты восемь.
Время смерти.
…In restless dreams I walked alone
Narrow streets of cobblestone,
Neath the halo of a street lamp,
I turned my collar to the cold and damp… * - тихо и отдаленно, словно из другого мира, донеслось из единственной жилой комнаты.
Саске чертыхнулся. Нара был, как всегда, болезненно и занудно пунктуален.
- Подъем! – тошнотворно-оптимистично пропел Шикамару, когда Учиха привычно включил громкую связь.
- Я уже встал, - мрачно буркнул Саске, прикончив питьевой йогурт и поморщившись от вкуса.
Что-то он не мог припомнить, чтобы брал в супермаркете яблочный.
Саске люто ненавидел яблоки. Сам не знал, почему, но от одного вида просто воротило.
- Шутишь? – подозрительно осведомились в трубке. Правда, вся нарочитая, строгая серьезность была перебита сладким зевком.
Саске понял, насколько он сам не выспался. Глаза болели нестерпимо, веки налились свинцом. Когда он нормально отдыхал в последний раз?
Одно «никогда» назад.
- У меня нет повода шутить.
- Дело твое. Ладно, как всегда, в девять. Отбой, я пойду еще полчасика посплю.
- Дело твое, - скопировав интонацию Нары, Саске попытался улыбнуться.
Вышло откровенно фигово.
Саске сбросил вызов и потянулся, перехватывая себя то за одно, то за другое запястье, с наслаждением чувствуя, как затекшие мышцы оживают.
Пустая бутылочка от питьевого йогурта трехочковым баскетбольным броском отправилась в мусор.
***
[8.06 AM, квартира Саске, ванная]
Вязкий шум быстро текущих тонкими прозрачными нитями теплых струек воды на время приглушал мысли, оставляя только вбитые привычкой движения.
Без утреннего и вечернего душа Саске чувствовал себя невообразимо грязным. Привычка превратилась в зависимость, зависимость позволяла чувствовать себя живым. Вроде бы таких, как он называют чистоплюями, и это отнюдь не комплимент, но Саске плевать на мнение людей.
Просто он во всем любил порядок. У него даже бардак был правильным и логичным.
И все это – стремление задавить подсознательный хаос в мыслях и чувствах, который точил его, как вода точит камень – медленно, терпеливо и жестоко. У чувства вины и сумасшествия полно времени – в отличие от их жертвы.
Не спрячешься. Не убежишь.
Теплый густой пар заполняет кафельную комнату, словно смертельный яд - газовую камеру.
Горячая вода не может растопить ледяной унылый склеп внутри. К сожалению.
Саске находится в душе чуть дольше, чем обычно, - но сонливость не отступает. Все-таки он действительно не выспался сегодня. Может, отпуск будет к лучшему?..
В любом случае, - думает он, - это можно решить потом.
В любом случае, - думает он, - уже плевать.
В любом случае, - думает он, - нет.
Прохладный воздух слегка касается лица.
Саске выходит из душа, вытирает тело пушистым махровым полотенцем, одевается и тянется рукой к запотевшему зеркалу. Но ладонь остановилась и дрогнула, а по спине пробежались мурашки нехорошего ощущения, - самое честное чувство, которое есть у человека.
На запотевшем стекле крупным и четким почерком была выведена надпись. Нет, не надпись, приказ.
«Найди их».
Инстинктивно, не осознавая своего движения, парень обернулся.
В квартире никого нет и быть не может, Саске даже из-за нарастающего чувства паранойи проверил замки. Заперты, все, до единого.
Учиха был один, он был в этом уверен. Он всегда очень остро чувствовал чужое присутствие, и сейчас внутренние инстинкты молчали.
Словно это был кто-то знакомый.
- Чушь собачья, - ругается Саске и резким движением стирает надпись. Ладонь обжигает мокрым холодом.
Но эту «чушь собачью» разум уже объяснить не мог.
Защитная реакция организма – не думать об этом. Выкинуть из головы.
И купить глазные капли.
***
[8.56 AM, студия]
Ми-минор, до-мажор, ля-мажор, си-минор, ми-минор, до-мажор, ля-минор, си-минор. **
Повторить для первой гитары.
Ми-минор, ми-минор, ми-минор, миминор, миминормиминормиминор, твою мать!
Повторить для второй гитары.
Вечность – она здесь, совсем рядом. Никто не замечает ее молчаливого присутствия.
Она здесь, - в переходе от мажорной к минорной гамме.
{Итачи знал об этом, как никто другой}
Повторить. Усилить басы.
В общем-то, не важно, сколько ты будешь это повторять.
- Ты рано.
Саске, окинув Шикамару изучающим взглядом, снял наушники.
- А ты поздно.
Нара чему-то хмыкнул и аккуратно повесил куртку на крючок вешалки. Учиха уже вовсю работал – початая чашка кофе, серебристо поблескивающий термос, треклист перед глазами, ловкие пальцы отстукивают ритм и двигают рычажки-усилители.
Красные глаза, невыспавшийся, помятый вид.
Шикамару осторожно трогает Саске за плечо.
- Покажи, что ты наработал.
Учиха чуть дернул бровью, несколько раздраженно передал наушники Шикамару и встал с места, решив налить себе еще кофе. Просто чтобы чем-то себя занять.
Все в полной тишине.
Нара, помедлив, надел наушники и нажал на потертую кнопку Play. Саске устроился на диване, откинув голову на спинку и прикрыв глаза. Чашка с дымящимся напитком стояла рядом, прямо на полу.
Трек 1. Название - ?
Осторожное, аккуратное вступление на двух гитарных аккордах, чередующихся друг с другом. Резкий, но очень приятный звук. 10 секунд.
Мажор-минор, мажор-минор.
Взрыв на бас-гитаре, и снова два аккорда, нарастающая какофония, вступление лид-вокала. Обработка на шесть баллов из пяти.
Новые, неизвестные партии инструментов взялись не пойми откуда – такова была прихоть Саске.
Нара понимал с каждым разом все отчетливее - в Саске помирал необычный композитор. Такие ходы Шикамару слышал разве что у ранних Nine Inch Nails, но все равно - ничего общего с тем, что он слышал сейчас.
Это что-то новенькое.
- Блеск, Саске! – произносит Шикамару, оборачиваясь.
Учиха спал, сморенный тишиной.
***
[время - ??? место действия - ???]
…мелкие ветки с сухими листьями приятно хрустят под ногами, шурша и ломаясь под давлением, а это недопустимо для шиноби его уровня.
{Шиноби? Что за слово вообще такое?}
Вокруг Саске господствовали три цвета, строго и причудливо сочетающиеся друг с другом - так же прекрасно, как сочетаются безумие и отчаяние.
Красный – небо над головой, тяжелое и непрозрачное, как необработанный рубин или венозная кровь. Небо хочет упасть прямо ему на голову, по крайней мере, так кажется.
Белый – ветви деревьев леса вокруг; они тянут свои костлявые руки без листьев к небу в отчаянной и бесполезной мольбе. Между ними гудит ветер, мертвый и сухой, душный и пахнущий пылью, прахом и совсем чуть-чуть - кровью.
Черный – рваные редкие облака, своей формой похожие на перья гигантской птицы, еле-еле плывущие по алому мареву неба. И вороны, десятки воронов, сидящие на ветках и наблюдающие за Саске своими не двигающимися красными глазами.
Тропинка. Идти вперед, - заторможено проносится в мыслях.
Странная на первый взгляд одежда кажется привычной и удобной – вот оно, то парадоксальное чувство, возникающее во снах. Оружие закреплено в ножнах за спиной. Длинный меч, почему-то напоминающий катану, но ни черта это не катана.
{Кусанаги}
{Я сплю}
Ветер треплет высокий ворот рубашки, тормозит движения, мешает идти вперед. Мир вокруг постоянно меняется – как калейдоскоп в представлении сумасшедшего художника, - но остается статичным. Деревья, вороны, тропинка, облака. Облака, тропинка, вороны, деревья. Белый, черный, белый, черный, монохромная пустыня, бесконечность под алым куполом.
Один. Даже здесь он один.
Найди их!
Голос – далекое эхо абсурда.
Окрик, с неясными звонкими нотками паники и мольбы, приказом и просьбой – прозвучал прямо за его спиной. Саске обернулся – но сзади него была только пустота или ее граница, черная, засасывающая, бесконечная, как вселенная, космос и человеческое подсознание.
Здесь никого нет.
Ты во сне.
Ты должен идти вперед.
Зачем?
Саске!
Плевать, зачем, - он просто должен и все. Его тянет вперед, даже не нужно двигать ногами, - кажется, что он парит в воздухе.
Ответы – они в конце. Там кто-то есть.
Саске, просыпайся!
Чья-то рука касается его плеча и тянет куда-то вверх? Вниз? Вбок?
Нет-нет-нет, - сопротивляется Саске, - Я должен узнать, что там в конце. Я же…почти дошел…
***
[9.35 АМ, студия, контрольная комната]
Пробуждение никогда не будет приятным, если тебя встречает ехидно ухмыляющееся лицо Шикамару.
Сейчас Саске хотелось ему врезать.
Успокойся, это был просто странный сон.
- Имей совесть, Учиха, и давай работать. Заполни журнал.
Саске зевнул. Нара почувствовал острый укол совести, - со стороны Саске выглядел чуть ли не несчастным.
Но все же, - подумал он, - это лучше, чем когда он истекал кровью…
…развалившись на софе и смотря в потолок пустым взглядом.
- Давай сюда, - отрывисто потребовал Саске, протянув руку ладонью вверх. Похоже, он не собирался слезать с нагретого места, даже сбросил поношенные кеды-«скетчерсы» и забрался на диван с ногами, усевшись по-турецки.
Шикамару фыркнул себе под нос что-то вроде «наглость – второе счастье» и бросил толстую тетрадь формата А4 в руки собеседника.
- Спасибо.
Работа продолжилась. Осталось всего ничего – одна рутинная склейка семплов и приведение записей в божеский вид.
…интересно все-таки, каким был Саске до того, как все произошло?..
- Дай ручку.
- Лови.
Учиха редко принимал участие в обработке звука по понятным для себя и Шикамару причинам. Да, кажись, после того скандала с композитором, когда Саске практически лично переписал весь саундтрек на свой лад и звучание, причем сделал это в разы лучше, чем мог кто-либо другой.
Композитору это не понравилось. Он увидел в Саске опасного конкурента.
А Учихе очень нужна была работа, и он пошел на попятную.
Теперь Саске просто задавал нужное направление, а Шикамару делал почти весь рутинный процесс.
Тогда Шикамару спросил у Саске-веерной-фамилии, где он научился писать такую музыку.
Учиха ответил просто и очень коротко, так, что от нехороших, неприятных мыслей пробирало холодком.
«У меня был брат».
Постановка ответа подразумевала, что его уже нет.
Это было перед первой попыткой самоубийства.
***
[12.05 АМ, кафе “Chief Diner’s”]
- Саске, поешь.
Саске, сидящий напротив Шикамару, рассеянно водил пальцами по тонкому стеклянному ободку стакана, который был доверху заполнен коричневой ледяной кока-колой. Создавалось мимолетное впечатление, что он или глубоко задумался, витая в своих реальностях, или вспоминает что-то неприятное, а уж неприятных воспоминаний у любого нормального или ненормального человека найдется в богатом достатке.
Был, конечно, и комбо-вариант.
Шикамару захотелось выругаться, но вместо этого он с негромким звоном отложил приборы. Отбивная и картофель фри абсолютно не сочетались с дешевым зеленым чаем.
Нара позволял себе маленькие парадоксы в пристрастиях.
Саске к своему обеду пока не притронулся.
В забегаловке «Закуски Шефа» полно разномастных людей – время ланча – и никто не обращал на немного странную парочку внимания. Шикамару раздражало его положение – когда Учиха начинал, мягко говоря, хандрить, Нара автоматически получал скиллы и класс няньки по своей собственной воле.
Их привязанность друг к другу, хотя скорее одностороннюю, почти бессмысленную для обоих связь, было сложно объяснить как-то логически. Это просто…странная дружба.
Это просто помощь без взаимовыручки.
Парадокс сам по себе. Дружба ведь не может быть странной, это слишком простое чувство, чтобы как-то его усложнять.
Но сложности были.
Того рода, когда ты стоишь рядом с другом на обрыве, в любую секунду готовый схватить его за руку, если вдруг ему покажется, что бездна смотрит на него своими слепыми глазами.
Все это было проблематично, и Шикамару иногда, а если не кривить душой и сердцем, достаточно часто проклинал мироздание и теорию вероятности за то, что жизнь столкнула его с Саске, буквально заставив познакомиться, буквально не оставив выбора.
- Саске, - чуть настойчивее, чем обычно, позвал Нара, именно позвал, потому что отсутствующий вид приятеля говорил о том, что «абонент не абонент, попробуйте перезвонить позднее».
Учиха оторвался от бессмысленного созерцания пузырьков колы и подпер голову рукой.
- Зачем ты меня разбудил? – вдруг задал он наиглупейший вопрос.
Шикамару фыркнул и вновь взял приборы в руки.
- За тем, что на работе не спят. А в обеденный перерыв едят, так что будь добр, не раздражай меня и еду своей постной физиономией. Она протухнет.
У Шикамару был специфический юмор, но Саске, казалось, шутку оценил, даже чуть прищурил темные глаза, что делало его похожим на кота.
- Приятного аппетита, - бросил он и лениво приступил к обеду.
Обиделся. И на что же, черт бы тебя побрал?
- Честное слово, Саске, заведи себе собаку.
Учиха поднял на него недоуменный взгляд.
- Дичаешь, - пояснил Нара.
- Да иди ты.
Погода за окном поменялась – начал накрапывать дождь.
Практически в полной тишине – не считая дежурных и рабочих фраз, - они проторчали в обществе друг друга до конца рабочего дня - это было неизбежно. Вернувшись в студию, они разошлись по своим местам: Саске - заполнять документацию, Шикамару - к пульту. Время тянулось медленно, но день все-таки подошел к своему концу.
***
[8.24 РМ, автобусная остановка]
К вечеру дождь так и не прекратился – противная, едва не липкая морось, порождающая густой туман, в котором можно не различить яркие слепящие фары автомобиля.
Туман – обманчивый символ Англии. И вполне правдивый – Сайлент Хилла.
Под вечер стало достаточно прохладно, и Саске, носивший тонкую куртку, желал как можно скорее попасть домой, в условное, душное тепло и мрак.
Можно было доехать на автобусе или хотя бы попытаться его дождаться.
Саске делает музыку в плеере громче, так, чтобы звук бил по барабанным перепонкам. Звук – он успокаивает.
Пожалуй, Учиха ненавидел тишину даже больше, чем яблоки.
Иногда, когда музыка не захватывала его сознание, ему мерещился голос, жестокая и забавная слуховая галлюцинация, отголосок далекого и близкого сумасшествия, след отчаяния и призрак прошлого.
Сейчас все в порядке. Он стабилен, он стоит на остановке, и, как все нормальные люди, ждет автобуса, который довезет его до дома гораздо быстрее, чем он доберется на своих двоих.
Сейчас все в порядке – в ушах гремят басы и волны звука щекочут барабанные перепонки.
Сейчас все в порядке – туман вокруг настораживал, но ничего удивительного. Если, конечно, из него не выбежит Джеймс Сандерленд*** с бензопилой наперевес, а за ним не потянется, гремя огромным тесаком, Пирамидоголовый****.
Туман вокруг – обманчивые полосы, клубящиеся черные дыры, только белые, засасывающие, манящие, неподвижные.
{красное небо, белые деревья, черные вороны, приоткрывшаяся дверь чего-то, конец тропинки}
Видение наркомана, больной сон художника, кошмар человека, обреченного на одиночество.
Забудь.
Саске позволил себе усмехнуться и глянул на часы. Автобуса все не было.
А между тем, на остановке он был не один.
Был ли Нара провидцем или пророком, - Саске не имел ни малейшего понятия, но одно он знал наверняка: за ним увязалась собака, помесь дворняги и, кажется, ретривера, с грязно-золотистой шерстью и добрыми, умными глазами. Она шла за ним чуть ли не от самых дверей студии, и Учиха только сейчас позволил себе обратить на нее внимание.
Совсем мелкий пес, почти щенок.
Нет смысла ждать.
- Хочешь идти – пойдем, - бросает он собаке.
И она идет за ним.
***
[9.02 PM, Квартира Саске]
В маленькую квартиру, против обыкновения, Саске вошел не один. По дороге пришлось забежать в супермаркет под яркой красно-белой вывеской, – если парень не особенно хотел есть, то пес уж точно не отказался бы.
Дом встретил их душным обволакивающим мраком, который казался обжигающе-горячим после томной свежести пустых улиц спального района. Пес недовольно и с энтузиазмом отряхнулся, пока Саске включал свет и закидывал продукты на тоскливо пустующие полки холодильника.
Кое-что изменилось, и Саске приметил это сразу – диктофон, который он оставил на столе, валялся на полу, в паре метров, словно кто-то отшвырнул его подальше.
Вечер обещал быть простым в своей серости и размеренным в своей банальности: ужин из полуфабрикатов, какая-нибудь рпг-шутер на полночи, завтра – снова работать.
Собаке, похоже, понравилась квартира и понравился Саске, настолько, что она позволила себя вымыть. Позже, высушив шерсть и наевшись досыта, она облюбовала место на полу рядом с Учихой, который разместился на софе, как будто всегда там была, как будто никогда не покидала этого мрачного места и была его неотъемливой, важной частью.
Саске не обращал на нее внимания, и честно говоря, не отдавал себе отчета в своих действиях. Почему он привел первую попавшуюся дворняжку к себе домой, он, не любящий всяких домашних животных?
У пса была золотистая шерсть и голубые глаза.
Голубые глаза и золотистые волосы были у Наруто.
***
[время действия - ??? место действия - ???]
Он вернулся к отправной точке, словно швырнуло туда, к месту последнего сохранения, и его снова встретило это ужасное небо – красное, как темная венозная кровь и необработанный рубин.
Снова три цвета безумно и правильно вьются вокруг него, снова вороны наблюдают за ним своими красными немигающими глазами, сидя, как обсидиановые изваяния на белоснежных ветках, снова, снова, снова…
Почему-то в голове крутилось именно это слово, словно заело старую заслушанную виниловую пластинку. Все идет по кругу, и жизнь, и смерть, и все процессы, циклы, программы.
Посмотри наверх.
Арки сплетающихся белых веток над головой на фоне красного неба – как кости ребер с ошметками мяса на них, будто бы Саске находился внутри свежего, еще не тронутого гнилью трупом чудовища, убитого неведомым противником и соперником.
Ветер треплет ворот высокой рубашки, за спиной – кусанаги, легкие, как перышко, смертоносный трофей или подарок недруга, под ногами - тропинка…снова.
Шаг, второй, Саске чувствует, что если сорвется на бег, то за мгновения достигнет конца. Он не хочет достигать конца так быстро, он немного боится, будто в конце нет ничего – только бездна, которая поглотит его без остатка. Чувство обманчивого неуклюжего падения, иллюзорной захватывающей высоты тормозит его шаги, почему-то сбивает дыхание. Воздух вокруг, казалось, загустел, и когда эта странная субстанция врывалась в легкие, то в груди начинало немного покалывать, как от маленьких разрядов тока.
…и в конце кто-то есть.
И Саске понимает, что он добежит, дойдет, доползет, собьет руки и ноги в кровь, но он узнает, кто ждет его в конце.
И…у него уже есть догадки, отчаянные, полные надежды, но пока еще догадки, необоснованные видения и галлюцинации.
И – презрение и жалость к себе, к такому, каким он стал.
Вот и все, что у него есть. Вот и все, что у него осталось.
И он добегает до конца, в тошнотворном бреду, когда за каждый шаг приходилось платить страшным головокружением. Его хватают за руки, кажется, крепко обнимают, и Саске слышит голоса, сначала – отдаленно и нечетко, как сквозь воду, но с каждым мгновением звук прояснялся, как негатив фотографии.
{Я сплю, я сплю, я сплю}
- Ты все-таки сдержал обещание, Саске.
- Мы так ждали тебя, уже думали, что и не придешь!
Наруто. Сакура.
- Саске, слышишь? Нам нужна твоя помощь!
Наруто.
- Ты не ранен? Все в порядке?
Сакура.
- Нам нужен твой Шаринган.
{Шаринган, наследие и проклятие, сила и слабость, черные узоры томое*****, несущие слепоту. Глаза клана Учиха }
{Глаза? Клана? Шаринган? Какой бредовый сон}
- Зачем? – спрашивает Саске, словно видя себя со стороны – болезненно прямого, как струна, в какой-то странной, нелепой одежде с эмблемой на спине рубашки.
{Веер}
В зеленых глазах Сакуры мелькает удивление, а Наруто широко улыбается. На них тоже странная одежда – достаточно посмотреть хотя бы на аляповатый оранжевый костюм Узумаки, поверх которого надет красный плащ с вьющимися внизу языками черного пламени.
{Как пламя Аматерасу}
- Ну ты балбес, Учиха, а кто же…
Вдруг все с шипением помех оборвалось, и небо рухнуло прямо на них, как волна алого цунами.
***
[3.36 AM, Квартира Саске, жилая комната]
Пробуждение было почти болезненным, и Саске не сразу понял, где он находится, - впечатление сна было настолько ярким, настолько реальным, что молодой человек на секунду почувствовал, что дезориентирован во времени и пространстве.
Пес зло, настороженно рычал, и даже почти в кромешной тьме было видно, что шерсть на хребте встала дыбом. Так рычат на постороннего, но в квартире никого не было и быть не могло.
Или здесь кто-то появился?
Негромкий стрекот и короткие вспышки справа. Лампочка снова замигала, бешено, истерично, а старый музыкальный проигрыватель слабо зашипел, словно кто-то искал нужную частоту.
Саске вскочил, едва не наступив рычащему псу на лапу, и выдернул шнур музыкального центра из розетки. Шепот радиочастот не прекратился, и Саске мог поклясться – чем угодно, что он слышит сквозь помехи повторяющиеся две строчки:
Tried to say.. tried to say..
To say.. to say.. to say... ******
Нет, не эта песня, нет, почему эта песня, почему, почему?!
Саске слышал чьи-то шаги. Осторожные, легкие и уверенные, плавные, как кошачьи. Кто-то направлялся прямо к нему.
Подкрадывался. Таился во тьме.
Пес надрывно залаял, и Учиха ощутил липкое, отвратительное чувство страха, проникающее под кожу тупыми иглами, распространяющееся по венам вязким формалином, замедляющее движение крови, парализующее сердце и разум ментальной больной дремотой.
Ближе, ближе. Оно уже – бестелесный призрак? - совсем рядом, так близко, что пес жалобно заскулил и пытается спрятаться под софу. Ему - тоже страшно, может быть, даже больше, чем Саске, который замер в оцепенении, а мигание лампочки, резкое, яркое, три сигнала – пауза, три сигнала – пауза, три сигнала, хлопок, – внушало панику, – животный инстинкт самосохранения перед неизвестным и неизведанным.
Шаги слышались почти в зримой досягаемости, в районе голого и пустого обшарпанного дверного проема, а напряжение в воздухе можно было пощупать рукой, ухватить и почувствовать незримую вату, облепившую стены, пол и потолок, ощутить его течение сквозь полусогнутые одеревенелые пальцы.
Но никто не вошел. И никто не вышел.
Все прекратилось.
Лишь слабое дыхание воздуха коснулось лица...
____________________________________________________________
*снова Simon & Garfunkel “The Sound of Silence”:
…В тревожных снах я шел один
В узких улиц лабиринт,
Под ореолом фонаря,
Озябнув сильно, воротник поднял…
**аккорды припева One More Soul to the Call (Akira Yamaoka, OST Silent Hill Homecoming)
***Джеймс Сандерленд – главный герой Silent Hill 2
****Пирамидоголовый – неубиваемый босс в игре и палач Джеймса оттуда же.
*****Томое - узор в виде закручивающейся в центр кривой, видом напоминающей запятую, изогнутую каплю.
******Radiohead – Everything in it’s right Place
Пытался сказать..пытался сказать…
Сказать…сказать…сказать
Автор: Вайр
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске/Итачи, Шикамару/Саске
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU, dark, horror, фантастика, mystic, action, deathfic, ООС – в меру
Размер: миди
Статус: в процессе
Саммари: Только в своих беспокойных снах ты обретешь себя.
Дисклеймер: поиздеваюсь и брошу
Размещение: запрещено.
Предупреждения: много отсылок к играм и некоторым фильмам, попадается геймерский жаргон, кровища, монстры, боевки, шиза и виктимный Итачи. А, и автор нихрена не шарит в звукозаписи, поэтому прошу простить косяки. Размышлизмы, ничего близкого к романсу и флаффу, под конец – записки сумасшедшего. Все. Предупредил.
От автора: весь фик – поединок автора и персонажа. Кто капитулирует первым?
Глава 1 - Звуки тишины
Глава 2 - ПризракиГлава 2. Призраки
In the first days of the spring time
Made you up and split
From one thousand enemies,
Made a trail of a thousand tears,
Made you a prisoner
Inside your own secrecy
В первые дни весны
Я выдумал тебя и забрал
У тысячи врагов,
Оставив след из тысячи слёз,
Сделав тебя узником
Внутри твоей собственной тайны
Ladytron “Ghosts”
[11 октября, 7.56 АМ, Квартира Саске, кухня]
…на кухне слышались чьи-то осторожные шаги.
Привычка Саске ходить босиком чуть не сыграла с ним циничную злую шутку: проснувшись от оглушительного, отнюдь не мелодичного звона разбившегося стекла и ринувшись на кухню в полусонном состоянии, он едва не наткнулся на осколки, которые разлетелись по светлому кафелю…
…шелест воды, тихое шипение десятков, нет, сотен змей, резкий запах сладковатой гнили и медикаментов…
…похожие на осколки льда, подарок и проклятие Снежной Королевы. Бред собачий.
Какого черта здесь происходит?
What the hell, Sasuke?
На кухне никого не было, кроме Учихи, лишь зябко дрожали остатки стеклянных часов, которые когда-то гордо висели над аркой проема. Тонкие черные металлические стрелки продолжали идти, борясь за свою бесполезную ускользающую жизнь поломанного механизма.
Где-то – далеко внизу, а может, совсем рядом, прямо над ухом, прямо в лицо, – пронзительно и фальшиво визжала, срываясь на искусственный фальцет, сирена.
Мысль о том, что в его доме завелся полтергейст, вызывала лишь кислый скепсис на лице и настойчивое, навязчивое желание провериться у доброго толкового психотерапевта.
Не верил Саске во все это. Не. Верил. Он был упертым непробиваемым материалистом, твердо стоящим на ногах, и сейчас его обескураженный разум пытался объяснить все происходящее логически, с холодной рациональной точки зрения.
Как объяснить то, что часы, крепко висевшие на своем месте уже не первый год, ни с того ни с сего упали и разбились?
«Это просто случайность» - убеждал себя Саске, бурча себе под нос, осторожно убирая и выбрасывая осколки. Немного подумав, отправил в урну и часы. Послышался жалобный легкий треск – стрелки сломались, и механизм остановился.
Циферблат показывал без одной минуты восемь.
Время смерти.
…In restless dreams I walked alone
Narrow streets of cobblestone,
Neath the halo of a street lamp,
I turned my collar to the cold and damp… * - тихо и отдаленно, словно из другого мира, донеслось из единственной жилой комнаты.
Саске чертыхнулся. Нара был, как всегда, болезненно и занудно пунктуален.
- Подъем! – тошнотворно-оптимистично пропел Шикамару, когда Учиха привычно включил громкую связь.
- Я уже встал, - мрачно буркнул Саске, прикончив питьевой йогурт и поморщившись от вкуса.
Что-то он не мог припомнить, чтобы брал в супермаркете яблочный.
Саске люто ненавидел яблоки. Сам не знал, почему, но от одного вида просто воротило.
- Шутишь? – подозрительно осведомились в трубке. Правда, вся нарочитая, строгая серьезность была перебита сладким зевком.
Саске понял, насколько он сам не выспался. Глаза болели нестерпимо, веки налились свинцом. Когда он нормально отдыхал в последний раз?
Одно «никогда» назад.
- У меня нет повода шутить.
- Дело твое. Ладно, как всегда, в девять. Отбой, я пойду еще полчасика посплю.
- Дело твое, - скопировав интонацию Нары, Саске попытался улыбнуться.
Вышло откровенно фигово.
Саске сбросил вызов и потянулся, перехватывая себя то за одно, то за другое запястье, с наслаждением чувствуя, как затекшие мышцы оживают.
Пустая бутылочка от питьевого йогурта трехочковым баскетбольным броском отправилась в мусор.
***
[8.06 AM, квартира Саске, ванная]
Вязкий шум быстро текущих тонкими прозрачными нитями теплых струек воды на время приглушал мысли, оставляя только вбитые привычкой движения.
Без утреннего и вечернего душа Саске чувствовал себя невообразимо грязным. Привычка превратилась в зависимость, зависимость позволяла чувствовать себя живым. Вроде бы таких, как он называют чистоплюями, и это отнюдь не комплимент, но Саске плевать на мнение людей.
Просто он во всем любил порядок. У него даже бардак был правильным и логичным.
И все это – стремление задавить подсознательный хаос в мыслях и чувствах, который точил его, как вода точит камень – медленно, терпеливо и жестоко. У чувства вины и сумасшествия полно времени – в отличие от их жертвы.
Не спрячешься. Не убежишь.
Теплый густой пар заполняет кафельную комнату, словно смертельный яд - газовую камеру.
Горячая вода не может растопить ледяной унылый склеп внутри. К сожалению.
Саске находится в душе чуть дольше, чем обычно, - но сонливость не отступает. Все-таки он действительно не выспался сегодня. Может, отпуск будет к лучшему?..
В любом случае, - думает он, - это можно решить потом.
В любом случае, - думает он, - уже плевать.
В любом случае, - думает он, - нет.
Прохладный воздух слегка касается лица.
Саске выходит из душа, вытирает тело пушистым махровым полотенцем, одевается и тянется рукой к запотевшему зеркалу. Но ладонь остановилась и дрогнула, а по спине пробежались мурашки нехорошего ощущения, - самое честное чувство, которое есть у человека.
На запотевшем стекле крупным и четким почерком была выведена надпись. Нет, не надпись, приказ.
«Найди их».
Инстинктивно, не осознавая своего движения, парень обернулся.
В квартире никого нет и быть не может, Саске даже из-за нарастающего чувства паранойи проверил замки. Заперты, все, до единого.
Учиха был один, он был в этом уверен. Он всегда очень остро чувствовал чужое присутствие, и сейчас внутренние инстинкты молчали.
Словно это был кто-то знакомый.
- Чушь собачья, - ругается Саске и резким движением стирает надпись. Ладонь обжигает мокрым холодом.
Но эту «чушь собачью» разум уже объяснить не мог.
Защитная реакция организма – не думать об этом. Выкинуть из головы.
И купить глазные капли.
***
[8.56 AM, студия]
Ми-минор, до-мажор, ля-мажор, си-минор, ми-минор, до-мажор, ля-минор, си-минор. **
Повторить для первой гитары.
Ми-минор, ми-минор, ми-минор, миминор, миминормиминормиминор, твою мать!
Повторить для второй гитары.
Вечность – она здесь, совсем рядом. Никто не замечает ее молчаливого присутствия.
Она здесь, - в переходе от мажорной к минорной гамме.
{Итачи знал об этом, как никто другой}
Повторить. Усилить басы.
В общем-то, не важно, сколько ты будешь это повторять.
- Ты рано.
Саске, окинув Шикамару изучающим взглядом, снял наушники.
- А ты поздно.
Нара чему-то хмыкнул и аккуратно повесил куртку на крючок вешалки. Учиха уже вовсю работал – початая чашка кофе, серебристо поблескивающий термос, треклист перед глазами, ловкие пальцы отстукивают ритм и двигают рычажки-усилители.
Красные глаза, невыспавшийся, помятый вид.
Шикамару осторожно трогает Саске за плечо.
- Покажи, что ты наработал.
Учиха чуть дернул бровью, несколько раздраженно передал наушники Шикамару и встал с места, решив налить себе еще кофе. Просто чтобы чем-то себя занять.
Все в полной тишине.
Нара, помедлив, надел наушники и нажал на потертую кнопку Play. Саске устроился на диване, откинув голову на спинку и прикрыв глаза. Чашка с дымящимся напитком стояла рядом, прямо на полу.
Трек 1. Название - ?
Осторожное, аккуратное вступление на двух гитарных аккордах, чередующихся друг с другом. Резкий, но очень приятный звук. 10 секунд.
Мажор-минор, мажор-минор.
Взрыв на бас-гитаре, и снова два аккорда, нарастающая какофония, вступление лид-вокала. Обработка на шесть баллов из пяти.
Новые, неизвестные партии инструментов взялись не пойми откуда – такова была прихоть Саске.
Нара понимал с каждым разом все отчетливее - в Саске помирал необычный композитор. Такие ходы Шикамару слышал разве что у ранних Nine Inch Nails, но все равно - ничего общего с тем, что он слышал сейчас.
Это что-то новенькое.
- Блеск, Саске! – произносит Шикамару, оборачиваясь.
Учиха спал, сморенный тишиной.
***
[время - ??? место действия - ???]
…мелкие ветки с сухими листьями приятно хрустят под ногами, шурша и ломаясь под давлением, а это недопустимо для шиноби его уровня.
{Шиноби? Что за слово вообще такое?}
Вокруг Саске господствовали три цвета, строго и причудливо сочетающиеся друг с другом - так же прекрасно, как сочетаются безумие и отчаяние.
Красный – небо над головой, тяжелое и непрозрачное, как необработанный рубин или венозная кровь. Небо хочет упасть прямо ему на голову, по крайней мере, так кажется.
Белый – ветви деревьев леса вокруг; они тянут свои костлявые руки без листьев к небу в отчаянной и бесполезной мольбе. Между ними гудит ветер, мертвый и сухой, душный и пахнущий пылью, прахом и совсем чуть-чуть - кровью.
Черный – рваные редкие облака, своей формой похожие на перья гигантской птицы, еле-еле плывущие по алому мареву неба. И вороны, десятки воронов, сидящие на ветках и наблюдающие за Саске своими не двигающимися красными глазами.
Тропинка. Идти вперед, - заторможено проносится в мыслях.
Странная на первый взгляд одежда кажется привычной и удобной – вот оно, то парадоксальное чувство, возникающее во снах. Оружие закреплено в ножнах за спиной. Длинный меч, почему-то напоминающий катану, но ни черта это не катана.
{Кусанаги}
{Я сплю}
Ветер треплет высокий ворот рубашки, тормозит движения, мешает идти вперед. Мир вокруг постоянно меняется – как калейдоскоп в представлении сумасшедшего художника, - но остается статичным. Деревья, вороны, тропинка, облака. Облака, тропинка, вороны, деревья. Белый, черный, белый, черный, монохромная пустыня, бесконечность под алым куполом.
Один. Даже здесь он один.
Найди их!
Голос – далекое эхо абсурда.
Окрик, с неясными звонкими нотками паники и мольбы, приказом и просьбой – прозвучал прямо за его спиной. Саске обернулся – но сзади него была только пустота или ее граница, черная, засасывающая, бесконечная, как вселенная, космос и человеческое подсознание.
Здесь никого нет.
Ты во сне.
Ты должен идти вперед.
Зачем?
Саске!
Плевать, зачем, - он просто должен и все. Его тянет вперед, даже не нужно двигать ногами, - кажется, что он парит в воздухе.
Ответы – они в конце. Там кто-то есть.
Саске, просыпайся!
Чья-то рука касается его плеча и тянет куда-то вверх? Вниз? Вбок?
Нет-нет-нет, - сопротивляется Саске, - Я должен узнать, что там в конце. Я же…почти дошел…
***
[9.35 АМ, студия, контрольная комната]
Пробуждение никогда не будет приятным, если тебя встречает ехидно ухмыляющееся лицо Шикамару.
Сейчас Саске хотелось ему врезать.
Успокойся, это был просто странный сон.
- Имей совесть, Учиха, и давай работать. Заполни журнал.
Саске зевнул. Нара почувствовал острый укол совести, - со стороны Саске выглядел чуть ли не несчастным.
Но все же, - подумал он, - это лучше, чем когда он истекал кровью…
…развалившись на софе и смотря в потолок пустым взглядом.
- Давай сюда, - отрывисто потребовал Саске, протянув руку ладонью вверх. Похоже, он не собирался слезать с нагретого места, даже сбросил поношенные кеды-«скетчерсы» и забрался на диван с ногами, усевшись по-турецки.
Шикамару фыркнул себе под нос что-то вроде «наглость – второе счастье» и бросил толстую тетрадь формата А4 в руки собеседника.
- Спасибо.
Работа продолжилась. Осталось всего ничего – одна рутинная склейка семплов и приведение записей в божеский вид.
…интересно все-таки, каким был Саске до того, как все произошло?..
- Дай ручку.
- Лови.
Учиха редко принимал участие в обработке звука по понятным для себя и Шикамару причинам. Да, кажись, после того скандала с композитором, когда Саске практически лично переписал весь саундтрек на свой лад и звучание, причем сделал это в разы лучше, чем мог кто-либо другой.
Композитору это не понравилось. Он увидел в Саске опасного конкурента.
А Учихе очень нужна была работа, и он пошел на попятную.
Теперь Саске просто задавал нужное направление, а Шикамару делал почти весь рутинный процесс.
Тогда Шикамару спросил у Саске-веерной-фамилии, где он научился писать такую музыку.
Учиха ответил просто и очень коротко, так, что от нехороших, неприятных мыслей пробирало холодком.
«У меня был брат».
Постановка ответа подразумевала, что его уже нет.
Это было перед первой попыткой самоубийства.
***
[12.05 АМ, кафе “Chief Diner’s”]
- Саске, поешь.
Саске, сидящий напротив Шикамару, рассеянно водил пальцами по тонкому стеклянному ободку стакана, который был доверху заполнен коричневой ледяной кока-колой. Создавалось мимолетное впечатление, что он или глубоко задумался, витая в своих реальностях, или вспоминает что-то неприятное, а уж неприятных воспоминаний у любого нормального или ненормального человека найдется в богатом достатке.
Был, конечно, и комбо-вариант.
Шикамару захотелось выругаться, но вместо этого он с негромким звоном отложил приборы. Отбивная и картофель фри абсолютно не сочетались с дешевым зеленым чаем.
Нара позволял себе маленькие парадоксы в пристрастиях.
Саске к своему обеду пока не притронулся.
В забегаловке «Закуски Шефа» полно разномастных людей – время ланча – и никто не обращал на немного странную парочку внимания. Шикамару раздражало его положение – когда Учиха начинал, мягко говоря, хандрить, Нара автоматически получал скиллы и класс няньки по своей собственной воле.
Их привязанность друг к другу, хотя скорее одностороннюю, почти бессмысленную для обоих связь, было сложно объяснить как-то логически. Это просто…странная дружба.
Это просто помощь без взаимовыручки.
Парадокс сам по себе. Дружба ведь не может быть странной, это слишком простое чувство, чтобы как-то его усложнять.
Но сложности были.
Того рода, когда ты стоишь рядом с другом на обрыве, в любую секунду готовый схватить его за руку, если вдруг ему покажется, что бездна смотрит на него своими слепыми глазами.
Все это было проблематично, и Шикамару иногда, а если не кривить душой и сердцем, достаточно часто проклинал мироздание и теорию вероятности за то, что жизнь столкнула его с Саске, буквально заставив познакомиться, буквально не оставив выбора.
- Саске, - чуть настойчивее, чем обычно, позвал Нара, именно позвал, потому что отсутствующий вид приятеля говорил о том, что «абонент не абонент, попробуйте перезвонить позднее».
Учиха оторвался от бессмысленного созерцания пузырьков колы и подпер голову рукой.
- Зачем ты меня разбудил? – вдруг задал он наиглупейший вопрос.
Шикамару фыркнул и вновь взял приборы в руки.
- За тем, что на работе не спят. А в обеденный перерыв едят, так что будь добр, не раздражай меня и еду своей постной физиономией. Она протухнет.
У Шикамару был специфический юмор, но Саске, казалось, шутку оценил, даже чуть прищурил темные глаза, что делало его похожим на кота.
- Приятного аппетита, - бросил он и лениво приступил к обеду.
Обиделся. И на что же, черт бы тебя побрал?
- Честное слово, Саске, заведи себе собаку.
Учиха поднял на него недоуменный взгляд.
- Дичаешь, - пояснил Нара.
- Да иди ты.
Погода за окном поменялась – начал накрапывать дождь.
Практически в полной тишине – не считая дежурных и рабочих фраз, - они проторчали в обществе друг друга до конца рабочего дня - это было неизбежно. Вернувшись в студию, они разошлись по своим местам: Саске - заполнять документацию, Шикамару - к пульту. Время тянулось медленно, но день все-таки подошел к своему концу.
***
[8.24 РМ, автобусная остановка]
К вечеру дождь так и не прекратился – противная, едва не липкая морось, порождающая густой туман, в котором можно не различить яркие слепящие фары автомобиля.
Туман – обманчивый символ Англии. И вполне правдивый – Сайлент Хилла.
Под вечер стало достаточно прохладно, и Саске, носивший тонкую куртку, желал как можно скорее попасть домой, в условное, душное тепло и мрак.
Можно было доехать на автобусе или хотя бы попытаться его дождаться.
Саске делает музыку в плеере громче, так, чтобы звук бил по барабанным перепонкам. Звук – он успокаивает.
Пожалуй, Учиха ненавидел тишину даже больше, чем яблоки.
Иногда, когда музыка не захватывала его сознание, ему мерещился голос, жестокая и забавная слуховая галлюцинация, отголосок далекого и близкого сумасшествия, след отчаяния и призрак прошлого.
Сейчас все в порядке. Он стабилен, он стоит на остановке, и, как все нормальные люди, ждет автобуса, который довезет его до дома гораздо быстрее, чем он доберется на своих двоих.
Сейчас все в порядке – в ушах гремят басы и волны звука щекочут барабанные перепонки.
Сейчас все в порядке – туман вокруг настораживал, но ничего удивительного. Если, конечно, из него не выбежит Джеймс Сандерленд*** с бензопилой наперевес, а за ним не потянется, гремя огромным тесаком, Пирамидоголовый****.
Туман вокруг – обманчивые полосы, клубящиеся черные дыры, только белые, засасывающие, манящие, неподвижные.
{красное небо, белые деревья, черные вороны, приоткрывшаяся дверь чего-то, конец тропинки}
Видение наркомана, больной сон художника, кошмар человека, обреченного на одиночество.
Забудь.
Саске позволил себе усмехнуться и глянул на часы. Автобуса все не было.
А между тем, на остановке он был не один.
Был ли Нара провидцем или пророком, - Саске не имел ни малейшего понятия, но одно он знал наверняка: за ним увязалась собака, помесь дворняги и, кажется, ретривера, с грязно-золотистой шерстью и добрыми, умными глазами. Она шла за ним чуть ли не от самых дверей студии, и Учиха только сейчас позволил себе обратить на нее внимание.
Совсем мелкий пес, почти щенок.
Нет смысла ждать.
- Хочешь идти – пойдем, - бросает он собаке.
И она идет за ним.
***
[9.02 PM, Квартира Саске]
В маленькую квартиру, против обыкновения, Саске вошел не один. По дороге пришлось забежать в супермаркет под яркой красно-белой вывеской, – если парень не особенно хотел есть, то пес уж точно не отказался бы.
Дом встретил их душным обволакивающим мраком, который казался обжигающе-горячим после томной свежести пустых улиц спального района. Пес недовольно и с энтузиазмом отряхнулся, пока Саске включал свет и закидывал продукты на тоскливо пустующие полки холодильника.
Кое-что изменилось, и Саске приметил это сразу – диктофон, который он оставил на столе, валялся на полу, в паре метров, словно кто-то отшвырнул его подальше.
Вечер обещал быть простым в своей серости и размеренным в своей банальности: ужин из полуфабрикатов, какая-нибудь рпг-шутер на полночи, завтра – снова работать.
Собаке, похоже, понравилась квартира и понравился Саске, настолько, что она позволила себя вымыть. Позже, высушив шерсть и наевшись досыта, она облюбовала место на полу рядом с Учихой, который разместился на софе, как будто всегда там была, как будто никогда не покидала этого мрачного места и была его неотъемливой, важной частью.
Саске не обращал на нее внимания, и честно говоря, не отдавал себе отчета в своих действиях. Почему он привел первую попавшуюся дворняжку к себе домой, он, не любящий всяких домашних животных?
У пса была золотистая шерсть и голубые глаза.
Голубые глаза и золотистые волосы были у Наруто.
***
[время действия - ??? место действия - ???]
Он вернулся к отправной точке, словно швырнуло туда, к месту последнего сохранения, и его снова встретило это ужасное небо – красное, как темная венозная кровь и необработанный рубин.
Снова три цвета безумно и правильно вьются вокруг него, снова вороны наблюдают за ним своими красными немигающими глазами, сидя, как обсидиановые изваяния на белоснежных ветках, снова, снова, снова…
Почему-то в голове крутилось именно это слово, словно заело старую заслушанную виниловую пластинку. Все идет по кругу, и жизнь, и смерть, и все процессы, циклы, программы.
Посмотри наверх.
Арки сплетающихся белых веток над головой на фоне красного неба – как кости ребер с ошметками мяса на них, будто бы Саске находился внутри свежего, еще не тронутого гнилью трупом чудовища, убитого неведомым противником и соперником.
Ветер треплет ворот высокой рубашки, за спиной – кусанаги, легкие, как перышко, смертоносный трофей или подарок недруга, под ногами - тропинка…снова.
Шаг, второй, Саске чувствует, что если сорвется на бег, то за мгновения достигнет конца. Он не хочет достигать конца так быстро, он немного боится, будто в конце нет ничего – только бездна, которая поглотит его без остатка. Чувство обманчивого неуклюжего падения, иллюзорной захватывающей высоты тормозит его шаги, почему-то сбивает дыхание. Воздух вокруг, казалось, загустел, и когда эта странная субстанция врывалась в легкие, то в груди начинало немного покалывать, как от маленьких разрядов тока.
…и в конце кто-то есть.
И Саске понимает, что он добежит, дойдет, доползет, собьет руки и ноги в кровь, но он узнает, кто ждет его в конце.
И…у него уже есть догадки, отчаянные, полные надежды, но пока еще догадки, необоснованные видения и галлюцинации.
И – презрение и жалость к себе, к такому, каким он стал.
Вот и все, что у него есть. Вот и все, что у него осталось.
И он добегает до конца, в тошнотворном бреду, когда за каждый шаг приходилось платить страшным головокружением. Его хватают за руки, кажется, крепко обнимают, и Саске слышит голоса, сначала – отдаленно и нечетко, как сквозь воду, но с каждым мгновением звук прояснялся, как негатив фотографии.
{Я сплю, я сплю, я сплю}
- Ты все-таки сдержал обещание, Саске.
- Мы так ждали тебя, уже думали, что и не придешь!
Наруто. Сакура.
- Саске, слышишь? Нам нужна твоя помощь!
Наруто.
- Ты не ранен? Все в порядке?
Сакура.
- Нам нужен твой Шаринган.
{Шаринган, наследие и проклятие, сила и слабость, черные узоры томое*****, несущие слепоту. Глаза клана Учиха }
{Глаза? Клана? Шаринган? Какой бредовый сон}
- Зачем? – спрашивает Саске, словно видя себя со стороны – болезненно прямого, как струна, в какой-то странной, нелепой одежде с эмблемой на спине рубашки.
{Веер}
В зеленых глазах Сакуры мелькает удивление, а Наруто широко улыбается. На них тоже странная одежда – достаточно посмотреть хотя бы на аляповатый оранжевый костюм Узумаки, поверх которого надет красный плащ с вьющимися внизу языками черного пламени.
{Как пламя Аматерасу}
- Ну ты балбес, Учиха, а кто же…
Вдруг все с шипением помех оборвалось, и небо рухнуло прямо на них, как волна алого цунами.
***
[3.36 AM, Квартира Саске, жилая комната]
Пробуждение было почти болезненным, и Саске не сразу понял, где он находится, - впечатление сна было настолько ярким, настолько реальным, что молодой человек на секунду почувствовал, что дезориентирован во времени и пространстве.
Пес зло, настороженно рычал, и даже почти в кромешной тьме было видно, что шерсть на хребте встала дыбом. Так рычат на постороннего, но в квартире никого не было и быть не могло.
Или здесь кто-то появился?
Негромкий стрекот и короткие вспышки справа. Лампочка снова замигала, бешено, истерично, а старый музыкальный проигрыватель слабо зашипел, словно кто-то искал нужную частоту.
Саске вскочил, едва не наступив рычащему псу на лапу, и выдернул шнур музыкального центра из розетки. Шепот радиочастот не прекратился, и Саске мог поклясться – чем угодно, что он слышит сквозь помехи повторяющиеся две строчки:
Tried to say.. tried to say..
To say.. to say.. to say... ******
Нет, не эта песня, нет, почему эта песня, почему, почему?!
Саске слышал чьи-то шаги. Осторожные, легкие и уверенные, плавные, как кошачьи. Кто-то направлялся прямо к нему.
Подкрадывался. Таился во тьме.
Пес надрывно залаял, и Учиха ощутил липкое, отвратительное чувство страха, проникающее под кожу тупыми иглами, распространяющееся по венам вязким формалином, замедляющее движение крови, парализующее сердце и разум ментальной больной дремотой.
Ближе, ближе. Оно уже – бестелесный призрак? - совсем рядом, так близко, что пес жалобно заскулил и пытается спрятаться под софу. Ему - тоже страшно, может быть, даже больше, чем Саске, который замер в оцепенении, а мигание лампочки, резкое, яркое, три сигнала – пауза, три сигнала – пауза, три сигнала, хлопок, – внушало панику, – животный инстинкт самосохранения перед неизвестным и неизведанным.
Шаги слышались почти в зримой досягаемости, в районе голого и пустого обшарпанного дверного проема, а напряжение в воздухе можно было пощупать рукой, ухватить и почувствовать незримую вату, облепившую стены, пол и потолок, ощутить его течение сквозь полусогнутые одеревенелые пальцы.
Но никто не вошел. И никто не вышел.
Все прекратилось.
Лишь слабое дыхание воздуха коснулось лица...
____________________________________________________________
*снова Simon & Garfunkel “The Sound of Silence”:
…В тревожных снах я шел один
В узких улиц лабиринт,
Под ореолом фонаря,
Озябнув сильно, воротник поднял…
**аккорды припева One More Soul to the Call (Akira Yamaoka, OST Silent Hill Homecoming)
***Джеймс Сандерленд – главный герой Silent Hill 2
****Пирамидоголовый – неубиваемый босс в игре и палач Джеймса оттуда же.
*****Томое - узор в виде закручивающейся в центр кривой, видом напоминающей запятую, изогнутую каплю.
******Radiohead – Everything in it’s right Place
Пытался сказать..пытался сказать…
Сказать…сказать…сказать
@темы: Восьмой, графоманство-с, СН
-
-
01.04.2012 в 20:27читала ночью, под аккомпанемент папиного храпа, что не могло не сделать настроение и тень всего следующего дня хД
в этом ты весь. мне кажется, что если мне дадут 500 фиков, я с лёгкостью смогу найти среди них твой, очень чувствуется твой стиль и он бесподобен.
у тебя как всегда тайны мадридского двора, мистика, лезет наружу твой темперамент и твой характер... это действительно ТВОЁ.
очень выдержано, очень красиво, с такой я бы сказала... холодной нежностью, что ли? как лезвие ножа режет.
мне очень понравилось, спасибо. я не пожалела.
Шикамару великолепный получился, и вообще идея, задумка, непосредственно исполнение этой идеи - всё шикарно.
спасибо. я буду ждать продолжения
-
-
01.04.2012 в 20:42да, честно говоря, сама идея не выплыла еще, тут их какбе несколько)
еще раз спасибо)
-
-
01.04.2012 в 20:59пиши давай.
а я тебя буду любить и регулярно посещать фан-клуб
-
-
01.04.2012 в 21:22а сесть - лениво, пока нет нужного состояния)
-
-
01.04.2012 в 22:01у меня очередное гамно висит, и его надо доделывать, пока ты мне письма не сдала
-
-
24.07.2012 в 22:19От автора: весь фик – поединок автора и персонажа. Кто капитулирует первым?
Аплодируем гладиаторам)