Автор: Вайр
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг(Персонажи): Саске (Хоук), Итачи, Саске/Итачи
Жанр: бытовуха, драма, преслэш
Саммари: Обычное утро в квартире номер восемьдесят восемь.
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: интерпретация Саске как Хоука – моя. Все остальное принадлежит Киши-сану
Примечание: missing-scene к фику «Без имен». Таймлайн – между 6 и 7 главой. И – этой сцены никогда не было, нет и не будет.
Размер: мини
Статус: завершен
GoKamehi, которая дождалась этого мини.
У Хоука Коннора было приподнятое настроение, несмотря на ранний подъем и снившуюся неведомую хрень про поезда-товарняки. Эта тревожная чушь мигом вылетела из его головы под ледяным душем и после радостной смс о том, что на банковский счет мистера Коннора перечислены деньги. Утренние ритуалы Хоука были доведены до автоматизма: проснуться, посмотреть в потолок, потянуться, прошлепать в душ, оттуда на кухню - включить радио и ноутбук. Сейчас по расписанию шло приготовление кофе. Для этого нужно было помыть турку, оставшуюся на плите с ночи, чем парень и занимался, мурлыкая себе под нос, иногда подпевая радио.
Из головы как-то совершенно вылетело, что в квартире он не один. Может, Хоук просто еще не проснулся, может, просто не привык к этому – но он совершенно не услышал, как Майлз Ховердейл, более известный в узких кругах как Учиха Итачи, пристально наблюдает за ним с порога своей гостевой комнаты.
Итачи всегда спал очень чутко, и сразу же проснулся, как только услышал шум воды в ванной. Он решил еще немного поваляться в кровати – с самого детства ненавидел ранние подъемы, это Саске был ранней пташкой, - и немного собраться с мыслями. Получилось.
Но сейчас, неожиданно для себя застыв на пороге комнаты китайской статуэткой, и глядя на Хоука, напевающего себе под нос, Итачи испытывал чувство дежа вю. Хотя нет, не просто его испытывал – оно рвало на части, смешивало прошлое и настоящее так, что и не отличишь.
И нет тотема, чтобы изящно отслеживать реальность.*
Хотелось похлопать себя по щекам и проснуться. Саске, - нет, Итачи, - Хоук – даже не чувствовал, что на него кто-то смотрит. Саске бы сразу обернулся. Саске никогда не умел готовить кофе – он у него выходил отвратительный. Правда, Итачи ему никогда об этом не говорил.
Хоук, - нет, Итачи, Саске, - да какая разница, они одинаковые со спины, - тихо подпевал радио, моя турку и даже слегка пританцовывая. Его гибкая фигура приковывала взгляд, заставляя любоваться собой помимо воли.
И уродливый, будто от удара плети с крючьями, рваный шрам на всю спину. Плата за амнезию, за аварию? Итачи поймал себя на мысли, что хочет к нему прикоснуться, разгладить ладонью, ощущая кожей мышцы и выступающие позвонки. Он хочет сказать Саске, нет, Хоуку, кто он на самом деле.
Но не может. Пока не может. Только намекнуть, только…
- А, черт, не пугай меня так! – Хоук наконец заметил чужое присутствие и едва не выронил медную турку из рук. Грохот был бы знатный, не удержи он ее в руках.
Итачи пожал плечами, очнувшись от своего оцепенения, и просто прошел в ванную, не удостоив не-брата ответом.
Хоук выругался. Он терпеть не мог, когда его игнорировали.
***
Когда Итачи привел себя в порядок (да и свои мысли заодно) и вышел из душа, Хоук еще не сделал кофе. «Слава богу, - с какой-то слабой, теплой смешинкой подумал Итачи, - Наверное, и у Хоука он получается так себе. Память тела».
Коннор, услышав, как Майлз вышел, обернулся в его сторону и устремил на него раздраженный взгляд из-под еще не высохшей челки:
- Ну и куда ты дел кофе?
- Я? – удивился Итачи, присаживаясь на стул и расслабленно протягивая ноги, - Я не брал кофе. Зачем?
Хоук фыркнул и потянул сигарету из пачки.
- На месте. Его. Нет. Давай мыслить логически, Холмс: когда я ушел спать, ты еще оставался на кухне. Кофе стоял вот здесь, - он махнул рукой в сторону банок с листовым чаем, - а сейчас его здесь нет. Вывод?
Итачи подавил легкую улыбку.
- Полтергейст?
- Сам ты полтергейст, свалился тут на мою голову, - обиженно проворчал Хоук, открывая шкафчики один за другим.
Итачи закурил тоже. На самом деле, ему самому было непонятно, зачем он затеял такой спектакль, но злящийся Хоук так напоминал Саске, что это стоило такой маленькой шалости.
Закончилось все тем, что Хоук перерыл все шкафы и ящики, и, не найдя искомого, уселся на стул напротив, сверля сожителя раздраженным взглядом и нахально выпуская дым в лицо соседу.
Итачи невозмутимо встал и прошел к полкам. Через пару секунд в его руках была банка с кофе и он, как ни в чем не бывало, поставил турку на плиту, залив несколько чайных ложек молотых зерен кипятком.
- Ну и нахрен это нужно было делать? – возмутился Хоук, наблюдая за нехитрыми манипуляциями детектива.
Майлз обернулся и лукаво сощурил глаза:
- Потому что ты готовишь кофе, как бизнесвумен. Пускать тебя к нему – оскорбительно.
Хоук глубоко вздохнул, видимо, подавив какой-то яростный ответ на оскорбление.
- Ну и черт с тобой. – сказал он наконец, - Готовь сам. Не-бизнесвуменовский.
И уткнулся в экран ноутбука.
***
Хорошее настроение Хоука улетучилось, похоже, в тот самый момент, как он увидел Ховердейла. Пожалуй, стоило признаться, что ни один человек не имел такого влияния на его эмоции, как детектив.
На учебу он решил не идти. На последнем курсе это бессмысленно.
В сети не было ничего интересного, поэтому Хоук закрыл окно браузера и тоскливым взглядом окинул стол. Помимо пепельницы, зажигалок и двух пачек сигарет лежала небольшая красно-черная книжка, которую наверняка читал Майлз.
Хоук обернулся. Тот колдовал над кофе, в воздухе приятно пахло пряностями. Хоук потянулся к ховердейловской книге.
Бальзак, «Утраченные иллюзии». Адская нудятина и скукотень. В университете Коннор проспал все лекции по Бальзаку, хотя честно пытался слушать.
Но сейчас он даже не заметил, как начал читать.
Книга, помимо текста, была испещрена мелким, но аккуратным почерком. Заметки на полях, между строк…какие-то фразы, мысли, пояснения. Хоук заинтересовался пометками, очень даже дельными. Открыл титульный лист. Почерк другой, похож, но и не похож одновременно. Книга читалась не один раз, но была в очень неплохом состоянии. Коннор углубился в чтение.
Итачи разлил пенящийся кофе по чашкам и только потом обнаружил, что Хоук читает. Потом и не заметил, как начал наблюдать за братом, за тем, как он сначала перелистывал страницы, нахмурив брови, а потом просто сосредоточился на тексте.
Дежа вю вновь ударило по голове, клюнуло в затылок, мешая воспоминания и настоящее.
Помнится, Итачи, давным-давно, когда все было хорошо, рассказывал Саске об этой книге. А потом нашел его с «Иллюзиями» в руках, что-то помечавшего в ней. На вопрос что там, Саске хитро улыбнулся, как умел делать только он, и спрятал книгу. А потом…потом книга просто случайно попала ему в руки, и это была единственная вещь, которую он взял из родительского дома.
Хоук нахмурился. Он явно читал «Утраченные иллюзии». Когда-то очень давно. Нет. Саске читал. Даже издание было такое же, как и у книжки-двойника, стоявшей на одной из книжных полок.
- Чего смотришь? – раздраженно поинтересовался он у Майлза, наблюдавшего за ним.
- Просто интересно. – безэмоционально ответил Итачи, делая глоток кофе.
Хоук потянул новую сигарету из пачки.
- Что тебе интересно? Хм?
- То, как ты читаешь эту книгу. Она принадлежала моему брату.
- И где он сейчас?
Итачи отвел взгляд и передал Хоуку его чашку с кофе.
- Его больше нет.
Повисло молчание. Коннор никак не прокомментировал такое заявление и продолжил читать книгу, не обращая внимания на то, что Ховердейл тоже читает вместе с ним, нагнувшись над его плечом, чтобы лучше видеть.
- Как его звали? – все-таки спросил Хоук. Почему-то эта информация казалась ему очень и очень важной.
Детектив помедлил с ответом.
- Шисуи, - наконец ответил он, - Его звали Шисуи.
Хоук недоверчиво приподнял брови и повернул голову к Итачи, находящегося в опасной и почему-то не раздражающей близости от него:
- Шисуи Ховердейл? Странно звучит, не находишь?
- Да, возможно, - будто речь идет не о покойнике, а о чем-то совершенно обыденном и скучном, ответил Итачи.
Коннор почувствовал какой-то подвох.
- К чему ты мне говоришь о своем брате?
- Ты должен научиться мне доверять, - быстро ответил детектив, - Тогда мы сможем работать вместе, как ты и хочешь.
Хоук фыркнул, захлопнув книгу.
- А ты прагматичен, Ховердейл.
- Я не могу быть легкомысленным в той сфере, в которой работаю, Коннор, - последовал ответ в той же прохладной тональности. Майлз взял книгу из рук брата и достал откуда-то из конца сложенный вдвое листок.
Хоук недоверчиво принял записку (письмо?), но не спешил ее разворачивать, смотря на сожителя недоуменным взглядом. - Можешь прочесть. Я скоро вернусь – куплю что-нибудь поесть.
- Ага.
Почему-то сердце Хоука забилось чуть быстрее. Он держал лист в руках и наблюдал за удаляющейся спиной Майлза Ховердейла.
И тут он понял, что где-то это уже было.
***
Ярость «Шисуи Ховердейла» била с первых строчек. Вот только почерк был очень знакомый, правда, Хоук?
Коннор с удивлением посмотрел на быстрые, неровные строчки, поразительно похожие на вышедшие из-под его руки.
Ну конечно, все так просто, будем друзьями, будем обычными братьями, как все.
Ах конечно, мы отдохнем друг от друга. Мы разъедемся, я забуду о том, что ты существуешь, а года через два ты позовешь меня на свадьбу своим шафером – я же брат, это моя обязанность. Похуй, что она наверняка будет похожа на меня. Я буду представлять, как ты с ней спишь, и я буду хотеть убить вас обоих – а на деле уходить в запой и вылавливать свой мозг и гордость в постели у лучшего друга.
…Воображение Хоука рисовало картину с нуля: замкнутое пространство, наверно, комната, чья-то неясная фигура, молодого парня, похожего на Ховердейла-старшего, только с более мягкими чертами лица. Он пишет, нахмурившись, волосы лезут ему в глаза, он комкает один лист за другим и начинает снова и снова, и снова…
Зато мы будем обычными братьями. Ох, как это весело, притворяться теми, кем мы не являемся, играть в трагикомедии имени братьев нас.
А потом мы с тобой напьемся – хотя, по чести, это я заставлю тебя много выпить – и мы снова переспим, и ты с утра будешь хвататься за голову, понимая, что ты изменил своей благоверной – интересно, как эту сучку будут звать?! – с собственным обожаемым младшим братом, с которым нянчился и растил, к которому сам ревновал, и ради которого, по своим словам, готов пожертвовать абсолютно всем.
…то самое чувство, незнакомое тебе, Хоук, когда эмоции бьют через край. Их слишком много: ревность, злость, отчаяние, страх и ненависть. Ты никогда не пил такого коктейля, и теперь эти эмоции, выраженные на простой бумаге, бьют по всем нервным окончаниям, как десятки децибелов рок-концерта, как вопль Честера Беннингтона, как «Хиросима»**. И ты отчасти чувствуешь зависть…
О, родной, ты понимаешь, насколько ты продешевил? Проблема не в том, что я парень, а в том, что я твой брат. Но я уже нашел выход, я нашел этот чертов выход, нии-сан – меня просто не должно существовать. Нужен левый парень, с которым ты будешь делать то, что хочешь, и который будет делать с тобой такие вещи, которые с тобой твоя шлюха никогда не сделает.
Вот он, выход. Закрой глаза и возьми мою руку.
…какой, к чертовой матери, выход? Он псих, младший брат Ховердейла был психом. Неправильно любить родного брата. Неправильно. Неправильно. Неправильно. Отвратительно, как самое гадкое и жгучее клеймо…
Ну конечно, давай будем братьями. Будем друзьями, я буду твоим шафером в охрененно дорогом костюме от Армани или Кельвина Кляйна, а может, даже от Дольче. На меня будут вешаться все пятеро подружек невесты в одинаковых фиолетовых платьях. Поощрительный приз, ага, черта с два.
Я похищу тебя прямо во время свадьбы под уютным предлогом. И твоя сучка тебя не найдет. Она никогда тебя не найдет, я умею прятать, ты же знаешь.
…нет, ты не хочешь представлять этой картины. Ты не хочешь представлять того, что испытывал тот человек, который это писал…
Ну как тебе? Я не отстану от тебя, я буду за тебя бороться, даже если ты решишь сбежать на край света, даже если решишь стать буддистским монахом, даже если задействуешь все свои связи. Тебя ничего не спасет, потому что я взялся за тебя всерьез.
И я зол, нии-сан. Глупый брат из нас не я, а ты. Беги, беги. Я подожду, дам тебе фору. А потом не жди пощады.
Ты будешь счастлив только вместе со мной. И мне плевать, что ты думаешь по этому поводу.
Потому что ты думаешь точно так же, только твои принципы мешают тебе мыслить адекватно.
Это не любовь и не симпатия, это не похоть и не страсть. Это нечто более разрушительное, это чувство, которое может уничтожать империи и звезды.
Хоук выпустил письмо из рук и вскочил со стула. Лучше бы он не читал этого, честное слово.
Шисуи был болезненно влюблен в Майлза.
Это чувство называется зависимость.
Хоук не понимал, какие эмоции испытывает он сам.
В голове как-то все странно запуталось. Нужно было проветриться.
Коннор надел первый попавшийся свитер и буквально выскочил на балкон, вдыхая прохладный воздух. На душе после письма было как-то больно и гадко.
- Ты, наверное, в курсе, что твой брат любил тебя? – невесело и саркастично спросил Хоук, когда вернувшийся Ховердейл появился на балконе.
Пару минут они курили в тишине, бездумно смотря на унылый пейзаж. Ничего особенного – заполненное машинами шоссе, поливаемое то ли снегом, то ли дождем.
Хоук чувствовал, как его разрывает на части. Странное чувство дежа вю коснулось его своим дыханием. Но ничего этого не было, не могло быть. Он просто слишком впечатлительный.
- В общем, я не знаю, что сказать, - Хоук нервно рассмеялся, - У твоего брата почерк на мой очень похож. Пугающе читать такое, будто я своей рукой это написал.
«А вдруг никакого Шисуи нет? А вдруг это…я?» - молнией пронеслось в голове.
Итачи скосил на Хоука глаза, внутренне ощущая, как брат напрягся.
- Нет, - ответил он, - Шисуи всегда мой старался скопировать.
- Как по-детски. Словно он был намного младше. Честно, не хочу я во все это лезть, но спасибо за доверие, конечно, - Хоук тряхнул головой, будто хотел вытрясти оттуда полученную информацию.
- Да. Он был младше на пять лет. И нас по-разному воспитали. Ши рос любимым ребенком. Отсюда и все проблемы, - Итачи позволил себе слабую усмешку. Как это все смотрится со стороны? Абсурд, он говорит с Саске о нем самом же.
Хоук зевнул.
- Как все сложно и несправедливо, наверное, семья тебя не любила, - саркастично заметил он, поеживаясь от прохладного воздуха, - А тебе сейчас…?
- Двадцать шесть.
«У нас пять лет разницы. Не смешно» - мрачно подумал Хоук, чувствуя, как тревога наполняет тело.
- Неплохо сохранился. Жаль твоего брата.
- Хм. Жаль? – Майлз казался слегка удивленным. Он выбросил докуренную сигарету и достал новую. – Его нечего жалеть, Хоук.
В голосе детектива появились стальные нотки.
- Почему же? – нахмурился Коннор, - Конечно, жалость ему уже не поможет, да будет земля ему пухом, но парень даже жизнью насладиться не успел. Да, он больной, но в этом наверняка есть и твоя вина. Ты был или слишком хорошим старшим братом или слишком плохим. Или у него не было того, что было у тебя…
- Все у него было, - отрезал Итачи, - Абсолютно все. И толпы поклонников. И лучший друг, талант, семья, деньги – все! Нечего его жалеть.
Говоря это, он раздраженно смял в руках пустую пачку из-под сигарет. Потом, будто поняв, что он делает, расслабился и произнес более спокойно:
- Лучше оставь свои мысли при себе. Это действительно ничего не изменит…тебе сигарет купить?
На лице Хоука промелькнуло удивление, но он тоже резко сменил тему.
- Мы что, все скурили? У меня же целый блок был.
- Я курю свои. Не обижайся, но я не посягаю на чужое имущество.
- Да ладно тебе, - отмахнулся парень, снова зевнув и двинувшись в сторону выхода с балкона, - Все равно вместе живем.
Какая разница-то?
Майлз не ответил. Казалось, самолично разворошив историю о своем брате, он захотел ее вновь переварить. Хоук пошел закрывать за ним дверь и молча наблюдал, как тот одевается.
- Я вернусь вечером. Дела. – сказал детектив, полностью собравшись и сейчас надевая перчатки.
- Да как хочешь. Спасибо за краткий экскурс в свое прошлое.
Итачи пожал плечами, смотря на этот самый «краткий экскурс» с вороньим гнездом на голове.
- Тебе нужно было это узнать. Сам поймешь. Когда-нибудь.
Хоук закрыл за детективом дверь, недоумевая, зачем ему эта информация о Шисуи.
Разболелась голова.
Чуть позже Хоук стоял на кухне, ожидая, когда кофе закипит, и курил, оперевшись о столешницу. Он не понимал, почему ему так плохо, почему так тянет на сердце, будто к нему подвесили тяжелый груз? Он не понимал, почему он то ненавидит Ховердейла, свалившегося ему, как снег на голову, то вполне спокойно относится к его близости. Ведь сам-то Коннор терпеть не мог вторжения в личное пространство.
Все попахивало какой-то иррациональностью. И сбежавшим кофе.
- Твою мать, - выругался Хоук, не меняя ход своих мыслей, отключая камфорку и снимая турку с плиты.
Ховердейл теперь виделся ему в совершенно другом свете. И почему-то этот свет казался правильным. Или нет. Хоук понял, что запутался.
- Да что ты от него хочешь после таких рассказов? Нормальности? – сказал он сам себе, переливая кофе в чашку, - Ни о какой нормальности не может идти и речи, это же очевидно. Хотел бы я посмотреть на этого Шисуи, который влюбил в себя Ховердейла.
Он все поймет, когда будет приставлять дуло револьвера к виску собственного брата. Он поймет, когда встретит настоящего Шисуи. Он поймет.
Но не сегодня.
Сегодня Хоук курил, пил кофе и смотрел в окно, а сквозь стеклянное отражение на него смотрел Учиха Саске.
-----------------------------
*отсылка к фильму Inception
**алкогольный коктейль, бьющий по мозгам, как ядерная бомба по Хиросиме