Не в обзоры

Собственно, маленькое напоминание к тому, что БИ - не мертвая шлюха, которую когда-нибудь откопают.
Драббл относится к вселенной и хедканонам БИ, но никак - к сюжету.
Просто размял пальцы.
(Потом уберу под кат)


Название: Два в одном (Где угодно, но не здесь)

Саске просыпается очень рано, едва ли с рассветом, и вылезает из кровати так, словно неловко проходит полосу препятствий – шумно и чертыхаясь шепотом. Конечно, он старается не шуметь, - но «старается» здесь ключевое слово, а сон Итачи чуткий – то ли жизнь научила, то ли истрепанные нервы давали о себе знать, - но старший Учиха просыпался моментально.
Ранние подьемы Саске вызывали у детектива Ховердейла недовольство, но не только из-за того, что драгоценный и весьма сладкий под утро сон так бесцеремонно прерывался, но и потому, что никакое одеяло не согреет лучше, чем тело под боком, которое иногда напоминало раскаленную печку в самом лучшем смысле этого слова.
Братишка встает, и впотьмах ищет свою одежду – в отличие от их спальни, в остальной квартире дьявольски холодно хотя бы потому, что там раскрыты окна. Они много курят, а у Саске от запаха дыма болит голова.
Судя по всему, пока он нашел только джинсы. Итачи наблюдал за всей происходящей картиной глазом, лениво приоткрытым наполовину, борясь с желанием повернуться на другой бок и накрыться одеялом с головой. Но Саске был слишком забавен, чтобы позволить себе так быстро оторваться от этого зрелища.
Несмотря на то, что Хоук-Саске отрастил волосы подлиннее, они продолжали выходить из-под любого контроля и топорщиться на затылке подобно хохолку какаду. Невыносимо домашний, в старых джинсах, художественно разодранных на коленях, брат разминал затекшие за ночь мышцы, невольно демонстрируя Итачи свой ненавистный шрам на спине – клеймо ошибки, которую он ненавидел. Потом все-таки находит футболку, за свою чертыхания получив подушку в голову от Итачи – их маленький своеобразный ритуал «не шуми, дай поспать».
Когда Саске-Хоук уходит, неслышно прикрыв дверь, но успев впустить сквозняк, Майлз Ховердейл с удовлетворением поворачивается на другой бок и засыпает – ровно до того момента, пока не придут будить на завтрак.
Язвительные предложения о завтраке в постель Саске пресекал на корню, а если у него совсем плохое настроение – то, как в старые добрые времена, просто выливал стакан ледяной воды Итачи на голову. Происходило это исключительно редко и заканчивалось полушутливой дракой, переходящей во что-то более серьезное и внеплановую задержку на горизонтальной поверхности еще минут на сорок.
На это Саске постоянно бурчал: «Твой чертов кофе совсем остыл. Будешь пить такой или вари сам».
Саске считал ниже своего достоинства готовить завтрак. Только кофе – для Итачи, и зеленый чай – для себя.
По утрам он занимался уборкой, слушал новости и иногда уходил за продуктами, если в холодильнике было совсем шаром покати. В общем, вел себя, как обычный, ничем выдающийся молодой человек двадцати трех лет.
За исключением.
Иногда Итачи просыпается от того, что его аккуратно, но настойчиво пихают локтем в бок и шепотом требуют: «Завтрак. Я хочу есть, будь добр, а?»
Иногда Саске не встает рано, не убирается по утрам и не слушает новости. Не ругается на привычку Итачи курить в квартире, а дымит вместе с ним и пьет кофе галлонами.
Иногда он расхаживает в полуголом виде целыми днями, жалуясь на то, что ему жарко. Будто бы забывает о том, что прекрасно умеет готовить и что ненавидит свои шрамы.
Иногда он ведет себя не так, как обычно. Но он этого не замечает. Но замечает Итачи, и почему-то не говорит.
Может, это потому, что он не хочет, чтобы их мир снова начал рассыпаться на кусочки, а Саске сходить с ума, и в этот раз без вторых шансов и дороги назад?
Хоуку плохо внутри черепной коробки Саске – ему хочется наружу, ему хочется быть настоящим и свободным. Хоук – не Саске. Саске для него – смешон и зануден, слишком осторожен и с дурным вкусом в кино.
Итачи хмурится, когда видит Хоука. Он не совсем понимает, как к нему относиться, но продолжает, - как к своему брату.
На следующий день Саске ругается, получает подушкой по голове и делает уборку. У него трещит голова, и он тянется к таблеткам, которые еще Хоуку выписал Какаши.
Он почти не улыбается, когда они смотрят его любимые вестерны Клинта Иствуда, - напряженно думает о чем-то, но сказать о чем наотрез отказывается. Он бледен и сосредоточен, и в состоянии меланхолии средней тяжести иногда уходит проветриться.
Саске возвращается наигранно-веселым – и эту ухмылку на красивом лице Итачи ненавидит до сжатых кулаков.
Его брат здоров, - это подтвердит любой психиатр.
Его брат болен до конца жизни – это подтвердит любой, кто знает его так же хорошо.