пока без названия. начало.Пока без названия...да и вообще, это черновик.
The dreamer and the wine
Poet without a rhyme
A widow writer, torn apart by chains of Hell
One last perfect verse
Yet still the same old song
Oh Christ, how I hate what I have become
Take me home
Get away, run away, fly away
Lead me astray, to dreamer’s hideaway
I cannot cry ’cause the shoulder cries more
I cannot die, I, the whore for this cold world
Forgive me, I have but two faces
One for the world,
One for God, save me
I cannot cry ’cause the shoulder cries more
I cannot die, I, the whore for this cold world
Nightwish - The Poet and The Pendulum
Пролог.
Холодная ночь, такая привычная во всем Рашемене, распахнула свои объятия и Мулсантиру. Город погрузился во тьму, но в каких-то домах горел свет, по широким улицам ходили редкие прохожие, - кто-то поодиночке, кто-то парами, по трое. Определенно, Мулсантир был заметно более спокойным местом, чем Невервинтер.
Но даже в таких тихих местах происходят громкие события. Например, такие, как позавчера.
Линдетт, завернувшись в теплый плед, села на широкий подоконник, залитый светом луны. Эльфийка не могла заснуть. Слишком многое надо было обдумать.
Как же ей все это надоело...Линдетт надеялась, что все, после битвы с Королем Теней все будет кончено. И неважно, какой будет исход битвы, но видимо, бывший Страж Иллефарна расчитывал минимум на ничью.
Линдетт даже смутно помнит свою острую боль. Кажется, она сломала руку тогда. Именно ту, которая держала меч Гит. Потеря сознания, какие-то цветные обрывки воспоминаний - и вот она здесь. За сотни миль от Берега Мечей. От Западной Гавани. От Невервинтера. От Крепости-на-Перекрестке. Черт возьми, она даже не знает, выжил ли хоть кто-нибудь. Хоть кто-нибудь.
Эльфийка надеялась, что хоть одного она смогла спасти.
Но она не знала точно, и это чрезвычайно раздражало. А за время, что она была в отключке, она начисто разучилась контролировать свои эмоции. Хотелось рвать и метать. Хотелось злиться. Хотелось плакать, жаль, слез не было.
Со стороны она выглядела, наверно, довольно злой и неприятной особой.
Лишилась меча Гит, осколка внутри себя, лишилась друзей - хорошо хоть не памяти. Ах да, и еще сущность внутри нее. Просто замечательно.
Интересно, кто из богов над ней так издевается? Вряд ли у Миллики такое хорошее чувство юмора.
Лин закуталась в плед поплотнее. Здесь заметно холоднее, чем в Невервинтере. Даже небо кажется более темным, а звезды кажутся более далекими и холодными.
Поняв, что бессмысленным разглядыванием пейзажа за окном она ничего не добьется, эльфийка спрыгнула с подоконника и прошлась вдоль комнаты. Луна светила так ярко, что при таком свете вполне можно было читать. Жаль, нечего.
Завтра вновь придется узнавать все новые и новые тайны о себе в заранее треклятом Эшенвуде. Честное слово, иногда Линдетт жалела, что не умерла во время нападения на Западную Гавань много лет назад. Меньше бы проблем было.
И смертей... - прошелестел внутренний голос, но Дара быстро его заткнула. Не хотелось даже думать об этом. По крайней мере, сейчас.
***
Она не спала уже третью ночь. Он это знал.
Лежит, с широко открытыми глазами, и борется со сном. Чуть скрючившаяся фигура лишь невнимательному глазу кажется расслабленной. А Ганн мог поспорить, что под плащом она крепко сжимает кинжал.
Он знал, что она давно не спит. Человека эти три дня без сна давно вымотали бы, но Линдетт была эльфийкой, и она могла бодрствовать неделю. Потом ее организм просто не выдержит, и ей нужно будет срочно заснуть.
Лунная эльфийка. Если бы ему не сказала тогда Сафия, что Линдетт - лунная эльфийка, то он даже не догадался бы. Измотанная, с лихорадочно горящими серыми глазами, с волосами, в которых уже блестит серебром седина. Но тем не менее с твердой волей. Решительным характером. Именно эти качества помогали ей подавлять голод, поселившийся внутри нее.
Но Линдетт воспринимала все спокойно. Как данность. Ей словно было все равно.
И это беспокоило Ганна. Через что пришлось пройти совсем молодой эльфийке-следопыту, раз на ее лице наложен такой отпечаток? Как ни пытался Ганн узнать, это все равно было бесполезно. Линдетт сразу отгораживалась от него, говоря "Не твое дело". Но так зло, словно он был последним человеком, которого она хотела видеть.
Добиться удалось лишь одного - и то Сафии - что все злоключения эльфийки-следопыта связаны с Невервинтером.
Невервинтер? Знаменитый оплот Севера? Это же так далеко от Рашемена, где они сейчас находятся...
Но так или иначе, - Ганн знал, что когда-нибудь Линдетт расскажет. Если упрямство не возьмет свое.
Ганн помнил, как она освободила его из тюрьмы, - сейчас она казалась лишь тенью той, которая так заинтересовала его тогда. Умная, чуть язвительная, чуть саркастичная, но неизменно обаятельная, умеющая пускать сладкие речи и шпильки в человека - такой она была в тюрьме. Или просто Линдетт была хорошей актрисой?
Нет.
Следопыты - не актеры.
Они живут, чтобы выживать.
Похоже, сейчас Линдетт именно выживала. И хотела делать это в одиночку.
Ганн усмехнулся. Черта с два она останется одна! Увидев раз ее истинное лицо, ту, которая повела его с собой, казалось бы, на заранее проигранный бой, он не хотел ее оставлять. Пока.
Да и к тому же - какой шаман духов может похвастаться, что хорошо знал пожирательницу духов?
***
Глава 1.
-Ганнаев, если ты сейчас же не перестанешь смотреть свои дурацкие сны и не откроешь хотя бы один глаз, твоей участи позавидуют во всех Нижних Мирах! Подъем! - звонкий, с менторскими и даже угрожающими нотками вещал голос из-за двери.
Ганн лениво открыл один глаз. А он-то думал, что ему все это приснилось. Иногда так сложно отличить сон от яви, даже будь ты опытным сноходцем.
Но нет, это была явь - Ганн чувствовал удаляющуюся злую ауру Пожирателя Духов.
Ганн открыл второй глаз. Вот, уже спать не хочется, после таких-то побудок. Конечно, угрозы были шуточными, но заигрываться не стал бы даже он. Собственными глазами видел, как погибали в теневом Мулсантире ночные охотники. Не без его помощи, конечно.
А что сегодня? Эшенвуд? Или куда им там надо направиться? Ганну, в принципе, было плевать, - лишь бы там не было слишком промозгло и грязно. Он мог уйти в любой момент. Но пока желания не возникало, а это уже было совершенно несвойственно для привыкшего к независимости парня.
Быстро одевшись и приведя себя в порядок, Ганн прошел в помещение "Вуали", служившее небольшой столовой. Линдетт, новая Пожирательница духов, сидела с хмурым видом, явно что-то обдумывая, и, совершенно не задумываясь об окружающих, дымила сигаретами. Сафия допивала чай, Каэлин накладывала какие-то чары на свою булаву.
Линдетт подняла взгляд, отвлекшись от своих мыслей, на Ганнаева. Парень сразу заметил уставшие глаза и резкие тени, выделявшиеся на коже лунной эльфийки.
Кто-то не мог заснуть?
- Утро, - Линдетт, видимо, по привычке не произносила "Доброе", - Долго спишь.
- Мне это положено, - по статусу, - хмыкнул Ганн, наливая себе чай, - Перестала бы дымить, у меня сейчас голова разболится.
Эльфийка пожала плечами:
- У тебя есть два выхода: или трапезничай на улице или привыкай к своей головной боли. Другого не дано.
Ганн лишь ухмыльнулся и произнес, мастерски копируя интонации Линдетт:
- Представь себе, дорогая, у тебя тоже есть два выхода: или ты бросаешь курить, или дымишь на улице. Другого не дано.
- Компромисс не найден, - Константировала Сафия, наблюдавшая за ними. - Придется вам терпеть друг друга.
Линдетт буркнула что-то подозрительно похожее на "сдам его этой старой карге назад, когда вернемся из Эшенвуда". К счастью, это услышала только Сафия, никак не прокомментировавшая фразу их лидера. Она вообще предпочитала сохранять сторону нейтралитета. Даже несмотря на то, что это она, Сафия, вытащила Линдетт из кургана, это не делало их автоматически друзьями. Она обещала матери, что постоянно будет с эльфийкой, и она исполнит это, пусть это и была последняя воля Нефрис.
В помещении было холодно. Этот год выдался прохладным даже для Рашемена, привыкшего к неблагоприятной погоде. Линдетт, явно не привыкшая к холодам, куталась в свой плащ, теребя в руке какую-то невзрачную подвеску, смотря в одну точку и докуривая сигарету.
Каэлин глянула в окно.
Для нее это была лучшая погода. Воздух был прозрачен и чист, поэтому зрение Полунебесной обострялось. Да и сама Каэлин, лучше переносящая холод, чем зной, любила прохладу.
День только начинался. Небо затянуто пасмурными тучами, идет легкий снег, а ветер...ветра нет. Он словно умер.
Из Мулсантира в сторону пристани выдвинулось четверо путников, сопровождаемых вполне мирным волком и фамильяром, неровно летящему по воздуху.
***
- Ты не платишь мне за разговоры, - хмыкнул Бишоп, когда они вместе с Линдетт остановились на привал в лесу.
До Эмбера оставалось идти около дня. Ну, а если повезет найти старые тропы следопытов, - две трети.
В погоню за Шандрой Линдетт решила не брать никого, - чем меньше группа, тем быстрее закончится это предприятие. К тому же, она, как и Бишоп, - следопыт, и вместе они могли добраться до Шандры (или гитиянки, - на выбор) намного быстрее, чем со всей веселой компанией.
Однако Бишоп, как и большинство следопытов, оказался неразговорчив. По этой части он мог переплюнуть даже Дэйгуна. За все несколько дней, что они шли от Невервинтера, Бишоп даже не пытался завести разговор.
Но для Линдетт эти несколько дней молчания были пределом. А Бишоп был явно не настроен на разговоры.
- Думаешь, меня это остановит? - саркастично приподняла брови Линдетт, магией разводя костер, - Как насчет двадцати золотых?
Она действительно вытащила из кармана двадцать золотых, - четыре монеты, по пятаку каждая. Не то чтобы у Линдетт было с собой много денег...но за возможность хоть немного поговорить она бы отдала сейчас все золотые горы мира.
На изящной, обманчиво хрупкой ладони, успевшей познать, что такое мозоли от клинков, блеснуло золото.
"Да ладно, Бишоп, не притворяйся, что золото тебя не интересует" - нетерпеливо подумала Линдетт.
- Ну ладно, ладно, - следопыт словно нехотя взял предложенное золото, - Задавай свои вопросы, но не гарантирую, что отвечу правдой.
"Прост ты, Бишоп, как бы ни прикидывался," - заключила Линдетт.
Она даже не представляла, как ошибалась.
- Почему ты стал следопытом?
Бишоп ухмыльнулся, подкинув пару веточек в весело трещащий огонь.
- Наивный вопрос не менее наивной девчонки, - Линдетт про себя возмутилась: "Мне, черт возьми, двадцать по человеческим меркам! Он еще судит! Сам-то, наверно, старше меня лет на пять-восемь!" - Ну, это потому, что слежка и охота учат правильно смотреть на вещи. Тут, в лесу, отношения хищника и жертвы выглядят немного более честнее.
- И кто из них ты? - осторожно спросила эльфийка. Чувствовалось, что Бишоп не очень любил говорить о себе. У каждого свои тараканы, подумала Лин. Да и к тому же - ей-то он на кой черт? Им нужно только найти Шандру. И спасти ее. Если получится.
Следопыт пожал плечами, и глядя на огонь, ответил:
- Я был и тем, и другим. Но обычно, если ты считаешь себя хищником, то ошибаешься, потому что для кого-то всегда являешься добычей.
- Так кто охотится за тобой? - Линдетт начинал интересовать ее собеседник. Ей были знакомы его убеждения. Бишоп рассуждал так похоже...
- Не знаю. Или кто-нибудь, или никто - скорее всего, когда-нибудь я узнаю. Если, конечно, не найду их первым.
У Лин мелькнула быстрая мысль - Лусканцы?
Так. Стоп. Эльфийка почувствовала, что еще немного, и зайдет в "запретные воды". Надо перевести тему. В искусстве разговоров ей все равно не было равных, но Бишоп представлялся крепким орешком, и Линдетт не хотела рисковать его расположением. В конце концов, она лишь хочет лишь узнать, кто он такой.
"Пока ты ему платишь, он будет с тобой. Но неверное слово или неверное двиежение - и я не завидую твоей участи. Ты вообще сумасшедшая, что собираешься идти с ним одна!"
"Дункан, я прекрасно понимаю твои опасения. Но не волнуйся, я не маленькая девочка, и смогу постоять за тебя. Кроме того, Бишоп - единственный, кто хорошо знает Сумеречный лес. Это - не моя территория."
Да, это не ее территория. Сама бы она сбилась со следа и заблудилась бы, если бы не приняла помощи (вернее даже сказать, услуг) Бишопа.
- Если тебе так нравится лес, почему ты оказался в Невервинтере? - изобразив легкое удивление, спросила Линдетт.
- Потому что в Сумеречном лесу не всегда можно найти дешевый эль, вот почему... - разочарованно выдохнув, ответил Бишоп, - Неужели сама не понимаешь, девочка с болот? А я-то думал, что ты самая умная в вашей семейке.
Начинается.
- А ты самый главный и самый языкастый следопыт в этом лесу, да? - съехидничала Лин. Никогда не могла пропустить колкость мимо ушей. - Поздравляю.
- Эй-эй, полегче, малышка, не я начал этот разговор. - Хмыкнул Бишоп, - Хотела поболтать - взяла бы Гробнара. Но если бы вдруг у меня разболелась голова, Гробнар пожалел бы о том, что не родился немым.
- Он бард, так что попридержи свой язык, Бишоп, - ответила Линдетт.
А следопыт лезет в бутылку. Хотя прекрасно понимает, что она ничего ему не сделает. Сейчас он - хозяин положения.
- А я - следопыт, так что могу по ошибке перепутать его с болтливой птицей, потому что кроме бесконечного "бла-бла-бла" я ничего не слышу, - пожал плечами Бишоп, доставая откуда-то из складок плаща сигареты и прикуривая прямо от костра.
- Гадость какая, - сморщилась Линдетт.
- Дело твое, и оно меня не волнует.
- Волнует тебя или не волнует, а я - спать. Разбудишь меня.
Негласное правило: первую половину ночи дежурит Бишоп, вторую - Линдетт. Сумеречный лес - не то место, где можно спать спокойно.
Эльфийка улеглась, закутавшись в свой плащ и прикрыла глаза. Легкая дрема постепенно притупила слух, и она заснула.
А Бишопу было все равно, что там вякает болотная эльфийка. Ему самому хотелось поскорее отдать долг Дункану, а потом...
А потом что?
Бишоп не хотел об этом думать. Эти мысли отравляли существование следопыта.