.расслабься, жизнь - это хаос (с)
Название: Обернись
Фандом: Наруто
Автор: Вайр
Бета: Darkholme
Гамма: Штэйн
Персонажи: Итачи, Дейдара, Саске
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен
Жанр: ангст, драма, АУ, сайд-стори, ООС
Саммари: Итачи уже не надеялся найти своего брата.
Дисклеймер: блаблабла
Размещение: запрещено
Примечание: приквел к фику «Без имен», таймлайн – примерно за полгода до того, как Хоук Коннор познакомился с Майлзом Ховердейлом.
Download She Wants Revenge Save Your Soul for free from pleer.com
нажать плэйДейдара всегда выбирал для встреч такие места – шумные, людные, темные, где никто ни на кого не обращал внимания, желательно – в качестве подстраховки – чтобы был весомый отвлекающий фактор, фокусирующий внимание абсолютно всех.
Стадион. Кинотеатр. Рок-концерт.
На этот раз Тсукури остановился на последнем варианте – два месяца назад пришло письмо в простом конверте, без обратного адреса, - но совершенно точно от него, - с вложенным билетом внутри. На второй бумажке – маленькой картонке, оказавшейся рекламным купоном из бара «Гадкий койот» в Лондоне, крупным прыгающим почерком было выведено: «Мне то же, что и тебе».
Для Итачи, который в круговороте своей странной и увлекательной жизни уже начал забывать свое имя, вычеркнув из памяти и приписав несколько других, такие пассажи были не в новинку, и поэтому он уже минут двадцать цедил свой джин-тоник у барной стойки в еще не заполненной фан-зоне клуба и ждал. Сокомандника-подчиненного пока не было видно. Второй джин-тоник стоял рядом, ожидая своего звездного часа: лед в пластиковом стакане (стеклянные тут не подавали из благих соображений безопасности) таял, округлые стенки запотели от конденсации.
Вокруг стоял оглушающе-шумный мрак, лишь вспышки прожекторов заставляли пока не привыкшего к свету Майлза Ховердейла болезненно щуриться. На сцене играла разогревающая группа, не очень хорошая, не очень плохая. Никакая.
Навевает воспоминания. Итачи вдруг подумал с ноткой светлой ностальгии, что Саске сейчас бы разразился саркастичной язвительной тирадой по поводу того, что он думает об этих, цитата, «бездарях» и «ремесленниках». Но Ласка отбросил эту развивающуюся в опасном графике геометрической прогрессии мысль подальше и загнал в подвал под самые крепкие замки – думать о Саске (где он, что он, как он?) – было невыносимым для него.
Прошло уже больше пяти лет с тех пор, как брат сбежал после гибели родителей; ни ниточки, ни следа, ни словечка от своих более чем обширных источников Итачи так и не получил. Брат как в воду канул, растворился в мире, и это, с одной стороны, было очень хорошо и вызывало даже гордость – «молодец, смог спрятаться даже от меня», а с другой – глухая тоска по Саске душила стальной удавкой, разжать которую со временем становилось все сложнее и сложнее.
Итачи затушил сигарету в основательно наполнившейся пепельнице, закурил снова и сделал внушительный глоток из своего стакана, обжегший горло ледяным холодом. Понемногу горечь джина начинала казаться сладкой, вызывая зудящее желание облизать губы, но Итачи терпел, - ему нравилась такая игра, отдающая мазохизмом.
Дейдара опаздывал уже на тридцать минут, и это начинало немного раздражать – Ховердейл недолюбливал непунктуальность, но Тсукури можно было простить такие оплошности хотя бы из-за того, что он сделал в свое время для Ласки. Опять же, расплачиваясь делом за свою же оплошность.
Гитарный рифф, совершенно не уместный для песни, ударил по ушам, и Итачи слегка нахмурился, адаптируясь к громкому, рваному звуку небольшого помещения, которое явно раньше было промышленным. Самому найти Дейдару в мешанине вокруг не представлялось возможным – слишком много людей, а его временный напарник (на то время, пока Кисаме вне игры), несмотря на яркую и очень запоминающуюся внешность, умел затеряться в толпе и стать невидимым, как планктон в океане. В этом ему не было равных, кроме, пожалуй, Зецу, но этот разведчик на «Акацки» больше не работает. Итачи об этом позаботился.
Наверное, стоило хотя бы попытаться намекнуть (ведь приказывать Ховердейл ненавидел) Тсукури выбрать более спокойное место для встречи, но было похоже, что главный диверсант организации, отправляя весточку, торопился, и, возможно, за ним была погоня и слежка – врагов у него, пожалуй, было больше, чем у Хидана и Какудзу вместе взятых. С другой стороны, концертный клуб был идеальной территорией передачи информации, не важно, какой.
Однако Итачи до сих пор не представлял, какого черта тут делает.
Пару дней назад Дейдара неожиданно вышел на связь по закрытому каналу, коротко сообщив, что напал на след Мэй и знает, в какую сторону дует ветер. Хотел ли он сейчас говорить именно об этом, Учиха не знал.
Ласка задумчиво покрутил в руке стакан и жестом заказал еще один джин-тоник. Глянув на сцену, перед которой творилось классическое безумие, называемое слэмом, сделал сладковато-горький глоток. Джин здесь явно не доливали, но Итачи было не до изысков – он рыскал взглядом по разномастной толпе и сцене, - с Дейдары станется пристроиться где-нибудь среди осветителей, техников или вообще за режиссерским пультом.
Место рядом с Итачи не пустовало. Кто-то подходил, наперебой заказывал, протягивая к барменам купюры, забирал заказ, курил, бросал незаконченные сигареты в пепельнице, что-то кричал, аплодировал, крутил в руках табличку меню. На Итачи никто не обращал внимания, да и в таких местах это нормально.
- Два двойных виски и лед, сдачи не нужно.
Порядком пьяный заказчик, голос хриплый, в темноте не видно лица – только растрепанные волосы, напоминающие воронье гнездо.
Где же Тсукури, черт его дери?..
Раздраженная мысль Итачи будто призвала напарника – он материализовался из ниоткуда, будто вынырнул из-под барной стойки или образ его соткался прямо из толпы. Молодой парень оперся локтями о гладкую поверхность, и, оттолкнувшись с лихостью скейтбордиста, проехался на руках, не касаясь ногами земли, как чертов Питер Пэн, прямо до испепеляющего его тяжелым взглядом Ховердейла.
- Соскучился по мне? – лукаво улыбнулся Дейдара, приятельски толкая Итачи в плечо, - Как всегда, ты настолько идеальный, что хочется разорвать тебя на куски.
Итачи лишь усмехнулся – он давно спускал Дейдаре такие заявления с рук, и знал, что за желанием разорвать на куски лично для него не кроется ничего страшного. В конце концов, они оба были друг другу обязаны не только по долгу грязной работы, но и жизнями.
Сам же Тсукури выглядел как подросток; но если быть совсем откровенным, он почти был им – ему всего двадцать два, самый младший в «Акацки», но по горячности темперамента может сравниться разве что с Хиданом – и именно поэтому они всегда находились как можно дальше друг от друга. Как минимум, на разных заданиях, как максимум – на разных концах света.
Тсукури можно было назвать смазливым, если бы в его чертах не сквозила хищная лукавость, создающая чувство исходящей опасности, и не грубоватый, почти не сочетающийся с внешностью голос с хрипотцой.
- Будто вчера тебя видел, - хмыкнул Итачи, оглядывая напарника с ног до головы. Все те же старые кеды-конверсы красного цвета, черная футболка с v-образным вырезом, темные джинсы, темная, на пару размеров больше, чем нужно, олимпийка.
Как пятнадцатилетний, честное слово.
- Надеюсь, не на первых полосах газет, хм? – хихикнул парень, криво улыбаясь тонкими, нервно искусанными губами, обнажая слегка неправильный прикус. Он потянулся к своему коктейлю и сделал торопливый глоток, - Восхитительно. Ты бы знал, какую бурду приходилось пить последние месяцы.
- Что, только сидр продают? – тут же воспользовался моментом Итачи, на что получил взгляд, полный укора. Любой другой на его месте тут же стал бы живой мишенью для обидчивого молодого человека.
- Этим британским швалям лишь бы на мой паспорт глянуть. Ненавижу Британию, еле свалил от этих дотошных чаехлебателей.
- Бурчишь, как старик, - одернул его Итачи. Жаловаться на жизнь Тсукури мог бесконечно. Исключительно Ласке и исключительно за стаканчиком джина, - Что у тебя были за срочные дела, раз ты примчался в эту дыру?
Дейдара, носивший в организации ироничную кличку «Доув»*, сверкнул глазами и опустошил свой стакан одним глотком. Итачи жестом заказал еще две порции и тоже сделал глоток.
- В этой, как ты поэтично выразился, дыре, будет крупная заварушка, мамой клянусь, - сказал он Итачи на ухо, пытаясь перекрыть таким образом чудовищные звуки недомузыки, - Целое осиное гнездо. Жирное. Жаждущее, чтобы его поворошили палкой.
Ласка замер на секунду, и Дейдара невольно залюбовался этой феноменальной способностью Учихи притворяться статуей. Да и не кривил он душой, когда говорил, что Итачи идеальный до того, что хочется его убить: высокий, статный, благородно-бледный, весь в черном, и, несмотря на весь свой неприметный вид, он выделялся в толпе, как Сириус – на звездном небе.
- Говори, - сухо и отрывисто потребовал Итачи. На его лице не дрогнул ни один мускул, но в глазах зажегся азарт. Так ищейка чувствует след.
- Ходят слухи, - непринужденно начал его собеседник, - что в этом городишке есть целая сеть нелегальных подпольных боев.
- Они есть в любом крупном городе.
- Хм, здесь они интереснее. И заправляют всем совершенно другие люди, - те самые, которые особенно отличились в одном провинциальном городке. Там они играли грязно, накосячили по полной, убили семью копов, которые слишком много рыли про их дела. Тебе ли не знать.
- Мэй, - спокойно вывел Итачи, не изменившись в лице.
Это имя повисло между ними тяжелой паузой. Несколько минут напарники молча пили джин с тоником, пока вокруг в концертной эйфории бесновалась толпа, а алкоголь, который тут разбавляли до неприличия, лился рекой.
- Еще кому-нибудь говорил?
Тсукури фыркнул, положив руку на плечо Итачи. Тот подавил в себе желание дернуться – ненавидел физический контакт, и вторжение чужого человека в личное пространство было ему неприятно.
- Наши не в курсе. Это твоя личная вендетта, разбирайся сам.
- Благородно с твоей стороны.
- Я вообще само совершенство.
В последний раз Доув говорил так о себе, когда не знал, что его взрывчатка даст сбой. Ласка среагировал молниеносно, но все-таки в последний момент пустил операцию на самотек, и, несмотря на сердитые окрики Кисаме, взялся вытаскивать сокомандника из ловушки, которую тот сам себе устроил.
Он нарушил первое и главное правило – руководитель «Акацки» управляет операцией, но не участвует в ней. Однако тогда Майлзу Ховердейлу было плевать – после ухода Зецу и Орочимару нельзя было допустить еще и гибели Дейдары.
Итачи мало помнил о том дне, лишь сумасшедший стук сердца, щекотку адреналина в крови, оглушительный грохот, взрывную волну и боль. Она стала его телом и существом, а ее эпицентром – глаза.
Конан тогда кричала на них обоих так, что, кажется, Ласка слышал ее крепкий мат сквозь отключку. Доува почти не зацепило, - отделался парой вывихов, когда как основной удар взрыва пришелся на Ласку, которого, по словам Кисаме, «собирали, как блядскую мозаику» (время показало, что он преувеличивал), но глаза… зрение спасти не удалось.
Тогда Итачи чуть ли не сразу смирился со своей участью – жизнь и так раскидала ему столько сюрпризов, что он уже и не удивлялся. Все покатилось по наклонной с самого, мать его, начала. И дело было не в том, что он был каким-то сверхъестественно особенным, нет…
Его жизнь становилась кромешной тьмой и адом, пока Дейдара поднимал на уши всех, кого знал, шантажировал, угрожал и приказывал.
…В этой темноте ему слышалось, как брат играет на скрипке. Играет, как Бог, весь в белом, как сумасшедший, с закрытыми глазами, вслепую не путая ни одной ноты. Этот образ вселял в Итачи какую-то уверенность – ему еще было, ради чего жить, он готов был ждать десятилетия ради одной встречи с братом, он готов был даже на слепоту, лишь бы еще хоть раз в жизни почувствовать присутствие Саске.
Дейдара умел убеждать и нашел донора. Не отходил от Итачи ни на минуту, чувствуя вину, и порядком раздражал, зачем-то читал книги и пересказывал новости, жаловался на жизнь и рассказывал о всякой чепухе.
После операции Итачи, - тот полузабытый Итачи-старший-брат и любимый-сын-Фугаку-Учихи, который прятался за маской Майлза Ховердейла, Ласки и еще множеством странных имен, - задавался вопросом: если бы Саске увидел его сейчас, заметил бы он перемены?
У них с братом глаза были одного цвета – темно-карие, почти черные, того редкого оттенка, когда зрачок почти сливается по цвету с радужкой. Были.
Теперь глаза Итачи были темно-серыми, как мокрый асфальт, - почти не видная невооруженному взгляду замена, но весьма ощутимая.
Дейдара чему-то усмехнулся, глянув мельком на сцену и отмахиваясь от дыма, идущего от сигареты Итачи. Он выглядел порядком уставшим и измотанным: впалые щеки, заострившийся профиль, собранные в небрежную «петлю» немытые волосы, ссадины и мелкие ожоги на костяшках пальцев, давно покрытых сетью шрамов.
Конечно, рядом с ним безукоризненный и одетый с иголочки Ласка выглядел если не совершенством, то близко к этому понятию.
Доув глянул на наручные часы с побитым циферблатом, - потертый и бюджетный «Свотч», затерявшийся в путанице кожаных и силиконовых фенечек и браслетов.
- Мне пора идти, - бросил он, приканчивая последнюю порцию коктейля, - О-ох, хорошо-то как. Буду нужен, - ты знаешь, как меня найти, прилечу.
Он сделал паузу, мельком глянув Итачи за плечо. Тот был погружен в свои привычные меланхоличные мысли, и едва не дернулся, когда Дейдара вновь наклонился к его уху.
- Хм, это не все новости. Я нашел еще кое-кого, - он хихикнул, приобнимая шефа за плечо, - Твой брат стоит за твоей спиной рядом с какой-то сексапильной бабой. Хорошего вечера!
И в следующие пару секунд исчез, будто и не стоял никто рядом с Итачи Учихой.
Тот же чувствовал себя, мягко говоря, обескураженным после такого заявления, и даже потерявшимся в пространстве. Он желал увидеть Саске, больше всего на проклятом свете желал увидеть настоящего, а не призрака в мыслях…но сейчас понял, что совершенно к этому не готов.
Но только обернуться, краем глаза посмотреть. Ведь это твой брат стоит за твоей спиной.
Итачи непринужденно и неторопливо повернулся, будто к сцене, не выпуская стакан из вмиг похолодевших до арктической температуры пальцев, и тут же увидел Саске. Тот улыбался и явно флиртовал с симпатичной темноволосой женщиной, в чьей осанке явно чувствовалась военная выправка.
Саске сильно изменился за пять лет, и наметанный, цепкий взгляд Итачи подмечал детали, не привлекая к себе внимания: братишка вытянулся, наверное, они сейчас одного роста; из фигуры полностью и окончательно ушла подростковая угловатость, уступив место спортивному, как у бегуна, телосложению. Черные волосы остались такими же непослушными, даже несмотря на то, что Саске слегка их отрастил.
О, и он до сих пор носит эту побрякушку на шее!
Черный камень на шнурке. Собратья этого камня опоясывали запястье Итачи.
Ласка чувствовал, что хладнокровие вот-вот готово дать сбой, а он сам – объявить о капитуляции, отбросить все чертовы имена, послать к дьяволу организацию и Мэй, отложить проклятый джин, подойти к Саске и обнять его так крепко, насколько он позволит.
О чем-то большем Итачи запретил себе думать навсегда. Иначе по наклонной пойдет не только его жизнь.
Саске, не торопясь, пил виски и смотрел на сцену, чуть приобняв свою спутницу.
«Два двойных виски со льдом, сдачи не нужно». Как же близко они были, на расстоянии поворота головы.
Итачи решительно отвел взгляд, чувствуя, что его спокойный отрешенный океан эмоций начал волноваться. Ему нужно уходить. Уходить, пока Саске не заметил его.
Но Саске уже смотрит в ответ. Смотрит сначала вскользь, потом останавливается на Итачи, щурит глаза, но узнавания в них нет. Лишь легкий интерес и любопытство. И кривая расслабленная ухмылка на губах.
Он никогда не видел такой ухмылки у Саске. Почему-то от осознания этого стало слегка не по себе.
И – неужели не узнаёт?
Итачи не знал, нравится ему это или нет. Сейчас он ничего не знал, - в голове началась мешанина, и не только джин был тому виной.
Саске – а был ли это он? – отвел взгляд, продолжив, как ни в чем не бывало, говорить со своей подругой и смотреть на сцену с пренебрежительным выражением на лице.
Слава богу, разогревная группа доиграла.
Когда Хоук Коннор повернул голову, где увидел странного одинокого молодого мужчину, притягивающего взгляд, как магнитом, - за барной стойкой уже никого не было. А может, и не было никого, - Хоук слишком много выпил, чтобы думать о каком-то человеке, которого он больше никогда в жизни не увидит.
Итачи поспешно вылетел из клуба, тут же поежившись от свежего прохладного воздуха, и широкими шагами направился прочь от этого места, на ходу подняв воротник легкого пальто. Чуть дрогнувшей рукой по памяти набрал номер Шисуи, который должен был ждать его в отеле и принялся слушать длинные гудки.
Предстояло очень много работы.
___________________________________
*Доув – от английского Dove, «голубь»
Фандом: Наруто
Автор: Вайр
Бета: Darkholme
Гамма: Штэйн
Персонажи: Итачи, Дейдара, Саске
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен
Жанр: ангст, драма, АУ, сайд-стори, ООС
Саммари: Итачи уже не надеялся найти своего брата.
Дисклеймер: блаблабла
Размещение: запрещено
Примечание: приквел к фику «Без имен», таймлайн – примерно за полгода до того, как Хоук Коннор познакомился с Майлзом Ховердейлом.
Download She Wants Revenge Save Your Soul for free from pleer.com
нажать плэйДейдара всегда выбирал для встреч такие места – шумные, людные, темные, где никто ни на кого не обращал внимания, желательно – в качестве подстраховки – чтобы был весомый отвлекающий фактор, фокусирующий внимание абсолютно всех.
Стадион. Кинотеатр. Рок-концерт.
На этот раз Тсукури остановился на последнем варианте – два месяца назад пришло письмо в простом конверте, без обратного адреса, - но совершенно точно от него, - с вложенным билетом внутри. На второй бумажке – маленькой картонке, оказавшейся рекламным купоном из бара «Гадкий койот» в Лондоне, крупным прыгающим почерком было выведено: «Мне то же, что и тебе».
Для Итачи, который в круговороте своей странной и увлекательной жизни уже начал забывать свое имя, вычеркнув из памяти и приписав несколько других, такие пассажи были не в новинку, и поэтому он уже минут двадцать цедил свой джин-тоник у барной стойки в еще не заполненной фан-зоне клуба и ждал. Сокомандника-подчиненного пока не было видно. Второй джин-тоник стоял рядом, ожидая своего звездного часа: лед в пластиковом стакане (стеклянные тут не подавали из благих соображений безопасности) таял, округлые стенки запотели от конденсации.
Вокруг стоял оглушающе-шумный мрак, лишь вспышки прожекторов заставляли пока не привыкшего к свету Майлза Ховердейла болезненно щуриться. На сцене играла разогревающая группа, не очень хорошая, не очень плохая. Никакая.
Навевает воспоминания. Итачи вдруг подумал с ноткой светлой ностальгии, что Саске сейчас бы разразился саркастичной язвительной тирадой по поводу того, что он думает об этих, цитата, «бездарях» и «ремесленниках». Но Ласка отбросил эту развивающуюся в опасном графике геометрической прогрессии мысль подальше и загнал в подвал под самые крепкие замки – думать о Саске (где он, что он, как он?) – было невыносимым для него.
Прошло уже больше пяти лет с тех пор, как брат сбежал после гибели родителей; ни ниточки, ни следа, ни словечка от своих более чем обширных источников Итачи так и не получил. Брат как в воду канул, растворился в мире, и это, с одной стороны, было очень хорошо и вызывало даже гордость – «молодец, смог спрятаться даже от меня», а с другой – глухая тоска по Саске душила стальной удавкой, разжать которую со временем становилось все сложнее и сложнее.
Итачи затушил сигарету в основательно наполнившейся пепельнице, закурил снова и сделал внушительный глоток из своего стакана, обжегший горло ледяным холодом. Понемногу горечь джина начинала казаться сладкой, вызывая зудящее желание облизать губы, но Итачи терпел, - ему нравилась такая игра, отдающая мазохизмом.
Дейдара опаздывал уже на тридцать минут, и это начинало немного раздражать – Ховердейл недолюбливал непунктуальность, но Тсукури можно было простить такие оплошности хотя бы из-за того, что он сделал в свое время для Ласки. Опять же, расплачиваясь делом за свою же оплошность.
Гитарный рифф, совершенно не уместный для песни, ударил по ушам, и Итачи слегка нахмурился, адаптируясь к громкому, рваному звуку небольшого помещения, которое явно раньше было промышленным. Самому найти Дейдару в мешанине вокруг не представлялось возможным – слишком много людей, а его временный напарник (на то время, пока Кисаме вне игры), несмотря на яркую и очень запоминающуюся внешность, умел затеряться в толпе и стать невидимым, как планктон в океане. В этом ему не было равных, кроме, пожалуй, Зецу, но этот разведчик на «Акацки» больше не работает. Итачи об этом позаботился.
Наверное, стоило хотя бы попытаться намекнуть (ведь приказывать Ховердейл ненавидел) Тсукури выбрать более спокойное место для встречи, но было похоже, что главный диверсант организации, отправляя весточку, торопился, и, возможно, за ним была погоня и слежка – врагов у него, пожалуй, было больше, чем у Хидана и Какудзу вместе взятых. С другой стороны, концертный клуб был идеальной территорией передачи информации, не важно, какой.
Однако Итачи до сих пор не представлял, какого черта тут делает.
Пару дней назад Дейдара неожиданно вышел на связь по закрытому каналу, коротко сообщив, что напал на след Мэй и знает, в какую сторону дует ветер. Хотел ли он сейчас говорить именно об этом, Учиха не знал.
Ласка задумчиво покрутил в руке стакан и жестом заказал еще один джин-тоник. Глянув на сцену, перед которой творилось классическое безумие, называемое слэмом, сделал сладковато-горький глоток. Джин здесь явно не доливали, но Итачи было не до изысков – он рыскал взглядом по разномастной толпе и сцене, - с Дейдары станется пристроиться где-нибудь среди осветителей, техников или вообще за режиссерским пультом.
Место рядом с Итачи не пустовало. Кто-то подходил, наперебой заказывал, протягивая к барменам купюры, забирал заказ, курил, бросал незаконченные сигареты в пепельнице, что-то кричал, аплодировал, крутил в руках табличку меню. На Итачи никто не обращал внимания, да и в таких местах это нормально.
- Два двойных виски и лед, сдачи не нужно.
Порядком пьяный заказчик, голос хриплый, в темноте не видно лица – только растрепанные волосы, напоминающие воронье гнездо.
Где же Тсукури, черт его дери?..
Раздраженная мысль Итачи будто призвала напарника – он материализовался из ниоткуда, будто вынырнул из-под барной стойки или образ его соткался прямо из толпы. Молодой парень оперся локтями о гладкую поверхность, и, оттолкнувшись с лихостью скейтбордиста, проехался на руках, не касаясь ногами земли, как чертов Питер Пэн, прямо до испепеляющего его тяжелым взглядом Ховердейла.
- Соскучился по мне? – лукаво улыбнулся Дейдара, приятельски толкая Итачи в плечо, - Как всегда, ты настолько идеальный, что хочется разорвать тебя на куски.
Итачи лишь усмехнулся – он давно спускал Дейдаре такие заявления с рук, и знал, что за желанием разорвать на куски лично для него не кроется ничего страшного. В конце концов, они оба были друг другу обязаны не только по долгу грязной работы, но и жизнями.
Сам же Тсукури выглядел как подросток; но если быть совсем откровенным, он почти был им – ему всего двадцать два, самый младший в «Акацки», но по горячности темперамента может сравниться разве что с Хиданом – и именно поэтому они всегда находились как можно дальше друг от друга. Как минимум, на разных заданиях, как максимум – на разных концах света.
Тсукури можно было назвать смазливым, если бы в его чертах не сквозила хищная лукавость, создающая чувство исходящей опасности, и не грубоватый, почти не сочетающийся с внешностью голос с хрипотцой.
- Будто вчера тебя видел, - хмыкнул Итачи, оглядывая напарника с ног до головы. Все те же старые кеды-конверсы красного цвета, черная футболка с v-образным вырезом, темные джинсы, темная, на пару размеров больше, чем нужно, олимпийка.
Как пятнадцатилетний, честное слово.
- Надеюсь, не на первых полосах газет, хм? – хихикнул парень, криво улыбаясь тонкими, нервно искусанными губами, обнажая слегка неправильный прикус. Он потянулся к своему коктейлю и сделал торопливый глоток, - Восхитительно. Ты бы знал, какую бурду приходилось пить последние месяцы.
- Что, только сидр продают? – тут же воспользовался моментом Итачи, на что получил взгляд, полный укора. Любой другой на его месте тут же стал бы живой мишенью для обидчивого молодого человека.
- Этим британским швалям лишь бы на мой паспорт глянуть. Ненавижу Британию, еле свалил от этих дотошных чаехлебателей.
- Бурчишь, как старик, - одернул его Итачи. Жаловаться на жизнь Тсукури мог бесконечно. Исключительно Ласке и исключительно за стаканчиком джина, - Что у тебя были за срочные дела, раз ты примчался в эту дыру?
Дейдара, носивший в организации ироничную кличку «Доув»*, сверкнул глазами и опустошил свой стакан одним глотком. Итачи жестом заказал еще две порции и тоже сделал глоток.
- В этой, как ты поэтично выразился, дыре, будет крупная заварушка, мамой клянусь, - сказал он Итачи на ухо, пытаясь перекрыть таким образом чудовищные звуки недомузыки, - Целое осиное гнездо. Жирное. Жаждущее, чтобы его поворошили палкой.
Ласка замер на секунду, и Дейдара невольно залюбовался этой феноменальной способностью Учихи притворяться статуей. Да и не кривил он душой, когда говорил, что Итачи идеальный до того, что хочется его убить: высокий, статный, благородно-бледный, весь в черном, и, несмотря на весь свой неприметный вид, он выделялся в толпе, как Сириус – на звездном небе.
- Говори, - сухо и отрывисто потребовал Итачи. На его лице не дрогнул ни один мускул, но в глазах зажегся азарт. Так ищейка чувствует след.
- Ходят слухи, - непринужденно начал его собеседник, - что в этом городишке есть целая сеть нелегальных подпольных боев.
- Они есть в любом крупном городе.
- Хм, здесь они интереснее. И заправляют всем совершенно другие люди, - те самые, которые особенно отличились в одном провинциальном городке. Там они играли грязно, накосячили по полной, убили семью копов, которые слишком много рыли про их дела. Тебе ли не знать.
- Мэй, - спокойно вывел Итачи, не изменившись в лице.
Это имя повисло между ними тяжелой паузой. Несколько минут напарники молча пили джин с тоником, пока вокруг в концертной эйфории бесновалась толпа, а алкоголь, который тут разбавляли до неприличия, лился рекой.
- Еще кому-нибудь говорил?
Тсукури фыркнул, положив руку на плечо Итачи. Тот подавил в себе желание дернуться – ненавидел физический контакт, и вторжение чужого человека в личное пространство было ему неприятно.
- Наши не в курсе. Это твоя личная вендетта, разбирайся сам.
- Благородно с твоей стороны.
- Я вообще само совершенство.
В последний раз Доув говорил так о себе, когда не знал, что его взрывчатка даст сбой. Ласка среагировал молниеносно, но все-таки в последний момент пустил операцию на самотек, и, несмотря на сердитые окрики Кисаме, взялся вытаскивать сокомандника из ловушки, которую тот сам себе устроил.
Он нарушил первое и главное правило – руководитель «Акацки» управляет операцией, но не участвует в ней. Однако тогда Майлзу Ховердейлу было плевать – после ухода Зецу и Орочимару нельзя было допустить еще и гибели Дейдары.
Итачи мало помнил о том дне, лишь сумасшедший стук сердца, щекотку адреналина в крови, оглушительный грохот, взрывную волну и боль. Она стала его телом и существом, а ее эпицентром – глаза.
Конан тогда кричала на них обоих так, что, кажется, Ласка слышал ее крепкий мат сквозь отключку. Доува почти не зацепило, - отделался парой вывихов, когда как основной удар взрыва пришелся на Ласку, которого, по словам Кисаме, «собирали, как блядскую мозаику» (время показало, что он преувеличивал), но глаза… зрение спасти не удалось.
Тогда Итачи чуть ли не сразу смирился со своей участью – жизнь и так раскидала ему столько сюрпризов, что он уже и не удивлялся. Все покатилось по наклонной с самого, мать его, начала. И дело было не в том, что он был каким-то сверхъестественно особенным, нет…
Его жизнь становилась кромешной тьмой и адом, пока Дейдара поднимал на уши всех, кого знал, шантажировал, угрожал и приказывал.
…В этой темноте ему слышалось, как брат играет на скрипке. Играет, как Бог, весь в белом, как сумасшедший, с закрытыми глазами, вслепую не путая ни одной ноты. Этот образ вселял в Итачи какую-то уверенность – ему еще было, ради чего жить, он готов был ждать десятилетия ради одной встречи с братом, он готов был даже на слепоту, лишь бы еще хоть раз в жизни почувствовать присутствие Саске.
Дейдара умел убеждать и нашел донора. Не отходил от Итачи ни на минуту, чувствуя вину, и порядком раздражал, зачем-то читал книги и пересказывал новости, жаловался на жизнь и рассказывал о всякой чепухе.
После операции Итачи, - тот полузабытый Итачи-старший-брат и любимый-сын-Фугаку-Учихи, который прятался за маской Майлза Ховердейла, Ласки и еще множеством странных имен, - задавался вопросом: если бы Саске увидел его сейчас, заметил бы он перемены?
У них с братом глаза были одного цвета – темно-карие, почти черные, того редкого оттенка, когда зрачок почти сливается по цвету с радужкой. Были.
Теперь глаза Итачи были темно-серыми, как мокрый асфальт, - почти не видная невооруженному взгляду замена, но весьма ощутимая.
Дейдара чему-то усмехнулся, глянув мельком на сцену и отмахиваясь от дыма, идущего от сигареты Итачи. Он выглядел порядком уставшим и измотанным: впалые щеки, заострившийся профиль, собранные в небрежную «петлю» немытые волосы, ссадины и мелкие ожоги на костяшках пальцев, давно покрытых сетью шрамов.
Конечно, рядом с ним безукоризненный и одетый с иголочки Ласка выглядел если не совершенством, то близко к этому понятию.
Доув глянул на наручные часы с побитым циферблатом, - потертый и бюджетный «Свотч», затерявшийся в путанице кожаных и силиконовых фенечек и браслетов.
- Мне пора идти, - бросил он, приканчивая последнюю порцию коктейля, - О-ох, хорошо-то как. Буду нужен, - ты знаешь, как меня найти, прилечу.
Он сделал паузу, мельком глянув Итачи за плечо. Тот был погружен в свои привычные меланхоличные мысли, и едва не дернулся, когда Дейдара вновь наклонился к его уху.
- Хм, это не все новости. Я нашел еще кое-кого, - он хихикнул, приобнимая шефа за плечо, - Твой брат стоит за твоей спиной рядом с какой-то сексапильной бабой. Хорошего вечера!
И в следующие пару секунд исчез, будто и не стоял никто рядом с Итачи Учихой.
Тот же чувствовал себя, мягко говоря, обескураженным после такого заявления, и даже потерявшимся в пространстве. Он желал увидеть Саске, больше всего на проклятом свете желал увидеть настоящего, а не призрака в мыслях…но сейчас понял, что совершенно к этому не готов.
Но только обернуться, краем глаза посмотреть. Ведь это твой брат стоит за твоей спиной.
Итачи непринужденно и неторопливо повернулся, будто к сцене, не выпуская стакан из вмиг похолодевших до арктической температуры пальцев, и тут же увидел Саске. Тот улыбался и явно флиртовал с симпатичной темноволосой женщиной, в чьей осанке явно чувствовалась военная выправка.
Саске сильно изменился за пять лет, и наметанный, цепкий взгляд Итачи подмечал детали, не привлекая к себе внимания: братишка вытянулся, наверное, они сейчас одного роста; из фигуры полностью и окончательно ушла подростковая угловатость, уступив место спортивному, как у бегуна, телосложению. Черные волосы остались такими же непослушными, даже несмотря на то, что Саске слегка их отрастил.
О, и он до сих пор носит эту побрякушку на шее!
Черный камень на шнурке. Собратья этого камня опоясывали запястье Итачи.
Ласка чувствовал, что хладнокровие вот-вот готово дать сбой, а он сам – объявить о капитуляции, отбросить все чертовы имена, послать к дьяволу организацию и Мэй, отложить проклятый джин, подойти к Саске и обнять его так крепко, насколько он позволит.
О чем-то большем Итачи запретил себе думать навсегда. Иначе по наклонной пойдет не только его жизнь.
Саске, не торопясь, пил виски и смотрел на сцену, чуть приобняв свою спутницу.
«Два двойных виски со льдом, сдачи не нужно». Как же близко они были, на расстоянии поворота головы.
Итачи решительно отвел взгляд, чувствуя, что его спокойный отрешенный океан эмоций начал волноваться. Ему нужно уходить. Уходить, пока Саске не заметил его.
Но Саске уже смотрит в ответ. Смотрит сначала вскользь, потом останавливается на Итачи, щурит глаза, но узнавания в них нет. Лишь легкий интерес и любопытство. И кривая расслабленная ухмылка на губах.
Он никогда не видел такой ухмылки у Саске. Почему-то от осознания этого стало слегка не по себе.
И – неужели не узнаёт?
Итачи не знал, нравится ему это или нет. Сейчас он ничего не знал, - в голове началась мешанина, и не только джин был тому виной.
Саске – а был ли это он? – отвел взгляд, продолжив, как ни в чем не бывало, говорить со своей подругой и смотреть на сцену с пренебрежительным выражением на лице.
Слава богу, разогревная группа доиграла.
Когда Хоук Коннор повернул голову, где увидел странного одинокого молодого мужчину, притягивающего взгляд, как магнитом, - за барной стойкой уже никого не было. А может, и не было никого, - Хоук слишком много выпил, чтобы думать о каком-то человеке, которого он больше никогда в жизни не увидит.
Итачи поспешно вылетел из клуба, тут же поежившись от свежего прохладного воздуха, и широкими шагами направился прочь от этого места, на ходу подняв воротник легкого пальто. Чуть дрогнувшей рукой по памяти набрал номер Шисуи, который должен был ждать его в отеле и принялся слушать длинные гудки.
Предстояло очень много работы.
___________________________________
*Доув – от английского Dove, «голубь»
@темы: Восьмой, графоманство-с, without names
-
-
01.09.2015 в 18:26В этой темноте ему слышалось, как брат играет на скрипке. Играет, как Бог, весь в белом, как сумасшедший, с закрытыми глазами, вслепую не путая ни одной ноты. Этот образ вселял в Итачи какую-то уверенность – ему еще было, ради чего жить, он готов был ждать десятилетия ради одной встречи с братом, он готов был даже на слепоту, лишь бы еще хоть раз в жизни почувствовать присутствие Саске.
Просто потрясающий образ!Какая мощная визуализация *00000000*
А ведь они были так близко
Спасибо,маэстро,за такие вот доп.главы
музыка богична
-
-
01.09.2015 в 18:30спасибо, радость моя!
мне самому понравился этот образ, да и интересно было поработать с Итачи - все-таки он один из самых нераскрытых героев БИ)