блять, мы там были, как это было охуенно! на танцполе было жаааарко ХД

@темы: саундтреки к жизни

---

ненавижу среды.
а сегодня еще, как назло, не выспался ни одним глазом, замерз под одеялом так, что зубы стучат, и опять хуйня какая-то снилась, соответственно, настроение дерьмо.

думсдэй, а не среда.
фак май лайф.

@темы: добро пожаловать в мою жизнь (с) Константин

---

я хочу уже лето, чертово лето, и чтобы никого, и чтобы депеши, и несколько бутылок вина, и блок "кента".

@темы: Восьмой, повторите этот джин-тоник, одиночество в ночи

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

мать дала повод вспомнить, почему же я называю ее Вальбургой.

@темы: мой дом - дурдом

---

581

вот она, вот она, рисовка моей мечты. вот он, старый-добрый Киши, фапающий на Учих
Итачи доставил тем, что упер у Саске кусанаги. Саске доставляет своими эмоциями, он такой живой, черт побери, когда удивление мелькает на его лице.

уняня. любить до гроба.

и снова наступают времена, когда there should be manga called Uchiha

о чем базар? да собственно, наша троица продолжает точить лясы, Кабуто пытается сманить Саске на темную сторону Силы, предлагая не печеньки, а "я буду тебе старшим братом и вообще, у нас одна и та же цель", и Итачи, которому этот треп надоедает, решает прекратить совращение малолетних путем Изанами (собственно, узнаем, как работает эта техника, но это было ожидаемо со стороны Киши сесть на любимого коня мифологии. а раз у нас было Идзанаги, значит, должно было появиться Изанами).
у Саске прекрасный флэшбек о подслушанном в таверне разговоре рядовых шиноби о смерти Итачи. чувствую, дело закончилось бы как в той песенке "скакалочка из орочих кишок", не притормози его Тоби, который напивался трапезничал рядом с Саскекунчегом.

а финальная страничка с этим - Sasuke, stay close to me - факинщет, ноузблид и ритуальные танцы шиппера.
это было вкусно. еще хочу.

@темы: нарутень

---

в моем шкафу, к сожалению, нет прохода в Нарнию.
зато у меня есть карта Средиземья.

@темы: добро пожаловать в мою жизнь (с) Константин

---

31.03.2012 в 01:42

Пишет  .mockingjay.:

прекрасное видео, найденное на просторах ютуба

@темы: вайрег лазал по ютубу

---

Название: Без имен.
Автор: Вайр и Darkholme
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске\Итачи, Карин\Сакура, Наруто\Сакура, Наруто|Саске, Саске|Сакура, OMC, большое количество побочных персонажей
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе.
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.

в предыдущих сериях

Глава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность, часть 1
Глава 7 - Токсичность, часть 2
Глава 7 - Токсичность, часть 3
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 1
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 2
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 3 и 4
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон! часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 1
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 3

примечание: в три поста с новым апдейтом - большая, зараза.

Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - Саске

Глава 11.3 - Саске

Take my faith with an open hand and warm embrace
My confidant
Use my words
Take the good away and leave the worst to sell me out

Little lies
Little lies
Making up tragedies
Nothing is as it seems
Who cares what is real
Little lies
Little lies
Only to entertain
The message is the same for those who believe

Feed the flames
Empty wishes with no room to blame
My sacrifice
Deep inside
There is nothing left to stand behind
But little lies

Прими моё доверие с распростёртыми объятиями,
Мой хороший друг.
Используй мои слова,
Вырви из контекста всё хорошее и оставь плохое, чтобы очернить меня.

Немножечко лжи,
Немножечко лжи
Создают трагедию.
Всё вовсе не то, чем кажется,
Но кого это волнует?
Немножечко лжи,
Немножечко лжи
Лишь для развлечения,
Послание для тех, кто действительно в это верит.

Подбросьте дров в пламя
Несбыточных надежд на то, чтобы обвинить во всём меня.
Моя жертва
Глубоко внутри,
И нечего об этом и вспоминать,
Но всего лишь немножечко лжи...

Tarja Turunen – Little Lies

Вечерело, и небольшой аккуратный номер отеля погрузился в полную непроглядную тьму, такую густую, что ее можно было пощупать рукой, - по крайней мере, так кажется на первый взгляд. В этом мраке, скрывавшем все пространство, словно наброшенный саван, был лишь один источник света, постоянно гаснущий с тяжелым звонким металлическим щелчком.

Во вспышках этого неверного света можно было увидеть одинокую сгорбленную фигуру, гротескно-изломанную, будто неудачный эскиз, набросанный дрожащей рукой спятившего художника. Лицо Саске было непроницаемо, лишь в мертвом мраке глаз плескалось что-то, что заставляло кусать обветрившиеся губы до крови.

Щелк – огонек, подрагивающий от легкого дыхания, есть, щелк – и снова непроглядная тьма, лишь блеснут на короткий миг уставшие глаза, под которыми залегли синие тени, отнюдь не прибавляющие красоты.

В серебристой зажигалке, когда-то давно подаренной Риусом, заканчивался бензин. С каждым разом пламя становилось все слабее, но по-прежнему завораживало.

Сознание немного затуманилось из-за выпитого алкоголя. Саске ненавидел себя за то, что делал сейчас, но алкоголь, казалось, делал мысли, обычно спутанные и разрозненные, четкими и ясными. И от того, что приходило ему в голову, Саске запутывался еще больше.

И глухая, ноющая боль. Ее – вкупе с сомнениями и предчувствиями – было слишком много.

Но это все глупые отговорки – Саске просто хотел напиться. Хотя бы раз в жизни, будучи самим собой, а не Хоуком. Заснуть и проснуться где-нибудь в другом месте. Не отмотать все назад, нет, - слишком много страданий принесло бы возвращение в светлое прошлое. Просто хотелось стать другим, не тенью самого себя.

Но он уже стал другим! Хоук во многом был идеален, и главное его преимущество – в его неведении, объективности и хладнокровии.

«Позвони, как будешь в настроении»

Саске нахмурился, и эта эмоция тут же сделала его похожим на отца. Но он об этом не знал, ведь столько лет прошло, и он начал…забывать лица.

Где он допустил ошибку? Неужели тогда?..

Должно что-то быть. Что хотел сказать Шисуи? Он был ценным источником информации – это было видно по его самодовольному выражению лица и манере говорить с Саске, как с маленьким неразумным дитем, и это бесило, страшно, до дрожи в руках.

Ненавижу. Обоих.

- Ты слишком напряжен, Саске, - голос Итачи раздается откуда-то издалека, из задворок сознания-подсознания-памяти. По его голосу можно понять, что он чуть улыбается.

Надо было убить тебя тогда, застрелить, как ты застрелил отца и мать. И не было бы никакого напряжения!

- Саске, - Итачи касается руки брата, и Саске дернулся, словно по нему пропустили слабый заряд тока.

- Да знаю я, - огрызается он, не в силах понять, что с ним творится. Он никогда не промахивался, когда стрелял, но в последнее время он был сам не свой, особенно в присутствии Итачи.

И если бы он не был в своем уме, он назвал бы этот иррациональный поток эмоций одним страшным словом.

Влюбленность.

Итачи стреляет, - он чуть щурит глаза, а октябрьский прохладный ветер треплет полы его плаща болотного цвета, - и бутылка разбивается. Эхо выстрела отдается по лесу.

- Все просто, - говорит Итачи, не смотря на брата.

А Саске думает, что с таким же непроницаемым лицом его брат мог бы убивать людей из снайперской винтовки. Иногда создавалось ощущение, что у Итачи атрофированы какие бы то ни было эмоции, но это было не так. Саске знал.

Все просто. Нужно просто убрать ненужные эмоции. Легко сказать, - сложно сделать.
Саске всегда и во всем хотел превзойти Итачи. Пусть даже поначалу ему нужно будет идти тем же путем, что и брат. Все равно в нужный момент он свернет на неприметную тропку, которая доведет его до цели сквозь запутанный лабиринт.

Саске не собирается быть вторым Итачи. Саске хочет быть самим собой.

И в последнее время Саске вообще жалеет, что Итачи является его братом. Было бы проще и легче…все переживать.

Просто отрежь эмоции и чувства. Они преступны для тебя, они принесут только разочарование и боль.

Способен ли твой брат любить?
А способен ли любить ты?

Саске усмехается, и это вызывает слегка недоуменный взгляд со стороны брата.

Может, пока слишком рано делать выводы?
Может, стоит помучиться еще?
А потом понять, что это не влюбленность – это остатки детского обожания, глупого, беззаветного, никому не нужного?

Саске знал, что жизнь разъединит его с Итачи и с семьей, и это капельку пугало. Но не более.
Однако он не мог предполагать, что вселенная пошутит именно так, как она пошутила.

Тогда он не задумывался о таких вещах. Ведь ему было всего пятнадцать.

У него была только одна цель – Итачи.
Догнать. Превзойти. Своим путем.

Саске стреляет. И бутылка разлетается крупными осколками.
Что и требовалось доказать.

В комнате раздается лишь позвякивание колотого льда о стекло рокса, который Саске держит в руке, перекручивая и слушая звон, смешивая не только содержимое, но и кусочки паззла своей памяти.

Не паззл. Осколки.

Вспоминать – точно пытаться собрать разбитое зеркало. Оно никогда не будет прежним, цельным, отражение будет другим, а руки будут изрезаны в кровь битым стеклом. Отражение меняется, и вместе с ним меняешься ты.

Это может свести с ума, или же помочь обрести свободу – мифическую, долгожданную. Без поломанных крыльев. Без боли и сжигающих заживо воспоминаний и сомнений.

Головоломка на миллион деталей. У тебя нет даже приблизительного понимания, как должна выглядеть картинка в целом. Та, что собралась, когда ты был беспечным наивным подростком, начала распадаться на куски, а это значит, что детали не состыкованы. Что-то не так. Что именно?

И главное, - что с этим делать?

Саске, - или скорее, Хоука, - одолевали сомнения, прорастающие на благодатной почве буйным цветом. После слов Шисуи мировосприятие Саске чуть подернулось, как туманная завеса, дрогнуло, и первая трещина скользнула по слепяще-белой пелене перед глазами, разрывая картину реальности на куски, в клочья.

Саске, ты слажал, ты не думал об этом, когда подчинился приказу Итачи?..

Что-то словно щелкнуло в голове, словно переключатель, и мысли полились потоком внутреннего голоса, голоса с хоуковскими нотками, хриплого, прокуренного, чертовски серьезного.

Саске раздраженно закурил. Пламя зажигалки слабое, дрожащее, трепещущее.
Щелк – и огня нет.
Все бы было так просто – щелк! – и все.

Что ты натворил, что я натворил, что мы натворили?
Почему я подумал, что Итачи убил мать и отца?

Кто так рубит с плеча, Саске? Идиот, малолетний уебок, маменькин сынок!
Господи, даже ребенок бы понял, что Итачи не совершал убийства! Все просто. Объяснить, Саске?

Саске мотает головой и осушает рокс залпом. Ледяной виски обжигает гортань, даря отвратительно-приятное тепло. Отросшая челка лезет в глаза, и он прикрывает их, откинувшись на кровать. На его взгляд слишком мягкая, в ней словно утопаешь, как в трясине.

Все элементарно, веерная фамилия. Ситуация простая. Что ты увидел? Ну увидел ты родителей, ну Ма…Итачи с пистолетом. И что? Не мог мыслить адекватно, потому что увидел оружие в его руке и кровь на рубашке?! Но кровь могла появиться, когда твой брат переворачивал тела – может, Микото и Фугаку еще были живы. Пистолет, господи, пистолет, ты в семье копов родился или как?! У Итачи была нормальная реакция полицейского, который оказался на месте преступления, где еще могут быть незваные гости. Пистолет был его.

А ты и-ди-от.

Ты разрушил свою жизнь, решившись на эту авантюру с потерей памяти и аварией.
Ты похерил все. Сам. Своими руками, которыми владеет твой несчастный маленький мозг.

Шисуи был прав. Ты сферический идиот в вакууме.

Саске открыл глаза и порывисто вскочил с кровати. Голова раскалывалась, в ушах стоял звон, а в груди, казалось, зияла пустота, которую не восполнить ничем. Странное и страшное ощущение осознания, что допустил фатальную ошибку – сравнимо с ощущением, когда к твоему спинному мозгу приставляют зазубренное лезвие и скребут, скребут, скребут…

Холодный пот, мурашки по спине, редкостная ясность мысли. Впервые за много лет.

Парень буквально подбежал к окну и распахнул его, вдыхая воздух сбившимся дыханием. Сердце стучало и трепыхалось, и этот стук больного, ненужного органа, причинял страшную боль вполне физического характера.

Вдох-выдох.

Паника. Страх. Вина.

Но все может быть не так. Хоук – кем бы он ни был, субличностью, голосом совести или просто шизой, - может ошибаться. Любой может ошибаться.

НО НЕ ТАК, КАК МОГ ОШИБИТЬСЯ ОН.

Все элементарно, птичье имя. Ты не знаешь ничего, поэтому и ты мог сделать неправильные выводы.
Конечно, - ответило личное сумасшествие, - я просто мыслю логически. Поэтому я больше достоин быть Учихой, чем ты.

То, что все действительно не так, как кажется, - было очевидно. В этом Хоук прав, как бы не противно было это признавать.
И есть только один способ узнать, как все было. Если, конечно, Шисуи не часть чьего-то грандиозного плана.

Саске закрыл окно, когда почувствовал, что его пальцы леденеют от холода.

***

Кузен появился через полчаса после звонка, который Саске сделал от портье. Шисуи был немного сонным, все такой же неряшливый и растрепанный, с таким довольным выражением на лице, что у Саске руки сжались в кулаки от раздражения.

Он всегда недолюбливал Шисуи, и это было, кажется, взаимно.

За окнами уже совсем стемнело, и даже белый пушистый снег, похожий на клочья ваты, не мог сделать надвигающуюся ночь даже на полтона светлее.

- Напиваешься, хах. А тебе уже можно? – не преминул подколоть родственника прямо с порога Шисуи, осмотрев комнату быстрым цепким взглядом. Ничего особенного, кровать, стол, стул, шкаф, окно и прикроватная тумбочка, на которой горит лампа. Самый обычный номер отеля.

Саске стоял к нему спиной, напряженный и неподвижный. Казалось, он даже не дышал. Раздражение распространялось от него колючими проволочными волнами, их можно было даже почувствовать, как легкий ток на влажной руке.

Наконец он соизволил обернуться, презрительно скривив искусанные обветренные губы в неприязненной усмешке.

- Паспорт показать?

- Нет, спасибо, - усмехнулся Шисуи, почесав затылок, - все равно там из правды только дата рождения. Ее же ты не менял? Извини, что не посылал открытки. Ты бы не оценил такой знак внимания, знаешь ли.

Саске ничего не ответил, лишь закрыл дверь и повернул ключ в замке. Он не выпустит Шисуи отсюда, пока тот не расскажет все, что знает.

Шисуи наблюдал за этими манипуляциями с ухмылкой на губах. Казалось, ситуация его веселила.

- Я смотрю, ты настроен серьезно.

- Я в настроении.

- Долго же пришлось ждать, когда ты будешь в настроении. Я успел даже поспать, и тебе это советую, - мужчина грустно и лживо улыбнулся и сел на единственный в комнате стул. Саске сел напротив, на кровать, которая слегка прогнулась под его весом.

Повисло молчание. Братья молча выпили и пару минут играли в гляделки, ожидая, кто первый сломается и нарушит молчание. Не хватало только третьего - Итачи – предмета будущего разговора.

Шисуи отвел взгляд. Было тяжело смотреть в глаза Саске и не узнавать его. Кузен смотрел на него, как на врага, и это только подтверждало догадки, что мелкий изменился, и далеко не в лучшую сторону.

Однако это не меняло того факта, что Саске так и остался той посредственностью, которой и был. Импульсивный и несдержанный, неспособный мыслить объективно, пешка в чужих руках с амбициями ферзя.

Саске усмехнулся уголком губ.

- Я хочу знать все с самого начала, - тихо и медленно произнес он, закуривая. Бабочки, которых нужно выкурить из легких, помнишь?

Шисуи приподнял брови.

- С самого начала? – переспросил он слегка лукаво, прищурив глаза и закинув ногу на ногу, - Ну хорошо. Во времена, когда царящий во Вселенной хаос стал сгущаться, и Небо отделилось от Земли, на Равнине Высокого Неба появились три бога…

Дзинь!

Рокс в руках Саске раскололся под давлением пальцев, как полое яйцо, а сам кузен смотрел на Шисуи с таким еле сдерживаемым бешенством в чернущих глазах, что мужчине захотелось вжаться в спинку стула и позвать санитаров.

Но повеселиться хотелось еще сильнее. Саске хотелось растоптать, просто отомстить за то, что он натворил.

Давай, Саске, покажи, на что ты способен, и в какую палату я смогу тебя определить.

- Поспокойнее, - издевательски растягивая гласные, произнес Шисуи, доставая карандаш, который он вечно таскал то за ухом, то в кармане, - есть еще и другие теории. Вот, например, у шумеров Небеса и Земля были слиты воедино, как одна гора в пространстве, заполненном вечными водами дочери океана Намму, праматери всего сущего. Произвела она из самой себя Ану и Ки, сына и дочь, и поселила их раздельно…

Саске вздохнул и поджал губы, пытаясь успокоиться. Похоже, что ему это удалось – ведь в следующую секунду он одним молниеносным движением, за которым Шисуи не успел уследить, выплеснул содержимое рокса Шисуи кузену в лицо и швырнул несчастный бокал в стену.

С таким непроницаемым лицом, которому мог позавидовать и Итачи.

Дзинь!

Шисуи молча отер лицо рукавом. Кожу жгло алкоголем, а куски льда скатывались под свитер, доставляя отнюдь не приятные мурашки.

А был такой милый мальчик. И что выросло?

- Смотрю, в очереди за чувством юмора ты стоял последним, - не улыбаясь, проворчал мужчина.

Саске проигнорировал его фразу и глотнул виски из горла бутылки. «Чивас Ригал», помнится, такой очень любил Фугаку.

- Рассказывай все, что ты знаешь об Итачи, - проговорил он очень тихо, щуря глаза, которые в полумраке блестели от злости.

- Вот именно так, в приказном порядке? – притворно, лишь бы позлить собеседника, возмутился Шисуи, разворачиваясь на стуле, - И вообще, кончай курить, вам обоим это противопоказано под угрозой ранней смерти!

- Плевать. Все умрем, - отрезал Саске, задумчиво рассматривая мокрое пятно на стене, - Я жду.

- Да вижу я, как ты умеешь ждать. Это не твой конек, знаешь ли.

- Я жду объяснений, - повторил Саске еще тише и медленнее. Еще чуть-чуть, - подумал Шисуи, - и зашипит змеей.

Мужчина вздохнул и скрестил руки на груди, наблюдая, как кузен курит. С долей изящества, с долей раздражения.

Саске не совсем похож на Итачи, во внешности которого было много женского. Лишь отдельные черты неуловимо напоминали о том, что они братья – острые скулы, тонкие губы, ломаные линии тела. Красота Итачи была спокойной, чарующей, притягивающей, как умиротворенный океан, а Саске – Саске был словно бурлящий горный поток, - живой и ледяной одновременно, импульсивный и несдержанный, своенравный и гордый. Это притягивало и отталкивало одновременно.

- Хорошо, - сказал Шисуи после паузы, - Я расскажу тебе все, что знаю. Только успокойся и найди стеклотару – разговор будет долгим.

Саске кивнул и вышел из номера, намереваясь выловить прислугу.
Шисуи отметил, что кузен его запер.

Он вернулся через несколько минут. Свет холла осветил небольшой номер, и тут же исчез, отрезанный дверью. Почему-то Саске не спешил включать свет на полную мощность, предпочитая лишь прикроватную лампу.

Шисуи давно перестал удивляться причудам своих родственников. Сумасшедшие в их общей родословной были, не один и не два.

- Мы можем начать, - сказал Саске, разлив виски по таинственно сверкающим в полутьме роксам. Лед звякнул о стенки бокалов и принялся медленно таять.

Шисуи моргнул, отвлекшись от своих мыслей, и взял рокс в руки, отложив карандаш в сторону.
Вздохнув, он начал рассказ, чувствуя на себе пытливый взгляд младшего Учихи.

***

- Вы с Итачи всегда были…необычными братьями, - начал он, запнувшись на первом предложении. - Сложно подобрать слова к своим ощущениям, так же, как сложно объяснить маленькому ребенку теорию относительности. Объяснить вашу необычность простыми словами? Больше похоже на половинки одного целого. Инь и ян, один дополняет другого до идеала. Понимаешь, о чем я?

Саске пристально смотрит на Шисуи, не произнося ни слова. Он замер, не донеся бокал с виски до рта.

Шисуи усмехнулся. В его руках – колода карт, завалявшаяся в кармане по привычке раскладывать пасьянсы во время рабочего дня. Он берет по две карты, ставя их «домиком». А потом еще две. И еще.

- Вижу, что понимаешь, - говорит он со злой усмешкой на губах, - Жаль, что только сейчас. Но по глазам вижу, что тебя интересует шестое августа. То самое шестое августа шесть лет назад. Или семь? Извини, я, кажется, старею.

Второй уровень карточного домика. Осторожно, аккуратно ставить карты друг на друга, чтобы не разрушить конструкцию. Саске наблюдает за ним, ничего не говоря. Он весь обратился в слух, и, кажется, жадно слушает каждое слово кузена. Хотя, скорее, фильтрует, оставляя только то, что ему нужно.

- Я представляю, что ты увидел тогда, и я сочувствую тебе, - издевательски и без тени сожаления продолжает Шисуи, - Это, наверное, было ужасно, но все самое ужасное было потом.

Он сделал паузу, подняв взгляд на Саске. В глазах напротив нельзя было прочитать абсолютно ничего. Так же, как иногда и в глазах Итачи.
Шисуи очень хорошо знал своего лучшего и единственного друга, – еще бы, они стали друзьями еще тогда, когда Саске был только в планах.

- Я давно заметил некоторую…странность между вами. Иногда вы вели себя не как обычные братья, вы вели себя…как пара, что ли? Наверное, это ближе всего. Итачи, знаешь ли, всегда был зациклен на тебе просто до смешного, и иногда разговаривать с ним было просто невозможно: Саске то, Саске это, СаскеСаскеСаске. Не совсем нормально для нашего неразговорчивого непробиваемого Итачи, правда?

Шисуи усмехнулся, увидев, как Саске нахмурился. Руки младшего дрогнули, крепче сжав рокс. Занервничал? Засомневался в своих действиях?

О нет, Саске, это только начало.
Пора рушить твой карточный домик. Ты заслужил это, как никто другой, знаешь ли.

- О чем я говорил, хах? – Шисуи приподнял бровь и сделал большой глоток виски, поморщившись, - Ах да, шестое августа. Для меня это был бы самый обычный день, за исключением обалденной радуги после дождя, и того, что ко мне пришел Итачи. Я никогда не видел его таким, Саске, и надеюсь, что не увижу никогда. Ты в этом виноват! – старший Учиха метнул злой взгляд на парнишку напротив, вызвав у того удивление в расширившихся глазах от резкой перемены тона голоса.

Шисуи ненавидел Саске, и это тяжело было скрыть. Ненавидел за то, что тот отобрал у него Итачи, парализовал его холодный расчетливый гениальный разум, направляя все действия на себя, на себя, только на себя. Иногда Шисуи казалось, что его лучший друг болен своим братом, как неизлечимой болезнью. Он тщательно скрывал эту хворь, точившую его годами, но Шисуи умел смотреть сквозь стеклянные маски Итачи, и то, что он видел, повергало его в ужас.

Саске был Джокером, узурпатором, свергнувшим Короля Пик, даже не подозревая об этом. Он поставил его на колени, оставаясь полностью зависимым от него. Какая-то дурацкая игра. Какая-то дурацкая ирония.

Какой неудачный расклад.

Шисуи горько усмехнулся, и начал строить третий этаж. Что-что, а карточные домики всегда ему удавались. Особенно он любил их рушить. Ведь это так просто.

- Он дал тебе свободу, - произнес он ледяным тоном, полным яда, чеканя каждое слово, выверяя их, как удары, - Он сознательно прогнал тебя, чтобы те, кто убил ваших отца и мать, не добрались до тебя!

Саске дернулся, будто от пощечины, сжав одной рукой темное покрывало кровати так сильно, что пальцы, казавшиеся во тьме костлявыми, побелели. Кровь отхлынула от его лица, тут же делая его похожим на мертвеца.

- Это ложь, - произнес он уверенным тоном, но в его глазах уверенности не было. Лишь растерянность и ошеломление.

Шисуи усмехнулся и мотнул головой. Несколько волнистых прядей отросшей челки упали ему на лоб.

- О, я вижу удивление, и какое искреннее! – рассмеялся он отрывистым лающим смехом, из-за которого Саске захотелось ему врезать, - Значит, ты был не в курсе, чем занимался Итачи последние полгода? Ты плохой брат, хах. Но тебе и не нужно было этого знать, собственно.

- Что ты имеешь в виду?

Саске чуть подался вперед, сцепив пальцы перед собой в замок. Он нервничал, - это было видно по тому, как ледяная маска медленно сползает с его лица, проявляя портрет подростка, который запутался во всем, в чем только можно.

Шисуи чуть дотронулся пальцами до губ – привычка. Он всегда так делал, когда размышлял и анализировал ответы любопытного пациента.

Интересный экземпляр этот Саске. Намного интереснее, чем та мелочь, что раздражала Шисуи почти всю жизнь. Не разговорчивый, но эмоциональный. Склонный к проявлению агрессии. Подросток, не взрослый человек.

Посредственность. Что Итачи в нем нашел?
Шисуи едва не передергивало от этих мыслей. От отвращения.

Но он умел хорошо себя контролировать.
Он продолжил ровным тоном, смотря Саске в глаза.

- Итачи вместе с твоим отцом, расследовал дело о похищении несовершеннолетних. Это не освещалось в газетах, но ты наверняка видел объявления о пропавших людях. Наверняка. Ты не мог не видеть, ты же всегда был наблюдательным мальчиком. Итачи – ну ты его знаешь, - копает глубоко. Докопался, нажил себе уйму врагов, разворошил осиное гнездо, даже не ужалившись. Ему был предъявлен ультиматум…догадываешься, какой?

Саске фыркнул, пытаясь этим скрыть свое волнение.

- Какой еще, к черту, ультиматум?.. – переспросил он раздраженно, но тут же осекся на полуслове.

Осознание, догадка, мысль пришла в такой короткий миг, что невозможно было проследить ее зарождение. Первые кусочки паззла встали на место. Тот разговор, который он подслушал, разговор отца и Итачи – неужели все правда? Неужели…но почему он не знал?

Шисуи с удовлетворением наблюдал за реакцией кузена.
Оказывается, ты умеешь думать, Саске.

- Или он отказывается от расследования, - продолжил Шисуи, отвлекшись от строительства и взяв карандаш в руки, крутя его в пальцах, - или под удар попадает его семья и, - он указал отточенным грифелем на Саске, скривив губы в презрительной ухмылке, - любимый младший брат. Фугаку был против того, чтобы Итачи прекращал работу. Они разругались, однако твой брат подчинился отцу. Вот и вышло…то, что вышло.

Молчишь? Вот и молчи!
Саске закурил и злым, импульсивным движением отбросил зажигалку.

- Поэтому он прогнал тебя, выставив себя убийцей. Ты должен был знать врага в лицо, и Итачи предпочел занять это вакантное место, чтобы даже он, твой родной брат, не смог тебя найти, - ухмылка исчезла с лица Шисуи, а взгляд стал холодным, - Ты понимаешь, насколько ты плохо знал Итачи? Как ты не смог рассмотреть обмана? Как ты смог так легко позволить убедить себя в том, что он – убийца? Саске, как?!

Последние слова Шисуи едва не выкрикнул. Эмоции, эмоции, они всегда губительны, если их слишком много.

Мужчина вздохнул и провел ладонью по лбу, будто у него вдруг разболелась голова.

- Он пришел ко мне…тогда, шестого августа. Он рассказал, что произошло, правда, слова из него пришлось вытягивать тисками, в буквальном смысле. Тогда он сказал одну чертовски простую фразу: «У меня больше нет семьи», - Шисуи горько усмехнулся и осушил свой бокал, - Вот так просто. Как Итачи умеет, ты знаешь.

Повисла тишина, звенящая, вязкая, напряженная, тяжелая, давящая, как толща воды на дне океана.

- Но до этого я никогда не видел его плачущим, - произнес Шисуи тихо, - И надеюсь, никогда больше не увижу. Итачи не верил, что ты убежишь. Он слишком сильно полагался на тебя. И, даже несмотря на то, что ему нужно было тебя прогнать, он верил, что ты останешься. Его буквально разрывало пополам. Он не говорил об этом, но я видел, как он борется с собой. Успешно, надо сказать…

Саске молчал, но Шисуи видел, как он хмурится, силясь поверить в повисшие в воздухе, как сигаретный дым, слова. Его рука дрогнула, и он едва не опрокинул бокал.
Слишком много бьющейся посуды на сегодня. Хватит.

- Это не может быть правдой, - глухо произнес Саске.

- Ты видел, да, ты видел всю правду, ну конечно, – хмуро сказал Шисуи, вертя карандаш в пальцах, сверля уничтожающим взглядом кузена, - Но ты не присматривался. Особенно потом, когда потерял память.

Старший Учиха медленно встал и открыл окно, впуская прохладный свежий воздух в прокуренную Саске комнату. Холодок забирался под одежду, воздух леденил дыхательные пути и прояснял мысли.

- Итачи продолжал вести дело, которое стоило ему семьи, и попутно вел поиски тебя, - продолжил Шисуи, не отходя от окна, созерцая унылый пейзаж за окном, - Он уволился из полиции и канул в небытие – честно говоря, не знаю, где его шатало целый год, пока он снова не объявился на радарах, - уже как Майлз Ховердейл. Это ведь ты придумал это имя? Какая ирония, он прикрывался перед тобой именно им…

Шисуи вздохнул и прикрыл глаза. Вот он, виновник всех бед и всей боли Итачи – вот он, рядом, молча кусает губы и пьет ледяной виски. И ничего нельзя с ним сделать, только отомстить. По-своему. Уничтожить его привычную картину реальности. Выпустить птицу из клетки прямо в бушующий ураган.

- Да, - сипло ответил Саске, - Я дал ему это имя.

Шисуи кивнул. Видел это Саске или нет – его дело.

- Итачи быстро вышел на Джирайю, - продолжил он, - помнишь, это дед Узумаки Наруто? Джирайя отказался ему давать информацию о тебе, хотя было очевидно, что он тебя покрывает – тебя или Хоука, без разницы, - и Итачи ничего не мог с этим поделать. Пока не нашел способ предъявить старому ворчуну ультиматум, против которого он бы не смог пойти. И все ради тебя, идиота. Мы искали тебя вместе. И нашли – он случайно увидел тебя в метро. Судьба или случайность? Скорее, и то и другое вместе.

Шисуи обернулся и посмотрел на Саске. Тот курил, безразлично смотря в стену перед собой. Бледный, с чуть подрагивающими руками – он держался стойко, не проявляя вообще никаких эмоций. Наверное, это семейное.

- Это была маленькая победа. Мы присматривали за тобой – краем глаза, чтобы ты не узнал и продолжал соблюдать осторожность, - и ты успешно со всем справлялся, пока не «попал в аварию». Саске, ты чем думал, когда решался на это?! Ты же мог погибнуть, ты знал об этом! Неужели твоя ненависть к Итачи была настолько сильна, что она мешала тебе нормально существовать и думать адекватно?

Шисуи в пару шагов оказался около стола, на котором высился карточный домик, и одним движением смахнул его, заставив карты разлететься в разные стороны. Король пик задел скулу Саске и опустился рядом.

Мужчина оперся о стол руками и продолжил рассказ, смотря прямо в безжизненно-безразличные глаза кузена.

- Ах, ненависть на пару с желанием отомстить, - протянул он с какой-то отчаянной злостью в карих глазах, - Я тебя так понимаю, Саске. Ты помнишь – вернее, Хоук помнит, - что я должен был стать твоим лечащим врачом? Когда я узнал, что ты потерял память, и не помнишь никого, кроме Узумаки – я понял, что дело дрянь, что ты больше не Саске, что ты просто другой человек, который понятия не имеет о том, что происходит вокруг него. Ты вышел из игры.

Саске прищурился.

- Интересно, почему ты вспомнил именно Узумаки? – ядовито поинтересовался Шисуи, - Неужели он был для тебя важнее, чем Итачи?..

Саске равнодушно пожал плечами, но бешенство в его глазах было почти ощутимо.

- Ты сам все знаешь. Это амнезия, а она непредсказуема.

- Ох, Саске, - фыркнул Шисуи, раздражаясь все больше и больше, борясь с желанием надавать эгоистичному ребенку пощечин, - Наломал ты дров, спутал всем карты – к сожалению, не той стороне, которой нужно. Я должен был стать твоим психиатром и помочь тебе выкарабкаться на тот уровень, который соответствует уровню Саске до аварии. Но случилось кое-что неожиданное.

Саске налил себе еще виски, будто бы совсем игнорируя кузена. Шисуи отметил, что брат собирается напиться и настроен совершенно серьезно.

- Саске, не нужно, - взяв себя в руки, спокойнее и ровнее сказал он.

- Заткнись и продолжай выкладывать свою версию реальности, - огрызнулся младший Учиха, не поднимая глаз.

Шисуи вздохнул и отвернулся, уловив обонянием, что Саске снова закурил. Какая уже по счету?..

Сколько проблем, сколько всего разрушено и затоптано – и все из-за этого идиота, с которым все носились, как с писаной торбой.

- Меня вывели из игры, и мое место занял Какаши. Дальше…а что дальше? Итачи продолжал охотиться на убийц ваших родителей, задействовав все свои связи – откуда он понабрал столько информаторов, спроси у него самого, я не отвечу, - и вышел на Теруми Мэй, слышал о такой? Вот, я тоже не слышал.

Мужчина криво усмехнулся и вновь сел на стул. Саске так же оставался неподвижен, лишь курил и пил, словно в комнате никого не было.

- Пока меня мариновали в больнице – Итачи завербовал какого-то подручного Джирайи на предмет присмотра за тобой. Какие отчеты он получал, я даже представить боюсь, - насколько я знаю, Хоук вел достаточно разгульный образ жизни, где об осторожности не шло и речи, а о легкомысленности и беспечности – запросто. И это с учетом того, что Итачи знал, что на тебя ведется охота. Он знал, что Хоука ищут. Правда, искали не Хоука, а Саске, - и ты молодец, догадался сменить имя, хах. И мне налей, а?

Саске поднял на него тяжелый взгляд, но виски все-таки налил.

- Спасибо. Твое здоровье, - Шисуи сделал глоток и продолжил, отставив рокс подальше, - Когда я, еще тогда, несколько лет назад, сказал Итачи, что ты потерял память и не помнишь ничего и никого, кроме Узумаки, он лишь пожал плечами, словно его это не касалось. Но что-то в нем поменялось, неуловимо, но очень серьезно. Он бросил все и снова пропал, на этот раз уже на несколько лет. Он вернулся, откуда – не знаю. Знаю только, что он достал убийц родителей. Они связаны как-то с этой Мэй.

- Я ее не знаю, что ты заладил.

- Да ты ничего не знаешь, - уничтожающе отрезал Шисуи, - В конце концов, Итачи нашел только один способ подобраться к ней, и для этого ему необходима была своя ласточка в стане врага. Он разузнал обо всех бойцах, участвующих в нелегальных боях, и вышел на Харуно. Очень странное совпадение – она жила в одной квартире с его бывшей девушкой, о которой он никогда особо не распространялся. Как ее звали хоть? Адрес вызвал подозрения об ошибке – та же улица, тот же дом, что у тебя. Только разные этажи и номера квартир, ну ты знаешь. Ты догадываешься, что произошло потом?

Саске весь словно подобрался и напрягся еще сильнее.

- Говори! – в глазах младшего мелькнул огонек уничтожающего, пожирающего изнутри пламени, но возможно, это была лишь иллюзия. Он был измотан и изможден – это было видно невооруженным взглядом, да и голос его был уставший и чуть обреченный. Словно он уже все понял, словно он стоит на эшафоте и ждет, когда ему наконец-то зачитают приговор.

Конечно, все было чуть-чуть не так.

- Итачи решил пойти ва-банк и быть с тобой до конца, надеясь, что ты примешь его, даже не помня, кто он такой. И таким образом он легко сможет подобраться к Харуно, которая в остальное время была под контролем Тсунаде. Убьет двух зайцев, так сказать. Видимо, он очень хотел быть с тобой, раз был готов сыграть в такой полномасштабный спектакль. Он морочил всем голову с самого начала, даже самому себе в какой-то степени.

Помолчав немного, испытующе глянув на кузена, он продолжил:

- Осталось только придумать уважительную причину и воздействовать на его бывшую девушку, - Шисуи усмехнулся, обнажив зубы, - Саске, я никогда не думал, что буду стрелять в лучшего друга. Тебе приходилось такое делать? О, как ты вздрогнул. Есть что вспомнить?

Саске отвел взгляд.

- Не твое дело.

- Ты мне солгал, Саске, - холодно ответил на его выпад Шисуи, делая еще один глоток виски, - Ты не в настроении. Эх, Саске, Саске, твоя ненависть к Итачи оказалась сильной, настолько сильной, что начала прорывать каменную стену беспамятства. А дальше? А что дальше, Саске? Я рассказал все, что знаю.

Молчание. Ни ответа, ни привета.

Приговор, зачитанный в мертвой зимней тишине.

- Твой брат не убивал твоих родителей. Он лишь косвенно виноват в их смерти, если говорить честно. А ты – ты поступил эгоистично и недальновидно. Итачи всегда любил тебя, настолько, что чертову прорву лет разрывался на две части, борясь с самим собой. Он знал, где ты, он знал, где ты живешь, что делаешь. Но он не должен был выдавать себя, он прикрывался долгом и тем, что тебе так будет лучше. Его хватило надолго, и когда обстоятельства столкнули тебя, Харуно и его бывшую в одном доме, он просто сорвался. Не выдержал. Я не стал его останавливать. Зачем? Саске, что с тобой? Больно от того, что ты предал его дважды?..

Саске резко и зло затушил сигарету в пепельнице.

- Хватит. Замолчи.

- Что, дошло наконец? – усмешка на губах Шисуи стала жестокой, а в глазах загорелся холодный, злой огонек, - Ты собственными руками разломал все, что Итачи собирал по осколкам. Ты предпочел поступить эгоистично, так, как ты любишь. Ты и не подумал разобраться в ситуации тогда, ты и не подумал разобраться, как память к тебе вернулась. Итачи открылся перед тобой – может, не полностью, но открылся! Но ты опять поступил по-своему, ты предпочел идти до конца! Может, пора перестать бить зеркала, а, Саске?

Саске молчал. Казалось, он не в силах произнести и короткого слова. Его руки дрожали, и, кажется, плечи тоже.
Плачет? Борется с собой? Переваривает услышанное?

Шисуи знал, какой удар нужно нанести. Он знал, куда нужно бить.

Ведь Итачи и Саске – не обычные братья. Они половинки одного целого, инь и ян, черное и белое, виски и лед.

И если это действительно так, как он думает, - то так тому и быть.

- Уходи. – первое слово, которое далось Саске. Парень молодец, держит тембр и интонацию на нулевой температуре. Не орет, не срывается, не кидается с кулаками.

Будто о погоде поговорили.

Шисуи встал, чувствуя, что ему жаль Саске. Совсем чуть-чуть.
Но он это заслужил. Заслужил одним фактом своего существования.

Тем, что не оставил Итачи выбора. Тем, что не дал Шисуи надежды на то, что Итачи когда-нибудь обратит на него внимание по-настоящему, а не стараясь приглушить боль и зависимость.

Итачи никогда не оттолкнет Саске, ведь он давно принял его таким, какой он есть, и выбор лишь за ним.

Когда Шисуи это в очередной раз понимал, ему хотелось убить их обоих. Чтобы не мучились и не мучили его.

- Я оставил адрес… - проговорил он, как ни в чем не бывало, - Фугаку и Микото. Если захочешь.

- Проваливай.

Шисуи взял ключи с протянутой ледяной ладони и вышел, неслышно хлопнув дверью.
Комната на секунду осветилась лампочками из холла, и вновь погрузилась во тьму.

Напускное спокойствие треснуло по швам. Рушился весь мир, собирался заново, теперь еще более неправильный, искаженный, настолько, что хотелось смять этот набросок и сжечь зажигалкой, в которой еще осталось пламя. Пусть горит все, разлетается пеплом, но пусть это не будет настоящим.

- Не возвращайся поздно, - как бы невзначай бросает Итачи, когда Саске говорит о том, что собирается встретиться с Наруто.

- Я не маленький, - фыркает Саске, перекидывая сумку через плечо.

- Будь осторожен.

Только теперь Саске понял истинный смысл этой простой фразы, в которую Итачи вкладывал так много, и вот - она режет не хуже ножа, скребет нервы, заставляет кровоточить сердце.

Гори, гори все!
Глупые авантюры, бездарные расклады, шахматные партии, петля на шее, свист демонов-пересмешников в ушах.

Хоук не смеется. Он жалеет Саске, жалея самого себя. Или Саске жалеет Хоука? С этим недолго свихнуться.
Как теперь жить с тем, что ты сознательно уничтожил свою жизнь? И не только свою?
Ведь теперь Саске все понял.

Сгорбленная, изломанная фигура молодого человека напоминает скорбящую статую. Панихида по прошлой жизни, панихида по придуманной. Саске смотрит перед собой и не видит ничего, - перед его глазами воспоминания-кусочки складываются в одну картину.

Вся эта стрельба, «если что, Саске, оружие и документы на него во втором ящике моего стола», «не возвращайся поздно», «будь осторожен», «возвращайся, я буду ждать».

Все встало на свои места и запуталось еще сильнее.

Обрывки разговоров вписывались в огромный гобелен.

«Я всегда на твоей стороне», «Хорошо, что ты решил пойти своим путем», «Что ты будешь делать, если останешься один? Семья не вечна», «Не все то, что мы видим, является тем, чем кажется».

Вот они, тонкие ниточки, мелкие осколки, намеки на то, что все повернется так, как Саске не ожидал.

«Возвращайся, Саске»

Он слушал Итачи, но не вслушивался, очарованный голосом, но не смыслом.

Не оправдал ожиданий?

Чувствуешь, как клокочущая ненависть к себе переполняет тебя?

Ошибся. Не поверил. Отвернулся и уничтожил своими руками. Спровоцировал уничтожающую лавину.

Но он еще может попробовать все исправить, дать свободу хотя бы одному из них, тому, кто ее заслужил. Стискивая зубы, сжимая кулаки, щуря глаза, сыграть свою партию без правил.

И пусть все катится к черту, горит огнем до черного пепла, разлетается по ветру, как карточный домик. Джокер улыбнется в последний раз своей запоминающейся ухмылкой, а пешка станет царственным, гордым ферзем, который никогда не скажет «Прости меня».

Он перестанет быть частью чужой игры. Хватит.

Почему-то Саске не сомневался в словах Шисуи и ждал такого сокрушительного удара под дых. Ему понадобилось некоторое время, чтобы все осмыслить и вернуть пошатнувшийся контроль эмоций, - кузен слишком недооценивал его.

Осталось решить пару вопросов. Для этого нужно…
Нет, он подумает об этом потом.
Итачи, чертов Итачи. Сколько с тобой проблем, думать о тебе не хочется, но все мысли замкнуты на тебе…

«Возвращайся, Саске»

Затемнение перед титрами. Фэйд аут.

Я возвращаюсь домой.

@темы: Восьмой, графоманство-с, without names

---

Название: Без имен.
Автор: Вайр и Darkholme
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске\Итачи, Карин\Сакура, Наруто\Сакура, Наруто|Саске, Саске|Сакура, OMC, большое количество побочных персонажей
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе.
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.

в предыдущих сериях

Глава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность, часть 1
Глава 7 - Токсичность, часть 2
Глава 7 - Токсичность, часть 3
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 1
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 2
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 3 и 4
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон! часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 1
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 3

примечание: в три поста с новым апдейтом - большая, зараза.

Глава 11 - Саске

Глава 11.2 - Саске

When I was a young boy,
I was honest and I had
More self-control
If I was tempted, I would run.
Then, when I got older,
I began to lie to get
Exactly what I wanted,
When I wanted it.
And I wanted it....
Now, I'm having trouble Differentiating
Between what I want
And what I need,
To make me happy.
So instead of thinking I just stop
Before I have the chance to Contemplate the
Consequences of action.

And I will turn off,
And I will shut down,
Burying the voices of my conscience, Hitting ground.
And I will turn off,
And I will shut down.
The chemicals are restless in my head

'Cuz I lie!
Not because I want to,
But I seem to need to
All the time.
Yeah, I lie!
And I don't even know it.
Maybe this is
All a part of my flawed design.

Будучи еще мальчишкой,
Я был честен
И лучше контролировал себя.
Подвергнись я искушению,
Убежал бы. Став старше,
Я начал лгать,
Чтобы получить именно то,
Чего бы пожелал.
Я так сильно хотел...
Теперь я не могу различать
То, что я хочу,
И то, что мне нужно,
Чтобы стать счастливым.
И вместо того, чтобы думать,
Я останавливаюсь, когда представляется
Шанс сделать выводы из происходящего.

И я потеряю интерес к жизни, отключусь,
Замуровывая голос совести,
Ударяясь об землю.
И я потеряю интерес к жизни,
Отключусь,
Химикаты в моем мозгу не знают отдыха.

Потому что я лгу!
Нет, я не хочу так поступать,
Но похоже, придется
Все время обманывать.
Да, я лжец!
И даже не замечаю этого.
Может быть, все это -
Лишь часть моего дефектного эскиза.

Stabilo – Flawed Design

До боли и рези в глазах знакомая станция, расположенная на скованных холодом болотах, встретила Саске неприветливо и нерадушно, как негостеприимная сварливая хозяйка. Болота здесь были добрый десяток лет назад – кажется, целая вечность прошла, - а сейчас – был построен вокзал.

Кажется, стало еще холоднее, чем было, но снегопад прекратился, или надвигающийся буран просто еще не дошел сюда. Саске поежился, сутуля спину, - немного знобило, но он лишь затянул удавку шарфа потуже и поднял воротник пальто.

Из поезда вышло на удивление много людей, и среди пестрого разнообразия курток, дубленок и шуб Учиха уловил яркий всполох золота посреди серого монохрома – Наруто?..

Нет-нет-нет.

Саске настороженно застыл посреди перрона, забыв даже, как дышать.

Нет, он не мог оклематься так быстро, он не мог проследовать за ним так, чтобы Саске не заметил! Этот идиот даже в собственной квартире иногда не может дорогу к выходу найти, не напоровшись и не разбив ничего, какое тут следить!

Незнакомец со светлыми волосами оборачивается, и у Саске отлегло от сердца, слишком нервного в последнее время, слишком слабого и больного. Паранойя отступила. Тревога успокоилась.

Откат, тяжелый, дарящий ледяное дыхание воздуха и свободу.
Прилив сменился отливом.

Не Наруто. Просто какой-то блондин, да еще и крашеный. И прическа не такая.

Вдох-выдох. Пар вырывается изо рта, подражая сигаретному дыму.

Саске вернулся к точке отсчета. С того дня, как мама и папа погибли, он привык оглядываться через плечо, никому не доверять и не заводить долгих знакомств, которые требуют выворачивания души наизнанку.

Отсюда все началось, вот с этого самого перрона, сейчас покрытого тонкой полупрозрачной коркой льда, похожего на битое зеркало. Отсюда Саске начал свой путь, сбежал от Итачи, который однажды спас ему жизнь, поймав за руку перед надвигающимся поездом. Это было так давно, что Саске не мог вспомнить четко всех деталей.
У него было одно воспоминание, связанное с этим местом.

Он помнил Наруто, бегущего за поездом и что-то кричащего ему, Саске. Над головой Узумаки – радуга, такая яркая, каких Саске не видел никогда. Но тогда было плевать на радугу. Тогда было плевать на все, хотелось просто лечь и умереть.

И только потом появилось желание отомстить. Желание переросло в опасную манию, а мания – в иссушающую одержимость, которая не давала спать по ночам, которая сжигала изнутри заживо, но давала волю жить.

Что же тогда кричал ему Наруто?
Что-то о том, что найдет его. Что все будет хорошо.

Саске горько усмехнулся своим воспоминаниям.

Три ха-ха два раза. Все хорошо? Лишь в мечтах, лишь в прошлом, которое медленно погружается в забвение.

***

Саске не намеревался задерживаться в родном городе надолго – уж слишком большой была вероятность натолкнуться на кого-то знакомого.

Придумывать фантастичные истории Саске ох как не хотелось. Тем более, благодаря связям Наруто, Учиха Саске до сих пор числился пропавшим без вести.

Никаких чудесных возвращений. Не более суток в этом…склепе.
Иначе можно сойти с ума.

Как раз на сутки Учиха и снял номер в отеле «Здравствуй, Стивен», и сейчас прогуливался по знакомым улочкам, пока не решил завернуть в «Чеширского Кота». Небольшая кофейня не сильно поменялась за прошедшие годы – теплое сочетание лилового и оранжевого, два десятка квадратных столиков с ореховыми столешницами в сочетании с бежевыми кожаными креслами. Добрая половина круглых столиков занята: в «Коте» любили собираться и друзья, и подруги, и влюбленные.

И такие же одиночки, как Саске.

Парень понимал, что поступает рискованно и неосмотрительно, потому что здесь он запросто может встретить пару-тройку, а может, и десяток старых знакомых фанаток и завистников, и тогда вопросов не миновать. Наверняка дело об убийстве четы Учиха и пропаже младшего сына было одним из самых громких событий за последние лет тридцать.

Но Саске банально хотел согреться. Ради этого стоило рискнуть.
Когда тебе тепло и ты среди чужих людей – чувствуешь себя не таким одиноким. Банально, но верно.

Официантки бросили на него любопытный взгляд, но среди них не было ни одного даже отдаленно знакомого лица, и это радовало. Выбрав столик в углу зала для курящих, где легко можно было наблюдать за всеми, одновременно оставаясь незамеченным, Саске присел, даже не глянув на девушку, подавшую ему меню.

Он закурил, задумчиво поигрывая серебристой зажигалкой, и придвинул стеклянную пепельницу поближе. Нахмурился.

Все это место – ожившее воспоминание. Странно, что его сюда занесло – это была любимая кофейня Итачи. Вон тот столик, у окна, на небольшом возвышении. Саске всегда видел брата там, читающего очередную книгу или сосредоточенно разбирающего документацию.

Все это было, кажется, в другой жизни.

- Ваш заказ.

Официантка уходит, и Саске удивленно смотрит на чашку американо с корицей. Такой кофе любил пить Итачи, а его младший брат ненавидел кофеин.

Саске резко оборвал себя. Нет. Только не сейчас. Будь оно все проклято и сожжено. Итачи, Итачи, везде этот чертов Итачи!

Саске совершенно точно помнил, что он сделал заказ, и это не чья-то злая шутка – это его долбаное подсознание решило сыграть с ним в ассоциации. Вот только Саске с детства не любил подобные игры, - это скорее в духе Итачи. Только почему-то где-то внутри гремит набат, и становится противно. Он, - как ведьма от святой Инквизиции, - бежит от своих воспоминаний, но ему не скрыться: липкая паутина памяти хорошо приковала его к реальности, давая переживать болезненные моменты снова и снова.

Это становилось похоже на бредовый кошмар, но Саске должен был бороться с собой. Он должен все выдержать, он должен быть сильнее, чем кажется.

Саске презрительно фыркнул, словно подумал о чем-то неприятном. Теперь не хотелось здесь оставаться – хотелось свалить как можно скорее.

Он кинул на стол несколько купюр – должно было хватить, чтобы расплатиться за кофе, к которому он даже не притронулся, - и медленно вышел из кофейни, провожаемый несколькими заинтересованными взглядами.

Звякнул дверной колокольчик.

***

Fade Out. Затемнение перед титрами.

- Саске, будешь возвращаться, - загляни к Шикаку и возьми книги, которые я у него заказала!

Худой черноволосый паренек, держащий в руках плащ, выглянул в окно. Было облачно, но вряд ли сегодня пойдет дождь. Плащ и зонт можно оставить.

- Мааам? – крикнул Саске. Микото была на втором этаже, и занималась тем, что разбирала огромную библиотеку, которую с мужем собирала несколько лет.

- Что? – недовольно отозвалась та, - не любила повышать голос. – Деньги на тумбочке!

- Нет, про деньги я знаю, - буркнул Саске, - Ты не слышала, дождь сегодня будет?

- Родной, по радио с утра передавали, что не будет, так что зонт оставь, только положи на место, я видела, как ты с ним таскаешься по всему дому. Ах, Саске, ты иногда такой рассеянный…как Итачи. Кстати, он обещал сегодня быть пораньше, и папа тоже, - закончила мать с улыбкой в голосе.

Саске поджал губы, но Микото этого не могла видеть.
Иногда ему казалось, что он может забыть, как выглядит брат. И отец тоже. Забыть их голоса, короткие улыбки, семейные воскресные ужины и отпуска на море. Совсем скоро Саске уедет отсюда, и мама останется одна, в окружении антикварных книг и пыли. Интересно, она сама ушла из полиции, когда вышла замуж за папу, или же Фугаку выдвинул такое условие?

Почему он задается этим вопросом именно сейчас?

- Хорошо, мам, - Саске повесил плащ на место и проверил, на месте ли находится зонт, - Я постараюсь не задерживаться.

- Ты уж постарайся, - Микото появилась на лестнице, перегнувшись через перила, и Саске невольно улыбнулся.
Его мама была красавицей: невысокая, стройная, с длинными блестящими волосами, мягкими чертами лица и темными глазами, - Итачи был ее мужской копией, а Саске достался лишь цвет волос и форма глаз. Из этого следовало заключить, что Учиха Итачи – красавчик? Бред какой-то.

- Ты же знаешь, как они не любят опоздания, тем более, что придут голодные, а мы не начнем, пока ты не вернешься.

- Я постараюсь прийти пораньше, но ты же знаешь Гая, - он и покойника уболтает, - совершенно серьезно ответил Саске, со вздохом беря в одну руку футляр со скрипкой, - Если что, я сбегу через окно.

Микото рассмеялась, да так заразительно, что ее младший сын засмеялся тоже.

- Только не забудь про книги, Шикаку сегодня до семи.

Саске перекинул наушники через шею и нажал кнопку play.

- Не переживай, все схвачено. Книги я заберу. Что-нибудь еще?

Микото помахала ему рукой.

- Возвращайся целым и невредимым.

Она всегда так говорила на прощание. Она всегда переживала за папу, за Итачи, за Саске, и была очень рада, когда узнала, что Саске не собирается идти в полицию и продолжать семейную традицию.

Мама всегда боялась момента, когда в пустом доме, где нет никого, кроме нее, - раздастся телефонный звонок и ей, замершей от страха и тревожных предчувствий, скажут одну-единственную плохую новость.

Саске никогда не задерживался, но в тот день он задержался очень сильно. Впервые в жизни.

Гай задержал ученика на целый час больше положенного, и когда Саске добежал до книжного магазина Шикаку Нара, пошел дождь, и хозяин предложил ему остаться.

Если бы Саске не принял предложение выпить чаю, все было бы по-другому. Ничего бы не случилось.

Звякнул дверной колокольчик, и Саске, стоявший посреди безлюдной улицы, словно каменная статуя, настороженно обернулся на звук.

Кто-то зашел в книжную лавку, у которой не поменялось ничего, - ну разве что витрины были полны разноцветных гирлянд и венков, как у всех магазинов. Чертова книжная лавка.

Скоро Рождество, - вдруг подумалось Саске. Все нормальные люди покупают подарки, достают из пыльных коробок искусственные елки и наряжают их, готовят сладкие пудинги и глинтвейны, встречают старых друзей и сдают сессии, готовятся к каникулам в компании с семьей, дети играют в снежки и лепят снеговиков, а он…лишен всего этого. Он лишен этой тупой праздничной лихорадки. Он лишен семьи и дома, где его ждут.

Он просто опоздал один-единственный раз в жизни.

Возвращайся целым и невредимым, Саске.
Возвращайся. Целым и невредимым. Твоя семья ждет тебя.

Саске мотнул головой, и, как по волшебству, призрачный голос матери, отдающийся в барабанных перепонках, исчез.

Неожиданно для себя Учиха понял, что даже спустя столько лет и даже потерю памяти, его воспоминания все еще тлели горячими угольками на пепелище, причиняя боль. Но он должен был вернуться сюда, чтобы посмотреть в глаза своим призракам и победить их. Он должен выполнить долг задержавшегося сына и вернуться домой. Он должен…повидать маму и папу. Где их похоронили?..

Вопросы, тревога и сомнение давили на грудь свинцовым шариком. Так страшно сделать первый шаг, так страшно пройти несколько кварталов до родного дома, ведь там так же холодно и пусто, как у Саске на душе.

Парню хотелось развернуться и пуститься бегом к станции, чтобы сесть на первый попавшийся поезд, и никогда не возвращаться сюда. Этот город для него – не склеп, и он ошибся в своих убеждениях.

Этот город – осиное гнездо, спутанный клубок улиц, недосказанности и воспоминаний. Почему-то Саске знал, что именно здесь он получит свои ответы.

Нужно только сделать первый шаг, прочь от книжной лавки Нара, и продолжать идти.

Саске поднял взгляд на небо. Сыпался редкий снег, путаясь в волосах, а густые клубы облаков безразлично смотрели на мир. Где-то – бесконечно далеко и бесконечно близко – прогудел поезд.

…мы не начнем, пока ты не вернешься.

Я…вернусь. Ведь я обещал вернуться.

Саске сделал первый шаг. Второй, третий. Вот видишь, все не так страшно.
Парень пошел прочь от книжной лавки. Он мог бы найти дорогу, даже будучи слепым, - она записана в подкорке мозга, она не могла быть вытравлена травмами и амнезией.

Даже Хоук бы нашел дорогу. Если бы знал, что ищет.
Ведь у Хоука не было ни дома, ни семьи.

…- Не вздумай отказываться от этого, сын. Отступать от дела – недостойно для нашей семьи.
Голос у отца – глуховатый баритон, словно он чуть-чуть простужен.

- Но продолжать опасно, отец, ситуация может выйти из-под контроля, и тогда…
Голос брата – немного сиплый, взволнованный, словно Итачи сильно нервничает.

Что «тогда», Саске так и не услышал, потому что Фугаку прервал старшего сына на полуслове.

- Не волнуйся за нас, - отрезал он, - Мы – одна семья, и мы сможем постоять за себя, даже если произойдет что-то непредвиденное. О, Саске, ты рано сегодня.

- Всем привет, - Саске сделал вид, что ничего не слышал, лишь бросил быстрые взгляды на отца и брата. Отец сидел на стуле, закинув одну руку за деревянную лакированную спинку. На столе дымилась фарфоровая чашка с чаем. Итачи же стоял, прислонившись к подоконнику и скрестив руки на груди.

- Привет, - отозвались оба в унисон.

По их взглядам Саске понял, что он не вовремя. В воздухе висело напряжение, - впрочем, это не новость.

- У меня отменили последние два урока, поэтому я сегодня рано, - ловя себя на мысли, что оправдывается, ответил он, - Извините, если помешал.

- Нет, мы все равно собирались продолжить разговор у меня в кабинете, ведь так? – Фугаку перевел взгляд на Итачи.

На столе, кроме чашки с чаем, лежал полицейский значок и кобура с пистолетом.
Мама будет ругаться, когда увидит, - подумал Саске.

Итачи пожал плечами и кивнул.

Фугаку встал.
- Чайник остыл, если вдруг захочешь, - бросил он Саске перед тем, как скрыться в дверном проеме вместе с Итачи.

- Хорошо. Я поставлю его на огонь.

Хлопнула дверь кабинета, и Саске, поставивший тяжелый чайник на плиту, вдруг понял, что хочет услышать, о чем же говорят отец с братом. Почему-то это казалось очень важным.

Подчинившись внезапному, толком не обдуманному порыву, Саске подошел к двери кабинета, на цыпочках, словно вор из черно-белого кино, и поднес к гладкой дубовой поверхности стакан, - старый, проверенный трюк. Главное, чтобы никто не вздумал открыть дверь.

…- Мы миллион раз с тобой говорили об этом, так почему же, когда ты уже в нескольких шагах от конца, ты хочешь сдать назад? Я не узнаю тебя, Итачи. Я не узнаю своего сына.

- Отец, - голос у Итачи становился раздраженным, и оно понятно, ведь старший сын, перфекционист по натуре, терпеть не мог, когда ему читают нотации. Кстати, это качество было у всей семьи Учиха, - Я не собираюсь рисковать своей семьей ради какого-то…дела.

- Какое-то дело?! – вспыхнул отец, - Следи за своими словами, Итачи, это не «просто какое-то дело», и ради этого стоит рискнуть чем угодно!

- Я не собираюсь терять все, что у меня есть ради блага других, - со стальными нотками в голосе ответил брат, - Отец, пойми…

- Когда-нибудь ты поймешь, что важнее. А сейчас тебе придется подчиниться, - отрезал Фугаку голосом, не терпящим возражений.

Чья-то легкая нежная рука легла Саске на плечо, и он чуть не подпрыгнул от неожиданности.
В полумраке коридора на него насмешливо смотрели глаза матери, выделяющиеся на фоне бледного лица. Интересно, как она подкралась так, что он не услышал?

- Саске, - сказала она веселым шепотом, - Я же учила тебя в детстве, что подслушивать неприлично, нехорошо, и вообще, это дела взрослых.

Парень едва удержался от того, чтобы не фыркнуть.

- Мне шестнадцать, мам. Я уже взрослый мальчик.

- Ну конечно, - хихикнула Микото, - Я совсем забыла.

- Тише. Мам, сделай вид, что ты меня не видела.

- Ну уж нет! – Микото приникла к двери ухом, - О чем они говорят? Ты, кстати, мое место занял.

Саске уставился на нее округлившимися глазами.

- Мааааам?

- Кажется, я что-то не то сказала, да? – хихикая, как девчонка, сыронизировала женщина.

На кухне засвистел вскипевший чайник.

- Вот черт, - выругался Саске.

Микото отвесила ему шутливый подзатыльник.

- Шпион из тебя никудышный. Марш на кухню, а то просекут, что приличный Саске не такой уж и приличный!

- Мам.

- Ну что еще?

- Ты не перестаешь меня удивлять.

Микото вздохнула.

- Твой папа никогда бы не женился на скучной домохозяйке. Понимаешь, о чем я?..

Саске так толком и не понял. Ведь ему было всего шестнадцать.
А Хоук понимал это прекрасно.
Чертова иллюзия понимала намного больше, чем Саске.

У булочной повернуть налево, - колючий влажный ветер ударяет в лицо, кидая за шиворот пригоршню снежинок, - но Саске идет вперед, бездумно смотря перед собой. Он сам себя накручивает, - здесь даже воздух наполнен воспоминаниями. Вон в той аптеке Саске, будучи восьмилетним ребенком, покупал лекарства для Итачи, когда тот сильно заболел во время отъезда родителей. Если пройти немного дальше и завернуть в узкий переулок, можно выйти к парку, в котором очень красиво весной. Там цветут вишни и яблони, а в глубине, среди плакучих ив, раскинулось небольшое озеро с темной, словно чернильной, водой. Если с главной аллеи парка свернуть налево и пройти минут пять, то покажется небольшой аккуратный домик, в котором жил Наруто вместе с дедом Сарутоби. Хирузен, - кажется, его так звали. Интересно, он еще жив?

Слезы застилают взор – или же это просто дождь, плевать, что это, боль разрывает изнутри, невероятная, испепеляющая, парализующая движения и голосовые связки - неужели может быть настолько больно?

Беги, беги, беги! – кричит внутренний голос, и Саске бежит. Есть только одно место, куда он может убежать. Наруто, Наруто, Наруто. Он поможет, он прикроет. Ведь они же друзья, ведь они же через столько прошли вместе, ведь он же…не предаст?

Ведь он же может еще кому-то доверять?
Мама…папа.

- Он убил их, Наруто, - выдавливает Саске из себя, чувствуя, что истерика вот-вот накроет новой волной, - Итачи.

Скрыться отсюда, сбежать прочь, улететь…
Наруто, дай мне убежище. Наруто, дай мне скрыться. Я бы хотел быть мечтателем, сидеть на крыше вместе с тобой, провожать взглядом уходящие поезда.
Но моя жизнь рухнула. Сегодня.

Последний поворот и вот, он уже почти пришел, почти вернулся, почти, почти, почти…
Но ноги наливаются свинцом, встречный ветер бьет по лицу, а сердце стучит, как сумасшедшее.

Саске остановился перед небольшим двухэтажным домом с резной деревянной террасой. Он не выглядел заброшенным, наоборот – очень даже жилым, вон, на двери даже рождественский венок висит.

Парень прищурился.

Любопытно, а живущие в доме знают, что тут произошло несколько лет назад? Или историю замяли, умолчали, забыли?

…воспоминания – они похожи на старый телевизор. Ты его включаешь громким тяжелым щелчком поворачиваемого рычажка, и появляется светло-серый экран. Ты слышишь гул голосов.

- Агрх, черт побери!
- Мам! Сегодня Рождество, хватит ругаться!
- Да не могу я! Оно само вырывается, дьявол меня задери! Кому еще глинтвейна?

Потом появляется картинка. Телевизор, помнишь?

Дурдом на Рождество? О нет, просто семья Намикадзе-Узумаки в доме Учиха.
Глинтвейн, шампанское, виски, огромная елка и гора подарков.

- Парни, ну что вы, как не родные? – Кушина уперла руки в бока, смотря на Фугаку и Минато, которые в уголочке, устроившись прямо на полу, с наслаждением распивали бутылку рома, разговаривая, как всегда у них бывало, о работе и делах.

- Что, дорогая? – отозвался Минато, морально готовый ко всему. Он знал, на что подписывался, когда делал Жгучей Хабанеро предложение, и был абсолютно счастлив, правда, иногда подозревая, что он просто мазохист.

- Мы с Ми, - Кушина притянула к себе Микото и приобняла за плечи, - Хотим поиграть в твистер. Подключайтесь-подключайтесь, а то отправлю обоих в дом для престарелых, чтоб вас!

Микото хихикнула, но под взглядом Фугаку вмиг снова начала изображать саму невинность. Оставалось только отвести глаза и присвистывать с видом «я здесь не причем».

- Да! – Наруто, поддаваясь влиянию матери, буквально сгреб в охапку наблюдавших за сценой Саске и Итачи, которые тут же возмутились нестройным недовольным хором, - Мы тоже хотим, черт побери!

- Идиот, говори за себя, - зашипел на него Саске, в волосах которого по странному стечению обстоятельств запуталась веточка остролиста и несколько разноцветных конфетти, - ты и так уже заставил меня играть в шарады, больше я не выдержу!

Наруто расхохотался, а Итачи, как-то очень многозначительно улыбнувшись, потрепал Саске по голове, смахивая остролист и конфетти.

- Что, глупый маленький брат, слабо? – прищурившись, лукаво спросил он, вызвав у сладшего брата бурю негодования.

- Я не буду в это играть, - фыркнул Фугаку, но был нахально прерван Минато, который потянул его за руку, заставляя встать.

- А что, это отличная идея, будет очень весело, - Минато обворожительно улыбнулся и залпом выпил остатки рома, - Так, я первый!

- Ну я тебе устрою за глупого брата, - многообещающе усмехнулся Саске, пихнув локтем Итачи.

- Маленького.

- Что?

- Глупого маленького брата.

- Да иди ты!

- Так, девочки, не ссорьтесь! – хохотнул Наруто, - Шоу начинается, папа пошел играть. Веселее было, только когда мы прыгали с парашютом.

- Ха-ха-ха, Нару, не напоминай, стервец, это семейная тайна! – рявкнула Кушина, расхохотавшись.

Минато в предвкушении потер ладони, сделав вид, что ничего не услышал.

- Устроим баттл? Кушина, я выбираю тебя своим противником!

- Да я тебя под орех тебя разделаю, Пикачу!

Наруто хлопнул себя по лбу.
- Не думал, что когда я смотрел «Покемонов» в детстве, на них это так сильно подействует.

Рулетка крутанулась и пошло-поехало: вопли, шутливая ругань, смех и падения. Минато обыграл Кушину, Микото обыграла Фугаку, Наруто обыграл Минато, хотя отец требовал реванша от сына, жалуясь жене, что сын его щекотал.

Настала очередь братьев.

- Не кипятись, это просто игра, - шепнул Итачи на ухо Саске, заставив того дернуться от неожиданности.
Однако Саске умел быстро брать себя в руки.

- Уже сдался? – ухмыльнулся он.

Рулетка понеслась по кругу. Схватка была напряженной. Очень напряженной. Саске чувствовал, что еще немного, и он проиграет, но все равно каким-то чудом держался на кончиках пальцев, - наверное, на чистом упрямстве. Итачи же умудрялся изворачиваться так, что Саске всерьез подозревал, что у брата тело без костей.

- Слушайте, парни, а как вы это делаете, черт побери? – задумчиво спросила Кушина, усевшись рядом с ними на корточках, - Ми, они у тебя братцы-акробатцы что ли?

Микото улыбнулась и пожала плечами, разливая новые порции глинтвейна.

- Они оба в мать просто, - буркнул Фугаку, чем заработал одобрительный кивок Минато, который сам заинтересованно наблюдал за ходом игры.

- Офигеть, я бы так не извернулся, - присвистнул Наруто насмешливо, - Саске, не тяжело?

- Ты это у него спроси, - фыркнул Саске, кивком головы указывая на Итачи, нависшего над ним, - Если он рухнет на меня, я точно себе что-нибудь поломаю.

«Но это был бы интересный опыт».

- Саске, у меня телефон звонит. В правом кармане. Достань, а?

В голосе брата – очаровательные издевательские нотки. И как-то он близко, совсем непозволительно близко, - хотя о какой дистанции и личном пространстве может идти речь, когда ты играешь в эту дурацкую игру?..

- Шутишь?! – возмутился Саске, едва не потеряв равновесие, - Итачи так близко, что Саске может почувствовать его парфюм, и от этого пересыхает в горле, - Перезвонят, давай, крути рулетку. Или ты сдаешься?

- Нет, глупый брат, - усмехнулся Итачи, - Вообще-то, сейчас твоя очередь.

Саске едва не застонал, - в его положении дотянуться до рулетки было невозможно.

- Сдаешься?

- Да черта с два я тебе проиграю!

- Знакомые какие-то речи.

- Заткнись, Наруто!

- Итак, дамы и господа, - Минато поднял бокал, наполненный шампанским, - делаем ставки!

Кушина отвесила мужу подзатыльник.

- Бизнес на детских страданиях делаешь? Ай-ай-ай, чему тебя мама учила?!

- Дети? Где дети? Какие дети? Чьи дети?

- Ты невыносим, черт побери!

Саске, собрав последнее упрямство, потянулся ближней рукой к рулетке, подстрекаемый шутливыми насмешками Итачи. Но он явно чего-то не рассчитал, потому что в следующую секунду они вместе с братом рухнули на пол под смех всей остальной компании.

- Ничья! – провозгласил Минато.

- Оооох, - простонал Саске, - кажется, я староват для этого.

- Это не твоя реплика, - буркнул Итачи, не собираясь вставать, и, по-видимому, устроившийся более чем удобно.

- Заткнись, слон. Ты мне ребро сломал, клянусь. Вечно меня как подушку используешь.

Конечно, никакое ребро не было сломано. Просто Саске хотел хоть немного отыграться за «глупого маленького брата», которым Итачи кормил его с детства.

- Я тебя ненавижу, - тихо, чтобы никто, кроме брата, не услышал, произнес Саске, - Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу.

Да, Итачи. Ненавижу. И ничего более.
Саске уже минут пять гипнотизировал тошнотворно-аккуратный рождественский венок на двери. Кто же здесь живет?

Парень был уверен, что готов порвать любого, кто поселился в этом доме и поменял его до неузнаваемости. Это его дом, дом Учиха, и у него есть на него законное право.

Саске нажал на кнопку звонка и смахнул снежинки с пальто, напряженный и вытянутый, как струна.

Но человека, который открыл ему дверь, чуть улыбаясь, он ожидал увидеть в последнюю очередь.

***

Дверь открылась, и на Саске повеяло теплом обогретого камином дома, и чуть-чуть – запахом корицы, воска и дерева.

Мама печет миндальное печенье, мурлыкая себе под нос и слушая радио, на котором никогда не передают новостей…
Нет. Мираж, галлюцинация. Здесь больше не живет твоя семья.

Лицо человека, которого Саске увидел, тут же вызвало в нем бурю эмоций, которые очень сложно описать словами – это просто бессвязный поток ощущений, смазанные картинки, домыслы и подозрения. Саске знал этого человека очень хорошо, - слишком противоречивые эмоции он вызывал у него всю жизнь.

Они застыли друг напротив друга: напряженный, измотанный, замерзший студент в черном английском пальто, поверх которого небрежно завязан пурпурный шарф, оттеняющий цвет лица до бледности покойника и человек постарше, с копной спутанных чернильных волос, которые сзади собраны в короткий хвостик, большими миндалевидными глазами с чуть приподнятыми уголками, как у эльфа. Он был весь какой-то…домашний, чуть небрежный, но аккуратный, немного рассеянный – ну кто будет прикреплять очки сзади и держать карандаш за ухом? – и сосредоточенный. На его красивых губах играла добрая, если не победоносная, усмешка.

- Ну здравствуй, - произносит мужчина, открывая дверь шире, - Долго же ты шел сюда. Заходи, нам пора наконец-то поговорить.

Саске шагнул вперед, переступая порог. Теплый воздух ласково окутал замерзшего парня, наполняя тело приятным покалыванием. Но Саске было абсолютно плевать на это, весь его мир внезапно сузился со звуком закрывшейся за спиной двери. Ловушка. Какое-то странное чувство разрывало Учиху изнутри, подбрасывая не самые приятные мысли и воспоминания.

Что это за чувство? Сожаление? А может…. Вина? Нет. Он ни в чем не виноват. Это он пострадал больше других, и то, как он поступил…со всеми, было необходимостью.

Наруто, ты в порядке?

Ничего не поменялось вокруг. Просто…нет никого, мама и папа в отъезде, Итачи на учебе, а он… он просто вернулся со школы пораньше и застал здесь ЕГО.

Ничего не поменялось – короткий коридор, гостиная, кухня, винтовая лестница, все в холодных оттенках – белый, темно-синий и черный. Камин горит, от него невидимыми обволакивающими волнами распространяется тепло.

Саске застыл, как вкопанный.

Здесь все и случилось.

…- Убирайся, если хочешь жить.
Голос у брата очень холодный, звенящий, твердый, как сталь. Этот голос пугает – в нем Саске слышит такие нотки, которые не слышал никогда.

Он слышит в этом голосе, родном и любимом, ненависть.

В воздухе стоит металлически-сладковатый запах крови. Саске видит картину, которая не могла привидеться даже в самом кошмарном сне, - он видит тела отца и матери, сваленные друг на друга, как тряпичные куклы, - изломанные фигуры, из которых сочится кровь. Она пропитывает паркет, въедается в него навсегда, как клеймо.

Саске не может выдавить и слова, - горло парализовано ужасом и страхом. Футляр со скрипкой и пакет с книгами выпали из его ослабевших рук. Саске во все глаза смотрит на брата, в руках которого пистолет с глушителем. Белая рубашка заляпана кровью.

- Убирайся, - повторяет Итачи, и Саске понимает, что он следующий в списке, - Прочь.

И Саске подчинился приказу.
И первая фишка домино упала именно тогда.

Младший Учиха моргнул, пытаясь отогнать воспоминания, но они стояли перед глазами слишком ярко, их пелена была до ужаса реалистичной, а ноги снова подгибались, руки слабели, и горло сжимало колючей проволокой.

Раны все еще кровоточат.
Нет. Не кровоточат.
Саске сам взял тупое зазубренное лезвие и вскрыл их снова.

Напротив камина, скрестив руки на груди, стоял его с Итачи кузен, который никогда не нравился Саске по непонятным причинам. Видеть его хотелось в последнюю очередь, и можно было лишь предполагать, в какую сторону повернется разговор.

Он окинул взглядом комнату.

Нет, кое-что все-таки изменилось. В гостиной слишком ярко горел свет, и на обычно полупустых полках стояли книги – аккуратные ряды подписанных корешков, имена и фамилии отнюдь не писателей художественной литературы. Книжки по медицине и философии, достаточно знакомые Саске-Хоуку – некоторые из них он видел у Какаши.

На стеклянном журнальном столике стоял чайник и две фарфоровые чашки, пока пустые.
Саске здесь ждали.

- Шисуи, что ты здесь делаешь?

Не совсем это он хотел спросить.

Какое ты имеешь на это право?!
Что вообще происходит?!

Шисуи обернулся и посмотрел Саске в глаза. Темный, такой же бездонный, как у всей семьи Учиха, взгляд кузена был внимательным и изучающим. Этот взгляд напоминал ему Итачи.

От внезапно прострелившей голову боли у Саске едва не потемнело в глазах. Словно в голове столкнулись два противоборствующих водных потока. Они ревут, ревут, ревут…и не могут перебороть друг друга. Их брызги – электрические импульсы, плетью шарахающие по мозгу.

Сбой. Помехи, инверсия цвета, ультразвук по барабанным перепонкам.

- Я присматриваю за этим домом, знаешь ли. Хочешь осмотреться? Все в твоем распоряжении.

Ошибка системы, опасный вирус, заставляющий смешиваться черное и белое, небо и землю. Ужасное ощущение, что у тебя не одна память, а две, и они переклинивают друг друга, стараясь занять лидирующее место, а в итоге получается ужасная каша информации.

А ведь так оно, по сути, и есть. Две памяти. А человек один. Оксюморон жизни или обстоятельств. Злая шутка мироздания или одного человека.

Хоук помнил Шисуи, и это пугало. Хоук помнил Шисуи очень хорошо, он вопил об этом в сознании Саске, пытаясь сказать, что что-то не так, что что-то тут не сходится или сходится очень хорошо. Откуда, черт бы его побрал?

Откуда ты, идиот, знаешь этого человека?

…это был первый врач, которого я увидел, когда пришел в сознание. Он следил за моим состоянием и разговаривал со мной…о том, чего я не помнил. О том, что мог знать только Саске. Но я помнил только свое имя – Хоук Коннор. Потом я вспомнил Наруто, а дальше – пустота, ничего, провал, дыра. Этого парня звали не Шисуи. Его должны были назначить моим психиатром, но по каким-то причинам назначили Какаши. Остерегайся этого парня, он мне не нравится, выражение лица у него слишком хитрое, словно у него все схвачено.

Спасибо, справочная служба. Или вторая субличность? Нееет.
Ты не субличность. Ты просто голос, Хоук. Голос рацио.

Саске не удостаивает родственничка ответом, лишь молча снимает пальто, аккуратно вешая его на спинку дивана. Проходит по комнатам, поднимается вверх по лестнице и останавливается, не дойдя до верха, словно столкнувшись со стеклянной преградой.

Больно. Слишком. «Этого не было» - предательская мысль-иллюзия бьется в голове. «Это было, Саске» - хрипловатый от множества выкуренных сигарет, голос. «Отвали, Хоук» - зло брошенный ответ самому себе.

Загляни в глаза своим демонам, Саске. Рискни.

Саске рывком поднимается на второй этаж, минует комнату брата и заходит в свою. Обстановка была сделана в таком же стиле, что и в квартире Хоука. Почему-то это уже не удивляло. Различий почти не было, та же черно-бело-синяя гамма, простой интерьер, занавешенное окно.

Только тут, на столе, лежал открытый футляр со скрипкой. Той самой, что нежно-надрывно звякнула в футляре, когда с грохотом упала на пол.

…или это была не скрипка?

- Сыграешь?

Шисуи тенью следовал за Саске, но тот не обращал на него внимания, погруженный в свои воспоминания. Он заворожено смотрел на инструмент, - неотъемлемую часть его счастливого прошлого. Чуть помедлив, коснулся дрогнувшими пальцами корпуса, пробежался кончиками фаланг по грифу и струнам, взял в руки смычок, который так привычно лег в руке, словно он только с утра играл концерты Моцарта.

- Ты был многообещающим скрипачом.

Откуда тебе знать, Шисуи? Что ты вообще можешь знать?..

Саске одним легким движением берет скрипку и осторожно касается смычком струн. Первая мелодия, что приходит в голову. Первое, что было отточено до безупречного совершенства – отрывистая и звонкая «Каприччо» Паганини, такая неуместная для этих стен. Инструмент звучит похоронным маршем, последней панихидой перед полетом со скоростью звука в бесконечность.

Саске нахмурился.

- Был.

- Что?

Мелодия оборвалась на середине, не успев родиться до конца, визг струн резанул по ушам. Саске нахмурился.

- Я был многообещающим скрипачом.

В чем я ошибся?

- Сколько горечи в твоих словах, - Шисуи нахально усмехнулся и прислонился к дверному косяку.

- Нисколько, - парировал Саске, аккуратно вернув скрипку и смычок в футляр, - Концерт окончен.

Шисуи тихо рассмеялся. В уголках его глаз собралась паутинка чуть заметных морщинок, - такое бывает у людей, которые много смеются или улыбаются.

- И ты, наконец-то, перестал меня игнорировать. Пойдем вниз, я разолью чай, и мы поговорим обо всем, что тебя гложет.

***

- Привет, Хоук, - прямо с порога начинает человек в белом халате. В его руках – небольшая белая папка, их внешнего кармана торчит потрепанный блокнот, а из-за уха выглядывает острый грифель карандаша.

- Вы мой врач? – с нотками подозрительности в голосе спрашивает пациент.

У Хоука было тревожное ощущение, мысль – что он не должен доверять никому в этом мире, только самому себе. Бред какой, думал Хоук, он же не преступник, и не скрывается ни от кого. Почему я не должен никому доверять?

- Да, я твой врач, меня зовут Артур Ривьен, но ты можешь называть меня просто Артур. Как ты себя чувствуешь?

«Это не настоящее имя», - вдруг подумалось Хоуку. Почему он так подумал, он не знал. Это была просто уверенность.

- Хреново, доктор, не видите? – мрачно сообщил он «Артуру».

Конечно, Шисуи видит. Саске легко отделался, но амнезия и травма спины внушала врачу беспокойство.
Он сам виноват, - повторял себе Шисуи, - С какого перепугу Саске бросился под машину? Свидетели утверждают, что это не был несчастный случай. Это – попытка суицида. Из-за чего? Крыша поехала? Жить надоело?

Хотя, говоря без шуток, он догадывается, из-за чего.
Саске, Саске…

- До свадьбы заживет, - усмехнулся Ривьен, - Что-нибудь помнишь?

Повисло молчание, наполненное гудением приборов.

- Помню свое имя, - произнес Хоук медленно, сжав пальцами простынь, будто его имя приносило неясную боль. От Шисуи это не скрылось.

Саске, Саске… Как все с тобой носятся. Какой же ты глупый, так ничего и не понял.

- Хоук Коннор. По-дурацки как-то звучит, - Хоук нахмурился, и Шисуи чертыхнулся про себя. Не помнит, что он Саске? Твою мать, вот это плохо, - Еще помню одного человека…

- Кого? – быстро спросил Шисуи.

Хоук перевел на него взгляд, - видимо, надоело созерцать стену перед собой. В этом взгляде Шисуи не мог прочитать ничего. Абсолютно ничего. Чистый лист, новая оболочка. Рисуй чего угодно.

Саске, ты добивался именно этого?

Идиот!

- Наруто, Узумаки Наруто. Этот человек…важен для меня, кажется. Я смогу его увидеть?

- Конечно сможешь, - ответил Шисуи, чуть улыбнувшись. Он прекрасно владел собой и умел носить множество масок.

Одно не давало покоя – почему Саске первым делом вспомнил Узумаки? Может, он что-то не договаривает и помнит гораздо больше?

Другая вещь беспокоила больше. Как сказать Итачи о том, что его брат больше не его брат?..

***

Коллапс. Бардак в голове, нагромождение мыслей.
Паника – слепое чувство.
Ты не хочешь здесь находиться. Ты хочешь убежать. Но ты должен, должен, должен…
Почему?
Потому что, блядь, надвигается поезд. А ты прикован к рельсам.

***

- Опять убежал? – чуть приподнятая бровь, иронично-снисходительный тон. Самая удобная, самая красивая маска, самая привычная манера поведения.

Чай с молоком в фарфоровом сервизе. Чашки – белые, тонкие, с ярко-красным узором камелий. Кровь на снегу.

Саске хмыкнул, и со звоном поставил чашку на блюдце.

- Не твое дело.

Шисуи расслабленно откинулся на спинку дивана. Достал карандаш из-за уха, уставился на Саске непроницаемым взглядом, повертел его в пальцах и произнес, указывая отточенным на совесть грифелем на собеседника:

- Хах, вижу, ты снова тот Саске, которого я знал. Честно говоря, Хоук был ужасно несносным ребенком. А ты…другое дело. Что делают с человеком воспоминания?..

- Кончай философствовать, - оборвал его Саске, и эта резкость вызвала в темно-карих глазах Шисуи одобрение, - Какого черта именно ты присматриваешь за домом?

Шисуи откинулся на спинку дивана, изучая потолок и задумчиво грызя карандаш. Он знал, что ожидание бесит Саске, но ничего не мог с собой поделать. Это доставляло удовольствие – выводить младшего из Учих из себя.

- На досуге подрабатываю эльфом-домовым, знаешь ли.

Издевается.

- Не надоело ходить вокруг да около?

- Не надоело бегать туда-сюда, хах? – ответил вопросом на вопрос Шисуи, чуть изогнув бровь, вновь указывая карандашом на кузена жестом дирижера, - Как тебе не противно от самого себя? Не к чаю сказано, но меня бы вытошнило, если бы я в зеркале наблюдал твое лицо каждый день. Ты больной человек, Саске, погрязший в своих иллюзиях и эгоцентризме. Что ты видишь?

- Твою смерть, - опасно тихо произнес Саске, смотря Шисуи тяжелым взглядом.

Шисуи дергано улыбнулся и прищурил красивые глаза. Чем черт не шутит, - вдруг кузен действительно набросится на него с кулаками? Кажется, в их семейке Саске был самым вспыльчивым, неконтролируемым, - если только его не держит короткий поводок Итачи.

Но без риска игра не стоит свеч.

Он сделал глоток чая.

- Ты видишь иллюзию, - произнес он немного другим тембром голоса, чувствуя, как тепло разливается внутри теплой волной, - Это жилой дом, но знаешь ли, на самом деле это склеп воспоминаний. Твоих. И Итачи. Хорошее начало для поэмы, не находишь?

Саске дернул плечом.

- Мне плевать.

- Да неужто? – театрально всплеснул руками Шисуи. Карандаш едва не вылетел из его пальцев, - Какой же ты глупый… а зачем ты тогда вернулся сюда? Только не говори, что на зимние каникулы. Только рассмешишь, а мне, говоря честно, смеяться не хочется от слова «совсем». Нет повода, знаешь ли. У тебя, между прочим, сессия полным ходом, на которую ты радостно забил.

Саске чуть удивленно приподнял брови.

- Я не школьник, чтобы ты учил меня жизни.

Шисуи прищурился.

- Посмотрите, какие мы взрослые! Я знаю о тебе практически все. И о Хоуке – тоже. Мы с ним даже немного похожи, - он оттянул ворот и без того растянутого свитера, продемонстрировав аккуратную татуировку на ключице – ворон в ореоле черного пламени, - Нравится?

Саске презрительно скривил губы, опасно сильно сжав чашку в руках. Вот-вот треснет под давлением, как яичная скорлупа, и горячий чай обожжет ледяные руки.

- Безвкусица, - процедил он.

- На себя посмотри, сноб, - насмешливо фыркнул кузен, - а еще лучше – научись смотреть вокруг себя. Ты понятия не имеешь, что произошло в этом доме и не представляешь, что творилось вокруг тебя последние годы.

В глазах Саске, мертвых, темных и холодных, как метель за окном, промелькнуло нечто, похожее на сомнение.

Бам! Тревожный колокол вещает с непроглядных глубин. Спустишься к нему, вниз, по скользким ступенькам? Вдруг там, внизу, то, что ты прячешь, то, что ты ненавидишь и отрицаешь, окажется истиной, настоящим? Твоим личным Амбером, Янтарным Королевством?
Ты влез в клубок змей.
Ты почти дошел до Лимба.
Саске, ты никогда не думал о том, что забвение – это не отсрочка, не передышка, а это дар, посланный тебе свыше, чтобы ты начал новую жизнь и ни в коем случае не копался в прошлом?..

- Мне плевать.

- Заладил, мне плевать, мне плевать, - передразнил мужчина, - Ложь. Знаешь что? Звони, когда будешь в настроении и когда захочешь узнать, какой ты сферический идиот в вакууме.

Сказав это, он достал из нагрудного кармана прямоугольничек бумаги и что-то чиркнул на нем.

- Лови, - бросил он изменившимся голосом, в котором не было ни следа насмешки, лишь усталость и раздражение, - А свои «мне плевать» выскажи Итачи, потому что у меня ты вызываешь лишь презрение и жалость, знаешь ли.

Саске удивился этой резкой перемене поведения, но листок поймал. На нем был записан номер телефона. И начиркан смайл в конце. Криво улыбающаяся рожица. Насмешка.

Парень смял бумагу в руках, и, набросив на плечи пальто, не попрощавшись, ушел, хлопнув дверью.

***

В небольшом кабинете начальника полиции было до странного уютно. Мягко горел свет, солнце пробивалось сквозь жалюзи, заставляя щуриться. Вся мебель – из светлого ореха, кое-где покрывшегося пылью. Везде – ящики с папками и делами, а какие-то бумаги, разбросанные по всей комнате, превращали ее в бюрократический ад и кошмар педанта.

В кабинете находилось четверо, и трое из них были серьезно встревожены. Саске сидел в окружении этих троих, не обращая на весь мир внимания. Он не мог контролировать это состояние – волны безразличной апатии накрыли его с головой, заставляли утопать в ней, даже не мечтая о глотке воздуха.

- Саске, - Минато положил руку ему на плечо. В его голубых, - таких же ярких, как у Наруто, - глазах, под которыми залегли серые тени, застыла настороженная печаль, - Ты уверен, что все так и было?

Саске слегка раскачивался взад-вперед, не контролируя своих действий. Помедлив десяток секунд, он утвердительно кивнул, не смотря в глаза отцу Наруто. Видеть эту печаль и сочувствие не было сил. Сейчас Саске ненавидел себя. Он чувствовал себя слабым и беззащитным, словно с него содрали кожу и кинули подыхать в пустыне под прямыми лучами солнца.

- Саске, выпей, - непривычно тихий голос Кушины над ухом. Саске принимает чашку и делает глоток. Что-то травяное, приятное, со странным привкусом крыжовника.

- Итачи сейчас там, где он должен быть, - говорит Джирайя, потирая глаза, а затем сцепляя руки перед собой в замок и хмурясь, - А Саске главный свидетель.

- Я ничего не буду делать, - отрезал Саске так резко, что Кушина и Минато удивленно повернулись к нему, - Скажите ему, что я умер.

- Ты уверенв том, что это правильно? – спросил Минато.

- А ты уверен, что Итачи совершил убийство? – Джирайя смотрел на него долгим, испытующим взглядом.

- Я уверен в том, что у меня нет брата. И… - Саске замялся, - мне нужно где-то жить.

- Ты можешь жить у нас, - быстро проговорила Кушина, но была остановлена Джирайей.

- Нет. Саске, я уже нашел тебе местечко. С сожителем.

- Но почему не у нас, дед Джи? – обеспокоенно спросила Кушина. В ней играл синдром мамочки, и она была бы очень не против взять Саске под свое крыло и утащить его от этого ужаса подальше, за океан, где он сможет начать жизнь заново.

- Я тебе не дед, милочка, - усмехнулся Джирайя, - А Саске уже взрослый мальчик. Ведь так, Саске?..Ты уверен в своем решении? Ты уверен, что не будешь выдвигать против Итачи обвинений?

- Уверен.

Решение пришло еще тогда.

Вторая фишка домино упала, породив такую лавину, которой не мог предположить никто. Одно импульсивное решение – и все рушится, для того, чтобы собраться заново.

Осколки битого зеркала перепутались и собрались в другом порядке.

«Я отомщу ему сам».

@темы: Восьмой, графоманство-с, without names

---

Название: Без имен.
Автор: Вайр и Darkholme
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске\Итачи, Карин\Сакура, Наруто\Сакура, Наруто|Саске, Саске|Сакура, OMC, большое количество побочных персонажей
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе.
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.

в предыдущих сериях

Глава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность, часть 1
Глава 7 - Токсичность, часть 2
Глава 7 - Токсичность, часть 3
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 1
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 2
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 3 и 4
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон! часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 1
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 3

примечание: в три поста с новым апдейтом - большая, зараза.

Глава 11 - Саске

Глава 11. Саске.

My home was there and then
Those meadows of heaven
Adventure-filled days
One with every smiling face

Please, no more words
Thoughts from a severed head
No more praise
Tell me once my heart goes right

Take me home!

Get away, run away, fly away
Lead me astray to dreamer's hideaway
I cannot cry 'cause the shoulder cries more
I cannot die, I, a whore for the cold world
Forgive me
I have but two faces
One for the world
One for God
Save me!
I cannot cry 'cause the shoulder cries more
I cannot die, I, a whore for the cold world

Моим домом
Были те небесные луга
В те дни, полные приключений.
И каждый день был полон улыбок.

Пожалуйста, не надо больше слов –
Таковы мысли в отрубленной голове.
Не надо восхвалений,
Скажи лишь раз, что я на пути истины.

Забери меня обратно, домой!

Скрыться отсюда, сбежать прочь, улететь…
Уведи меня прочь, в прибежище для мечтателей.
Я не могу плакать, потому что искренние слёзы не иссыхают.
Я, шлюха, не могу умереть за весь этот холодный мир.
Прости меня,
Но я двулик.
Одним лицом я обращен к миру,
А другим – к Богу.
Спаси меня!
Я не могу плакать, потому что искренние слёзы не иссыхают.
Я, шлюха, не могу умереть за весь этот холодный мир.

Nightwish – The Poet and The Pendulum

Конец?..

Мост сожжен, – тлеет черным призраком в мыслях, назад не побежишь, – не сможешь развернуться, выбор сделан, – не отступишь, заблокированы кредитки, – не просекут, телефон оставлен, – не услышат, преследователи задержаны, - и камень с сердца прочь. Все оставлено позади, и пусть там и остается мертвым бесполезным балластом.

Твой попутчик – ледяной ветер, дышащий в лицо обжигающим дыханием тысячи невидимых игл.

Ты снова свободен.

- Ваш паспорт, пожалуйста.

Молодой человек не сразу сообразил, что говорят именно с ним, - настолько ирреальным казалось происходящее вокруг. Нет, не было ничего необычного, подозрительного или фантастичного, - лишь ситуация отдавала привкусом абсурда плохо поставленного спектакля.

Странное чувство, тревога, граничащая с паранойей и манией преследования, - поражение сознания и психики смертоносным ядом. Чувство обдумывать каждый свой шаг, оглядываться через плечо в поисках преследователей и подозрительных личностей – ах, осторожность, старая подруга, как тебя не хватало, привет, здравствуй, добрый день.

Какое новое старое чувство, какой у него горький привкус! Сочетание того, что это тревожное ощущение вечной опасности являлось привычным для всегда настороженного Саске, и абсолютно незнакомо, дико для беззаботного Хоука – разрывало мировосприятие пополам, как лист бумаги.

Оно вызывало разлад с самим собой.
Коллапс.
Ты проваливаешься в Лимб, помнишь?

Саске чувствовал себя более чем необычно, и испытывал неведомое ему ранее чувство отчужденности. Защитная реакция психики или все же что-то другое?

Такое… странное ощущение, - промелькнуло в голове меланхоличной мыслью, - Словно ты когда-то принадлежал этому городу, этому миру, а теперь тебя отрезали от него, выбросили, как совершенно ненужный придаток. Ты - ампутированная конечность, пораженная гангреной, гниющий изнутри и снаружи кусок мяса, который со временем станет прахом.

Напряженно-нервная обстановка огромного вокзала, заключенного в четырехугольник холодно-песочного мрамора выводила из себя и нервировала. Снующие туда-сюда люди, - люди-сумки, люди-саквояжи, люди-чемоданы, люди-дипломаты, - бесцветная масса, толпа в черном и сером, - вульгарная, слепая и агрессивная, - вызывали навязчивое желание уйти отсюда как можно скорее.

Скрыться. Исчезнуть. Никто не должен видеть.

В толпе легко затеряться, в ней легко пропасть, в ней легко утонуть и потерять себя навсегда, на веки вечные, на целую секунду и бесконечность.

Нырнешь?

- Молодой человек?

Простая фраза, сказанная легким, чуть надломленным девичьим голоском, вернула Саске в реальность. Щелк! – и ты снова здесь.

Паспорт.

- Да, конечно, - бесцветно проговорил Саске, не вкладывая в голос никаких эмоций. Их и не было. Саске чувствовал себя зомби, каждое движение которого совершается на автомате, а эмоции – их будто отсекло невидимым лезвием. Только две подруги-двойняшки – тревога и подозрение, - встряхивали погружающийся в меланхолию мозг. Разум защищается, ведь у разума больше нет Хоука. Точнее, он есть, но его нет.

Бред, бред и еще раз бред.

Миловидная молодая девушка на кассе, с аккуратно постриженными иссиня-черными волосами и прямой, в стиле пятидесятых годов прошлого века, челкой, чуть смущенно улыбнулась.

- Спасибо.

Саске ее уже не слышал, и не видел, как необычно светлые глаза с лиловатым отливом (линзы?) чуть заинтересованно пробежались по его лицу. Да и если бы даже заметил, подумал бы, что она просто сверяет фотографию Хоука Коннора с оригиналом.

Хоук. Коннор. За несколько секунд придуманное имечко.
Воспоминание об этом вызвало усмешку – горькую, невеселую, но такую искреннюю и настоящую, что впору было засмеяться.

Кто он такой? На самом деле? Учиха Саске или Коннор Хоук?
Учиха Хоук. Коннор Саске.
Не пойми кто.

- Ваш билет и ваш паспорт, пожалуйста.

Саске кивнул, и тут же испытал острый приступ дежа-вю. Наверное, следует согласиться с утверждением, что все следует по кругу: шесть, нет, почти семь лет назад он так же стоял в холле вокзала, полном людей, обходящих его обтекающим живым потоком. Тогда он тоже бежал, тогда он тоже оставил позади все – семью, которой не стало, дом, Итачи, Наруто, свои мечты и воспоминания, надежды и эмоции, которые искоренялись Саске с особенной тщательностью, граничащей с щепетильностью.

Все повторяется, и история – в первую очередь. Часы отматывают новый круг, и этот круг идет против часовой стрелки.

Назад.

Все ли сжег мосты? Не следит ли кто?
Нет. Все в порядке. Сейчас, по крайней мере.

Было только единственное желание, скорее, каприз или слабость на грани любопытства и надежды – заглянуть в одно место перед тем, как исчезнуть навсегда, пропасть с радаров всего мира.

Говорят, нельзя вернуться домой дважды. Но для Саске, - такого, каким он стал, - этот раз был первым.

***

За окном, покрытым пепельными разводами кашицы снега, смешанного с реагентами, из-за бурана не было видно практически ничего.

В купе Саске ехал не один, и какое-то время женатая пара, разговаривающая на пестрой смеси французского и английского, отвлекала его внимание, не давая думать о Наруто, которого он бросил на мосту, и которого он, говоря без шуток, предал и едва не убил; об Итачи, одна мысль о котором могла вызвать сбой системы, о своей похеренной жизни и о своих сомнениях…да много о чем можно было думать, если бы не соседи по купе.

Саске был благодарен им за то, что они не дают ему замкнуться в себе и начать тихо сходить с ума.

Женщине на вид можно было дать около двадцати семи, она была хороша собой и одета во все черное; темные вьющиеся волосы красиво обрамляли чуть смуглое лицо с большими темными глазами и выступающими скулами. Мужчина, наоборот, был одет во все светлое, его золотистые волосы были зализаны назад, а голубые глаза смотрели хитро и проницательно. Он был молод – ему никак нельзя было дать больше тридцати.

Саске никак не мог уловить нить их разговора, даже несмотря на то, что большую часть он понимал. Но это была какая-то нелепица, разговор двух сумасшедших, понимающих друг друга с полуслова.

Неужели все влюбленные и женатые пары такие?

Они разговаривали о поездах, о Париже, кажется, об архитектуре (Саске не до конца уловил подлинный смысл словосочетания dream building), и еще о каких-то абсолютно не личных мелочах, но Учиха чувствовал, что, несмотря на увлеченность диалогом ни один из них ни на секунду не забывал о присутствии третьего.

Все происходящее до боли напоминало…

- Саске, о чем ты задумался?

Голос матери выдернул Саске из вялого медитативного созерцания проплывающих за окном малахитовых полей, залитых плавленой бронзой солнечного света. Почти как где-нибудь в Новой Зеландии, где снимали «Властелина Колец».

О странных вещах я думал, мама. Лучше тебе не знать.

Саске испытывал слабое раздражение – они едут в отпуск на целый месяц, а он даже не успел попрощаться с Наруто, - только предупредить короткой смс-кой. Извиняться было не в правилах младшего Учихи.

- Ни о чем, мам. Просто за окном красиво.

Микото посмотрела на своего младшего сына, лукаво прищурившись, и чуть грустно улыбнулась:

- Да, сегодня чудесный закат.

- В закатах нет ничего примечательного, - буркнул Фугаку, сморенный музыкой стука колес и задремавший на плече жены, - солнце везде одно.

- Все равно красиво, - чуть улыбнувшись, мягко произносит Микото, наблюдая, как медленно-медленно краски неба начинают затухать.

Ее взгляд говорил сыну «Не слушай своего отца».

И Саске не мог с ней не согласиться.

А Итачи, самому молчаливому члену семьи, казалось, на весь мир было плевать. Удобно устроив голову на подушке, которая, в свою очередь, лежала на коленях Саске, старший сын Микото крепко спал, скрестив руки на груди и протянув длинные ноги.

«Будто я ему подушка» - беззлобно ворчал Саске, понимая, что Итачи в последнее время валится с ног и буквально спит на ходу, учась в двух университетах и одновременно работая. Нужно было ли это самому Итачи?

Одно Саске знал точно – отец всегда хотел старшего сына-гения. Больше он ничего не знал, и тем более, слабо представлял, что происходит в голове у Итачи. Наверное, он, Саске, слишком много думает о брате в последнее время, так много, что ему стало казаться, что Итачи ведет себя как-то странно по отношению к нему.

Вот как сейчас, например.
Хотя нет, это не странно. Итачи просто устал, и готов уснуть как угодно, где угодно и на ком угодно, а если его напрямую спросить, то он ответит «Мне так удобнее», словно это нечто само собой разумеющееся.

Но даже осознание такого простого факта не мешало Саске чувствовать себя очень нервно и даже неуютно. Сказать по чести, он даже боялся пошевелиться, чтобы ненароком не разбудить Итачи, который в кои-то веки не занят, не в отъезде, не учится, а просто…рядом.

И Саске будет с переменным успехом бороться со странным желанием поправить брату выбившуюся прядку волос, которая словно намеренно лезла в нос Итачи. Проявление заботы? Нечто само собой разумеющееся?..

Болезнь, переходящая в манию.

СТОП.
Саске, уйми свое подсознание и вычеркни этот флэшбек.

Итачи никогда не существовало. Так же, как и не существовало никаких непонятных чувств, никаких болезненных, иссушающих ощущений в груди, которые разрывали, если она существует, душу на части, сжигая все внутри черно-синим пламенем, которое не оставит после себя ничего, даже пепла. Только пустую оболочку. Контур на бумаге.

Нужно отмотать все немножко назад. И вернуться к отправной точке, к месту последнего сохранения, чтобы разобраться в том, что же, черт побери, с ним, Саске, происходит.

Ведь он не мог ошибиться тогда.

***

Когда поезд, наконец, набрал приличную скорость, а за окном уныло проносились многокилометровые гусеницы городских пробок, Саске почувствовал, что тяжелый свинцовый груз свалился с его шеи, и теперь можно вздохнуть чуть свободнее, чем обычно.

Но кое-что мешало.
Первой причиной была никотиновая ломка, приобретенная безалаберным Хоуком (хотя, Саске, что ты ругаешься, словно он чужой человек?), и она не давала расслабиться ни на секунду. Нервирующее, тревожащее ощущение – словно в гортани и груди поселился рой бабочек, щекочущих внутренние ткани своими легкими крылышками.

Их нужно срочно вытравить ядовитым дымом. Срочно.

Время – одиннадцать утра. Среднестатистический курильщик в это время находится на болезненном пределе. Признаки: тревожность, раздражительность, заторможенность внимания, повышение скорости сердечных сокращений и страстное желание закурить.

Вдох. Выдох.

Тем более, Саске нужен был повод, чтобы свалить из купе хотя бы ненадолго. Люди его сейчас раздражали, впрочем, как и весь мир в целом.

На него – слава Богу – не обращают внимания и не провожают взглядом.

И, кажется, не наблюдают. Все в порядке.

В тамбуре вагона никого нет, и Саске с удовольствием закуривает, одновременно с этим испытывая отвращение к себе. Он успокаивал свою совесть, говоря, что разберется с этой привычкой потом. Потом, когда-нибудь, не сейчас… Так же, как он обещал себе разобраться со всеми проблемами из прошлого, - потом, не сейчас.

А когда?..

Хохочущие демоны прошлого дали ему нехилый пинок под зад, а дивный новый старый мир дал ему по лицу, напоминая о своем существовании и заставляя снова бежать. Но об этом тоже лучше не думать. Ведь правда, Саске?

Сейчас слишком много навалилось. Правда, Саске?

Тупые отговорки. Немного кружится голова – как всегда, от первой сигареты.
Немного дезориентирован, правда, Саске?

- Бросаешь курить?

Она появилась так неожиданно, будто возникла из воздуха. Горько-иронично улыбалась одними губами, а в уголках ее глаз собирались редкие морщинки.

Его соседка по купе – была не такой, как всего несколько минут назад. Странно, Саске не мог объяснить почему.

- Можно и так сказать.
Саске протягивает ей открытую пачку, и она берет одну.

- Шейд.
«Тень».
- Хоук.
«Ястреб».

Правила игры приняты. Хотя сама игра давно началась – шахматная партия, где никто не называет своих настоящих имен. Это – лишь один из поединков, одна из миллионов встреч и разговоров в огромной паутине реальности.

Саске никогда не встречал таких женщин, как эта, - будто не от мира сего, - слишком ирреальная, такая же, как и его жизнь.

Она смотрит на него и горько улыбается; на ней черная одежда – брюки и блузка, а само ее изящество, красота и одновременно несовершенность, незаконченность образа напоминали…

Саске нахмурился, не отводя от женщины взгляда.

…Она напоминала ему Хоука, - мимолетную иллюзию. Вот она есть, - а в следующую секунду ее уже нет, и останется лишь легкий запах духов, заставляющий подумать о бризе, соленом морском воздухе, сладком в своей свежести. Чуть горьковатом.

Она оставит о себе воспоминание.

Так же, как и от Хоука Саске досталась эта идиотская никотиновая зависимость. Чем не воспоминание?

Но эта женщина совершенно другая. Она – иллюзия, которая почему-то воплотилась в реальность. Она - ложка. Представь, что ее нет - и ее нет. Ведь это все матрица. Но нет, - вот же она, Саске! Прямо перед тобой!

Глюк?
Нет, она настоящая.
Не сходи с ума. Держи свои расшатанные нервы под контролем.

Очнись, мальчик! Это реальность. Гребаная Вселенная просто проводит над тобой эксперимент, она издевается. Вот как сейчас.

- Ты напоминаешь мне одного человека.
Голос Шейд разрывает гул поезда, одновременно сливаясь с ним. Странное утверждение, вызывающее недоумение и подозрение.

Саске, будь начеку. Ведь так тебя учили?
Аха, и ты даже помнишь, кто.

- Хм?

Женщина, казалось, совершенно не обращала на него внимания. Ее взгляд был сосредоточен на тлеющей сигарете, она крутила ее в пальцах, смотря на нее чуть завороженно.

- У тебя такой же потерянный взгляд, как у того человека. Что, сшиб поезд реальности?
Насмешка. Шпилька. Укол.

- О чем вы?

Шейд бросила на него быстрый взгляд и чуть усмехнулась аккуратно накрашенными губами. Саске показалось, что за это короткое мгновение глаза женщины заглянули ему в душу, в разум и сердце, и нашли там все, что хотели найти. Перекопали, вынули и засунули обратно.

- Что есть реальность? – спросила она, задавая вопрос то ли Саске, то ли самой себе, то ли сигарете, - Одна большая иллюзия. Мы хотим видеть то, что мы хотим видеть, и у каждого реальность своя. Мы – архитекторы, и мы сами строим то, что вокруг нас. Но что будет, когда реальности столкнутся?

Саске пожал плечами, не совсем не понимая, на какой вывод Шейд хочет его натолкнуть.

- Взрыв?

Она, казалось, его не слушала, лишь аккуратно стряхнула пепел и затянулась, выпуская струйку призрачного дыма, который вился вокруг нее прозрачной вуалью невесты:

- Мы сами себя строим, - говорила она, и ее голос был приятным, с акцентом, присущим французам, мягким и обволакивающим, - И никакой обман и иллюзия не могут быть вечными, если ты только сам этого не захочешь. Если ты хочешь – ты победитель, ты Бог, ты всесилен. И тогда волчок никогда не перестанет крутиться, и ложки будут гнуться одной силой мысли. Но во всем есть свое «но».

Она подняла взгляд от сигареты и посмотрела Саске прямо в глаза. У нее был тяжелый, пронизывающий взгляд – такой бывает у людей, которые пытались свести счеты с жизнью.

- Реальности это не понравится, - проговорила она, понизив голос едва не до шепота, - Мы все ждем поезда, поезда, который увезет нас далеко. Дождался ли ты своего?

Саске затушил сигарету и скрестил руки на груди.

- Даже если и дождался, - голос был сиплым, - то что с того?

Женщина улыбнулась одними губами и пожала плечами.

- Тебе решать, садиться на него или нет. Ты же не знаешь, куда он тебя отвезет.

Она развернулась и собиралась покинуть тамбур, но Саске ее остановил.

- Постойте, - сказал он, - А кто был тот человек, о котором вы говорили?

Она обернулась, и в ее глазах, - бездонных и холодных, - Учиха увидел десятки, сотни прожитых человеческих лет, в счастье, отчаянии, горе и здравии. Он не мог этого объяснить, - но Шейд не принадлежала этому миру, однако, не была сумасшедшей.

Она чуть усмехнулась и ответила:

- Я.

И, выдержав паузу, добавила, чуть опустив глаза:
- Ты поймешь, когда придет время. Надеюсь, не будет слишком поздно.

Сказав это, Шейд вышла, оставив Саске обдумывать ее слова. Пока все казалось бредом, но чувство тревоги стало сильнее, будто его подсознание знает, что вскоре может случиться что-то непоправимое, что-то, что он разрушит своими руками.

Но у меня ничего нет.

Раньше у Саске было все, что он мог оценить, лишь потеряв – мать и отец, любимый старший брат, лучший друг, который перегрыз бы другому глотку за него, а Саске – свернул бы шею человеку, обидевшему Наруто. У Саске был талант и мечты, у него были теплые улыбки, которые он дарил любимым людям. У него был дом.

У Хоука было все, что он хотел. У него была независимость и свобода, он понемногу прожигал жизнь и уничтожал себя, не намереваясь жить долго, или, на крайний случай, умереть зловредным старикашкой с бутылкой рома в руке, в окружении армии поклонников. У него не было семьи и дома, своих друзей он считал знакомыми, а вместо искренней улыбки у него был целый арсенал театральных масок.

Хоуку был противен Саске. А Саске презирал Хоука.
Так получилось, что они оказались одним человеком. Одна память накладывалась на другую, порождая смятение, знакомую головную боль, которую не устранить до конца ни одним обезболивающим.

Хоук должен был сыграть вспомогательную роль, он не должен был стать таким сильным, он не должен был стать паразитом, пустившим свои лапы глубоко в разум и сознание! Он не должен был бороться с Саске, он просто должен был исчезнуть, ведь его образ не настоящий, все его привычки, жесты, все эти усмешки, прищуры и ухмылки, отрепетированные перед зеркалом, выдуманное мировоззрение, вкусы и биография, распланированная жизнь на годы вперед…все это иллюзия. Всего этого не могло существовать в реальности, потому что Саске – настоящий Саске – не такой.

И в итоге он заработал себе головную боль. И строптивого соперника в лице самого себя.
Кажется, вот-вот, и тебя переклинит, и ты нервно засмеешься, закажешь в вагоне-ресторане двойной виски со льдом и будешь флиртовать с симпатичной пассажиркой. Она обязательно будет старше тебя, она обязательно будет высокая, бледненькая, с темными волосами и глазами.

Ха-ха-ха, Саске. Все это вытащено из твоего разума, из архивов твоей информации, записанной на подкорке мозга.

Почему-то именно на таких женщин тянуло Хоука. Ты знаешь, почему?
Может, догадываешься?

Может, ты ответишь, почему Хоука необъяснимо тянуло к Итачи-Майлзу?
Вот и молчи.

Саске зло закурил, прикусывая фильтр.

Никотиновая зависимость – это победа Коннора, лицемерного неудачника с замашками пижона и интеллектуала, которого Саске хотел втоптать в грязь, врезать, стереть, уничтожить…

И эта ненависть была ответной. Хоук стал настолько самостоятельной личностью, что не просто возненавидел Саске, отбирающего у него его прекрасную жизнь – он над ним смеялся.

Зануда! Нерд! - хохотал он, - Убирайся из моей головы! Это моя жизнь, это больше не твоя, ты умер под колесами той машины, ты погребен под безымянной могилой, ты лишь сгусток подозрений и воспоминаний! Ты попытался мной воспользоваться, чтобы зализать свои раны, страдалец ты наш! Да ты просто никто!

Ты – призрак!..

Саске не собирался просто так отступать. Он хотел быть самим собой, он просто хотел быть полноценным. Но что делать, если этой самой полноценности слишком много, что делать, если в твоей голове – две противоборствующие стороны?

Что делать, если в твоей голове – холодная война?

Это не просто внутренний голос. Это напоминает болезнь.

Учиха не намеревался сдаваться в этой странной борьбе с самим собой. Но он проигрывал. Пока.

Ведь ты слажал по полной, Саске, такого провала с Итачи ты не предусмотрел – ты вышел из-под своего собственного контроля, ты дал себе слабину, ты чувствовал себя победителем.

А ведь только проигравшие бегут с поля боя. И ты, а не Итачи, едешь сейчас в поезде.
Итачи должен был умереть.

Ты ничего не понимаешь, в твоем разуме и мыслях такой хаос, что лабиринт Минотавра покажется простой детской головоломкой.

У тебя есть проблема.
Ты не знаешь, кто ты.
И поезд реальности не просто тебя сшиб, - он стер тебя в пыль.

@темы: Восьмой, графоманство-с, without names

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[31.03.2012 23:19:16] Avenger: ГОСПОДИ ЧТО У ТЕБЯ НА АВЕ ТАКОЕ РАДУЖНОЕ? О___________О
[31.03.2012 23:26:25] Энтрери: ахаха)))
[31.03.2012 23:26:29] Энтрери: rainbow dash))))
[31.03.2012 23:26:41] Avenger: да я в ужасе просто
[31.03.2012 23:26:46] Энтрери: почему?)))
[31.03.2012 23:27:16] Avenger: эта морда мне в кошмарах сниться будет
[31.03.2012 23:27:29] Avenger: рэйнбоу юникорн без рога
[31.03.2012 23:27:45] Энтрери: не братюнь, это гораздо четче тема)) это май литл пони черт побери)
[31.03.2012 23:28:06] Avenger: это не пони, это ПЕГАС
[31.03.2012 23:28:11] Avenger: да еще и ГОЛУБОЙ
[31.03.2012 23:28:20] Avenger: и с ЭМО-ЧЕЛОЧКОЙ
[31.03.2012 23:28:29] Avenger: ты меня уничтожил
[31.03.2012 23:28:48] Энтрери: бля, не гони)) она охерительная)
[31.03.2012 23:28:54] Энтрери: ну да, это пегас, ты прав)
[31.03.2012 23:28:59] Avenger: так это еще и ОНА?
[31.03.2012 23:29:09] Энтрери: а челочки у нее нет, у нее мальчишеская стрижка)
[31.03.2012 23:29:12] Энтрери: угу, это она XD
[31.03.2012 23:29:34] Avenger: голубая радужная баба-пони.
[31.03.2012 23:29:41] Avenger: да я же убьюсь фейспалмами
[31.03.2012 23:29:44] Энтрери: бля, да она охерительная, ты не гони)))
[31.03.2012 23:29:55] Avenger: ЧЕЕЕЕЕМ?
[31.03.2012 23:30:01] Энтрери: она пацанка что пиздец))
[31.03.2012 23:30:11] Энтрери: тем и охерительна
[31.03.2012 23:30:11] Avenger: она смотрит на меня как на ужин
[31.03.2012 23:30:12] Энтрери: ))
[31.03.2012 23:30:17] Avenger: мне страшно

@темы: я, добро пожаловать в мою жизнь (с) Константин, друзья с детства

---

swamp mode-on.
bye-bye, beautiful mind

@темы: Восьмой

---

love it.

@темы: саундтреки к жизни

---

.about dreamwalker

пока ехал на пречистенку - свое обычное место бумагомарательства и вордоиздевательства - плеер рандомом выкинул Globus.


Listen or download Globus Take Me Away for free on Prostopleer

идеальная песня для Ганна, даже голос вокалиста подходящий.

живое выступление, дабы посмотреть на вокалиста и количество людей, играющих это волшебство

и отвлекаясь от темы, самый лучший клип под эту песню, который я пощу не первый раз, потому что тащусь от этой нарезки до сих пор. Final Fantasy.





возвращаясь к Ганну. руки чешутся взяться за Finish It, ибо писать с упором именно на Ганна, а не на ГГ - удовольствие невероятное. каким бы он не казался поверхностным поблядуном (с) на первый взгляд, то при втором ты прекрасно понимаешь, какую красивую маску он носит. впрочем, гамлеты есть гамлеты, они все такие.

а в этом посте я буду собирать любимый фанарт с ним.

поехали, много

Companions by ~DancinFox on deviantART
Neverwinter Prax continues by =Meibatsu on deviantART
Gannayev-of-Dreams by ~Kalid909 on deviantART
Gannayev-of-Dreams WIP by ~greifvogel on deviantART
Charisma Scores by ~Kalid909 on deviantART
By the Spirits by *Kaytara on deviantART
Hagspawn's Gift by *aimo on deviantART
Gann-of-Dreams by *aimo on deviantART
The Perfect Gift by *aimo on deviantART

@темы: избранное от Ганна, невер

---

отец утром за чашкой растворимого кофе выдал интересную фразу. по идее, должно считаться подъебом, но почему-то я воспринял это по-другому.

Ты - это бесконечность таланта, помноженная на ноль

это к вопросу о моей лени и тому, что я счастливо проспал половину вчерашнего дня и пары сегодня.
аве мне.

@темы: мой дом - дурдом, я

---

.hunger games

Сьюзен Коллинз "Голодные игры", "И вспыхнет пламя", "Сойка-пересмешница"

как бывает, сел за книги после просмотра фильма - почему-то не смог пройти мимо. много меня отталкивало - и далеко не новая идея, и ужасная актриса, сыгравшая Китнисс, и некорректный перевод многих имен (но тут уже ничего не поделаешь, Peeta ты не переведешь как "Пита" или "Лепешку", но все же смысл, смысл!), и POV ГГ, один из моих самых страшных сквиков. фанфикшен виноват, у меня психологическая травма, по-видимому, после некоторых шедевров, в кавычках, конечно.

спас положение Ньютон-Говард

лирический блабла

(только куда весь этот красивый саундтрек подевался в фильме? Оо вообще у меня предположение, что Говард с хреновыми монтажниками работает, ой какими хреновыми. вон к "Повелителю Стихий" тоже написан охрененный саундтрек, чего стоит одна Airbender Suite на 11 минут, и эти его фирменные скрипки и переходы...а в фильме нет этой красоты, и это плохо)

и - меня прокинковала концепция образа Китнисс. бабы-следопыты-охотники-интроверты-раздражительные - это уняня. это просто уняня. только актриса ужасна.

так собственно, к книжкам.
давно не читал с таким запоем, осилил всю трилогию за неполные три дня. конечно же, "ГИ" - самая лучшая из всех трех. а дальше - революция

что радует? то, что среди основной тройки-пятерки персонажей нет конкретно положительных. сейчас будет "ах Гейл, ах Пит, блаблабла".
Пит мудачеством страдает меньше всех.

дальше пошли спойлеры

Китнисс - очень...странная девушка с предпоссылочками к психушке, а во второй и третьей части, когда у нее уже конкретно начинает ехать крыша (оно и не удивительно), - ее уже не просто жаль, она раздражает и хочется попросить автора "да прибей ты ее уже!"

Гейл - не люблю таких, как он. с виду-то хорош-хорош, а вот жестокости и циничности в нем ох как хватает. по нему очень заметно, как люди раскрываются, какие они есть на самом деле. хорошо, что он слился, но все равно призрачный обоснуй к этому поступку притянут за уши, как и собственно, концовка, которая отдает эпилогом ГП.

Пит - вот он заинтересовал больше всего. слабый, но сильный духом (об этом свидетельствуют очень многие мелкие его поступки), верный, добрый в хорошем смысле этого слова. редко встретишь сейчас таких. и - в конце концов! - Пит действительно оказался мужиком, который приехал к Китнисс и остался с ней.

хэппиэнд с горьковатым послевкусием. я получил много удовольствия за эти три дня.



почитать советую. неплохо, действительно неплохо, хотя и предсказуемо.

@темы: филологическо-журналистко-корпоративное

---

.от .Riviere.

осалили )

Нужно написать следующее:
1. Свой ник.
2. Правша / левша.
3. Буквы, которые нравится писать.
4. Буквы, которые не нравится писать.
5. Южноэфиопский грач увёл мышь за хобот на съезд ящериц.
6. 2 любимых исполнителя/группы на данный момент.
7. Что-то, что любишь.
8. Осалить этим флэшмобом 5 человек.

запись создана: 30.03.2012 в 23:16

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра