.расслабься, жизнь - это хаос (с)
Название: Без имен.
Автор: Вайр
Бета: Darkholme
Пейринг: Саске\Итачи, Карин\Сакура, Наруто\Сакура, Наруто|Саске, Саске|Сакура, OMC, большое количество побочных персонажей
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе.
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.
в предыдущих серияхГлава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность, часть 1
Глава 7 - Токсичность, часть 2
Глава 7 - Токсичность, часть 3
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 1
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 2
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 3 и 4
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон! часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 1
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 2Не спасай непокорных, часть 2.
Run away, make hate
And get laid
We get laid
You turn me up
I've had enough
So medicate
Medicate
Убегай, сей ненависть,
И успокоимся,
Мы успокоимся.
Ты вызываешь у меня тошноту,
С меня хватит,
Так что лечись лекарствами,
Лечись лекарствами.
Breaking Benjamin – Medicate
It's over
I didn't want to see it come to this
I wonder
If I will ever see your face again
And I know
That I will find a way to shed the skin
It's simple
I know that I will suffer in the end
Fast I fade away
It's almost over
Hold on
Slow, I suffocate
I'm cold and broken
All alone
Всё кончено,
Я не хотел бы еще раз это почувствовать.
Интересно,
Я увижу когда-нибудь твоё лицо снова?
Я знаю,
Что я найду способ измениться.
Всё просто,
Я знаю, что в итоге буду страдать...
Я исчезаю очень быстро,
Конец уже близок,
Подожди.
Я медленно задыхаюсь,
Я замерз и сломался,
В полном одиночестве...
Breaking Benjamin – Fade Away
Боль становилась невыносимой, но нужно было терпеть.
Сакура сознательно отказалась от анальгетиков. Она должна была чувствовать швы и раны, она должна была свыкнуться с этой болью, принять и слиться с ней воедино.
Потому что если она не будет чувствовать, то не сможет победить Сасори.
Ситуация все равно была, мягко говоря, дерьмовая.
Сакура обманчиво равнодушным взглядом уставилась в режущий глаза экран ноутбука, на котором уже в третий раз проигрывался плейлист из нескольких видео. Она помнила все эти поединки настолько хорошо, что каждое движение Сасори было выжжено в памяти, как клеймо.
Ее решимость никуда не ушла. Если она сможет его победить, то сорвет невиданный джекпот. Настолько невиданный, что пожинать его плоды будет до конца жизни.
Сасори был, мать его, идеален. Он опережал мысли своих противников на несколько ударов, играл, как гроссмейстер с новичком, и, несмотря на свой молодой возраст и щуплое телосложение, был удивительно силен, жесток и невероятно быстр, как хищник или профессиональный киллер. На красивом, почти кукольном лице не читалось ни единой эмоции, лишь на губах иногда проскальзывала злая усмешка, которая ему невероятно шла.
Девушка раздраженно фыркнула, скривив губы. В ее нынешнем состоянии ей не тягаться с ним в скорости, а от этого параметра зависит очень и очень многое, если она не хочет быть унесенной с поля грудой переломанных и торчащих как попало костей.
Она ненавидела проигрывать, как и многие. Но к желанию победить прибавлялось и желание отомстить за себя.
По крайней мере, так казалось тем, кто знал ее очень хорошо.
Сакура потянулась. Суставы захрустели, по телу пробежалось приятное расслабляющее покалывание вместе с новой вспышкой боли, заставляющей сдавленно шипеть.
- Так и не передумала? – спросила Шизуне, подняв взгляд от книги.
Харуно резко перевела на нее взгляд – колючий, испытывающий. Она всегда неоднозначно относилась к Шизуне и иногда вообще не понимала, какого хрена такая женщина делает под крылом Тсунаде.
- Нет, - сухо ответила девушка, недовольно сверля помощницу сенсея.
Это надзирательство раздражало. Неужели Тсунаде думает, что она снова убежит из больницы?
Что за клетка, черт побери?
Шизуне вздохнула и захлопнула книгу. «Буря» Шекспира. Как…лирично.
- Это безрассудно.
Повисло молчание. Сакура не удостоила ответом черноволосую женщину, лишь откинулась на подушки и уставилась в окно.
Немного позже подошла Тсунаде, даже в снегопад не расстававшаяся с неизменным зонтиком. Казалось, ее энергетика бежала впереди нее, возвещая о скором прибытии.
Женщина окинула пристальным взглядом своих подопечных и хищно улыбнулась. Ее длинные волосы чуть подвивались на концах от снега и сырости, скидывая еще пару лет реального возраста.
- Ну что такие серьезные мины? Прекрасно выглядишь, Сакура.
- Спасибо. Мне уже надоело здесь валяться, - пожаловалась девушка, прищурив зеленые глаза.
Тсунаде строго на нее посмотрела, опираясь на зонт.
- Швы разойдутся, - произнесла она серьезно, вызвав одобрительный взгляд Шизуне, - Ты запросто можешь истечь кровью, даже не сумев подойти к Сасори. Ты понимаешь это?
Сакура криво усмехнулась, прекрасно осознавая свое практически жалкое положение.
Так-так. Даже сенсей не верит в нее. Занятно.
А кто в нее верит? Пожалуй, только…
Сакура и не заметила, как ее пальцы сжались в кулаки, а взгляд ужесточился.
…Учиха Итачи и кое-кто еще.
- Это мы еще посмотрим, - упрямо сказала она.
Тсунаде недоверчиво усмехнулась. Шизуне отложила книгу и сцепила руки в замок. От нее разило жалостью и сочувствием, которое мы испытываем к неудачникам. Что-то сродни презрению.
От этого тошнило и трясло.
- Если бы я не знала тебя хорошо, я бы подумала, что у тебя с ним счеты. Такое безрассудство можно оправдать только местью.
- Кто знает?
- Никто не может знать лучше тебя, - подала голос Шизуне, изящно закидывая ногу на ногу.
Две пары глаз сверлили взглядом полулежащую фигуру.
А Сакура злилась.
Над ней пытаются установить контроль. Ее пытаются подчинить обстоятельствам.
Но она сама решает, как ей быть и какому палачу подставлять голову.
- А это уже не ваше дело, - тихо отвечает она.
В любом случае, дорогая, будь при параде, - сказал ей тогда Сасори.
Она помнила его взгляд тогда.
Тсунаде дернулась, как от пощечины. В воздухе словно повисло электричество. Шизуне удивленно охнула, и Сакура бросила на нее презрительный взгляд.
Да что ты, блин, здесь вообще делаешь?!
Сенсей ненавидела, когда шли наперекор. Ненавидела, когда бунтовали.
- Да ты с кем так говоришь?! – вспылила Тсунаде, крепче сжав набалдашник зонта.
Сакура перевела на женщину взгляд. Тяжелый, уверенный, - такой же, какой видела напротив себя.
- Вы мне не мать, сенсей, и я могу решать за себя.
Тсунаде поджала губы, ее лицо мигом похолодело. Ей не шла эта ледяная корка. Она прибавляла возраст.
- Я заеду через два часа, - бросила она, отвернувшись, - Будь готова. И ты тоже, Шизуне. С тобой, Сакура, мы поговорим потом.
Харуно спрятала улыбку и разжала кулаки. Она на многое способна, даже изнывая от боли, злости на себя и ненависти.
Она знала, кто в нее верит по-настоящему.
Учиха Итачи и Акасуна Сасори.
Последний неожиданно чихнул на другом конце города.
Карин подняла трубку вдруг разоравшегося телефона.
Узумаки Наруто ждала странная встреча.
Учиха Саске сел на поезд, следующий до вокзала, и пропал из поля зрения заснеженного мира.
В игру вступала еще одна фигура.
***
Теруми Мэй, по мнению Сасори, была в высшей степени вульгарной женщиной во всех смыслах. Несмотря на это, она хорошо платила и не была инфантильной раздражающей особью слабого пола, которыми являются подавляющее большинство.
И она не опаздывала. Никогда.
Она была исключительной.
Она играла людьми, как фигурами на шахматной доске. Она была Красной Королевой, она была ферзем, сильнейшей фигурой, она была игроком. Если кто-то начинал ей мешать, она просто убирала ненужных с доски.
За глаза ее опасливо называли «Милашкой». На милашку она не тянула, - возраст не позволял. Никто не знал точно, сколько ей лет, - с легкостью можно было дать и двадцать пять, и тридцать пять, и все сорок.
У нее были длинные рыжие волосы с агрессивным медным оттенком, верхние пряди которых были собраны в замысловатый пучок; чуть прищуренные глаза, пухлые губы, никогда не расстававшиеся с красной помадой; сногсшибательная фигура, которой могли позавидовать многие женщины. На ее платьях – а она носила только их, непременно цвета глубокой лазури, - всегда был внушительный вырез декольте, демонстрирующий природные прелести.
Горе тому, кто вздумает пялиться.
Орочимару на всю эту показуху и провокацию было плевать с высокой колокольни, - Теруми он предпочел бы увидеть только в виде остывающего трупа с пробитой пулей головой.
Но ей об этом знать было необязательно.
- Я предвидела твой визит и готова выслушать твое предложение, - произносит Мэй, не смотря на сидящего напротив мужчину. Все ее внимание было сосредоточено на мясных медальонах, которые она разрезала серебряными приборами, аккуратно и точно, как хирургическим скальпелем.
В ресторане, выполненном в кричащем барочном стиле, они были одни.
Орочимару слегка растянул бледные губы в усмешке.
Эта женщина напротив него, с изяществом обедающая, в прошлом учинила самую настоящую резню, чтобы занять место на верхушке корпорации «Хэвен». Тем разборкам позавидовали бы и средневековые перевороты, и мелкие бандитские стычки, а их жестокость могла сравниться только с жестокостью гражданских войн.
Даже сейчас Орочимару чувствовал, как его затылок щекочет красная снайперская мушка.
- Ты знаешь суть моего предложения, Мэй, - сказал он, наплевав на формальности.
Медальоны были с кровью.
- Конечно, - обманчиво-легко согласилась она, откладывая приборы и поднимая на него взгляд. Фигурно уложенная и налаченная челка полностью закрывала один глаз. Другой же – зелено-голубой, - смотрел на мужчину с ироничной насмешкой, - Иначе бы ты здесь не сидел.
Орочимару не ответил, предоставляя Теруми говорить дальше.
Она сделала глоток воды из замысловатого, холодно поблескивающего фужера.
На ее безымянном пальце не было обручального кольца.
- Я приму твое предложение о сотрудничестве и слиянии, - она усмехнулась, и эта усмешка выглядела хищным оскалом опасного хищника, - Если ты уберешь одно нахальное насекомое, которое может мне помешать.
- Кто? – быстро, чуть с нажимом спросил Орочимару, сделав неторопливый глоток красного вина.
Теруми тихо рассмеялась.
- Тебе ли это не знать, информатор.
Мужчина казался абсолютно хладнокровным и безучастным, но он ясно ощущал, как опасно играет. Однако, чтобы поймать мышку, кошка должна ей притвориться.
- У меня есть предположение, что…
- Давай без имен, - прервала его женщина, испытующе глядя на него одним глазом. В уголке века залегли слабые, тщательно скрываемые морщинки.
- Хорошо, - кивнул Орочимару, - И зачем убивать назойливое насекомое? Чисто из любопытства.
Мэй сцепила длинные пальцы в замок и чуть усмехнулась.
- Оро, - произнесла она ядовито-насмешливо, - Ты не в том положении, чтобы задавать мне вопросы. Затылок щекочет?
- Немного, - холодно ответил Орочимару, проигнорировав хамское обращение «Оро».
Она наслаждается своей игрой в кошки-мышки. Она раздумывает, поставить ли фигуру Орочимару или же спихнуть ее за ненадобностью.
Он может стать или пешкой, или ладьей, которая убьет ферзя. Но у ладьи должен быть напарник.
- Этот человек – моя головная боль. Он силен, потому что у него много марионеток в руках. Убьешь кукловода – избавишь меня от тревоги. Будешь моим димедролом, так сказать, - она снова рассмеялась, посчитав шутку удачной.
Стерва. Стерва с недотрахом, явно.
- Имя, дорогая, мне нужно имя.
- Пф, - Теруми вальяжно откинулась на спинку резного стула. Ткань платья натянулась на груди, - ты более чем хорошо знаешь Майлза Ховердейла, если это его настоящее имя. В чем я сильно сомневаюсь.
На Ищейку объявили охоту. Орочимару не верил, что дожил до этого дня.
- По рукам, - быстро согласился мужчина, подозревая, что эта услуга доставит много хлопот.
Ну и черт с ним. Он свое получит.
Снайперская мушка исчезла.
***
- Мальчишка сбежал? Ты уверен? – раздраженно-обеспокоенный голос в трубке был лучшим доказательством того, что циничный шестилетний план летит к чертям.
Зецу фыркнул, подтверждая теорию и развал карточного домика, который держался на честном слове.
«Послушай, как он занервничал», - скрипуче рассмеялся Уцез, - «Он скрывает от нас много подробностей, мы знаем об этом».
«Иди к черту», - устало послал подальше свое подсознание Зецу.
«Только вместе с твоими потрохами, двухцветный».
- Так-так. А что старший? – мужчина на том конце провода быстро взял себя в руки, и его голос приобрел привычный добродушный тон.
Зецу выдержал паузу, во время которой подрагивающей рукой достал из пачки сигарету и закурил.
«Какая гадость, мой хороший».
«Прекрати пародировать Голлума, идиот».
- Он все там же, - ответил Зецу, вслушиваясь в шорохи в трубке.
- Ну конечно, - усмехнулся «босс», - Он не тот, кто будет пытаться остановить мелкого во второй раз.
«Во второй раз? Значит, это уже было раньше? Откуда они знают друг друга, хааа? Этот сопляк мог соврать нам, а на самом деле они вместе с Ховердейлом…»
«УМОЛКНИ!»
- Во второй раз? – изобразил удивление Зецу, касаясь пальцами висков, которые простреливало резкой болью.
Обстановка накалялась. Не только в его голове, но и, казалось, вокруг него.
«Я могу тебя контролировать».
«Йеееес, доктор Джекил!» - залился в ужасном смехе Уцез.
- Тебе необязательно об этом знать. Ведь за это я тебе и плачу, - категорично отрезал голос в трубке.
У Зецу появилось желание бросить телефон, растоптать его, попрыгать на пластмассовых останках, но он переборол себя, и лишь крепче сжал несчастный предмет в теплых сухих пальцах.
«Нет, ты не можешь меня контролировать!»
Сознание затуманилось, и последняя мысль захлебнулась в потоке черноты.
- Оу, - ядовито-сладко протянул Уцез, щелчком выкидывая недокуренную сигарету в снег, - Шеф, может, мне пойти утешить красавчика?
В трубке рассмеялись.
- Никаких утешений. Продолжай наблюдать.
«Вот мудак».
- Ты произнес последнюю фразу вслух. Вычту из твоего гонорара, - усмехнулся босс и повесил трубку.
Уцез выругался. С чувством и виртуозно.
***
…он видел плотные, тягучие, холодные и тяжелые, как ртуть, непроглядные толщи воды. Как болота, как полупрозрачная трясина, как жидкая паутина.
Саске падал в эту толщу, падал в эту глубину, не сопротивляясь и не дыша. Его глаза закрыты, а пульс бьется – слабо-слабо, из последних сил, и стук его сердца отдается в ушах Наруто. Его друг похож на призрака – черные волосы вьются размытым ореолом вокруг бледного бескровного лица, руки раскинуты, как крылья птицы, голова чуть запрокинута, расслабленно, бессильно.
Падает, падает, падает…в эту глубину, черную, страшную, холодную.
Наруто пытается к нему прорваться, пытается поймать за руку, вытащить на спасительный морозный воздух, - но Саске далеко, слишком далеко. Недосягаем.
Очнись, Саске, это безумие, очнись! – беззвучно кричит он.
Очнись, Наруто, - беззвучно шепчет кто-то.
Саске потерян.
Он поймет это только в конце.
В нос ударяет резкий запах нашатыря, кто-то куда-то тянет его, заковыристо, грязно ругается. Наруто открывает глаза, но не может сфокусировать взгляд – видит лишь яркое пятно волос на белом фоне халата, таких же, как у…
- Карин? – с трудом спрашивает он. Горло словно стянуло колючей проволокой, и, кажется, он до сих пор ощущает ледяную хватку пальцев Саске. Голос сиплый, слабый, жалкий.
- Нет, пацанчик, я не Карин, - грубо отвечают ему, и Наруто отмечает, что голос принадлежит совсем молодой девушке, - видишь меня?
В глаза ударяет яркий свет, - проверяют реакцию зрачков.
Наруто инстинктивно жмурится. Морок, сон, видение, чтобы это ни было, уходит, оставляя за собой лишь неясное чувство тревоги.
Снова очнулся он уже в больнице. В воздухе витал слабый, но приятный аромат цветочного парфюма, и слышался стук невысоких каблучков.
Карин.
- Мне позвонила Таюя, сказала, что кто-то из моих знакомых валяется на мосту в бессознательном состоянии… - рассеянно произнесла она, усевшись на край больничной койки, - Но я никак не могла подумать, что это будешь ты. Что произошло?
Карин была растеряна. Волнуется. Сначала Сакура, теперь вот Наруто. Кто следующий?
Итачи?..
Итачи. Он бросится в самое пекло, ты же знаешь, Карин.
Наруто распахнул глаза. В теле все еще наблюдалось некоторое онемение и слабость, но сознание постепенно возвращалось к нему легкими толчками.
Карин не смотрела на него, и крутила в пальцах очки. Без них ее лицо выглядело моложе. Несколько прядей выбились из хвоста и красиво обрамляли скулы. В ушах – крупные золотые серьги. Ей было плевать на рабочий дресс-код.
Так она была очень похожа на мать Наруто, Кушину.
- Саске сбежал, - просто ответил Наруто, привставая. Шея болела.
Девушка резко повернулась к нему, серьезно смотря парню в глаза.
- Почему ты называешь Хоука Саске? Ты же о нем говоришь?
В ее глазах было неподдельное удивление. Удивление ребенка.
Нет смысла скрывать, Наруто. Все всё равно узнают, рано или поздно.
- К нему вернулась память, - медленно, словно не веря в свои слова, ответил Наруто, - Он больше не Хоук. И он ушел. Я не смог его остановить.
Голос дрогнул.
Карин отпрянула от него, резко вскочив на ноги. Целая гамма эмоций отразилась на ее лице: удивление, граничащее с шоком, гнев, злоба, ненависть, боль за Наруто, сочувствие.
- Так это он тебя так? – голос девушки повысился, взвился на две октавы, - Ни хрена себе у тебя лучший друг, такой добрый, заботливый, с ума сойти просто!
Ее голос сочился ядом, которым было смазано искреннее беспокойство. Ведь Узумаки действительно мог умереть.
Как Хоук…нет, Саске, как он мог так поступить?
Карин с ужасом понимала, что ни черта не знает и не знала ни о Хоуке, ни об Итачи. Осознание этого ранило самолюбие, ведь она считала, что прекрасно разбирается в людях.
Теперь получалось, что она никого не знала достаточно. Хотя бы Сакуру, с которой жила.
- Это из-за Итачи, - проговорил Наруто, разорвав паузу. Карин отметила, как изменился его голос – в нем была и злость, и раздражение, и боль.
Девушка крепко взяла его за руку, снова присев на койку и посмотрела в глаза.
- Расскажи мне все. Я хочу знать, какого черта здесь происходит, и что происходило раньше.
- Зачем?
- Ты не понимаешь, - сокрушенно проговорила Карин, - Девчонка, которую я вытащила из больницы и укрывала от отца-ублюдка, оказывается бойцом. Сосед, с которым я пила, оказывается психопатом, который готов убить лучшего друга, а парень, с которым я встречалась, оказывается его братом. Тебе не кажется, что пора разобраться в ситуации? Тебе не кажется все это подозрительным
- Ты встречалась с Итачи? – ошарашено спросил Наруто.
- Я уже не знаю, с кем я встречалась, - огрызнулась Карин, поджав губы, - Я требую, чтобы ты рассказал мне все, что знаешь, а знаешь ты много, я вижу это по твоим глазам!
Наруто фыркнул.
- Это не имеет значения, – ответил он.
- Неужели ты не видишь? – взвилась Карин, теряя терпение, - Мы все связаны! Мы все, все пятеро. Таких совпадений не бывает, они невозможны. Но они есть, и от этого как-то не по себе. Расскажи мне все, что знаешь об Итачи. Ведь ты же его знаешь, ведь ты…знаешь Саске.
…но это уже не тот Саске, которого ты знал, правда, Наруто?
Наруто вздыхает и поворачивает голову в сторону окна.
Ты же не затеряешься в этом буране, Саске? Ты же вернешься?
Если ты не вернешься, я снова найду тебя. Я переломаю тебе руки и ноги, я притащу тебя назад, я заставлю тебя поговорить со мной.
И мы расставим все точки над i.
- Хорошо. Но у меня будет условие.
- Какое?
- Ты вытащишь меня отсюда, и прямо сейчас, - надел Наруто свою привычную улыбчивую маску.
- Договорились, лис, - ухмыльнулась Карин.
***
Не гонись за ним снова, Итачи. Выпусти его из клетки, дай расправить крылья и посмотреть реальности в лицо. У нее некрасивое лицо, у этой реальности, у нее жестокая ухмылка и холодные злые глаза.
Ты не осознаешь этого, Итачи, ты понятия не имеешь, Майлз Ховердейл, что творится в душе твоего младшего брата. Но где-то, на границе сознания и зыбкого марева подсознания ты знаешь, что будешь связан с Саске невидимыми крепкими путами. Даже если он не вернется.
Ты боишься того, что он не вернется, больше всего на свете, пусть и не признаешься в этом даже себе.
Ты помнишь тот день, когда он сбежал. Он выжжен в твоем мозгу, как страшный кошмар.
Вас разлучит только смерть, эта старуха с прогнившей червивой клюкой, потому что смерть – конец всего. Нет никаких Серых Пределов, нет ни рая, ни ада, нет реинкарнации и чистилища.
Нет ничего. Только гниль, прах, пустота и забвение.
Ты должен ждать.
Ты можешь только ждать, черт побери.
Если ты будешь гнаться за ним, то Саске будет убегать от тебя со скоростью пламени и ветра, выскальзывать из рук, растворяться в воздухе, как табачный дым. Он будет бежать от тебя, как от безумия и смерти.
Дай ему понять себя и простить тебя за то, чего ты не совершал.
Он не такой глупый маленький брат, как ты думаешь.
Хотя нет, ты не думал так никогда.
Соберись, Итачи, и действуй. Вспомни, кто ты такой, вспомни, какие фигуры расставлены на доске и что стоит на кону.
Абстрагируйся. Тебе это всегда помогало.
Встань с колен и подними голову. Никакой тоски. Никаких эмоций.
Но не забывай, что птица может взлететь и обрести свободу только тогда, когда у нее не подрезаны крылья. И даже если дверца клетки будет распахнута настежь, даже если прутья сгорят и рассыпятся горячим серым пеплом, она не сможет и сдвинуться с места.
Саске будет беспомощен без своей свободы. Без своих крыльев.
И тогда он сломается. Его не спасет даже сжигающая заживо ненависть, которую очень легко перепутать с любовью.
Будь готов ко всему, Итачи. У Саске есть свой якорь – Узумаки Наруто, а у тебя – нет.
У тебя никого не осталось. Ты одинок, и ты с остервенением тащишь этот камень на себе.
Ты теряешься в шторме внутренних эмоций, ты балансируешь на острой грани тщетности усилий и безысходности, отчаяния и желания быть спасенным.
Ты тоже хочешь свободы. Глотка воздуха.
У тебя есть еще один шанс. И у него – тоже.
Вот только все зависит не от тебя.
Впервые.
Шторм успокоится только от решения Саске. Твой брат – непокорный ветер, бушующий на море.
Он – буревестник.
Он или вытащит тебя, или отправит на дно, где ты захлебнешься от нехватки воздуха, где умрешь от нехватки Саске.
Твой младший брат уже в пути. Только вот каким будет конец для тебя?..
Автор: Вайр
Бета: Darkholme
Пейринг: Саске\Итачи, Карин\Сакура, Наруто\Сакура, Наруто|Саске, Саске|Сакура, OMC, большое количество побочных персонажей
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе.
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.
в предыдущих серияхГлава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность, часть 1
Глава 7 - Токсичность, часть 2
Глава 7 - Токсичность, часть 3
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 1
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 2
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 3 и 4
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон! часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 1
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 2Не спасай непокорных, часть 2.
Run away, make hate
And get laid
We get laid
You turn me up
I've had enough
So medicate
Medicate
Убегай, сей ненависть,
И успокоимся,
Мы успокоимся.
Ты вызываешь у меня тошноту,
С меня хватит,
Так что лечись лекарствами,
Лечись лекарствами.
Breaking Benjamin – Medicate
It's over
I didn't want to see it come to this
I wonder
If I will ever see your face again
And I know
That I will find a way to shed the skin
It's simple
I know that I will suffer in the end
Fast I fade away
It's almost over
Hold on
Slow, I suffocate
I'm cold and broken
All alone
Всё кончено,
Я не хотел бы еще раз это почувствовать.
Интересно,
Я увижу когда-нибудь твоё лицо снова?
Я знаю,
Что я найду способ измениться.
Всё просто,
Я знаю, что в итоге буду страдать...
Я исчезаю очень быстро,
Конец уже близок,
Подожди.
Я медленно задыхаюсь,
Я замерз и сломался,
В полном одиночестве...
Breaking Benjamin – Fade Away
Боль становилась невыносимой, но нужно было терпеть.
Сакура сознательно отказалась от анальгетиков. Она должна была чувствовать швы и раны, она должна была свыкнуться с этой болью, принять и слиться с ней воедино.
Потому что если она не будет чувствовать, то не сможет победить Сасори.
Ситуация все равно была, мягко говоря, дерьмовая.
Сакура обманчиво равнодушным взглядом уставилась в режущий глаза экран ноутбука, на котором уже в третий раз проигрывался плейлист из нескольких видео. Она помнила все эти поединки настолько хорошо, что каждое движение Сасори было выжжено в памяти, как клеймо.
Ее решимость никуда не ушла. Если она сможет его победить, то сорвет невиданный джекпот. Настолько невиданный, что пожинать его плоды будет до конца жизни.
Сасори был, мать его, идеален. Он опережал мысли своих противников на несколько ударов, играл, как гроссмейстер с новичком, и, несмотря на свой молодой возраст и щуплое телосложение, был удивительно силен, жесток и невероятно быстр, как хищник или профессиональный киллер. На красивом, почти кукольном лице не читалось ни единой эмоции, лишь на губах иногда проскальзывала злая усмешка, которая ему невероятно шла.
Девушка раздраженно фыркнула, скривив губы. В ее нынешнем состоянии ей не тягаться с ним в скорости, а от этого параметра зависит очень и очень многое, если она не хочет быть унесенной с поля грудой переломанных и торчащих как попало костей.
Она ненавидела проигрывать, как и многие. Но к желанию победить прибавлялось и желание отомстить за себя.
По крайней мере, так казалось тем, кто знал ее очень хорошо.
Сакура потянулась. Суставы захрустели, по телу пробежалось приятное расслабляющее покалывание вместе с новой вспышкой боли, заставляющей сдавленно шипеть.
- Так и не передумала? – спросила Шизуне, подняв взгляд от книги.
Харуно резко перевела на нее взгляд – колючий, испытывающий. Она всегда неоднозначно относилась к Шизуне и иногда вообще не понимала, какого хрена такая женщина делает под крылом Тсунаде.
- Нет, - сухо ответила девушка, недовольно сверля помощницу сенсея.
Это надзирательство раздражало. Неужели Тсунаде думает, что она снова убежит из больницы?
Что за клетка, черт побери?
Шизуне вздохнула и захлопнула книгу. «Буря» Шекспира. Как…лирично.
- Это безрассудно.
Повисло молчание. Сакура не удостоила ответом черноволосую женщину, лишь откинулась на подушки и уставилась в окно.
Немного позже подошла Тсунаде, даже в снегопад не расстававшаяся с неизменным зонтиком. Казалось, ее энергетика бежала впереди нее, возвещая о скором прибытии.
Женщина окинула пристальным взглядом своих подопечных и хищно улыбнулась. Ее длинные волосы чуть подвивались на концах от снега и сырости, скидывая еще пару лет реального возраста.
- Ну что такие серьезные мины? Прекрасно выглядишь, Сакура.
- Спасибо. Мне уже надоело здесь валяться, - пожаловалась девушка, прищурив зеленые глаза.
Тсунаде строго на нее посмотрела, опираясь на зонт.
- Швы разойдутся, - произнесла она серьезно, вызвав одобрительный взгляд Шизуне, - Ты запросто можешь истечь кровью, даже не сумев подойти к Сасори. Ты понимаешь это?
Сакура криво усмехнулась, прекрасно осознавая свое практически жалкое положение.
Так-так. Даже сенсей не верит в нее. Занятно.
А кто в нее верит? Пожалуй, только…
Сакура и не заметила, как ее пальцы сжались в кулаки, а взгляд ужесточился.
…Учиха Итачи и кое-кто еще.
- Это мы еще посмотрим, - упрямо сказала она.
Тсунаде недоверчиво усмехнулась. Шизуне отложила книгу и сцепила руки в замок. От нее разило жалостью и сочувствием, которое мы испытываем к неудачникам. Что-то сродни презрению.
От этого тошнило и трясло.
- Если бы я не знала тебя хорошо, я бы подумала, что у тебя с ним счеты. Такое безрассудство можно оправдать только местью.
- Кто знает?
- Никто не может знать лучше тебя, - подала голос Шизуне, изящно закидывая ногу на ногу.
Две пары глаз сверлили взглядом полулежащую фигуру.
А Сакура злилась.
Над ней пытаются установить контроль. Ее пытаются подчинить обстоятельствам.
Но она сама решает, как ей быть и какому палачу подставлять голову.
- А это уже не ваше дело, - тихо отвечает она.
В любом случае, дорогая, будь при параде, - сказал ей тогда Сасори.
Она помнила его взгляд тогда.
Тсунаде дернулась, как от пощечины. В воздухе словно повисло электричество. Шизуне удивленно охнула, и Сакура бросила на нее презрительный взгляд.
Да что ты, блин, здесь вообще делаешь?!
Сенсей ненавидела, когда шли наперекор. Ненавидела, когда бунтовали.
- Да ты с кем так говоришь?! – вспылила Тсунаде, крепче сжав набалдашник зонта.
Сакура перевела на женщину взгляд. Тяжелый, уверенный, - такой же, какой видела напротив себя.
- Вы мне не мать, сенсей, и я могу решать за себя.
Тсунаде поджала губы, ее лицо мигом похолодело. Ей не шла эта ледяная корка. Она прибавляла возраст.
- Я заеду через два часа, - бросила она, отвернувшись, - Будь готова. И ты тоже, Шизуне. С тобой, Сакура, мы поговорим потом.
Харуно спрятала улыбку и разжала кулаки. Она на многое способна, даже изнывая от боли, злости на себя и ненависти.
Она знала, кто в нее верит по-настоящему.
Учиха Итачи и Акасуна Сасори.
Последний неожиданно чихнул на другом конце города.
Карин подняла трубку вдруг разоравшегося телефона.
Узумаки Наруто ждала странная встреча.
Учиха Саске сел на поезд, следующий до вокзала, и пропал из поля зрения заснеженного мира.
В игру вступала еще одна фигура.
***
Теруми Мэй, по мнению Сасори, была в высшей степени вульгарной женщиной во всех смыслах. Несмотря на это, она хорошо платила и не была инфантильной раздражающей особью слабого пола, которыми являются подавляющее большинство.
И она не опаздывала. Никогда.
Она была исключительной.
Она играла людьми, как фигурами на шахматной доске. Она была Красной Королевой, она была ферзем, сильнейшей фигурой, она была игроком. Если кто-то начинал ей мешать, она просто убирала ненужных с доски.
За глаза ее опасливо называли «Милашкой». На милашку она не тянула, - возраст не позволял. Никто не знал точно, сколько ей лет, - с легкостью можно было дать и двадцать пять, и тридцать пять, и все сорок.
У нее были длинные рыжие волосы с агрессивным медным оттенком, верхние пряди которых были собраны в замысловатый пучок; чуть прищуренные глаза, пухлые губы, никогда не расстававшиеся с красной помадой; сногсшибательная фигура, которой могли позавидовать многие женщины. На ее платьях – а она носила только их, непременно цвета глубокой лазури, - всегда был внушительный вырез декольте, демонстрирующий природные прелести.
Горе тому, кто вздумает пялиться.
Орочимару на всю эту показуху и провокацию было плевать с высокой колокольни, - Теруми он предпочел бы увидеть только в виде остывающего трупа с пробитой пулей головой.
Но ей об этом знать было необязательно.
- Я предвидела твой визит и готова выслушать твое предложение, - произносит Мэй, не смотря на сидящего напротив мужчину. Все ее внимание было сосредоточено на мясных медальонах, которые она разрезала серебряными приборами, аккуратно и точно, как хирургическим скальпелем.
В ресторане, выполненном в кричащем барочном стиле, они были одни.
Орочимару слегка растянул бледные губы в усмешке.
Эта женщина напротив него, с изяществом обедающая, в прошлом учинила самую настоящую резню, чтобы занять место на верхушке корпорации «Хэвен». Тем разборкам позавидовали бы и средневековые перевороты, и мелкие бандитские стычки, а их жестокость могла сравниться только с жестокостью гражданских войн.
Даже сейчас Орочимару чувствовал, как его затылок щекочет красная снайперская мушка.
- Ты знаешь суть моего предложения, Мэй, - сказал он, наплевав на формальности.
Медальоны были с кровью.
- Конечно, - обманчиво-легко согласилась она, откладывая приборы и поднимая на него взгляд. Фигурно уложенная и налаченная челка полностью закрывала один глаз. Другой же – зелено-голубой, - смотрел на мужчину с ироничной насмешкой, - Иначе бы ты здесь не сидел.
Орочимару не ответил, предоставляя Теруми говорить дальше.
Она сделала глоток воды из замысловатого, холодно поблескивающего фужера.
На ее безымянном пальце не было обручального кольца.
- Я приму твое предложение о сотрудничестве и слиянии, - она усмехнулась, и эта усмешка выглядела хищным оскалом опасного хищника, - Если ты уберешь одно нахальное насекомое, которое может мне помешать.
- Кто? – быстро, чуть с нажимом спросил Орочимару, сделав неторопливый глоток красного вина.
Теруми тихо рассмеялась.
- Тебе ли это не знать, информатор.
Мужчина казался абсолютно хладнокровным и безучастным, но он ясно ощущал, как опасно играет. Однако, чтобы поймать мышку, кошка должна ей притвориться.
- У меня есть предположение, что…
- Давай без имен, - прервала его женщина, испытующе глядя на него одним глазом. В уголке века залегли слабые, тщательно скрываемые морщинки.
- Хорошо, - кивнул Орочимару, - И зачем убивать назойливое насекомое? Чисто из любопытства.
Мэй сцепила длинные пальцы в замок и чуть усмехнулась.
- Оро, - произнесла она ядовито-насмешливо, - Ты не в том положении, чтобы задавать мне вопросы. Затылок щекочет?
- Немного, - холодно ответил Орочимару, проигнорировав хамское обращение «Оро».
Она наслаждается своей игрой в кошки-мышки. Она раздумывает, поставить ли фигуру Орочимару или же спихнуть ее за ненадобностью.
Он может стать или пешкой, или ладьей, которая убьет ферзя. Но у ладьи должен быть напарник.
- Этот человек – моя головная боль. Он силен, потому что у него много марионеток в руках. Убьешь кукловода – избавишь меня от тревоги. Будешь моим димедролом, так сказать, - она снова рассмеялась, посчитав шутку удачной.
Стерва. Стерва с недотрахом, явно.
- Имя, дорогая, мне нужно имя.
- Пф, - Теруми вальяжно откинулась на спинку резного стула. Ткань платья натянулась на груди, - ты более чем хорошо знаешь Майлза Ховердейла, если это его настоящее имя. В чем я сильно сомневаюсь.
На Ищейку объявили охоту. Орочимару не верил, что дожил до этого дня.
- По рукам, - быстро согласился мужчина, подозревая, что эта услуга доставит много хлопот.
Ну и черт с ним. Он свое получит.
Снайперская мушка исчезла.
***
- Мальчишка сбежал? Ты уверен? – раздраженно-обеспокоенный голос в трубке был лучшим доказательством того, что циничный шестилетний план летит к чертям.
Зецу фыркнул, подтверждая теорию и развал карточного домика, который держался на честном слове.
«Послушай, как он занервничал», - скрипуче рассмеялся Уцез, - «Он скрывает от нас много подробностей, мы знаем об этом».
«Иди к черту», - устало послал подальше свое подсознание Зецу.
«Только вместе с твоими потрохами, двухцветный».
- Так-так. А что старший? – мужчина на том конце провода быстро взял себя в руки, и его голос приобрел привычный добродушный тон.
Зецу выдержал паузу, во время которой подрагивающей рукой достал из пачки сигарету и закурил.
«Какая гадость, мой хороший».
«Прекрати пародировать Голлума, идиот».
- Он все там же, - ответил Зецу, вслушиваясь в шорохи в трубке.
- Ну конечно, - усмехнулся «босс», - Он не тот, кто будет пытаться остановить мелкого во второй раз.
«Во второй раз? Значит, это уже было раньше? Откуда они знают друг друга, хааа? Этот сопляк мог соврать нам, а на самом деле они вместе с Ховердейлом…»
«УМОЛКНИ!»
- Во второй раз? – изобразил удивление Зецу, касаясь пальцами висков, которые простреливало резкой болью.
Обстановка накалялась. Не только в его голове, но и, казалось, вокруг него.
«Я могу тебя контролировать».
«Йеееес, доктор Джекил!» - залился в ужасном смехе Уцез.
- Тебе необязательно об этом знать. Ведь за это я тебе и плачу, - категорично отрезал голос в трубке.
У Зецу появилось желание бросить телефон, растоптать его, попрыгать на пластмассовых останках, но он переборол себя, и лишь крепче сжал несчастный предмет в теплых сухих пальцах.
«Нет, ты не можешь меня контролировать!»
Сознание затуманилось, и последняя мысль захлебнулась в потоке черноты.
- Оу, - ядовито-сладко протянул Уцез, щелчком выкидывая недокуренную сигарету в снег, - Шеф, может, мне пойти утешить красавчика?
В трубке рассмеялись.
- Никаких утешений. Продолжай наблюдать.
«Вот мудак».
- Ты произнес последнюю фразу вслух. Вычту из твоего гонорара, - усмехнулся босс и повесил трубку.
Уцез выругался. С чувством и виртуозно.
***
…он видел плотные, тягучие, холодные и тяжелые, как ртуть, непроглядные толщи воды. Как болота, как полупрозрачная трясина, как жидкая паутина.
Саске падал в эту толщу, падал в эту глубину, не сопротивляясь и не дыша. Его глаза закрыты, а пульс бьется – слабо-слабо, из последних сил, и стук его сердца отдается в ушах Наруто. Его друг похож на призрака – черные волосы вьются размытым ореолом вокруг бледного бескровного лица, руки раскинуты, как крылья птицы, голова чуть запрокинута, расслабленно, бессильно.
Падает, падает, падает…в эту глубину, черную, страшную, холодную.
Наруто пытается к нему прорваться, пытается поймать за руку, вытащить на спасительный морозный воздух, - но Саске далеко, слишком далеко. Недосягаем.
Очнись, Саске, это безумие, очнись! – беззвучно кричит он.
Очнись, Наруто, - беззвучно шепчет кто-то.
Саске потерян.
Он поймет это только в конце.
В нос ударяет резкий запах нашатыря, кто-то куда-то тянет его, заковыристо, грязно ругается. Наруто открывает глаза, но не может сфокусировать взгляд – видит лишь яркое пятно волос на белом фоне халата, таких же, как у…
- Карин? – с трудом спрашивает он. Горло словно стянуло колючей проволокой, и, кажется, он до сих пор ощущает ледяную хватку пальцев Саске. Голос сиплый, слабый, жалкий.
- Нет, пацанчик, я не Карин, - грубо отвечают ему, и Наруто отмечает, что голос принадлежит совсем молодой девушке, - видишь меня?
В глаза ударяет яркий свет, - проверяют реакцию зрачков.
Наруто инстинктивно жмурится. Морок, сон, видение, чтобы это ни было, уходит, оставляя за собой лишь неясное чувство тревоги.
Снова очнулся он уже в больнице. В воздухе витал слабый, но приятный аромат цветочного парфюма, и слышался стук невысоких каблучков.
Карин.
- Мне позвонила Таюя, сказала, что кто-то из моих знакомых валяется на мосту в бессознательном состоянии… - рассеянно произнесла она, усевшись на край больничной койки, - Но я никак не могла подумать, что это будешь ты. Что произошло?
Карин была растеряна. Волнуется. Сначала Сакура, теперь вот Наруто. Кто следующий?
Итачи?..
Итачи. Он бросится в самое пекло, ты же знаешь, Карин.
Наруто распахнул глаза. В теле все еще наблюдалось некоторое онемение и слабость, но сознание постепенно возвращалось к нему легкими толчками.
Карин не смотрела на него, и крутила в пальцах очки. Без них ее лицо выглядело моложе. Несколько прядей выбились из хвоста и красиво обрамляли скулы. В ушах – крупные золотые серьги. Ей было плевать на рабочий дресс-код.
Так она была очень похожа на мать Наруто, Кушину.
- Саске сбежал, - просто ответил Наруто, привставая. Шея болела.
Девушка резко повернулась к нему, серьезно смотря парню в глаза.
- Почему ты называешь Хоука Саске? Ты же о нем говоришь?
В ее глазах было неподдельное удивление. Удивление ребенка.
Нет смысла скрывать, Наруто. Все всё равно узнают, рано или поздно.
- К нему вернулась память, - медленно, словно не веря в свои слова, ответил Наруто, - Он больше не Хоук. И он ушел. Я не смог его остановить.
Голос дрогнул.
Карин отпрянула от него, резко вскочив на ноги. Целая гамма эмоций отразилась на ее лице: удивление, граничащее с шоком, гнев, злоба, ненависть, боль за Наруто, сочувствие.
- Так это он тебя так? – голос девушки повысился, взвился на две октавы, - Ни хрена себе у тебя лучший друг, такой добрый, заботливый, с ума сойти просто!
Ее голос сочился ядом, которым было смазано искреннее беспокойство. Ведь Узумаки действительно мог умереть.
Как Хоук…нет, Саске, как он мог так поступить?
Карин с ужасом понимала, что ни черта не знает и не знала ни о Хоуке, ни об Итачи. Осознание этого ранило самолюбие, ведь она считала, что прекрасно разбирается в людях.
Теперь получалось, что она никого не знала достаточно. Хотя бы Сакуру, с которой жила.
- Это из-за Итачи, - проговорил Наруто, разорвав паузу. Карин отметила, как изменился его голос – в нем была и злость, и раздражение, и боль.
Девушка крепко взяла его за руку, снова присев на койку и посмотрела в глаза.
- Расскажи мне все. Я хочу знать, какого черта здесь происходит, и что происходило раньше.
- Зачем?
- Ты не понимаешь, - сокрушенно проговорила Карин, - Девчонка, которую я вытащила из больницы и укрывала от отца-ублюдка, оказывается бойцом. Сосед, с которым я пила, оказывается психопатом, который готов убить лучшего друга, а парень, с которым я встречалась, оказывается его братом. Тебе не кажется, что пора разобраться в ситуации? Тебе не кажется все это подозрительным
- Ты встречалась с Итачи? – ошарашено спросил Наруто.
- Я уже не знаю, с кем я встречалась, - огрызнулась Карин, поджав губы, - Я требую, чтобы ты рассказал мне все, что знаешь, а знаешь ты много, я вижу это по твоим глазам!
Наруто фыркнул.
- Это не имеет значения, – ответил он.
- Неужели ты не видишь? – взвилась Карин, теряя терпение, - Мы все связаны! Мы все, все пятеро. Таких совпадений не бывает, они невозможны. Но они есть, и от этого как-то не по себе. Расскажи мне все, что знаешь об Итачи. Ведь ты же его знаешь, ведь ты…знаешь Саске.
…но это уже не тот Саске, которого ты знал, правда, Наруто?
Наруто вздыхает и поворачивает голову в сторону окна.
Ты же не затеряешься в этом буране, Саске? Ты же вернешься?
Если ты не вернешься, я снова найду тебя. Я переломаю тебе руки и ноги, я притащу тебя назад, я заставлю тебя поговорить со мной.
И мы расставим все точки над i.
- Хорошо. Но у меня будет условие.
- Какое?
- Ты вытащишь меня отсюда, и прямо сейчас, - надел Наруто свою привычную улыбчивую маску.
- Договорились, лис, - ухмыльнулась Карин.
***
Не гонись за ним снова, Итачи. Выпусти его из клетки, дай расправить крылья и посмотреть реальности в лицо. У нее некрасивое лицо, у этой реальности, у нее жестокая ухмылка и холодные злые глаза.
Ты не осознаешь этого, Итачи, ты понятия не имеешь, Майлз Ховердейл, что творится в душе твоего младшего брата. Но где-то, на границе сознания и зыбкого марева подсознания ты знаешь, что будешь связан с Саске невидимыми крепкими путами. Даже если он не вернется.
Ты боишься того, что он не вернется, больше всего на свете, пусть и не признаешься в этом даже себе.
Ты помнишь тот день, когда он сбежал. Он выжжен в твоем мозгу, как страшный кошмар.
Вас разлучит только смерть, эта старуха с прогнившей червивой клюкой, потому что смерть – конец всего. Нет никаких Серых Пределов, нет ни рая, ни ада, нет реинкарнации и чистилища.
Нет ничего. Только гниль, прах, пустота и забвение.
Ты должен ждать.
Ты можешь только ждать, черт побери.
Если ты будешь гнаться за ним, то Саске будет убегать от тебя со скоростью пламени и ветра, выскальзывать из рук, растворяться в воздухе, как табачный дым. Он будет бежать от тебя, как от безумия и смерти.
Дай ему понять себя и простить тебя за то, чего ты не совершал.
Он не такой глупый маленький брат, как ты думаешь.
Хотя нет, ты не думал так никогда.
Соберись, Итачи, и действуй. Вспомни, кто ты такой, вспомни, какие фигуры расставлены на доске и что стоит на кону.
Абстрагируйся. Тебе это всегда помогало.
Встань с колен и подними голову. Никакой тоски. Никаких эмоций.
Но не забывай, что птица может взлететь и обрести свободу только тогда, когда у нее не подрезаны крылья. И даже если дверца клетки будет распахнута настежь, даже если прутья сгорят и рассыпятся горячим серым пеплом, она не сможет и сдвинуться с места.
Саске будет беспомощен без своей свободы. Без своих крыльев.
И тогда он сломается. Его не спасет даже сжигающая заживо ненависть, которую очень легко перепутать с любовью.
Будь готов ко всему, Итачи. У Саске есть свой якорь – Узумаки Наруто, а у тебя – нет.
У тебя никого не осталось. Ты одинок, и ты с остервенением тащишь этот камень на себе.
Ты теряешься в шторме внутренних эмоций, ты балансируешь на острой грани тщетности усилий и безысходности, отчаяния и желания быть спасенным.
Ты тоже хочешь свободы. Глотка воздуха.
У тебя есть еще один шанс. И у него – тоже.
Вот только все зависит не от тебя.
Впервые.
Шторм успокоится только от решения Саске. Твой брат – непокорный ветер, бушующий на море.
Он – буревестник.
Он или вытащит тебя, или отправит на дно, где ты захлебнешься от нехватки воздуха, где умрешь от нехватки Саске.
Твой младший брат уже в пути. Только вот каким будет конец для тебя?..
@темы: Восьмой, without names