.расслабься, жизнь - это хаос (с)
Название: Без имен.
Автор: Вайр и Darkholme
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске\Итачи, Карин\Сакура, Наруто\Сакура, Наруто|Саске, Саске|Сакура, OMC, большое количество побочных персонажей
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе.
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.
в предыдущих серияхГлава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность, часть 1
Глава 7 - Токсичность, часть 2
Глава 7 - Токсичность, часть 3
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 1
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 2
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 3 и 4
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон! часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 1
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 3
примечание: в три поста с новым апдейтом - большая, зараза.
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - Саске
Глава 11.3 - Саске
Take my faith with an open hand and warm embrace
My confidant
Use my words
Take the good away and leave the worst to sell me out
Little lies
Little lies
Making up tragedies
Nothing is as it seems
Who cares what is real
Little lies
Little lies
Only to entertain
The message is the same for those who believe
Feed the flames
Empty wishes with no room to blame
My sacrifice
Deep inside
There is nothing left to stand behind
But little lies
Прими моё доверие с распростёртыми объятиями,
Мой хороший друг.
Используй мои слова,
Вырви из контекста всё хорошее и оставь плохое, чтобы очернить меня.
Немножечко лжи,
Немножечко лжи
Создают трагедию.
Всё вовсе не то, чем кажется,
Но кого это волнует?
Немножечко лжи,
Немножечко лжи
Лишь для развлечения,
Послание для тех, кто действительно в это верит.
Подбросьте дров в пламя
Несбыточных надежд на то, чтобы обвинить во всём меня.
Моя жертва
Глубоко внутри,
И нечего об этом и вспоминать,
Но всего лишь немножечко лжи...
Tarja Turunen – Little Lies
Вечерело, и небольшой аккуратный номер отеля погрузился в полную непроглядную тьму, такую густую, что ее можно было пощупать рукой, - по крайней мере, так кажется на первый взгляд. В этом мраке, скрывавшем все пространство, словно наброшенный саван, был лишь один источник света, постоянно гаснущий с тяжелым звонким металлическим щелчком.
Во вспышках этого неверного света можно было увидеть одинокую сгорбленную фигуру, гротескно-изломанную, будто неудачный эскиз, набросанный дрожащей рукой спятившего художника. Лицо Саске было непроницаемо, лишь в мертвом мраке глаз плескалось что-то, что заставляло кусать обветрившиеся губы до крови.
Щелк – огонек, подрагивающий от легкого дыхания, есть, щелк – и снова непроглядная тьма, лишь блеснут на короткий миг уставшие глаза, под которыми залегли синие тени, отнюдь не прибавляющие красоты.
В серебристой зажигалке, когда-то давно подаренной Риусом, заканчивался бензин. С каждым разом пламя становилось все слабее, но по-прежнему завораживало.
Сознание немного затуманилось из-за выпитого алкоголя. Саске ненавидел себя за то, что делал сейчас, но алкоголь, казалось, делал мысли, обычно спутанные и разрозненные, четкими и ясными. И от того, что приходило ему в голову, Саске запутывался еще больше.
И глухая, ноющая боль. Ее – вкупе с сомнениями и предчувствиями – было слишком много.
Но это все глупые отговорки – Саске просто хотел напиться. Хотя бы раз в жизни, будучи самим собой, а не Хоуком. Заснуть и проснуться где-нибудь в другом месте. Не отмотать все назад, нет, - слишком много страданий принесло бы возвращение в светлое прошлое. Просто хотелось стать другим, не тенью самого себя.
Но он уже стал другим! Хоук во многом был идеален, и главное его преимущество – в его неведении, объективности и хладнокровии.
«Позвони, как будешь в настроении»
Саске нахмурился, и эта эмоция тут же сделала его похожим на отца. Но он об этом не знал, ведь столько лет прошло, и он начал…забывать лица.
Где он допустил ошибку? Неужели тогда?..
Должно что-то быть. Что хотел сказать Шисуи? Он был ценным источником информации – это было видно по его самодовольному выражению лица и манере говорить с Саске, как с маленьким неразумным дитем, и это бесило, страшно, до дрожи в руках.
Ненавижу. Обоих.
- Ты слишком напряжен, Саске, - голос Итачи раздается откуда-то издалека, из задворок сознания-подсознания-памяти. По его голосу можно понять, что он чуть улыбается.
Надо было убить тебя тогда, застрелить, как ты застрелил отца и мать. И не было бы никакого напряжения!
- Саске, - Итачи касается руки брата, и Саске дернулся, словно по нему пропустили слабый заряд тока.
- Да знаю я, - огрызается он, не в силах понять, что с ним творится. Он никогда не промахивался, когда стрелял, но в последнее время он был сам не свой, особенно в присутствии Итачи.
И если бы он не был в своем уме, он назвал бы этот иррациональный поток эмоций одним страшным словом.
Влюбленность.
Итачи стреляет, - он чуть щурит глаза, а октябрьский прохладный ветер треплет полы его плаща болотного цвета, - и бутылка разбивается. Эхо выстрела отдается по лесу.
- Все просто, - говорит Итачи, не смотря на брата.
А Саске думает, что с таким же непроницаемым лицом его брат мог бы убивать людей из снайперской винтовки. Иногда создавалось ощущение, что у Итачи атрофированы какие бы то ни было эмоции, но это было не так. Саске знал.
Все просто. Нужно просто убрать ненужные эмоции. Легко сказать, - сложно сделать.
Саске всегда и во всем хотел превзойти Итачи. Пусть даже поначалу ему нужно будет идти тем же путем, что и брат. Все равно в нужный момент он свернет на неприметную тропку, которая доведет его до цели сквозь запутанный лабиринт.
Саске не собирается быть вторым Итачи. Саске хочет быть самим собой.
И в последнее время Саске вообще жалеет, что Итачи является его братом. Было бы проще и легче…все переживать.
Просто отрежь эмоции и чувства. Они преступны для тебя, они принесут только разочарование и боль.
Способен ли твой брат любить?
А способен ли любить ты?
Саске усмехается, и это вызывает слегка недоуменный взгляд со стороны брата.
Может, пока слишком рано делать выводы?
Может, стоит помучиться еще?
А потом понять, что это не влюбленность – это остатки детского обожания, глупого, беззаветного, никому не нужного?
Саске знал, что жизнь разъединит его с Итачи и с семьей, и это капельку пугало. Но не более.
Однако он не мог предполагать, что вселенная пошутит именно так, как она пошутила.
Тогда он не задумывался о таких вещах. Ведь ему было всего пятнадцать.
У него была только одна цель – Итачи.
Догнать. Превзойти. Своим путем.
Саске стреляет. И бутылка разлетается крупными осколками.
Что и требовалось доказать.
В комнате раздается лишь позвякивание колотого льда о стекло рокса, который Саске держит в руке, перекручивая и слушая звон, смешивая не только содержимое, но и кусочки паззла своей памяти.
Не паззл. Осколки.
Вспоминать – точно пытаться собрать разбитое зеркало. Оно никогда не будет прежним, цельным, отражение будет другим, а руки будут изрезаны в кровь битым стеклом. Отражение меняется, и вместе с ним меняешься ты.
Это может свести с ума, или же помочь обрести свободу – мифическую, долгожданную. Без поломанных крыльев. Без боли и сжигающих заживо воспоминаний и сомнений.
Головоломка на миллион деталей. У тебя нет даже приблизительного понимания, как должна выглядеть картинка в целом. Та, что собралась, когда ты был беспечным наивным подростком, начала распадаться на куски, а это значит, что детали не состыкованы. Что-то не так. Что именно?
И главное, - что с этим делать?
Саске, - или скорее, Хоука, - одолевали сомнения, прорастающие на благодатной почве буйным цветом. После слов Шисуи мировосприятие Саске чуть подернулось, как туманная завеса, дрогнуло, и первая трещина скользнула по слепяще-белой пелене перед глазами, разрывая картину реальности на куски, в клочья.
Саске, ты слажал, ты не думал об этом, когда подчинился приказу Итачи?..
Что-то словно щелкнуло в голове, словно переключатель, и мысли полились потоком внутреннего голоса, голоса с хоуковскими нотками, хриплого, прокуренного, чертовски серьезного.
Саске раздраженно закурил. Пламя зажигалки слабое, дрожащее, трепещущее.
Щелк – и огня нет.
Все бы было так просто – щелк! – и все.
Что ты натворил, что я натворил, что мы натворили?
Почему я подумал, что Итачи убил мать и отца?
Кто так рубит с плеча, Саске? Идиот, малолетний уебок, маменькин сынок!
Господи, даже ребенок бы понял, что Итачи не совершал убийства! Все просто. Объяснить, Саске?
Саске мотает головой и осушает рокс залпом. Ледяной виски обжигает гортань, даря отвратительно-приятное тепло. Отросшая челка лезет в глаза, и он прикрывает их, откинувшись на кровать. На его взгляд слишком мягкая, в ней словно утопаешь, как в трясине.
Все элементарно, веерная фамилия. Ситуация простая. Что ты увидел? Ну увидел ты родителей, ну Ма…Итачи с пистолетом. И что? Не мог мыслить адекватно, потому что увидел оружие в его руке и кровь на рубашке?! Но кровь могла появиться, когда твой брат переворачивал тела – может, Микото и Фугаку еще были живы. Пистолет, господи, пистолет, ты в семье копов родился или как?! У Итачи была нормальная реакция полицейского, который оказался на месте преступления, где еще могут быть незваные гости. Пистолет был его.
А ты и-ди-от.
Ты разрушил свою жизнь, решившись на эту авантюру с потерей памяти и аварией.
Ты похерил все. Сам. Своими руками, которыми владеет твой несчастный маленький мозг.
Шисуи был прав. Ты сферический идиот в вакууме.
Саске открыл глаза и порывисто вскочил с кровати. Голова раскалывалась, в ушах стоял звон, а в груди, казалось, зияла пустота, которую не восполнить ничем. Странное и страшное ощущение осознания, что допустил фатальную ошибку – сравнимо с ощущением, когда к твоему спинному мозгу приставляют зазубренное лезвие и скребут, скребут, скребут…
Холодный пот, мурашки по спине, редкостная ясность мысли. Впервые за много лет.
Парень буквально подбежал к окну и распахнул его, вдыхая воздух сбившимся дыханием. Сердце стучало и трепыхалось, и этот стук больного, ненужного органа, причинял страшную боль вполне физического характера.
Вдох-выдох.
Паника. Страх. Вина.
Но все может быть не так. Хоук – кем бы он ни был, субличностью, голосом совести или просто шизой, - может ошибаться. Любой может ошибаться.
НО НЕ ТАК, КАК МОГ ОШИБИТЬСЯ ОН.
Все элементарно, птичье имя. Ты не знаешь ничего, поэтому и ты мог сделать неправильные выводы.
Конечно, - ответило личное сумасшествие, - я просто мыслю логически. Поэтому я больше достоин быть Учихой, чем ты.
То, что все действительно не так, как кажется, - было очевидно. В этом Хоук прав, как бы не противно было это признавать.
И есть только один способ узнать, как все было. Если, конечно, Шисуи не часть чьего-то грандиозного плана.
Саске закрыл окно, когда почувствовал, что его пальцы леденеют от холода.
***
Кузен появился через полчаса после звонка, который Саске сделал от портье. Шисуи был немного сонным, все такой же неряшливый и растрепанный, с таким довольным выражением на лице, что у Саске руки сжались в кулаки от раздражения.
Он всегда недолюбливал Шисуи, и это было, кажется, взаимно.
За окнами уже совсем стемнело, и даже белый пушистый снег, похожий на клочья ваты, не мог сделать надвигающуюся ночь даже на полтона светлее.
- Напиваешься, хах. А тебе уже можно? – не преминул подколоть родственника прямо с порога Шисуи, осмотрев комнату быстрым цепким взглядом. Ничего особенного, кровать, стол, стул, шкаф, окно и прикроватная тумбочка, на которой горит лампа. Самый обычный номер отеля.
Саске стоял к нему спиной, напряженный и неподвижный. Казалось, он даже не дышал. Раздражение распространялось от него колючими проволочными волнами, их можно было даже почувствовать, как легкий ток на влажной руке.
Наконец он соизволил обернуться, презрительно скривив искусанные обветренные губы в неприязненной усмешке.
- Паспорт показать?
- Нет, спасибо, - усмехнулся Шисуи, почесав затылок, - все равно там из правды только дата рождения. Ее же ты не менял? Извини, что не посылал открытки. Ты бы не оценил такой знак внимания, знаешь ли.
Саске ничего не ответил, лишь закрыл дверь и повернул ключ в замке. Он не выпустит Шисуи отсюда, пока тот не расскажет все, что знает.
Шисуи наблюдал за этими манипуляциями с ухмылкой на губах. Казалось, ситуация его веселила.
- Я смотрю, ты настроен серьезно.
- Я в настроении.
- Долго же пришлось ждать, когда ты будешь в настроении. Я успел даже поспать, и тебе это советую, - мужчина грустно и лживо улыбнулся и сел на единственный в комнате стул. Саске сел напротив, на кровать, которая слегка прогнулась под его весом.
Повисло молчание. Братья молча выпили и пару минут играли в гляделки, ожидая, кто первый сломается и нарушит молчание. Не хватало только третьего - Итачи – предмета будущего разговора.
Шисуи отвел взгляд. Было тяжело смотреть в глаза Саске и не узнавать его. Кузен смотрел на него, как на врага, и это только подтверждало догадки, что мелкий изменился, и далеко не в лучшую сторону.
Однако это не меняло того факта, что Саске так и остался той посредственностью, которой и был. Импульсивный и несдержанный, неспособный мыслить объективно, пешка в чужих руках с амбициями ферзя.
Саске усмехнулся уголком губ.
- Я хочу знать все с самого начала, - тихо и медленно произнес он, закуривая. Бабочки, которых нужно выкурить из легких, помнишь?
Шисуи приподнял брови.
- С самого начала? – переспросил он слегка лукаво, прищурив глаза и закинув ногу на ногу, - Ну хорошо. Во времена, когда царящий во Вселенной хаос стал сгущаться, и Небо отделилось от Земли, на Равнине Высокого Неба появились три бога…
Дзинь!
Рокс в руках Саске раскололся под давлением пальцев, как полое яйцо, а сам кузен смотрел на Шисуи с таким еле сдерживаемым бешенством в чернущих глазах, что мужчине захотелось вжаться в спинку стула и позвать санитаров.
Но повеселиться хотелось еще сильнее. Саске хотелось растоптать, просто отомстить за то, что он натворил.
Давай, Саске, покажи, на что ты способен, и в какую палату я смогу тебя определить.
- Поспокойнее, - издевательски растягивая гласные, произнес Шисуи, доставая карандаш, который он вечно таскал то за ухом, то в кармане, - есть еще и другие теории. Вот, например, у шумеров Небеса и Земля были слиты воедино, как одна гора в пространстве, заполненном вечными водами дочери океана Намму, праматери всего сущего. Произвела она из самой себя Ану и Ки, сына и дочь, и поселила их раздельно…
Саске вздохнул и поджал губы, пытаясь успокоиться. Похоже, что ему это удалось – ведь в следующую секунду он одним молниеносным движением, за которым Шисуи не успел уследить, выплеснул содержимое рокса Шисуи кузену в лицо и швырнул несчастный бокал в стену.
С таким непроницаемым лицом, которому мог позавидовать и Итачи.
Дзинь!
Шисуи молча отер лицо рукавом. Кожу жгло алкоголем, а куски льда скатывались под свитер, доставляя отнюдь не приятные мурашки.
А был такой милый мальчик. И что выросло?
- Смотрю, в очереди за чувством юмора ты стоял последним, - не улыбаясь, проворчал мужчина.
Саске проигнорировал его фразу и глотнул виски из горла бутылки. «Чивас Ригал», помнится, такой очень любил Фугаку.
- Рассказывай все, что ты знаешь об Итачи, - проговорил он очень тихо, щуря глаза, которые в полумраке блестели от злости.
- Вот именно так, в приказном порядке? – притворно, лишь бы позлить собеседника, возмутился Шисуи, разворачиваясь на стуле, - И вообще, кончай курить, вам обоим это противопоказано под угрозой ранней смерти!
- Плевать. Все умрем, - отрезал Саске, задумчиво рассматривая мокрое пятно на стене, - Я жду.
- Да вижу я, как ты умеешь ждать. Это не твой конек, знаешь ли.
- Я жду объяснений, - повторил Саске еще тише и медленнее. Еще чуть-чуть, - подумал Шисуи, - и зашипит змеей.
Мужчина вздохнул и скрестил руки на груди, наблюдая, как кузен курит. С долей изящества, с долей раздражения.
Саске не совсем похож на Итачи, во внешности которого было много женского. Лишь отдельные черты неуловимо напоминали о том, что они братья – острые скулы, тонкие губы, ломаные линии тела. Красота Итачи была спокойной, чарующей, притягивающей, как умиротворенный океан, а Саске – Саске был словно бурлящий горный поток, - живой и ледяной одновременно, импульсивный и несдержанный, своенравный и гордый. Это притягивало и отталкивало одновременно.
- Хорошо, - сказал Шисуи после паузы, - Я расскажу тебе все, что знаю. Только успокойся и найди стеклотару – разговор будет долгим.
Саске кивнул и вышел из номера, намереваясь выловить прислугу.
Шисуи отметил, что кузен его запер.
Он вернулся через несколько минут. Свет холла осветил небольшой номер, и тут же исчез, отрезанный дверью. Почему-то Саске не спешил включать свет на полную мощность, предпочитая лишь прикроватную лампу.
Шисуи давно перестал удивляться причудам своих родственников. Сумасшедшие в их общей родословной были, не один и не два.
- Мы можем начать, - сказал Саске, разлив виски по таинственно сверкающим в полутьме роксам. Лед звякнул о стенки бокалов и принялся медленно таять.
Шисуи моргнул, отвлекшись от своих мыслей, и взял рокс в руки, отложив карандаш в сторону.
Вздохнув, он начал рассказ, чувствуя на себе пытливый взгляд младшего Учихи.
***
- Вы с Итачи всегда были…необычными братьями, - начал он, запнувшись на первом предложении. - Сложно подобрать слова к своим ощущениям, так же, как сложно объяснить маленькому ребенку теорию относительности. Объяснить вашу необычность простыми словами? Больше похоже на половинки одного целого. Инь и ян, один дополняет другого до идеала. Понимаешь, о чем я?
Саске пристально смотрит на Шисуи, не произнося ни слова. Он замер, не донеся бокал с виски до рта.
Шисуи усмехнулся. В его руках – колода карт, завалявшаяся в кармане по привычке раскладывать пасьянсы во время рабочего дня. Он берет по две карты, ставя их «домиком». А потом еще две. И еще.
- Вижу, что понимаешь, - говорит он со злой усмешкой на губах, - Жаль, что только сейчас. Но по глазам вижу, что тебя интересует шестое августа. То самое шестое августа шесть лет назад. Или семь? Извини, я, кажется, старею.
Второй уровень карточного домика. Осторожно, аккуратно ставить карты друг на друга, чтобы не разрушить конструкцию. Саске наблюдает за ним, ничего не говоря. Он весь обратился в слух, и, кажется, жадно слушает каждое слово кузена. Хотя, скорее, фильтрует, оставляя только то, что ему нужно.
- Я представляю, что ты увидел тогда, и я сочувствую тебе, - издевательски и без тени сожаления продолжает Шисуи, - Это, наверное, было ужасно, но все самое ужасное было потом.
Он сделал паузу, подняв взгляд на Саске. В глазах напротив нельзя было прочитать абсолютно ничего. Так же, как иногда и в глазах Итачи.
Шисуи очень хорошо знал своего лучшего и единственного друга, – еще бы, они стали друзьями еще тогда, когда Саске был только в планах.
- Я давно заметил некоторую…странность между вами. Иногда вы вели себя не как обычные братья, вы вели себя…как пара, что ли? Наверное, это ближе всего. Итачи, знаешь ли, всегда был зациклен на тебе просто до смешного, и иногда разговаривать с ним было просто невозможно: Саске то, Саске это, СаскеСаскеСаске. Не совсем нормально для нашего неразговорчивого непробиваемого Итачи, правда?
Шисуи усмехнулся, увидев, как Саске нахмурился. Руки младшего дрогнули, крепче сжав рокс. Занервничал? Засомневался в своих действиях?
О нет, Саске, это только начало.
Пора рушить твой карточный домик. Ты заслужил это, как никто другой, знаешь ли.
- О чем я говорил, хах? – Шисуи приподнял бровь и сделал большой глоток виски, поморщившись, - Ах да, шестое августа. Для меня это был бы самый обычный день, за исключением обалденной радуги после дождя, и того, что ко мне пришел Итачи. Я никогда не видел его таким, Саске, и надеюсь, что не увижу никогда. Ты в этом виноват! – старший Учиха метнул злой взгляд на парнишку напротив, вызвав у того удивление в расширившихся глазах от резкой перемены тона голоса.
Шисуи ненавидел Саске, и это тяжело было скрыть. Ненавидел за то, что тот отобрал у него Итачи, парализовал его холодный расчетливый гениальный разум, направляя все действия на себя, на себя, только на себя. Иногда Шисуи казалось, что его лучший друг болен своим братом, как неизлечимой болезнью. Он тщательно скрывал эту хворь, точившую его годами, но Шисуи умел смотреть сквозь стеклянные маски Итачи, и то, что он видел, повергало его в ужас.
Саске был Джокером, узурпатором, свергнувшим Короля Пик, даже не подозревая об этом. Он поставил его на колени, оставаясь полностью зависимым от него. Какая-то дурацкая игра. Какая-то дурацкая ирония.
Какой неудачный расклад.
Шисуи горько усмехнулся, и начал строить третий этаж. Что-что, а карточные домики всегда ему удавались. Особенно он любил их рушить. Ведь это так просто.
- Он дал тебе свободу, - произнес он ледяным тоном, полным яда, чеканя каждое слово, выверяя их, как удары, - Он сознательно прогнал тебя, чтобы те, кто убил ваших отца и мать, не добрались до тебя!
Саске дернулся, будто от пощечины, сжав одной рукой темное покрывало кровати так сильно, что пальцы, казавшиеся во тьме костлявыми, побелели. Кровь отхлынула от его лица, тут же делая его похожим на мертвеца.
- Это ложь, - произнес он уверенным тоном, но в его глазах уверенности не было. Лишь растерянность и ошеломление.
Шисуи усмехнулся и мотнул головой. Несколько волнистых прядей отросшей челки упали ему на лоб.
- О, я вижу удивление, и какое искреннее! – рассмеялся он отрывистым лающим смехом, из-за которого Саске захотелось ему врезать, - Значит, ты был не в курсе, чем занимался Итачи последние полгода? Ты плохой брат, хах. Но тебе и не нужно было этого знать, собственно.
- Что ты имеешь в виду?
Саске чуть подался вперед, сцепив пальцы перед собой в замок. Он нервничал, - это было видно по тому, как ледяная маска медленно сползает с его лица, проявляя портрет подростка, который запутался во всем, в чем только можно.
Шисуи чуть дотронулся пальцами до губ – привычка. Он всегда так делал, когда размышлял и анализировал ответы любопытного пациента.
Интересный экземпляр этот Саске. Намного интереснее, чем та мелочь, что раздражала Шисуи почти всю жизнь. Не разговорчивый, но эмоциональный. Склонный к проявлению агрессии. Подросток, не взрослый человек.
Посредственность. Что Итачи в нем нашел?
Шисуи едва не передергивало от этих мыслей. От отвращения.
Но он умел хорошо себя контролировать.
Он продолжил ровным тоном, смотря Саске в глаза.
- Итачи вместе с твоим отцом, расследовал дело о похищении несовершеннолетних. Это не освещалось в газетах, но ты наверняка видел объявления о пропавших людях. Наверняка. Ты не мог не видеть, ты же всегда был наблюдательным мальчиком. Итачи – ну ты его знаешь, - копает глубоко. Докопался, нажил себе уйму врагов, разворошил осиное гнездо, даже не ужалившись. Ему был предъявлен ультиматум…догадываешься, какой?
Саске фыркнул, пытаясь этим скрыть свое волнение.
- Какой еще, к черту, ультиматум?.. – переспросил он раздраженно, но тут же осекся на полуслове.
Осознание, догадка, мысль пришла в такой короткий миг, что невозможно было проследить ее зарождение. Первые кусочки паззла встали на место. Тот разговор, который он подслушал, разговор отца и Итачи – неужели все правда? Неужели…но почему он не знал?
Шисуи с удовлетворением наблюдал за реакцией кузена.
Оказывается, ты умеешь думать, Саске.
- Или он отказывается от расследования, - продолжил Шисуи, отвлекшись от строительства и взяв карандаш в руки, крутя его в пальцах, - или под удар попадает его семья и, - он указал отточенным грифелем на Саске, скривив губы в презрительной ухмылке, - любимый младший брат. Фугаку был против того, чтобы Итачи прекращал работу. Они разругались, однако твой брат подчинился отцу. Вот и вышло…то, что вышло.
Молчишь? Вот и молчи!
Саске закурил и злым, импульсивным движением отбросил зажигалку.
- Поэтому он прогнал тебя, выставив себя убийцей. Ты должен был знать врага в лицо, и Итачи предпочел занять это вакантное место, чтобы даже он, твой родной брат, не смог тебя найти, - ухмылка исчезла с лица Шисуи, а взгляд стал холодным, - Ты понимаешь, насколько ты плохо знал Итачи? Как ты не смог рассмотреть обмана? Как ты смог так легко позволить убедить себя в том, что он – убийца? Саске, как?!
Последние слова Шисуи едва не выкрикнул. Эмоции, эмоции, они всегда губительны, если их слишком много.
Мужчина вздохнул и провел ладонью по лбу, будто у него вдруг разболелась голова.
- Он пришел ко мне…тогда, шестого августа. Он рассказал, что произошло, правда, слова из него пришлось вытягивать тисками, в буквальном смысле. Тогда он сказал одну чертовски простую фразу: «У меня больше нет семьи», - Шисуи горько усмехнулся и осушил свой бокал, - Вот так просто. Как Итачи умеет, ты знаешь.
Повисла тишина, звенящая, вязкая, напряженная, тяжелая, давящая, как толща воды на дне океана.
- Но до этого я никогда не видел его плачущим, - произнес Шисуи тихо, - И надеюсь, никогда больше не увижу. Итачи не верил, что ты убежишь. Он слишком сильно полагался на тебя. И, даже несмотря на то, что ему нужно было тебя прогнать, он верил, что ты останешься. Его буквально разрывало пополам. Он не говорил об этом, но я видел, как он борется с собой. Успешно, надо сказать…
Саске молчал, но Шисуи видел, как он хмурится, силясь поверить в повисшие в воздухе, как сигаретный дым, слова. Его рука дрогнула, и он едва не опрокинул бокал.
Слишком много бьющейся посуды на сегодня. Хватит.
- Это не может быть правдой, - глухо произнес Саске.
- Ты видел, да, ты видел всю правду, ну конечно, – хмуро сказал Шисуи, вертя карандаш в пальцах, сверля уничтожающим взглядом кузена, - Но ты не присматривался. Особенно потом, когда потерял память.
Старший Учиха медленно встал и открыл окно, впуская прохладный свежий воздух в прокуренную Саске комнату. Холодок забирался под одежду, воздух леденил дыхательные пути и прояснял мысли.
- Итачи продолжал вести дело, которое стоило ему семьи, и попутно вел поиски тебя, - продолжил Шисуи, не отходя от окна, созерцая унылый пейзаж за окном, - Он уволился из полиции и канул в небытие – честно говоря, не знаю, где его шатало целый год, пока он снова не объявился на радарах, - уже как Майлз Ховердейл. Это ведь ты придумал это имя? Какая ирония, он прикрывался перед тобой именно им…
Шисуи вздохнул и прикрыл глаза. Вот он, виновник всех бед и всей боли Итачи – вот он, рядом, молча кусает губы и пьет ледяной виски. И ничего нельзя с ним сделать, только отомстить. По-своему. Уничтожить его привычную картину реальности. Выпустить птицу из клетки прямо в бушующий ураган.
- Да, - сипло ответил Саске, - Я дал ему это имя.
Шисуи кивнул. Видел это Саске или нет – его дело.
- Итачи быстро вышел на Джирайю, - продолжил он, - помнишь, это дед Узумаки Наруто? Джирайя отказался ему давать информацию о тебе, хотя было очевидно, что он тебя покрывает – тебя или Хоука, без разницы, - и Итачи ничего не мог с этим поделать. Пока не нашел способ предъявить старому ворчуну ультиматум, против которого он бы не смог пойти. И все ради тебя, идиота. Мы искали тебя вместе. И нашли – он случайно увидел тебя в метро. Судьба или случайность? Скорее, и то и другое вместе.
Шисуи обернулся и посмотрел на Саске. Тот курил, безразлично смотря в стену перед собой. Бледный, с чуть подрагивающими руками – он держался стойко, не проявляя вообще никаких эмоций. Наверное, это семейное.
- Это была маленькая победа. Мы присматривали за тобой – краем глаза, чтобы ты не узнал и продолжал соблюдать осторожность, - и ты успешно со всем справлялся, пока не «попал в аварию». Саске, ты чем думал, когда решался на это?! Ты же мог погибнуть, ты знал об этом! Неужели твоя ненависть к Итачи была настолько сильна, что она мешала тебе нормально существовать и думать адекватно?
Шисуи в пару шагов оказался около стола, на котором высился карточный домик, и одним движением смахнул его, заставив карты разлететься в разные стороны. Король пик задел скулу Саске и опустился рядом.
Мужчина оперся о стол руками и продолжил рассказ, смотря прямо в безжизненно-безразличные глаза кузена.
- Ах, ненависть на пару с желанием отомстить, - протянул он с какой-то отчаянной злостью в карих глазах, - Я тебя так понимаю, Саске. Ты помнишь – вернее, Хоук помнит, - что я должен был стать твоим лечащим врачом? Когда я узнал, что ты потерял память, и не помнишь никого, кроме Узумаки – я понял, что дело дрянь, что ты больше не Саске, что ты просто другой человек, который понятия не имеет о том, что происходит вокруг него. Ты вышел из игры.
Саске прищурился.
- Интересно, почему ты вспомнил именно Узумаки? – ядовито поинтересовался Шисуи, - Неужели он был для тебя важнее, чем Итачи?..
Саске равнодушно пожал плечами, но бешенство в его глазах было почти ощутимо.
- Ты сам все знаешь. Это амнезия, а она непредсказуема.
- Ох, Саске, - фыркнул Шисуи, раздражаясь все больше и больше, борясь с желанием надавать эгоистичному ребенку пощечин, - Наломал ты дров, спутал всем карты – к сожалению, не той стороне, которой нужно. Я должен был стать твоим психиатром и помочь тебе выкарабкаться на тот уровень, который соответствует уровню Саске до аварии. Но случилось кое-что неожиданное.
Саске налил себе еще виски, будто бы совсем игнорируя кузена. Шисуи отметил, что брат собирается напиться и настроен совершенно серьезно.
- Саске, не нужно, - взяв себя в руки, спокойнее и ровнее сказал он.
- Заткнись и продолжай выкладывать свою версию реальности, - огрызнулся младший Учиха, не поднимая глаз.
Шисуи вздохнул и отвернулся, уловив обонянием, что Саске снова закурил. Какая уже по счету?..
Сколько проблем, сколько всего разрушено и затоптано – и все из-за этого идиота, с которым все носились, как с писаной торбой.
- Меня вывели из игры, и мое место занял Какаши. Дальше…а что дальше? Итачи продолжал охотиться на убийц ваших родителей, задействовав все свои связи – откуда он понабрал столько информаторов, спроси у него самого, я не отвечу, - и вышел на Теруми Мэй, слышал о такой? Вот, я тоже не слышал.
Мужчина криво усмехнулся и вновь сел на стул. Саске так же оставался неподвижен, лишь курил и пил, словно в комнате никого не было.
- Пока меня мариновали в больнице – Итачи завербовал какого-то подручного Джирайи на предмет присмотра за тобой. Какие отчеты он получал, я даже представить боюсь, - насколько я знаю, Хоук вел достаточно разгульный образ жизни, где об осторожности не шло и речи, а о легкомысленности и беспечности – запросто. И это с учетом того, что Итачи знал, что на тебя ведется охота. Он знал, что Хоука ищут. Правда, искали не Хоука, а Саске, - и ты молодец, догадался сменить имя, хах. И мне налей, а?
Саске поднял на него тяжелый взгляд, но виски все-таки налил.
- Спасибо. Твое здоровье, - Шисуи сделал глоток и продолжил, отставив рокс подальше, - Когда я, еще тогда, несколько лет назад, сказал Итачи, что ты потерял память и не помнишь ничего и никого, кроме Узумаки, он лишь пожал плечами, словно его это не касалось. Но что-то в нем поменялось, неуловимо, но очень серьезно. Он бросил все и снова пропал, на этот раз уже на несколько лет. Он вернулся, откуда – не знаю. Знаю только, что он достал убийц родителей. Они связаны как-то с этой Мэй.
- Я ее не знаю, что ты заладил.
- Да ты ничего не знаешь, - уничтожающе отрезал Шисуи, - В конце концов, Итачи нашел только один способ подобраться к ней, и для этого ему необходима была своя ласточка в стане врага. Он разузнал обо всех бойцах, участвующих в нелегальных боях, и вышел на Харуно. Очень странное совпадение – она жила в одной квартире с его бывшей девушкой, о которой он никогда особо не распространялся. Как ее звали хоть? Адрес вызвал подозрения об ошибке – та же улица, тот же дом, что у тебя. Только разные этажи и номера квартир, ну ты знаешь. Ты догадываешься, что произошло потом?
Саске весь словно подобрался и напрягся еще сильнее.
- Говори! – в глазах младшего мелькнул огонек уничтожающего, пожирающего изнутри пламени, но возможно, это была лишь иллюзия. Он был измотан и изможден – это было видно невооруженным взглядом, да и голос его был уставший и чуть обреченный. Словно он уже все понял, словно он стоит на эшафоте и ждет, когда ему наконец-то зачитают приговор.
Конечно, все было чуть-чуть не так.
- Итачи решил пойти ва-банк и быть с тобой до конца, надеясь, что ты примешь его, даже не помня, кто он такой. И таким образом он легко сможет подобраться к Харуно, которая в остальное время была под контролем Тсунаде. Убьет двух зайцев, так сказать. Видимо, он очень хотел быть с тобой, раз был готов сыграть в такой полномасштабный спектакль. Он морочил всем голову с самого начала, даже самому себе в какой-то степени.
Помолчав немного, испытующе глянув на кузена, он продолжил:
- Осталось только придумать уважительную причину и воздействовать на его бывшую девушку, - Шисуи усмехнулся, обнажив зубы, - Саске, я никогда не думал, что буду стрелять в лучшего друга. Тебе приходилось такое делать? О, как ты вздрогнул. Есть что вспомнить?
Саске отвел взгляд.
- Не твое дело.
- Ты мне солгал, Саске, - холодно ответил на его выпад Шисуи, делая еще один глоток виски, - Ты не в настроении. Эх, Саске, Саске, твоя ненависть к Итачи оказалась сильной, настолько сильной, что начала прорывать каменную стену беспамятства. А дальше? А что дальше, Саске? Я рассказал все, что знаю.
Молчание. Ни ответа, ни привета.
Приговор, зачитанный в мертвой зимней тишине.
- Твой брат не убивал твоих родителей. Он лишь косвенно виноват в их смерти, если говорить честно. А ты – ты поступил эгоистично и недальновидно. Итачи всегда любил тебя, настолько, что чертову прорву лет разрывался на две части, борясь с самим собой. Он знал, где ты, он знал, где ты живешь, что делаешь. Но он не должен был выдавать себя, он прикрывался долгом и тем, что тебе так будет лучше. Его хватило надолго, и когда обстоятельства столкнули тебя, Харуно и его бывшую в одном доме, он просто сорвался. Не выдержал. Я не стал его останавливать. Зачем? Саске, что с тобой? Больно от того, что ты предал его дважды?..
Саске резко и зло затушил сигарету в пепельнице.
- Хватит. Замолчи.
- Что, дошло наконец? – усмешка на губах Шисуи стала жестокой, а в глазах загорелся холодный, злой огонек, - Ты собственными руками разломал все, что Итачи собирал по осколкам. Ты предпочел поступить эгоистично, так, как ты любишь. Ты и не подумал разобраться в ситуации тогда, ты и не подумал разобраться, как память к тебе вернулась. Итачи открылся перед тобой – может, не полностью, но открылся! Но ты опять поступил по-своему, ты предпочел идти до конца! Может, пора перестать бить зеркала, а, Саске?
Саске молчал. Казалось, он не в силах произнести и короткого слова. Его руки дрожали, и, кажется, плечи тоже.
Плачет? Борется с собой? Переваривает услышанное?
Шисуи знал, какой удар нужно нанести. Он знал, куда нужно бить.
Ведь Итачи и Саске – не обычные братья. Они половинки одного целого, инь и ян, черное и белое, виски и лед.
И если это действительно так, как он думает, - то так тому и быть.
- Уходи. – первое слово, которое далось Саске. Парень молодец, держит тембр и интонацию на нулевой температуре. Не орет, не срывается, не кидается с кулаками.
Будто о погоде поговорили.
Шисуи встал, чувствуя, что ему жаль Саске. Совсем чуть-чуть.
Но он это заслужил. Заслужил одним фактом своего существования.
Тем, что не оставил Итачи выбора. Тем, что не дал Шисуи надежды на то, что Итачи когда-нибудь обратит на него внимание по-настоящему, а не стараясь приглушить боль и зависимость.
Итачи никогда не оттолкнет Саске, ведь он давно принял его таким, какой он есть, и выбор лишь за ним.
Когда Шисуи это в очередной раз понимал, ему хотелось убить их обоих. Чтобы не мучились и не мучили его.
- Я оставил адрес… - проговорил он, как ни в чем не бывало, - Фугаку и Микото. Если захочешь.
- Проваливай.
Шисуи взял ключи с протянутой ледяной ладони и вышел, неслышно хлопнув дверью.
Комната на секунду осветилась лампочками из холла, и вновь погрузилась во тьму.
Напускное спокойствие треснуло по швам. Рушился весь мир, собирался заново, теперь еще более неправильный, искаженный, настолько, что хотелось смять этот набросок и сжечь зажигалкой, в которой еще осталось пламя. Пусть горит все, разлетается пеплом, но пусть это не будет настоящим.
- Не возвращайся поздно, - как бы невзначай бросает Итачи, когда Саске говорит о том, что собирается встретиться с Наруто.
- Я не маленький, - фыркает Саске, перекидывая сумку через плечо.
- Будь осторожен.
Только теперь Саске понял истинный смысл этой простой фразы, в которую Итачи вкладывал так много, и вот - она режет не хуже ножа, скребет нервы, заставляет кровоточить сердце.
Гори, гори все!
Глупые авантюры, бездарные расклады, шахматные партии, петля на шее, свист демонов-пересмешников в ушах.
Хоук не смеется. Он жалеет Саске, жалея самого себя. Или Саске жалеет Хоука? С этим недолго свихнуться.
Как теперь жить с тем, что ты сознательно уничтожил свою жизнь? И не только свою?
Ведь теперь Саске все понял.
Сгорбленная, изломанная фигура молодого человека напоминает скорбящую статую. Панихида по прошлой жизни, панихида по придуманной. Саске смотрит перед собой и не видит ничего, - перед его глазами воспоминания-кусочки складываются в одну картину.
Вся эта стрельба, «если что, Саске, оружие и документы на него во втором ящике моего стола», «не возвращайся поздно», «будь осторожен», «возвращайся, я буду ждать».
Все встало на свои места и запуталось еще сильнее.
Обрывки разговоров вписывались в огромный гобелен.
«Я всегда на твоей стороне», «Хорошо, что ты решил пойти своим путем», «Что ты будешь делать, если останешься один? Семья не вечна», «Не все то, что мы видим, является тем, чем кажется».
Вот они, тонкие ниточки, мелкие осколки, намеки на то, что все повернется так, как Саске не ожидал.
«Возвращайся, Саске»
Он слушал Итачи, но не вслушивался, очарованный голосом, но не смыслом.
Не оправдал ожиданий?
Чувствуешь, как клокочущая ненависть к себе переполняет тебя?
Ошибся. Не поверил. Отвернулся и уничтожил своими руками. Спровоцировал уничтожающую лавину.
Но он еще может попробовать все исправить, дать свободу хотя бы одному из них, тому, кто ее заслужил. Стискивая зубы, сжимая кулаки, щуря глаза, сыграть свою партию без правил.
И пусть все катится к черту, горит огнем до черного пепла, разлетается по ветру, как карточный домик. Джокер улыбнется в последний раз своей запоминающейся ухмылкой, а пешка станет царственным, гордым ферзем, который никогда не скажет «Прости меня».
Он перестанет быть частью чужой игры. Хватит.
Почему-то Саске не сомневался в словах Шисуи и ждал такого сокрушительного удара под дых. Ему понадобилось некоторое время, чтобы все осмыслить и вернуть пошатнувшийся контроль эмоций, - кузен слишком недооценивал его.
Осталось решить пару вопросов. Для этого нужно…
Нет, он подумает об этом потом.
Итачи, чертов Итачи. Сколько с тобой проблем, думать о тебе не хочется, но все мысли замкнуты на тебе…
«Возвращайся, Саске»
Затемнение перед титрами. Фэйд аут.
Я возвращаюсь домой.
Автор: Вайр и Darkholme
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске\Итачи, Карин\Сакура, Наруто\Сакура, Наруто|Саске, Саске|Сакура, OMC, большое количество побочных персонажей
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе.
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.
в предыдущих серияхГлава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность, часть 1
Глава 7 - Токсичность, часть 2
Глава 7 - Токсичность, часть 3
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 1
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 2
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 3 и 4
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон! часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 1
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 3
примечание: в три поста с новым апдейтом - большая, зараза.
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - Саске
Глава 11.3 - Саске
Take my faith with an open hand and warm embrace
My confidant
Use my words
Take the good away and leave the worst to sell me out
Little lies
Little lies
Making up tragedies
Nothing is as it seems
Who cares what is real
Little lies
Little lies
Only to entertain
The message is the same for those who believe
Feed the flames
Empty wishes with no room to blame
My sacrifice
Deep inside
There is nothing left to stand behind
But little lies
Прими моё доверие с распростёртыми объятиями,
Мой хороший друг.
Используй мои слова,
Вырви из контекста всё хорошее и оставь плохое, чтобы очернить меня.
Немножечко лжи,
Немножечко лжи
Создают трагедию.
Всё вовсе не то, чем кажется,
Но кого это волнует?
Немножечко лжи,
Немножечко лжи
Лишь для развлечения,
Послание для тех, кто действительно в это верит.
Подбросьте дров в пламя
Несбыточных надежд на то, чтобы обвинить во всём меня.
Моя жертва
Глубоко внутри,
И нечего об этом и вспоминать,
Но всего лишь немножечко лжи...
Tarja Turunen – Little Lies
Вечерело, и небольшой аккуратный номер отеля погрузился в полную непроглядную тьму, такую густую, что ее можно было пощупать рукой, - по крайней мере, так кажется на первый взгляд. В этом мраке, скрывавшем все пространство, словно наброшенный саван, был лишь один источник света, постоянно гаснущий с тяжелым звонким металлическим щелчком.
Во вспышках этого неверного света можно было увидеть одинокую сгорбленную фигуру, гротескно-изломанную, будто неудачный эскиз, набросанный дрожащей рукой спятившего художника. Лицо Саске было непроницаемо, лишь в мертвом мраке глаз плескалось что-то, что заставляло кусать обветрившиеся губы до крови.
Щелк – огонек, подрагивающий от легкого дыхания, есть, щелк – и снова непроглядная тьма, лишь блеснут на короткий миг уставшие глаза, под которыми залегли синие тени, отнюдь не прибавляющие красоты.
В серебристой зажигалке, когда-то давно подаренной Риусом, заканчивался бензин. С каждым разом пламя становилось все слабее, но по-прежнему завораживало.
Сознание немного затуманилось из-за выпитого алкоголя. Саске ненавидел себя за то, что делал сейчас, но алкоголь, казалось, делал мысли, обычно спутанные и разрозненные, четкими и ясными. И от того, что приходило ему в голову, Саске запутывался еще больше.
И глухая, ноющая боль. Ее – вкупе с сомнениями и предчувствиями – было слишком много.
Но это все глупые отговорки – Саске просто хотел напиться. Хотя бы раз в жизни, будучи самим собой, а не Хоуком. Заснуть и проснуться где-нибудь в другом месте. Не отмотать все назад, нет, - слишком много страданий принесло бы возвращение в светлое прошлое. Просто хотелось стать другим, не тенью самого себя.
Но он уже стал другим! Хоук во многом был идеален, и главное его преимущество – в его неведении, объективности и хладнокровии.
«Позвони, как будешь в настроении»
Саске нахмурился, и эта эмоция тут же сделала его похожим на отца. Но он об этом не знал, ведь столько лет прошло, и он начал…забывать лица.
Где он допустил ошибку? Неужели тогда?..
Должно что-то быть. Что хотел сказать Шисуи? Он был ценным источником информации – это было видно по его самодовольному выражению лица и манере говорить с Саске, как с маленьким неразумным дитем, и это бесило, страшно, до дрожи в руках.
Ненавижу. Обоих.
- Ты слишком напряжен, Саске, - голос Итачи раздается откуда-то издалека, из задворок сознания-подсознания-памяти. По его голосу можно понять, что он чуть улыбается.
Надо было убить тебя тогда, застрелить, как ты застрелил отца и мать. И не было бы никакого напряжения!
- Саске, - Итачи касается руки брата, и Саске дернулся, словно по нему пропустили слабый заряд тока.
- Да знаю я, - огрызается он, не в силах понять, что с ним творится. Он никогда не промахивался, когда стрелял, но в последнее время он был сам не свой, особенно в присутствии Итачи.
И если бы он не был в своем уме, он назвал бы этот иррациональный поток эмоций одним страшным словом.
Влюбленность.
Итачи стреляет, - он чуть щурит глаза, а октябрьский прохладный ветер треплет полы его плаща болотного цвета, - и бутылка разбивается. Эхо выстрела отдается по лесу.
- Все просто, - говорит Итачи, не смотря на брата.
А Саске думает, что с таким же непроницаемым лицом его брат мог бы убивать людей из снайперской винтовки. Иногда создавалось ощущение, что у Итачи атрофированы какие бы то ни было эмоции, но это было не так. Саске знал.
Все просто. Нужно просто убрать ненужные эмоции. Легко сказать, - сложно сделать.
Саске всегда и во всем хотел превзойти Итачи. Пусть даже поначалу ему нужно будет идти тем же путем, что и брат. Все равно в нужный момент он свернет на неприметную тропку, которая доведет его до цели сквозь запутанный лабиринт.
Саске не собирается быть вторым Итачи. Саске хочет быть самим собой.
И в последнее время Саске вообще жалеет, что Итачи является его братом. Было бы проще и легче…все переживать.
Просто отрежь эмоции и чувства. Они преступны для тебя, они принесут только разочарование и боль.
Способен ли твой брат любить?
А способен ли любить ты?
Саске усмехается, и это вызывает слегка недоуменный взгляд со стороны брата.
Может, пока слишком рано делать выводы?
Может, стоит помучиться еще?
А потом понять, что это не влюбленность – это остатки детского обожания, глупого, беззаветного, никому не нужного?
Саске знал, что жизнь разъединит его с Итачи и с семьей, и это капельку пугало. Но не более.
Однако он не мог предполагать, что вселенная пошутит именно так, как она пошутила.
Тогда он не задумывался о таких вещах. Ведь ему было всего пятнадцать.
У него была только одна цель – Итачи.
Догнать. Превзойти. Своим путем.
Саске стреляет. И бутылка разлетается крупными осколками.
Что и требовалось доказать.
В комнате раздается лишь позвякивание колотого льда о стекло рокса, который Саске держит в руке, перекручивая и слушая звон, смешивая не только содержимое, но и кусочки паззла своей памяти.
Не паззл. Осколки.
Вспоминать – точно пытаться собрать разбитое зеркало. Оно никогда не будет прежним, цельным, отражение будет другим, а руки будут изрезаны в кровь битым стеклом. Отражение меняется, и вместе с ним меняешься ты.
Это может свести с ума, или же помочь обрести свободу – мифическую, долгожданную. Без поломанных крыльев. Без боли и сжигающих заживо воспоминаний и сомнений.
Головоломка на миллион деталей. У тебя нет даже приблизительного понимания, как должна выглядеть картинка в целом. Та, что собралась, когда ты был беспечным наивным подростком, начала распадаться на куски, а это значит, что детали не состыкованы. Что-то не так. Что именно?
И главное, - что с этим делать?
Саске, - или скорее, Хоука, - одолевали сомнения, прорастающие на благодатной почве буйным цветом. После слов Шисуи мировосприятие Саске чуть подернулось, как туманная завеса, дрогнуло, и первая трещина скользнула по слепяще-белой пелене перед глазами, разрывая картину реальности на куски, в клочья.
Саске, ты слажал, ты не думал об этом, когда подчинился приказу Итачи?..
Что-то словно щелкнуло в голове, словно переключатель, и мысли полились потоком внутреннего голоса, голоса с хоуковскими нотками, хриплого, прокуренного, чертовски серьезного.
Саске раздраженно закурил. Пламя зажигалки слабое, дрожащее, трепещущее.
Щелк – и огня нет.
Все бы было так просто – щелк! – и все.
Что ты натворил, что я натворил, что мы натворили?
Почему я подумал, что Итачи убил мать и отца?
Кто так рубит с плеча, Саске? Идиот, малолетний уебок, маменькин сынок!
Господи, даже ребенок бы понял, что Итачи не совершал убийства! Все просто. Объяснить, Саске?
Саске мотает головой и осушает рокс залпом. Ледяной виски обжигает гортань, даря отвратительно-приятное тепло. Отросшая челка лезет в глаза, и он прикрывает их, откинувшись на кровать. На его взгляд слишком мягкая, в ней словно утопаешь, как в трясине.
Все элементарно, веерная фамилия. Ситуация простая. Что ты увидел? Ну увидел ты родителей, ну Ма…Итачи с пистолетом. И что? Не мог мыслить адекватно, потому что увидел оружие в его руке и кровь на рубашке?! Но кровь могла появиться, когда твой брат переворачивал тела – может, Микото и Фугаку еще были живы. Пистолет, господи, пистолет, ты в семье копов родился или как?! У Итачи была нормальная реакция полицейского, который оказался на месте преступления, где еще могут быть незваные гости. Пистолет был его.
А ты и-ди-от.
Ты разрушил свою жизнь, решившись на эту авантюру с потерей памяти и аварией.
Ты похерил все. Сам. Своими руками, которыми владеет твой несчастный маленький мозг.
Шисуи был прав. Ты сферический идиот в вакууме.
Саске открыл глаза и порывисто вскочил с кровати. Голова раскалывалась, в ушах стоял звон, а в груди, казалось, зияла пустота, которую не восполнить ничем. Странное и страшное ощущение осознания, что допустил фатальную ошибку – сравнимо с ощущением, когда к твоему спинному мозгу приставляют зазубренное лезвие и скребут, скребут, скребут…
Холодный пот, мурашки по спине, редкостная ясность мысли. Впервые за много лет.
Парень буквально подбежал к окну и распахнул его, вдыхая воздух сбившимся дыханием. Сердце стучало и трепыхалось, и этот стук больного, ненужного органа, причинял страшную боль вполне физического характера.
Вдох-выдох.
Паника. Страх. Вина.
Но все может быть не так. Хоук – кем бы он ни был, субличностью, голосом совести или просто шизой, - может ошибаться. Любой может ошибаться.
НО НЕ ТАК, КАК МОГ ОШИБИТЬСЯ ОН.
Все элементарно, птичье имя. Ты не знаешь ничего, поэтому и ты мог сделать неправильные выводы.
Конечно, - ответило личное сумасшествие, - я просто мыслю логически. Поэтому я больше достоин быть Учихой, чем ты.
То, что все действительно не так, как кажется, - было очевидно. В этом Хоук прав, как бы не противно было это признавать.
И есть только один способ узнать, как все было. Если, конечно, Шисуи не часть чьего-то грандиозного плана.
Саске закрыл окно, когда почувствовал, что его пальцы леденеют от холода.
***
Кузен появился через полчаса после звонка, который Саске сделал от портье. Шисуи был немного сонным, все такой же неряшливый и растрепанный, с таким довольным выражением на лице, что у Саске руки сжались в кулаки от раздражения.
Он всегда недолюбливал Шисуи, и это было, кажется, взаимно.
За окнами уже совсем стемнело, и даже белый пушистый снег, похожий на клочья ваты, не мог сделать надвигающуюся ночь даже на полтона светлее.
- Напиваешься, хах. А тебе уже можно? – не преминул подколоть родственника прямо с порога Шисуи, осмотрев комнату быстрым цепким взглядом. Ничего особенного, кровать, стол, стул, шкаф, окно и прикроватная тумбочка, на которой горит лампа. Самый обычный номер отеля.
Саске стоял к нему спиной, напряженный и неподвижный. Казалось, он даже не дышал. Раздражение распространялось от него колючими проволочными волнами, их можно было даже почувствовать, как легкий ток на влажной руке.
Наконец он соизволил обернуться, презрительно скривив искусанные обветренные губы в неприязненной усмешке.
- Паспорт показать?
- Нет, спасибо, - усмехнулся Шисуи, почесав затылок, - все равно там из правды только дата рождения. Ее же ты не менял? Извини, что не посылал открытки. Ты бы не оценил такой знак внимания, знаешь ли.
Саске ничего не ответил, лишь закрыл дверь и повернул ключ в замке. Он не выпустит Шисуи отсюда, пока тот не расскажет все, что знает.
Шисуи наблюдал за этими манипуляциями с ухмылкой на губах. Казалось, ситуация его веселила.
- Я смотрю, ты настроен серьезно.
- Я в настроении.
- Долго же пришлось ждать, когда ты будешь в настроении. Я успел даже поспать, и тебе это советую, - мужчина грустно и лживо улыбнулся и сел на единственный в комнате стул. Саске сел напротив, на кровать, которая слегка прогнулась под его весом.
Повисло молчание. Братья молча выпили и пару минут играли в гляделки, ожидая, кто первый сломается и нарушит молчание. Не хватало только третьего - Итачи – предмета будущего разговора.
Шисуи отвел взгляд. Было тяжело смотреть в глаза Саске и не узнавать его. Кузен смотрел на него, как на врага, и это только подтверждало догадки, что мелкий изменился, и далеко не в лучшую сторону.
Однако это не меняло того факта, что Саске так и остался той посредственностью, которой и был. Импульсивный и несдержанный, неспособный мыслить объективно, пешка в чужих руках с амбициями ферзя.
Саске усмехнулся уголком губ.
- Я хочу знать все с самого начала, - тихо и медленно произнес он, закуривая. Бабочки, которых нужно выкурить из легких, помнишь?
Шисуи приподнял брови.
- С самого начала? – переспросил он слегка лукаво, прищурив глаза и закинув ногу на ногу, - Ну хорошо. Во времена, когда царящий во Вселенной хаос стал сгущаться, и Небо отделилось от Земли, на Равнине Высокого Неба появились три бога…
Дзинь!
Рокс в руках Саске раскололся под давлением пальцев, как полое яйцо, а сам кузен смотрел на Шисуи с таким еле сдерживаемым бешенством в чернущих глазах, что мужчине захотелось вжаться в спинку стула и позвать санитаров.
Но повеселиться хотелось еще сильнее. Саске хотелось растоптать, просто отомстить за то, что он натворил.
Давай, Саске, покажи, на что ты способен, и в какую палату я смогу тебя определить.
- Поспокойнее, - издевательски растягивая гласные, произнес Шисуи, доставая карандаш, который он вечно таскал то за ухом, то в кармане, - есть еще и другие теории. Вот, например, у шумеров Небеса и Земля были слиты воедино, как одна гора в пространстве, заполненном вечными водами дочери океана Намму, праматери всего сущего. Произвела она из самой себя Ану и Ки, сына и дочь, и поселила их раздельно…
Саске вздохнул и поджал губы, пытаясь успокоиться. Похоже, что ему это удалось – ведь в следующую секунду он одним молниеносным движением, за которым Шисуи не успел уследить, выплеснул содержимое рокса Шисуи кузену в лицо и швырнул несчастный бокал в стену.
С таким непроницаемым лицом, которому мог позавидовать и Итачи.
Дзинь!
Шисуи молча отер лицо рукавом. Кожу жгло алкоголем, а куски льда скатывались под свитер, доставляя отнюдь не приятные мурашки.
А был такой милый мальчик. И что выросло?
- Смотрю, в очереди за чувством юмора ты стоял последним, - не улыбаясь, проворчал мужчина.
Саске проигнорировал его фразу и глотнул виски из горла бутылки. «Чивас Ригал», помнится, такой очень любил Фугаку.
- Рассказывай все, что ты знаешь об Итачи, - проговорил он очень тихо, щуря глаза, которые в полумраке блестели от злости.
- Вот именно так, в приказном порядке? – притворно, лишь бы позлить собеседника, возмутился Шисуи, разворачиваясь на стуле, - И вообще, кончай курить, вам обоим это противопоказано под угрозой ранней смерти!
- Плевать. Все умрем, - отрезал Саске, задумчиво рассматривая мокрое пятно на стене, - Я жду.
- Да вижу я, как ты умеешь ждать. Это не твой конек, знаешь ли.
- Я жду объяснений, - повторил Саске еще тише и медленнее. Еще чуть-чуть, - подумал Шисуи, - и зашипит змеей.
Мужчина вздохнул и скрестил руки на груди, наблюдая, как кузен курит. С долей изящества, с долей раздражения.
Саске не совсем похож на Итачи, во внешности которого было много женского. Лишь отдельные черты неуловимо напоминали о том, что они братья – острые скулы, тонкие губы, ломаные линии тела. Красота Итачи была спокойной, чарующей, притягивающей, как умиротворенный океан, а Саске – Саске был словно бурлящий горный поток, - живой и ледяной одновременно, импульсивный и несдержанный, своенравный и гордый. Это притягивало и отталкивало одновременно.
- Хорошо, - сказал Шисуи после паузы, - Я расскажу тебе все, что знаю. Только успокойся и найди стеклотару – разговор будет долгим.
Саске кивнул и вышел из номера, намереваясь выловить прислугу.
Шисуи отметил, что кузен его запер.
Он вернулся через несколько минут. Свет холла осветил небольшой номер, и тут же исчез, отрезанный дверью. Почему-то Саске не спешил включать свет на полную мощность, предпочитая лишь прикроватную лампу.
Шисуи давно перестал удивляться причудам своих родственников. Сумасшедшие в их общей родословной были, не один и не два.
- Мы можем начать, - сказал Саске, разлив виски по таинственно сверкающим в полутьме роксам. Лед звякнул о стенки бокалов и принялся медленно таять.
Шисуи моргнул, отвлекшись от своих мыслей, и взял рокс в руки, отложив карандаш в сторону.
Вздохнув, он начал рассказ, чувствуя на себе пытливый взгляд младшего Учихи.
***
- Вы с Итачи всегда были…необычными братьями, - начал он, запнувшись на первом предложении. - Сложно подобрать слова к своим ощущениям, так же, как сложно объяснить маленькому ребенку теорию относительности. Объяснить вашу необычность простыми словами? Больше похоже на половинки одного целого. Инь и ян, один дополняет другого до идеала. Понимаешь, о чем я?
Саске пристально смотрит на Шисуи, не произнося ни слова. Он замер, не донеся бокал с виски до рта.
Шисуи усмехнулся. В его руках – колода карт, завалявшаяся в кармане по привычке раскладывать пасьянсы во время рабочего дня. Он берет по две карты, ставя их «домиком». А потом еще две. И еще.
- Вижу, что понимаешь, - говорит он со злой усмешкой на губах, - Жаль, что только сейчас. Но по глазам вижу, что тебя интересует шестое августа. То самое шестое августа шесть лет назад. Или семь? Извини, я, кажется, старею.
Второй уровень карточного домика. Осторожно, аккуратно ставить карты друг на друга, чтобы не разрушить конструкцию. Саске наблюдает за ним, ничего не говоря. Он весь обратился в слух, и, кажется, жадно слушает каждое слово кузена. Хотя, скорее, фильтрует, оставляя только то, что ему нужно.
- Я представляю, что ты увидел тогда, и я сочувствую тебе, - издевательски и без тени сожаления продолжает Шисуи, - Это, наверное, было ужасно, но все самое ужасное было потом.
Он сделал паузу, подняв взгляд на Саске. В глазах напротив нельзя было прочитать абсолютно ничего. Так же, как иногда и в глазах Итачи.
Шисуи очень хорошо знал своего лучшего и единственного друга, – еще бы, они стали друзьями еще тогда, когда Саске был только в планах.
- Я давно заметил некоторую…странность между вами. Иногда вы вели себя не как обычные братья, вы вели себя…как пара, что ли? Наверное, это ближе всего. Итачи, знаешь ли, всегда был зациклен на тебе просто до смешного, и иногда разговаривать с ним было просто невозможно: Саске то, Саске это, СаскеСаскеСаске. Не совсем нормально для нашего неразговорчивого непробиваемого Итачи, правда?
Шисуи усмехнулся, увидев, как Саске нахмурился. Руки младшего дрогнули, крепче сжав рокс. Занервничал? Засомневался в своих действиях?
О нет, Саске, это только начало.
Пора рушить твой карточный домик. Ты заслужил это, как никто другой, знаешь ли.
- О чем я говорил, хах? – Шисуи приподнял бровь и сделал большой глоток виски, поморщившись, - Ах да, шестое августа. Для меня это был бы самый обычный день, за исключением обалденной радуги после дождя, и того, что ко мне пришел Итачи. Я никогда не видел его таким, Саске, и надеюсь, что не увижу никогда. Ты в этом виноват! – старший Учиха метнул злой взгляд на парнишку напротив, вызвав у того удивление в расширившихся глазах от резкой перемены тона голоса.
Шисуи ненавидел Саске, и это тяжело было скрыть. Ненавидел за то, что тот отобрал у него Итачи, парализовал его холодный расчетливый гениальный разум, направляя все действия на себя, на себя, только на себя. Иногда Шисуи казалось, что его лучший друг болен своим братом, как неизлечимой болезнью. Он тщательно скрывал эту хворь, точившую его годами, но Шисуи умел смотреть сквозь стеклянные маски Итачи, и то, что он видел, повергало его в ужас.
Саске был Джокером, узурпатором, свергнувшим Короля Пик, даже не подозревая об этом. Он поставил его на колени, оставаясь полностью зависимым от него. Какая-то дурацкая игра. Какая-то дурацкая ирония.
Какой неудачный расклад.
Шисуи горько усмехнулся, и начал строить третий этаж. Что-что, а карточные домики всегда ему удавались. Особенно он любил их рушить. Ведь это так просто.
- Он дал тебе свободу, - произнес он ледяным тоном, полным яда, чеканя каждое слово, выверяя их, как удары, - Он сознательно прогнал тебя, чтобы те, кто убил ваших отца и мать, не добрались до тебя!
Саске дернулся, будто от пощечины, сжав одной рукой темное покрывало кровати так сильно, что пальцы, казавшиеся во тьме костлявыми, побелели. Кровь отхлынула от его лица, тут же делая его похожим на мертвеца.
- Это ложь, - произнес он уверенным тоном, но в его глазах уверенности не было. Лишь растерянность и ошеломление.
Шисуи усмехнулся и мотнул головой. Несколько волнистых прядей отросшей челки упали ему на лоб.
- О, я вижу удивление, и какое искреннее! – рассмеялся он отрывистым лающим смехом, из-за которого Саске захотелось ему врезать, - Значит, ты был не в курсе, чем занимался Итачи последние полгода? Ты плохой брат, хах. Но тебе и не нужно было этого знать, собственно.
- Что ты имеешь в виду?
Саске чуть подался вперед, сцепив пальцы перед собой в замок. Он нервничал, - это было видно по тому, как ледяная маска медленно сползает с его лица, проявляя портрет подростка, который запутался во всем, в чем только можно.
Шисуи чуть дотронулся пальцами до губ – привычка. Он всегда так делал, когда размышлял и анализировал ответы любопытного пациента.
Интересный экземпляр этот Саске. Намного интереснее, чем та мелочь, что раздражала Шисуи почти всю жизнь. Не разговорчивый, но эмоциональный. Склонный к проявлению агрессии. Подросток, не взрослый человек.
Посредственность. Что Итачи в нем нашел?
Шисуи едва не передергивало от этих мыслей. От отвращения.
Но он умел хорошо себя контролировать.
Он продолжил ровным тоном, смотря Саске в глаза.
- Итачи вместе с твоим отцом, расследовал дело о похищении несовершеннолетних. Это не освещалось в газетах, но ты наверняка видел объявления о пропавших людях. Наверняка. Ты не мог не видеть, ты же всегда был наблюдательным мальчиком. Итачи – ну ты его знаешь, - копает глубоко. Докопался, нажил себе уйму врагов, разворошил осиное гнездо, даже не ужалившись. Ему был предъявлен ультиматум…догадываешься, какой?
Саске фыркнул, пытаясь этим скрыть свое волнение.
- Какой еще, к черту, ультиматум?.. – переспросил он раздраженно, но тут же осекся на полуслове.
Осознание, догадка, мысль пришла в такой короткий миг, что невозможно было проследить ее зарождение. Первые кусочки паззла встали на место. Тот разговор, который он подслушал, разговор отца и Итачи – неужели все правда? Неужели…но почему он не знал?
Шисуи с удовлетворением наблюдал за реакцией кузена.
Оказывается, ты умеешь думать, Саске.
- Или он отказывается от расследования, - продолжил Шисуи, отвлекшись от строительства и взяв карандаш в руки, крутя его в пальцах, - или под удар попадает его семья и, - он указал отточенным грифелем на Саске, скривив губы в презрительной ухмылке, - любимый младший брат. Фугаку был против того, чтобы Итачи прекращал работу. Они разругались, однако твой брат подчинился отцу. Вот и вышло…то, что вышло.
Молчишь? Вот и молчи!
Саске закурил и злым, импульсивным движением отбросил зажигалку.
- Поэтому он прогнал тебя, выставив себя убийцей. Ты должен был знать врага в лицо, и Итачи предпочел занять это вакантное место, чтобы даже он, твой родной брат, не смог тебя найти, - ухмылка исчезла с лица Шисуи, а взгляд стал холодным, - Ты понимаешь, насколько ты плохо знал Итачи? Как ты не смог рассмотреть обмана? Как ты смог так легко позволить убедить себя в том, что он – убийца? Саске, как?!
Последние слова Шисуи едва не выкрикнул. Эмоции, эмоции, они всегда губительны, если их слишком много.
Мужчина вздохнул и провел ладонью по лбу, будто у него вдруг разболелась голова.
- Он пришел ко мне…тогда, шестого августа. Он рассказал, что произошло, правда, слова из него пришлось вытягивать тисками, в буквальном смысле. Тогда он сказал одну чертовски простую фразу: «У меня больше нет семьи», - Шисуи горько усмехнулся и осушил свой бокал, - Вот так просто. Как Итачи умеет, ты знаешь.
Повисла тишина, звенящая, вязкая, напряженная, тяжелая, давящая, как толща воды на дне океана.
- Но до этого я никогда не видел его плачущим, - произнес Шисуи тихо, - И надеюсь, никогда больше не увижу. Итачи не верил, что ты убежишь. Он слишком сильно полагался на тебя. И, даже несмотря на то, что ему нужно было тебя прогнать, он верил, что ты останешься. Его буквально разрывало пополам. Он не говорил об этом, но я видел, как он борется с собой. Успешно, надо сказать…
Саске молчал, но Шисуи видел, как он хмурится, силясь поверить в повисшие в воздухе, как сигаретный дым, слова. Его рука дрогнула, и он едва не опрокинул бокал.
Слишком много бьющейся посуды на сегодня. Хватит.
- Это не может быть правдой, - глухо произнес Саске.
- Ты видел, да, ты видел всю правду, ну конечно, – хмуро сказал Шисуи, вертя карандаш в пальцах, сверля уничтожающим взглядом кузена, - Но ты не присматривался. Особенно потом, когда потерял память.
Старший Учиха медленно встал и открыл окно, впуская прохладный свежий воздух в прокуренную Саске комнату. Холодок забирался под одежду, воздух леденил дыхательные пути и прояснял мысли.
- Итачи продолжал вести дело, которое стоило ему семьи, и попутно вел поиски тебя, - продолжил Шисуи, не отходя от окна, созерцая унылый пейзаж за окном, - Он уволился из полиции и канул в небытие – честно говоря, не знаю, где его шатало целый год, пока он снова не объявился на радарах, - уже как Майлз Ховердейл. Это ведь ты придумал это имя? Какая ирония, он прикрывался перед тобой именно им…
Шисуи вздохнул и прикрыл глаза. Вот он, виновник всех бед и всей боли Итачи – вот он, рядом, молча кусает губы и пьет ледяной виски. И ничего нельзя с ним сделать, только отомстить. По-своему. Уничтожить его привычную картину реальности. Выпустить птицу из клетки прямо в бушующий ураган.
- Да, - сипло ответил Саске, - Я дал ему это имя.
Шисуи кивнул. Видел это Саске или нет – его дело.
- Итачи быстро вышел на Джирайю, - продолжил он, - помнишь, это дед Узумаки Наруто? Джирайя отказался ему давать информацию о тебе, хотя было очевидно, что он тебя покрывает – тебя или Хоука, без разницы, - и Итачи ничего не мог с этим поделать. Пока не нашел способ предъявить старому ворчуну ультиматум, против которого он бы не смог пойти. И все ради тебя, идиота. Мы искали тебя вместе. И нашли – он случайно увидел тебя в метро. Судьба или случайность? Скорее, и то и другое вместе.
Шисуи обернулся и посмотрел на Саске. Тот курил, безразлично смотря в стену перед собой. Бледный, с чуть подрагивающими руками – он держался стойко, не проявляя вообще никаких эмоций. Наверное, это семейное.
- Это была маленькая победа. Мы присматривали за тобой – краем глаза, чтобы ты не узнал и продолжал соблюдать осторожность, - и ты успешно со всем справлялся, пока не «попал в аварию». Саске, ты чем думал, когда решался на это?! Ты же мог погибнуть, ты знал об этом! Неужели твоя ненависть к Итачи была настолько сильна, что она мешала тебе нормально существовать и думать адекватно?
Шисуи в пару шагов оказался около стола, на котором высился карточный домик, и одним движением смахнул его, заставив карты разлететься в разные стороны. Король пик задел скулу Саске и опустился рядом.
Мужчина оперся о стол руками и продолжил рассказ, смотря прямо в безжизненно-безразличные глаза кузена.
- Ах, ненависть на пару с желанием отомстить, - протянул он с какой-то отчаянной злостью в карих глазах, - Я тебя так понимаю, Саске. Ты помнишь – вернее, Хоук помнит, - что я должен был стать твоим лечащим врачом? Когда я узнал, что ты потерял память, и не помнишь никого, кроме Узумаки – я понял, что дело дрянь, что ты больше не Саске, что ты просто другой человек, который понятия не имеет о том, что происходит вокруг него. Ты вышел из игры.
Саске прищурился.
- Интересно, почему ты вспомнил именно Узумаки? – ядовито поинтересовался Шисуи, - Неужели он был для тебя важнее, чем Итачи?..
Саске равнодушно пожал плечами, но бешенство в его глазах было почти ощутимо.
- Ты сам все знаешь. Это амнезия, а она непредсказуема.
- Ох, Саске, - фыркнул Шисуи, раздражаясь все больше и больше, борясь с желанием надавать эгоистичному ребенку пощечин, - Наломал ты дров, спутал всем карты – к сожалению, не той стороне, которой нужно. Я должен был стать твоим психиатром и помочь тебе выкарабкаться на тот уровень, который соответствует уровню Саске до аварии. Но случилось кое-что неожиданное.
Саске налил себе еще виски, будто бы совсем игнорируя кузена. Шисуи отметил, что брат собирается напиться и настроен совершенно серьезно.
- Саске, не нужно, - взяв себя в руки, спокойнее и ровнее сказал он.
- Заткнись и продолжай выкладывать свою версию реальности, - огрызнулся младший Учиха, не поднимая глаз.
Шисуи вздохнул и отвернулся, уловив обонянием, что Саске снова закурил. Какая уже по счету?..
Сколько проблем, сколько всего разрушено и затоптано – и все из-за этого идиота, с которым все носились, как с писаной торбой.
- Меня вывели из игры, и мое место занял Какаши. Дальше…а что дальше? Итачи продолжал охотиться на убийц ваших родителей, задействовав все свои связи – откуда он понабрал столько информаторов, спроси у него самого, я не отвечу, - и вышел на Теруми Мэй, слышал о такой? Вот, я тоже не слышал.
Мужчина криво усмехнулся и вновь сел на стул. Саске так же оставался неподвижен, лишь курил и пил, словно в комнате никого не было.
- Пока меня мариновали в больнице – Итачи завербовал какого-то подручного Джирайи на предмет присмотра за тобой. Какие отчеты он получал, я даже представить боюсь, - насколько я знаю, Хоук вел достаточно разгульный образ жизни, где об осторожности не шло и речи, а о легкомысленности и беспечности – запросто. И это с учетом того, что Итачи знал, что на тебя ведется охота. Он знал, что Хоука ищут. Правда, искали не Хоука, а Саске, - и ты молодец, догадался сменить имя, хах. И мне налей, а?
Саске поднял на него тяжелый взгляд, но виски все-таки налил.
- Спасибо. Твое здоровье, - Шисуи сделал глоток и продолжил, отставив рокс подальше, - Когда я, еще тогда, несколько лет назад, сказал Итачи, что ты потерял память и не помнишь ничего и никого, кроме Узумаки, он лишь пожал плечами, словно его это не касалось. Но что-то в нем поменялось, неуловимо, но очень серьезно. Он бросил все и снова пропал, на этот раз уже на несколько лет. Он вернулся, откуда – не знаю. Знаю только, что он достал убийц родителей. Они связаны как-то с этой Мэй.
- Я ее не знаю, что ты заладил.
- Да ты ничего не знаешь, - уничтожающе отрезал Шисуи, - В конце концов, Итачи нашел только один способ подобраться к ней, и для этого ему необходима была своя ласточка в стане врага. Он разузнал обо всех бойцах, участвующих в нелегальных боях, и вышел на Харуно. Очень странное совпадение – она жила в одной квартире с его бывшей девушкой, о которой он никогда особо не распространялся. Как ее звали хоть? Адрес вызвал подозрения об ошибке – та же улица, тот же дом, что у тебя. Только разные этажи и номера квартир, ну ты знаешь. Ты догадываешься, что произошло потом?
Саске весь словно подобрался и напрягся еще сильнее.
- Говори! – в глазах младшего мелькнул огонек уничтожающего, пожирающего изнутри пламени, но возможно, это была лишь иллюзия. Он был измотан и изможден – это было видно невооруженным взглядом, да и голос его был уставший и чуть обреченный. Словно он уже все понял, словно он стоит на эшафоте и ждет, когда ему наконец-то зачитают приговор.
Конечно, все было чуть-чуть не так.
- Итачи решил пойти ва-банк и быть с тобой до конца, надеясь, что ты примешь его, даже не помня, кто он такой. И таким образом он легко сможет подобраться к Харуно, которая в остальное время была под контролем Тсунаде. Убьет двух зайцев, так сказать. Видимо, он очень хотел быть с тобой, раз был готов сыграть в такой полномасштабный спектакль. Он морочил всем голову с самого начала, даже самому себе в какой-то степени.
Помолчав немного, испытующе глянув на кузена, он продолжил:
- Осталось только придумать уважительную причину и воздействовать на его бывшую девушку, - Шисуи усмехнулся, обнажив зубы, - Саске, я никогда не думал, что буду стрелять в лучшего друга. Тебе приходилось такое делать? О, как ты вздрогнул. Есть что вспомнить?
Саске отвел взгляд.
- Не твое дело.
- Ты мне солгал, Саске, - холодно ответил на его выпад Шисуи, делая еще один глоток виски, - Ты не в настроении. Эх, Саске, Саске, твоя ненависть к Итачи оказалась сильной, настолько сильной, что начала прорывать каменную стену беспамятства. А дальше? А что дальше, Саске? Я рассказал все, что знаю.
Молчание. Ни ответа, ни привета.
Приговор, зачитанный в мертвой зимней тишине.
- Твой брат не убивал твоих родителей. Он лишь косвенно виноват в их смерти, если говорить честно. А ты – ты поступил эгоистично и недальновидно. Итачи всегда любил тебя, настолько, что чертову прорву лет разрывался на две части, борясь с самим собой. Он знал, где ты, он знал, где ты живешь, что делаешь. Но он не должен был выдавать себя, он прикрывался долгом и тем, что тебе так будет лучше. Его хватило надолго, и когда обстоятельства столкнули тебя, Харуно и его бывшую в одном доме, он просто сорвался. Не выдержал. Я не стал его останавливать. Зачем? Саске, что с тобой? Больно от того, что ты предал его дважды?..
Саске резко и зло затушил сигарету в пепельнице.
- Хватит. Замолчи.
- Что, дошло наконец? – усмешка на губах Шисуи стала жестокой, а в глазах загорелся холодный, злой огонек, - Ты собственными руками разломал все, что Итачи собирал по осколкам. Ты предпочел поступить эгоистично, так, как ты любишь. Ты и не подумал разобраться в ситуации тогда, ты и не подумал разобраться, как память к тебе вернулась. Итачи открылся перед тобой – может, не полностью, но открылся! Но ты опять поступил по-своему, ты предпочел идти до конца! Может, пора перестать бить зеркала, а, Саске?
Саске молчал. Казалось, он не в силах произнести и короткого слова. Его руки дрожали, и, кажется, плечи тоже.
Плачет? Борется с собой? Переваривает услышанное?
Шисуи знал, какой удар нужно нанести. Он знал, куда нужно бить.
Ведь Итачи и Саске – не обычные братья. Они половинки одного целого, инь и ян, черное и белое, виски и лед.
И если это действительно так, как он думает, - то так тому и быть.
- Уходи. – первое слово, которое далось Саске. Парень молодец, держит тембр и интонацию на нулевой температуре. Не орет, не срывается, не кидается с кулаками.
Будто о погоде поговорили.
Шисуи встал, чувствуя, что ему жаль Саске. Совсем чуть-чуть.
Но он это заслужил. Заслужил одним фактом своего существования.
Тем, что не оставил Итачи выбора. Тем, что не дал Шисуи надежды на то, что Итачи когда-нибудь обратит на него внимание по-настоящему, а не стараясь приглушить боль и зависимость.
Итачи никогда не оттолкнет Саске, ведь он давно принял его таким, какой он есть, и выбор лишь за ним.
Когда Шисуи это в очередной раз понимал, ему хотелось убить их обоих. Чтобы не мучились и не мучили его.
- Я оставил адрес… - проговорил он, как ни в чем не бывало, - Фугаку и Микото. Если захочешь.
- Проваливай.
Шисуи взял ключи с протянутой ледяной ладони и вышел, неслышно хлопнув дверью.
Комната на секунду осветилась лампочками из холла, и вновь погрузилась во тьму.
Напускное спокойствие треснуло по швам. Рушился весь мир, собирался заново, теперь еще более неправильный, искаженный, настолько, что хотелось смять этот набросок и сжечь зажигалкой, в которой еще осталось пламя. Пусть горит все, разлетается пеплом, но пусть это не будет настоящим.
- Не возвращайся поздно, - как бы невзначай бросает Итачи, когда Саске говорит о том, что собирается встретиться с Наруто.
- Я не маленький, - фыркает Саске, перекидывая сумку через плечо.
- Будь осторожен.
Только теперь Саске понял истинный смысл этой простой фразы, в которую Итачи вкладывал так много, и вот - она режет не хуже ножа, скребет нервы, заставляет кровоточить сердце.
Гори, гори все!
Глупые авантюры, бездарные расклады, шахматные партии, петля на шее, свист демонов-пересмешников в ушах.
Хоук не смеется. Он жалеет Саске, жалея самого себя. Или Саске жалеет Хоука? С этим недолго свихнуться.
Как теперь жить с тем, что ты сознательно уничтожил свою жизнь? И не только свою?
Ведь теперь Саске все понял.
Сгорбленная, изломанная фигура молодого человека напоминает скорбящую статую. Панихида по прошлой жизни, панихида по придуманной. Саске смотрит перед собой и не видит ничего, - перед его глазами воспоминания-кусочки складываются в одну картину.
Вся эта стрельба, «если что, Саске, оружие и документы на него во втором ящике моего стола», «не возвращайся поздно», «будь осторожен», «возвращайся, я буду ждать».
Все встало на свои места и запуталось еще сильнее.
Обрывки разговоров вписывались в огромный гобелен.
«Я всегда на твоей стороне», «Хорошо, что ты решил пойти своим путем», «Что ты будешь делать, если останешься один? Семья не вечна», «Не все то, что мы видим, является тем, чем кажется».
Вот они, тонкие ниточки, мелкие осколки, намеки на то, что все повернется так, как Саске не ожидал.
«Возвращайся, Саске»
Он слушал Итачи, но не вслушивался, очарованный голосом, но не смыслом.
Не оправдал ожиданий?
Чувствуешь, как клокочущая ненависть к себе переполняет тебя?
Ошибся. Не поверил. Отвернулся и уничтожил своими руками. Спровоцировал уничтожающую лавину.
Но он еще может попробовать все исправить, дать свободу хотя бы одному из них, тому, кто ее заслужил. Стискивая зубы, сжимая кулаки, щуря глаза, сыграть свою партию без правил.
И пусть все катится к черту, горит огнем до черного пепла, разлетается по ветру, как карточный домик. Джокер улыбнется в последний раз своей запоминающейся ухмылкой, а пешка станет царственным, гордым ферзем, который никогда не скажет «Прости меня».
Он перестанет быть частью чужой игры. Хватит.
Почему-то Саске не сомневался в словах Шисуи и ждал такого сокрушительного удара под дых. Ему понадобилось некоторое время, чтобы все осмыслить и вернуть пошатнувшийся контроль эмоций, - кузен слишком недооценивал его.
Осталось решить пару вопросов. Для этого нужно…
Нет, он подумает об этом потом.
Итачи, чертов Итачи. Сколько с тобой проблем, думать о тебе не хочется, но все мысли замкнуты на тебе…
«Возвращайся, Саске»
Затемнение перед титрами. Фэйд аут.
Я возвращаюсь домой.
@темы: Восьмой, графоманство-с, without names
-
-
04.04.2012 в 14:04Это прекрасно.
Не знаю,что сказать. Это просто шквал эмоций, а последняя фраза вынесла мозг подчистую. Все, на содержательные комментарии мы теперь не способны.
Извини-извини-извини. Что мне для тебя сделать, что бы обрадовать тебя так же сильно, как ты меня сейчас?-
-
04.04.2012 в 19:08ааа, не надо сходить с ума только))
-
-
04.04.2012 в 19:22-
-
04.04.2012 в 19:26-
-
04.04.2012 в 19:30-
-
04.04.2012 в 19:38-
-
04.04.2012 в 19:39-
-
04.04.2012 в 19:39-
-
04.04.2012 в 19:41-
-
04.04.2012 в 19:49-
-
04.04.2012 в 19:52-
-
04.04.2012 в 19:56-
-
04.04.2012 в 19:59-
-
04.04.2012 в 20:12-
-
07.04.2012 в 21:17Я и не знала о выходе новой главы.Видела твои манипуляции на местном сообществе,но так и не разобралась,вроде открыла и увидела ранее прочитанное.А вчера поддавшись какому-то порыву решила зайти на сайт Учих и ба!что я вижу)
Тебе уже наверное надоели мои восхваления и тотальное комментирование,наверное ты уже и не воспринимаешь мои отзывы т.ч. не буду растекаться мыслью по древу и скажу про основные моменты.
Перед тем ,как начать читать собственно вообще собиралась спать уже,думаю не стоит пояснять,что после прочтения о сне не могло быть и речи.Честно сказать этой главой,вы, уважаемый,вогнали меня в мини-депрессию,заставив ненадолго выпасть из реальности и задуматься.Есть такая тенденция,что продолжительно читая какие-либо сильные работы,начинаю замечать,что неосознанно вживаюсь в образ Саске и начинаю "испытывать" его эмоции,как собственно и тут.Сразу возникло желание закурить,примерно на середине,когда понимаешь какой фееричный олень этот строптивый юноша .Вся ситуация материализуется,кожа покрывается мурашками и наконец приходит осознание ситуации за Саске,за себя,за всю историю в целом и хочется крикнуть :"Идиот!Немедленно все исправь!".Но это еще впереди,да же?)Теперь Итачи...Вот уж кто открылся в полной мере.Отлично расписано,какую груду проблем взвали на себя Итачи в который раз отдуваясь за мелкого и отношения с братом,прям один из вариантов моего виденья.Строки понравились:"Вы с Итачи всегда были…необычными братьями, - начал он, запнувшись на первом предложении. - Сложно подобрать слова к своим ощущениям, так же, как сложно объяснить маленькому ребенку теорию относительности. Объяснить вашу необычность простыми словами? Больше похоже на половинки одного целого. Инь и ян, один дополняет другого до идеала.Я давно заметил некоторую…странность между вами. Иногда вы вели себя не как обычные братья, вы вели себя…как пара, что ли? Наверное, это ближе всего. Итачи, знаешь ли, всегда был зациклен на тебе просто до смешного, и иногда разговаривать с ним было просто невозможно: Саске то, Саске это, СаскеСаскеСаске. Не совсем нормально для нашего неразговорчивого непробиваемого Итачи, правда?"
Ох,словно окунули в ледяную ванну и картинка наконец собралась.Последняя фраза внушает огромные надежды т.ч. ждем.Кстати цитаты прям мм!
Успехов тебе и верную музу
-
-
08.04.2012 в 22:32спасибо-спасибо-спасибо! я очень рад, что этот ход конем 11 главы был воспринят в итоге так, как я и хотел сделать)
стоит начать проводить параллели с мангой, но это так, к слову
ну и к тому же, мне вдвойне приятно - потому что мы с Дарк работали над 11й очень кропотливо, и переписывалась она несколько раз, уже застрелиться хотелось, честно)
спасибо. такие отзывы сподвигают забивать на отдых и писать продолжение) тем более всегда приятно читать отзывы от постоянных читателей (в смысле не дневника, а фика)