.расслабься, жизнь - это хаос (с)
Название: Без имен.
Автор: Вайр и Darkholme
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске\Итачи, Карин\Сакура, Наруто\Сакура, Наруто|Саске, Саске|Сакура, OMC, большое количество побочных персонажей
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе.
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.
в предыдущих серияхГлава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность, часть 1
Глава 7 - Токсичность, часть 2
Глава 7 - Токсичность, часть 3
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 1
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 2
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 3 и 4
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон! часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 1
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 3
примечание: в три поста с новым апдейтом - большая, зараза.
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - СаскеWhen I was a young boy,
I was honest and I had
More self-control
If I was tempted, I would run.
Then, when I got older,
I began to lie to get
Exactly what I wanted,
When I wanted it.
And I wanted it....
Now, I'm having trouble Differentiating
Between what I want
And what I need,
To make me happy.
So instead of thinking I just stop
Before I have the chance to Contemplate the
Consequences of action.
And I will turn off,
And I will shut down,
Burying the voices of my conscience, Hitting ground.
And I will turn off,
And I will shut down.
The chemicals are restless in my head
'Cuz I lie!
Not because I want to,
But I seem to need to
All the time.
Yeah, I lie!
And I don't even know it.
Maybe this is
All a part of my flawed design.
Будучи еще мальчишкой,
Я был честен
И лучше контролировал себя.
Подвергнись я искушению,
Убежал бы. Став старше,
Я начал лгать,
Чтобы получить именно то,
Чего бы пожелал.
Я так сильно хотел...
Теперь я не могу различать
То, что я хочу,
И то, что мне нужно,
Чтобы стать счастливым.
И вместо того, чтобы думать,
Я останавливаюсь, когда представляется
Шанс сделать выводы из происходящего.
И я потеряю интерес к жизни, отключусь,
Замуровывая голос совести,
Ударяясь об землю.
И я потеряю интерес к жизни,
Отключусь,
Химикаты в моем мозгу не знают отдыха.
Потому что я лгу!
Нет, я не хочу так поступать,
Но похоже, придется
Все время обманывать.
Да, я лжец!
И даже не замечаю этого.
Может быть, все это -
Лишь часть моего дефектного эскиза.
Stabilo – Flawed Design
До боли и рези в глазах знакомая станция, расположенная на скованных холодом болотах, встретила Саске неприветливо и нерадушно, как негостеприимная сварливая хозяйка. Болота здесь были добрый десяток лет назад – кажется, целая вечность прошла, - а сейчас – был построен вокзал.
Кажется, стало еще холоднее, чем было, но снегопад прекратился, или надвигающийся буран просто еще не дошел сюда. Саске поежился, сутуля спину, - немного знобило, но он лишь затянул удавку шарфа потуже и поднял воротник пальто.
Из поезда вышло на удивление много людей, и среди пестрого разнообразия курток, дубленок и шуб Учиха уловил яркий всполох золота посреди серого монохрома – Наруто?..
Нет-нет-нет.
Саске настороженно застыл посреди перрона, забыв даже, как дышать.
Нет, он не мог оклематься так быстро, он не мог проследовать за ним так, чтобы Саске не заметил! Этот идиот даже в собственной квартире иногда не может дорогу к выходу найти, не напоровшись и не разбив ничего, какое тут следить!
Незнакомец со светлыми волосами оборачивается, и у Саске отлегло от сердца, слишком нервного в последнее время, слишком слабого и больного. Паранойя отступила. Тревога успокоилась.
Откат, тяжелый, дарящий ледяное дыхание воздуха и свободу.
Прилив сменился отливом.
Не Наруто. Просто какой-то блондин, да еще и крашеный. И прическа не такая.
Вдох-выдох. Пар вырывается изо рта, подражая сигаретному дыму.
Саске вернулся к точке отсчета. С того дня, как мама и папа погибли, он привык оглядываться через плечо, никому не доверять и не заводить долгих знакомств, которые требуют выворачивания души наизнанку.
Отсюда все началось, вот с этого самого перрона, сейчас покрытого тонкой полупрозрачной коркой льда, похожего на битое зеркало. Отсюда Саске начал свой путь, сбежал от Итачи, который однажды спас ему жизнь, поймав за руку перед надвигающимся поездом. Это было так давно, что Саске не мог вспомнить четко всех деталей.
У него было одно воспоминание, связанное с этим местом.
Он помнил Наруто, бегущего за поездом и что-то кричащего ему, Саске. Над головой Узумаки – радуга, такая яркая, каких Саске не видел никогда. Но тогда было плевать на радугу. Тогда было плевать на все, хотелось просто лечь и умереть.
И только потом появилось желание отомстить. Желание переросло в опасную манию, а мания – в иссушающую одержимость, которая не давала спать по ночам, которая сжигала изнутри заживо, но давала волю жить.
Что же тогда кричал ему Наруто?
Что-то о том, что найдет его. Что все будет хорошо.
Саске горько усмехнулся своим воспоминаниям.
Три ха-ха два раза. Все хорошо? Лишь в мечтах, лишь в прошлом, которое медленно погружается в забвение.
***
Саске не намеревался задерживаться в родном городе надолго – уж слишком большой была вероятность натолкнуться на кого-то знакомого.
Придумывать фантастичные истории Саске ох как не хотелось. Тем более, благодаря связям Наруто, Учиха Саске до сих пор числился пропавшим без вести.
Никаких чудесных возвращений. Не более суток в этом…склепе.
Иначе можно сойти с ума.
Как раз на сутки Учиха и снял номер в отеле «Здравствуй, Стивен», и сейчас прогуливался по знакомым улочкам, пока не решил завернуть в «Чеширского Кота». Небольшая кофейня не сильно поменялась за прошедшие годы – теплое сочетание лилового и оранжевого, два десятка квадратных столиков с ореховыми столешницами в сочетании с бежевыми кожаными креслами. Добрая половина круглых столиков занята: в «Коте» любили собираться и друзья, и подруги, и влюбленные.
И такие же одиночки, как Саске.
Парень понимал, что поступает рискованно и неосмотрительно, потому что здесь он запросто может встретить пару-тройку, а может, и десяток старых знакомых фанаток и завистников, и тогда вопросов не миновать. Наверняка дело об убийстве четы Учиха и пропаже младшего сына было одним из самых громких событий за последние лет тридцать.
Но Саске банально хотел согреться. Ради этого стоило рискнуть.
Когда тебе тепло и ты среди чужих людей – чувствуешь себя не таким одиноким. Банально, но верно.
Официантки бросили на него любопытный взгляд, но среди них не было ни одного даже отдаленно знакомого лица, и это радовало. Выбрав столик в углу зала для курящих, где легко можно было наблюдать за всеми, одновременно оставаясь незамеченным, Саске присел, даже не глянув на девушку, подавшую ему меню.
Он закурил, задумчиво поигрывая серебристой зажигалкой, и придвинул стеклянную пепельницу поближе. Нахмурился.
Все это место – ожившее воспоминание. Странно, что его сюда занесло – это была любимая кофейня Итачи. Вон тот столик, у окна, на небольшом возвышении. Саске всегда видел брата там, читающего очередную книгу или сосредоточенно разбирающего документацию.
Все это было, кажется, в другой жизни.
- Ваш заказ.
Официантка уходит, и Саске удивленно смотрит на чашку американо с корицей. Такой кофе любил пить Итачи, а его младший брат ненавидел кофеин.
Саске резко оборвал себя. Нет. Только не сейчас. Будь оно все проклято и сожжено. Итачи, Итачи, везде этот чертов Итачи!
Саске совершенно точно помнил, что он сделал заказ, и это не чья-то злая шутка – это его долбаное подсознание решило сыграть с ним в ассоциации. Вот только Саске с детства не любил подобные игры, - это скорее в духе Итачи. Только почему-то где-то внутри гремит набат, и становится противно. Он, - как ведьма от святой Инквизиции, - бежит от своих воспоминаний, но ему не скрыться: липкая паутина памяти хорошо приковала его к реальности, давая переживать болезненные моменты снова и снова.
Это становилось похоже на бредовый кошмар, но Саске должен был бороться с собой. Он должен все выдержать, он должен быть сильнее, чем кажется.
Саске презрительно фыркнул, словно подумал о чем-то неприятном. Теперь не хотелось здесь оставаться – хотелось свалить как можно скорее.
Он кинул на стол несколько купюр – должно было хватить, чтобы расплатиться за кофе, к которому он даже не притронулся, - и медленно вышел из кофейни, провожаемый несколькими заинтересованными взглядами.
Звякнул дверной колокольчик.
***
Fade Out. Затемнение перед титрами.
- Саске, будешь возвращаться, - загляни к Шикаку и возьми книги, которые я у него заказала!
Худой черноволосый паренек, держащий в руках плащ, выглянул в окно. Было облачно, но вряд ли сегодня пойдет дождь. Плащ и зонт можно оставить.
- Мааам? – крикнул Саске. Микото была на втором этаже, и занималась тем, что разбирала огромную библиотеку, которую с мужем собирала несколько лет.
- Что? – недовольно отозвалась та, - не любила повышать голос. – Деньги на тумбочке!
- Нет, про деньги я знаю, - буркнул Саске, - Ты не слышала, дождь сегодня будет?
- Родной, по радио с утра передавали, что не будет, так что зонт оставь, только положи на место, я видела, как ты с ним таскаешься по всему дому. Ах, Саске, ты иногда такой рассеянный…как Итачи. Кстати, он обещал сегодня быть пораньше, и папа тоже, - закончила мать с улыбкой в голосе.
Саске поджал губы, но Микото этого не могла видеть.
Иногда ему казалось, что он может забыть, как выглядит брат. И отец тоже. Забыть их голоса, короткие улыбки, семейные воскресные ужины и отпуска на море. Совсем скоро Саске уедет отсюда, и мама останется одна, в окружении антикварных книг и пыли. Интересно, она сама ушла из полиции, когда вышла замуж за папу, или же Фугаку выдвинул такое условие?
Почему он задается этим вопросом именно сейчас?
- Хорошо, мам, - Саске повесил плащ на место и проверил, на месте ли находится зонт, - Я постараюсь не задерживаться.
- Ты уж постарайся, - Микото появилась на лестнице, перегнувшись через перила, и Саске невольно улыбнулся.
Его мама была красавицей: невысокая, стройная, с длинными блестящими волосами, мягкими чертами лица и темными глазами, - Итачи был ее мужской копией, а Саске достался лишь цвет волос и форма глаз. Из этого следовало заключить, что Учиха Итачи – красавчик? Бред какой-то.
- Ты же знаешь, как они не любят опоздания, тем более, что придут голодные, а мы не начнем, пока ты не вернешься.
- Я постараюсь прийти пораньше, но ты же знаешь Гая, - он и покойника уболтает, - совершенно серьезно ответил Саске, со вздохом беря в одну руку футляр со скрипкой, - Если что, я сбегу через окно.
Микото рассмеялась, да так заразительно, что ее младший сын засмеялся тоже.
- Только не забудь про книги, Шикаку сегодня до семи.
Саске перекинул наушники через шею и нажал кнопку play.
- Не переживай, все схвачено. Книги я заберу. Что-нибудь еще?
Микото помахала ему рукой.
- Возвращайся целым и невредимым.
Она всегда так говорила на прощание. Она всегда переживала за папу, за Итачи, за Саске, и была очень рада, когда узнала, что Саске не собирается идти в полицию и продолжать семейную традицию.
Мама всегда боялась момента, когда в пустом доме, где нет никого, кроме нее, - раздастся телефонный звонок и ей, замершей от страха и тревожных предчувствий, скажут одну-единственную плохую новость.
Саске никогда не задерживался, но в тот день он задержался очень сильно. Впервые в жизни.
Гай задержал ученика на целый час больше положенного, и когда Саске добежал до книжного магазина Шикаку Нара, пошел дождь, и хозяин предложил ему остаться.
Если бы Саске не принял предложение выпить чаю, все было бы по-другому. Ничего бы не случилось.
Звякнул дверной колокольчик, и Саске, стоявший посреди безлюдной улицы, словно каменная статуя, настороженно обернулся на звук.
Кто-то зашел в книжную лавку, у которой не поменялось ничего, - ну разве что витрины были полны разноцветных гирлянд и венков, как у всех магазинов. Чертова книжная лавка.
Скоро Рождество, - вдруг подумалось Саске. Все нормальные люди покупают подарки, достают из пыльных коробок искусственные елки и наряжают их, готовят сладкие пудинги и глинтвейны, встречают старых друзей и сдают сессии, готовятся к каникулам в компании с семьей, дети играют в снежки и лепят снеговиков, а он…лишен всего этого. Он лишен этой тупой праздничной лихорадки. Он лишен семьи и дома, где его ждут.
Он просто опоздал один-единственный раз в жизни.
Возвращайся целым и невредимым, Саске.
Возвращайся. Целым и невредимым. Твоя семья ждет тебя.
Саске мотнул головой, и, как по волшебству, призрачный голос матери, отдающийся в барабанных перепонках, исчез.
Неожиданно для себя Учиха понял, что даже спустя столько лет и даже потерю памяти, его воспоминания все еще тлели горячими угольками на пепелище, причиняя боль. Но он должен был вернуться сюда, чтобы посмотреть в глаза своим призракам и победить их. Он должен выполнить долг задержавшегося сына и вернуться домой. Он должен…повидать маму и папу. Где их похоронили?..
Вопросы, тревога и сомнение давили на грудь свинцовым шариком. Так страшно сделать первый шаг, так страшно пройти несколько кварталов до родного дома, ведь там так же холодно и пусто, как у Саске на душе.
Парню хотелось развернуться и пуститься бегом к станции, чтобы сесть на первый попавшийся поезд, и никогда не возвращаться сюда. Этот город для него – не склеп, и он ошибся в своих убеждениях.
Этот город – осиное гнездо, спутанный клубок улиц, недосказанности и воспоминаний. Почему-то Саске знал, что именно здесь он получит свои ответы.
Нужно только сделать первый шаг, прочь от книжной лавки Нара, и продолжать идти.
Саске поднял взгляд на небо. Сыпался редкий снег, путаясь в волосах, а густые клубы облаков безразлично смотрели на мир. Где-то – бесконечно далеко и бесконечно близко – прогудел поезд.
…мы не начнем, пока ты не вернешься.
Я…вернусь. Ведь я обещал вернуться.
Саске сделал первый шаг. Второй, третий. Вот видишь, все не так страшно.
Парень пошел прочь от книжной лавки. Он мог бы найти дорогу, даже будучи слепым, - она записана в подкорке мозга, она не могла быть вытравлена травмами и амнезией.
Даже Хоук бы нашел дорогу. Если бы знал, что ищет.
Ведь у Хоука не было ни дома, ни семьи.
…- Не вздумай отказываться от этого, сын. Отступать от дела – недостойно для нашей семьи.
Голос у отца – глуховатый баритон, словно он чуть-чуть простужен.
- Но продолжать опасно, отец, ситуация может выйти из-под контроля, и тогда…
Голос брата – немного сиплый, взволнованный, словно Итачи сильно нервничает.
Что «тогда», Саске так и не услышал, потому что Фугаку прервал старшего сына на полуслове.
- Не волнуйся за нас, - отрезал он, - Мы – одна семья, и мы сможем постоять за себя, даже если произойдет что-то непредвиденное. О, Саске, ты рано сегодня.
- Всем привет, - Саске сделал вид, что ничего не слышал, лишь бросил быстрые взгляды на отца и брата. Отец сидел на стуле, закинув одну руку за деревянную лакированную спинку. На столе дымилась фарфоровая чашка с чаем. Итачи же стоял, прислонившись к подоконнику и скрестив руки на груди.
- Привет, - отозвались оба в унисон.
По их взглядам Саске понял, что он не вовремя. В воздухе висело напряжение, - впрочем, это не новость.
- У меня отменили последние два урока, поэтому я сегодня рано, - ловя себя на мысли, что оправдывается, ответил он, - Извините, если помешал.
- Нет, мы все равно собирались продолжить разговор у меня в кабинете, ведь так? – Фугаку перевел взгляд на Итачи.
На столе, кроме чашки с чаем, лежал полицейский значок и кобура с пистолетом.
Мама будет ругаться, когда увидит, - подумал Саске.
Итачи пожал плечами и кивнул.
Фугаку встал.
- Чайник остыл, если вдруг захочешь, - бросил он Саске перед тем, как скрыться в дверном проеме вместе с Итачи.
- Хорошо. Я поставлю его на огонь.
Хлопнула дверь кабинета, и Саске, поставивший тяжелый чайник на плиту, вдруг понял, что хочет услышать, о чем же говорят отец с братом. Почему-то это казалось очень важным.
Подчинившись внезапному, толком не обдуманному порыву, Саске подошел к двери кабинета, на цыпочках, словно вор из черно-белого кино, и поднес к гладкой дубовой поверхности стакан, - старый, проверенный трюк. Главное, чтобы никто не вздумал открыть дверь.
…- Мы миллион раз с тобой говорили об этом, так почему же, когда ты уже в нескольких шагах от конца, ты хочешь сдать назад? Я не узнаю тебя, Итачи. Я не узнаю своего сына.
- Отец, - голос у Итачи становился раздраженным, и оно понятно, ведь старший сын, перфекционист по натуре, терпеть не мог, когда ему читают нотации. Кстати, это качество было у всей семьи Учиха, - Я не собираюсь рисковать своей семьей ради какого-то…дела.
- Какое-то дело?! – вспыхнул отец, - Следи за своими словами, Итачи, это не «просто какое-то дело», и ради этого стоит рискнуть чем угодно!
- Я не собираюсь терять все, что у меня есть ради блага других, - со стальными нотками в голосе ответил брат, - Отец, пойми…
- Когда-нибудь ты поймешь, что важнее. А сейчас тебе придется подчиниться, - отрезал Фугаку голосом, не терпящим возражений.
Чья-то легкая нежная рука легла Саске на плечо, и он чуть не подпрыгнул от неожиданности.
В полумраке коридора на него насмешливо смотрели глаза матери, выделяющиеся на фоне бледного лица. Интересно, как она подкралась так, что он не услышал?
- Саске, - сказала она веселым шепотом, - Я же учила тебя в детстве, что подслушивать неприлично, нехорошо, и вообще, это дела взрослых.
Парень едва удержался от того, чтобы не фыркнуть.
- Мне шестнадцать, мам. Я уже взрослый мальчик.
- Ну конечно, - хихикнула Микото, - Я совсем забыла.
- Тише. Мам, сделай вид, что ты меня не видела.
- Ну уж нет! – Микото приникла к двери ухом, - О чем они говорят? Ты, кстати, мое место занял.
Саске уставился на нее округлившимися глазами.
- Мааааам?
- Кажется, я что-то не то сказала, да? – хихикая, как девчонка, сыронизировала женщина.
На кухне засвистел вскипевший чайник.
- Вот черт, - выругался Саске.
Микото отвесила ему шутливый подзатыльник.
- Шпион из тебя никудышный. Марш на кухню, а то просекут, что приличный Саске не такой уж и приличный!
- Мам.
- Ну что еще?
- Ты не перестаешь меня удивлять.
Микото вздохнула.
- Твой папа никогда бы не женился на скучной домохозяйке. Понимаешь, о чем я?..
Саске так толком и не понял. Ведь ему было всего шестнадцать.
А Хоук понимал это прекрасно.
Чертова иллюзия понимала намного больше, чем Саске.
У булочной повернуть налево, - колючий влажный ветер ударяет в лицо, кидая за шиворот пригоршню снежинок, - но Саске идет вперед, бездумно смотря перед собой. Он сам себя накручивает, - здесь даже воздух наполнен воспоминаниями. Вон в той аптеке Саске, будучи восьмилетним ребенком, покупал лекарства для Итачи, когда тот сильно заболел во время отъезда родителей. Если пройти немного дальше и завернуть в узкий переулок, можно выйти к парку, в котором очень красиво весной. Там цветут вишни и яблони, а в глубине, среди плакучих ив, раскинулось небольшое озеро с темной, словно чернильной, водой. Если с главной аллеи парка свернуть налево и пройти минут пять, то покажется небольшой аккуратный домик, в котором жил Наруто вместе с дедом Сарутоби. Хирузен, - кажется, его так звали. Интересно, он еще жив?
Слезы застилают взор – или же это просто дождь, плевать, что это, боль разрывает изнутри, невероятная, испепеляющая, парализующая движения и голосовые связки - неужели может быть настолько больно?
Беги, беги, беги! – кричит внутренний голос, и Саске бежит. Есть только одно место, куда он может убежать. Наруто, Наруто, Наруто. Он поможет, он прикроет. Ведь они же друзья, ведь они же через столько прошли вместе, ведь он же…не предаст?
Ведь он же может еще кому-то доверять?
Мама…папа.
- Он убил их, Наруто, - выдавливает Саске из себя, чувствуя, что истерика вот-вот накроет новой волной, - Итачи.
Скрыться отсюда, сбежать прочь, улететь…
Наруто, дай мне убежище. Наруто, дай мне скрыться. Я бы хотел быть мечтателем, сидеть на крыше вместе с тобой, провожать взглядом уходящие поезда.
Но моя жизнь рухнула. Сегодня.
Последний поворот и вот, он уже почти пришел, почти вернулся, почти, почти, почти…
Но ноги наливаются свинцом, встречный ветер бьет по лицу, а сердце стучит, как сумасшедшее.
Саске остановился перед небольшим двухэтажным домом с резной деревянной террасой. Он не выглядел заброшенным, наоборот – очень даже жилым, вон, на двери даже рождественский венок висит.
Парень прищурился.
Любопытно, а живущие в доме знают, что тут произошло несколько лет назад? Или историю замяли, умолчали, забыли?
…воспоминания – они похожи на старый телевизор. Ты его включаешь громким тяжелым щелчком поворачиваемого рычажка, и появляется светло-серый экран. Ты слышишь гул голосов.
- Агрх, черт побери!
- Мам! Сегодня Рождество, хватит ругаться!
- Да не могу я! Оно само вырывается, дьявол меня задери! Кому еще глинтвейна?
Потом появляется картинка. Телевизор, помнишь?
Дурдом на Рождество? О нет, просто семья Намикадзе-Узумаки в доме Учиха.
Глинтвейн, шампанское, виски, огромная елка и гора подарков.
- Парни, ну что вы, как не родные? – Кушина уперла руки в бока, смотря на Фугаку и Минато, которые в уголочке, устроившись прямо на полу, с наслаждением распивали бутылку рома, разговаривая, как всегда у них бывало, о работе и делах.
- Что, дорогая? – отозвался Минато, морально готовый ко всему. Он знал, на что подписывался, когда делал Жгучей Хабанеро предложение, и был абсолютно счастлив, правда, иногда подозревая, что он просто мазохист.
- Мы с Ми, - Кушина притянула к себе Микото и приобняла за плечи, - Хотим поиграть в твистер. Подключайтесь-подключайтесь, а то отправлю обоих в дом для престарелых, чтоб вас!
Микото хихикнула, но под взглядом Фугаку вмиг снова начала изображать саму невинность. Оставалось только отвести глаза и присвистывать с видом «я здесь не причем».
- Да! – Наруто, поддаваясь влиянию матери, буквально сгреб в охапку наблюдавших за сценой Саске и Итачи, которые тут же возмутились нестройным недовольным хором, - Мы тоже хотим, черт побери!
- Идиот, говори за себя, - зашипел на него Саске, в волосах которого по странному стечению обстоятельств запуталась веточка остролиста и несколько разноцветных конфетти, - ты и так уже заставил меня играть в шарады, больше я не выдержу!
Наруто расхохотался, а Итачи, как-то очень многозначительно улыбнувшись, потрепал Саске по голове, смахивая остролист и конфетти.
- Что, глупый маленький брат, слабо? – прищурившись, лукаво спросил он, вызвав у сладшего брата бурю негодования.
- Я не буду в это играть, - фыркнул Фугаку, но был нахально прерван Минато, который потянул его за руку, заставляя встать.
- А что, это отличная идея, будет очень весело, - Минато обворожительно улыбнулся и залпом выпил остатки рома, - Так, я первый!
- Ну я тебе устрою за глупого брата, - многообещающе усмехнулся Саске, пихнув локтем Итачи.
- Маленького.
- Что?
- Глупого маленького брата.
- Да иди ты!
- Так, девочки, не ссорьтесь! – хохотнул Наруто, - Шоу начинается, папа пошел играть. Веселее было, только когда мы прыгали с парашютом.
- Ха-ха-ха, Нару, не напоминай, стервец, это семейная тайна! – рявкнула Кушина, расхохотавшись.
Минато в предвкушении потер ладони, сделав вид, что ничего не услышал.
- Устроим баттл? Кушина, я выбираю тебя своим противником!
- Да я тебя под орех тебя разделаю, Пикачу!
Наруто хлопнул себя по лбу.
- Не думал, что когда я смотрел «Покемонов» в детстве, на них это так сильно подействует.
Рулетка крутанулась и пошло-поехало: вопли, шутливая ругань, смех и падения. Минато обыграл Кушину, Микото обыграла Фугаку, Наруто обыграл Минато, хотя отец требовал реванша от сына, жалуясь жене, что сын его щекотал.
Настала очередь братьев.
- Не кипятись, это просто игра, - шепнул Итачи на ухо Саске, заставив того дернуться от неожиданности.
Однако Саске умел быстро брать себя в руки.
- Уже сдался? – ухмыльнулся он.
Рулетка понеслась по кругу. Схватка была напряженной. Очень напряженной. Саске чувствовал, что еще немного, и он проиграет, но все равно каким-то чудом держался на кончиках пальцев, - наверное, на чистом упрямстве. Итачи же умудрялся изворачиваться так, что Саске всерьез подозревал, что у брата тело без костей.
- Слушайте, парни, а как вы это делаете, черт побери? – задумчиво спросила Кушина, усевшись рядом с ними на корточках, - Ми, они у тебя братцы-акробатцы что ли?
Микото улыбнулась и пожала плечами, разливая новые порции глинтвейна.
- Они оба в мать просто, - буркнул Фугаку, чем заработал одобрительный кивок Минато, который сам заинтересованно наблюдал за ходом игры.
- Офигеть, я бы так не извернулся, - присвистнул Наруто насмешливо, - Саске, не тяжело?
- Ты это у него спроси, - фыркнул Саске, кивком головы указывая на Итачи, нависшего над ним, - Если он рухнет на меня, я точно себе что-нибудь поломаю.
«Но это был бы интересный опыт».
- Саске, у меня телефон звонит. В правом кармане. Достань, а?
В голосе брата – очаровательные издевательские нотки. И как-то он близко, совсем непозволительно близко, - хотя о какой дистанции и личном пространстве может идти речь, когда ты играешь в эту дурацкую игру?..
- Шутишь?! – возмутился Саске, едва не потеряв равновесие, - Итачи так близко, что Саске может почувствовать его парфюм, и от этого пересыхает в горле, - Перезвонят, давай, крути рулетку. Или ты сдаешься?
- Нет, глупый брат, - усмехнулся Итачи, - Вообще-то, сейчас твоя очередь.
Саске едва не застонал, - в его положении дотянуться до рулетки было невозможно.
- Сдаешься?
- Да черта с два я тебе проиграю!
- Знакомые какие-то речи.
- Заткнись, Наруто!
- Итак, дамы и господа, - Минато поднял бокал, наполненный шампанским, - делаем ставки!
Кушина отвесила мужу подзатыльник.
- Бизнес на детских страданиях делаешь? Ай-ай-ай, чему тебя мама учила?!
- Дети? Где дети? Какие дети? Чьи дети?
- Ты невыносим, черт побери!
Саске, собрав последнее упрямство, потянулся ближней рукой к рулетке, подстрекаемый шутливыми насмешками Итачи. Но он явно чего-то не рассчитал, потому что в следующую секунду они вместе с братом рухнули на пол под смех всей остальной компании.
- Ничья! – провозгласил Минато.
- Оооох, - простонал Саске, - кажется, я староват для этого.
- Это не твоя реплика, - буркнул Итачи, не собираясь вставать, и, по-видимому, устроившийся более чем удобно.
- Заткнись, слон. Ты мне ребро сломал, клянусь. Вечно меня как подушку используешь.
Конечно, никакое ребро не было сломано. Просто Саске хотел хоть немного отыграться за «глупого маленького брата», которым Итачи кормил его с детства.
- Я тебя ненавижу, - тихо, чтобы никто, кроме брата, не услышал, произнес Саске, - Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу.
Да, Итачи. Ненавижу. И ничего более.
Саске уже минут пять гипнотизировал тошнотворно-аккуратный рождественский венок на двери. Кто же здесь живет?
Парень был уверен, что готов порвать любого, кто поселился в этом доме и поменял его до неузнаваемости. Это его дом, дом Учиха, и у него есть на него законное право.
Саске нажал на кнопку звонка и смахнул снежинки с пальто, напряженный и вытянутый, как струна.
Но человека, который открыл ему дверь, чуть улыбаясь, он ожидал увидеть в последнюю очередь.
***
Дверь открылась, и на Саске повеяло теплом обогретого камином дома, и чуть-чуть – запахом корицы, воска и дерева.
Мама печет миндальное печенье, мурлыкая себе под нос и слушая радио, на котором никогда не передают новостей…
Нет. Мираж, галлюцинация. Здесь больше не живет твоя семья.
Лицо человека, которого Саске увидел, тут же вызвало в нем бурю эмоций, которые очень сложно описать словами – это просто бессвязный поток ощущений, смазанные картинки, домыслы и подозрения. Саске знал этого человека очень хорошо, - слишком противоречивые эмоции он вызывал у него всю жизнь.
Они застыли друг напротив друга: напряженный, измотанный, замерзший студент в черном английском пальто, поверх которого небрежно завязан пурпурный шарф, оттеняющий цвет лица до бледности покойника и человек постарше, с копной спутанных чернильных волос, которые сзади собраны в короткий хвостик, большими миндалевидными глазами с чуть приподнятыми уголками, как у эльфа. Он был весь какой-то…домашний, чуть небрежный, но аккуратный, немного рассеянный – ну кто будет прикреплять очки сзади и держать карандаш за ухом? – и сосредоточенный. На его красивых губах играла добрая, если не победоносная, усмешка.
- Ну здравствуй, - произносит мужчина, открывая дверь шире, - Долго же ты шел сюда. Заходи, нам пора наконец-то поговорить.
Саске шагнул вперед, переступая порог. Теплый воздух ласково окутал замерзшего парня, наполняя тело приятным покалыванием. Но Саске было абсолютно плевать на это, весь его мир внезапно сузился со звуком закрывшейся за спиной двери. Ловушка. Какое-то странное чувство разрывало Учиху изнутри, подбрасывая не самые приятные мысли и воспоминания.
Что это за чувство? Сожаление? А может…. Вина? Нет. Он ни в чем не виноват. Это он пострадал больше других, и то, как он поступил…со всеми, было необходимостью.
Наруто, ты в порядке?
Ничего не поменялось вокруг. Просто…нет никого, мама и папа в отъезде, Итачи на учебе, а он… он просто вернулся со школы пораньше и застал здесь ЕГО.
Ничего не поменялось – короткий коридор, гостиная, кухня, винтовая лестница, все в холодных оттенках – белый, темно-синий и черный. Камин горит, от него невидимыми обволакивающими волнами распространяется тепло.
Саске застыл, как вкопанный.
Здесь все и случилось.
…- Убирайся, если хочешь жить.
Голос у брата очень холодный, звенящий, твердый, как сталь. Этот голос пугает – в нем Саске слышит такие нотки, которые не слышал никогда.
Он слышит в этом голосе, родном и любимом, ненависть.
В воздухе стоит металлически-сладковатый запах крови. Саске видит картину, которая не могла привидеться даже в самом кошмарном сне, - он видит тела отца и матери, сваленные друг на друга, как тряпичные куклы, - изломанные фигуры, из которых сочится кровь. Она пропитывает паркет, въедается в него навсегда, как клеймо.
Саске не может выдавить и слова, - горло парализовано ужасом и страхом. Футляр со скрипкой и пакет с книгами выпали из его ослабевших рук. Саске во все глаза смотрит на брата, в руках которого пистолет с глушителем. Белая рубашка заляпана кровью.
- Убирайся, - повторяет Итачи, и Саске понимает, что он следующий в списке, - Прочь.
И Саске подчинился приказу.
И первая фишка домино упала именно тогда.
Младший Учиха моргнул, пытаясь отогнать воспоминания, но они стояли перед глазами слишком ярко, их пелена была до ужаса реалистичной, а ноги снова подгибались, руки слабели, и горло сжимало колючей проволокой.
Раны все еще кровоточат.
Нет. Не кровоточат.
Саске сам взял тупое зазубренное лезвие и вскрыл их снова.
Напротив камина, скрестив руки на груди, стоял его с Итачи кузен, который никогда не нравился Саске по непонятным причинам. Видеть его хотелось в последнюю очередь, и можно было лишь предполагать, в какую сторону повернется разговор.
Он окинул взглядом комнату.
Нет, кое-что все-таки изменилось. В гостиной слишком ярко горел свет, и на обычно полупустых полках стояли книги – аккуратные ряды подписанных корешков, имена и фамилии отнюдь не писателей художественной литературы. Книжки по медицине и философии, достаточно знакомые Саске-Хоуку – некоторые из них он видел у Какаши.
На стеклянном журнальном столике стоял чайник и две фарфоровые чашки, пока пустые.
Саске здесь ждали.
- Шисуи, что ты здесь делаешь?
Не совсем это он хотел спросить.
Какое ты имеешь на это право?!
Что вообще происходит?!
Шисуи обернулся и посмотрел Саске в глаза. Темный, такой же бездонный, как у всей семьи Учиха, взгляд кузена был внимательным и изучающим. Этот взгляд напоминал ему Итачи.
От внезапно прострелившей голову боли у Саске едва не потемнело в глазах. Словно в голове столкнулись два противоборствующих водных потока. Они ревут, ревут, ревут…и не могут перебороть друг друга. Их брызги – электрические импульсы, плетью шарахающие по мозгу.
Сбой. Помехи, инверсия цвета, ультразвук по барабанным перепонкам.
- Я присматриваю за этим домом, знаешь ли. Хочешь осмотреться? Все в твоем распоряжении.
Ошибка системы, опасный вирус, заставляющий смешиваться черное и белое, небо и землю. Ужасное ощущение, что у тебя не одна память, а две, и они переклинивают друг друга, стараясь занять лидирующее место, а в итоге получается ужасная каша информации.
А ведь так оно, по сути, и есть. Две памяти. А человек один. Оксюморон жизни или обстоятельств. Злая шутка мироздания или одного человека.
Хоук помнил Шисуи, и это пугало. Хоук помнил Шисуи очень хорошо, он вопил об этом в сознании Саске, пытаясь сказать, что что-то не так, что что-то тут не сходится или сходится очень хорошо. Откуда, черт бы его побрал?
Откуда ты, идиот, знаешь этого человека?
…это был первый врач, которого я увидел, когда пришел в сознание. Он следил за моим состоянием и разговаривал со мной…о том, чего я не помнил. О том, что мог знать только Саске. Но я помнил только свое имя – Хоук Коннор. Потом я вспомнил Наруто, а дальше – пустота, ничего, провал, дыра. Этого парня звали не Шисуи. Его должны были назначить моим психиатром, но по каким-то причинам назначили Какаши. Остерегайся этого парня, он мне не нравится, выражение лица у него слишком хитрое, словно у него все схвачено.
Спасибо, справочная служба. Или вторая субличность? Нееет.
Ты не субличность. Ты просто голос, Хоук. Голос рацио.
Саске не удостаивает родственничка ответом, лишь молча снимает пальто, аккуратно вешая его на спинку дивана. Проходит по комнатам, поднимается вверх по лестнице и останавливается, не дойдя до верха, словно столкнувшись со стеклянной преградой.
Больно. Слишком. «Этого не было» - предательская мысль-иллюзия бьется в голове. «Это было, Саске» - хрипловатый от множества выкуренных сигарет, голос. «Отвали, Хоук» - зло брошенный ответ самому себе.
Загляни в глаза своим демонам, Саске. Рискни.
Саске рывком поднимается на второй этаж, минует комнату брата и заходит в свою. Обстановка была сделана в таком же стиле, что и в квартире Хоука. Почему-то это уже не удивляло. Различий почти не было, та же черно-бело-синяя гамма, простой интерьер, занавешенное окно.
Только тут, на столе, лежал открытый футляр со скрипкой. Той самой, что нежно-надрывно звякнула в футляре, когда с грохотом упала на пол.
…или это была не скрипка?
- Сыграешь?
Шисуи тенью следовал за Саске, но тот не обращал на него внимания, погруженный в свои воспоминания. Он заворожено смотрел на инструмент, - неотъемлемую часть его счастливого прошлого. Чуть помедлив, коснулся дрогнувшими пальцами корпуса, пробежался кончиками фаланг по грифу и струнам, взял в руки смычок, который так привычно лег в руке, словно он только с утра играл концерты Моцарта.
- Ты был многообещающим скрипачом.
Откуда тебе знать, Шисуи? Что ты вообще можешь знать?..
Саске одним легким движением берет скрипку и осторожно касается смычком струн. Первая мелодия, что приходит в голову. Первое, что было отточено до безупречного совершенства – отрывистая и звонкая «Каприччо» Паганини, такая неуместная для этих стен. Инструмент звучит похоронным маршем, последней панихидой перед полетом со скоростью звука в бесконечность.
Саске нахмурился.
- Был.
- Что?
Мелодия оборвалась на середине, не успев родиться до конца, визг струн резанул по ушам. Саске нахмурился.
- Я был многообещающим скрипачом.
В чем я ошибся?
- Сколько горечи в твоих словах, - Шисуи нахально усмехнулся и прислонился к дверному косяку.
- Нисколько, - парировал Саске, аккуратно вернув скрипку и смычок в футляр, - Концерт окончен.
Шисуи тихо рассмеялся. В уголках его глаз собралась паутинка чуть заметных морщинок, - такое бывает у людей, которые много смеются или улыбаются.
- И ты, наконец-то, перестал меня игнорировать. Пойдем вниз, я разолью чай, и мы поговорим обо всем, что тебя гложет.
***
- Привет, Хоук, - прямо с порога начинает человек в белом халате. В его руках – небольшая белая папка, их внешнего кармана торчит потрепанный блокнот, а из-за уха выглядывает острый грифель карандаша.
- Вы мой врач? – с нотками подозрительности в голосе спрашивает пациент.
У Хоука было тревожное ощущение, мысль – что он не должен доверять никому в этом мире, только самому себе. Бред какой, думал Хоук, он же не преступник, и не скрывается ни от кого. Почему я не должен никому доверять?
- Да, я твой врач, меня зовут Артур Ривьен, но ты можешь называть меня просто Артур. Как ты себя чувствуешь?
«Это не настоящее имя», - вдруг подумалось Хоуку. Почему он так подумал, он не знал. Это была просто уверенность.
- Хреново, доктор, не видите? – мрачно сообщил он «Артуру».
Конечно, Шисуи видит. Саске легко отделался, но амнезия и травма спины внушала врачу беспокойство.
Он сам виноват, - повторял себе Шисуи, - С какого перепугу Саске бросился под машину? Свидетели утверждают, что это не был несчастный случай. Это – попытка суицида. Из-за чего? Крыша поехала? Жить надоело?
Хотя, говоря без шуток, он догадывается, из-за чего.
Саске, Саске…
- До свадьбы заживет, - усмехнулся Ривьен, - Что-нибудь помнишь?
Повисло молчание, наполненное гудением приборов.
- Помню свое имя, - произнес Хоук медленно, сжав пальцами простынь, будто его имя приносило неясную боль. От Шисуи это не скрылось.
Саске, Саске… Как все с тобой носятся. Какой же ты глупый, так ничего и не понял.
- Хоук Коннор. По-дурацки как-то звучит, - Хоук нахмурился, и Шисуи чертыхнулся про себя. Не помнит, что он Саске? Твою мать, вот это плохо, - Еще помню одного человека…
- Кого? – быстро спросил Шисуи.
Хоук перевел на него взгляд, - видимо, надоело созерцать стену перед собой. В этом взгляде Шисуи не мог прочитать ничего. Абсолютно ничего. Чистый лист, новая оболочка. Рисуй чего угодно.
Саске, ты добивался именно этого?
Идиот!
- Наруто, Узумаки Наруто. Этот человек…важен для меня, кажется. Я смогу его увидеть?
- Конечно сможешь, - ответил Шисуи, чуть улыбнувшись. Он прекрасно владел собой и умел носить множество масок.
Одно не давало покоя – почему Саске первым делом вспомнил Узумаки? Может, он что-то не договаривает и помнит гораздо больше?
Другая вещь беспокоила больше. Как сказать Итачи о том, что его брат больше не его брат?..
***
Коллапс. Бардак в голове, нагромождение мыслей.
Паника – слепое чувство.
Ты не хочешь здесь находиться. Ты хочешь убежать. Но ты должен, должен, должен…
Почему?
Потому что, блядь, надвигается поезд. А ты прикован к рельсам.
***
- Опять убежал? – чуть приподнятая бровь, иронично-снисходительный тон. Самая удобная, самая красивая маска, самая привычная манера поведения.
Чай с молоком в фарфоровом сервизе. Чашки – белые, тонкие, с ярко-красным узором камелий. Кровь на снегу.
Саске хмыкнул, и со звоном поставил чашку на блюдце.
- Не твое дело.
Шисуи расслабленно откинулся на спинку дивана. Достал карандаш из-за уха, уставился на Саске непроницаемым взглядом, повертел его в пальцах и произнес, указывая отточенным на совесть грифелем на собеседника:
- Хах, вижу, ты снова тот Саске, которого я знал. Честно говоря, Хоук был ужасно несносным ребенком. А ты…другое дело. Что делают с человеком воспоминания?..
- Кончай философствовать, - оборвал его Саске, и эта резкость вызвала в темно-карих глазах Шисуи одобрение, - Какого черта именно ты присматриваешь за домом?
Шисуи откинулся на спинку дивана, изучая потолок и задумчиво грызя карандаш. Он знал, что ожидание бесит Саске, но ничего не мог с собой поделать. Это доставляло удовольствие – выводить младшего из Учих из себя.
- На досуге подрабатываю эльфом-домовым, знаешь ли.
Издевается.
- Не надоело ходить вокруг да около?
- Не надоело бегать туда-сюда, хах? – ответил вопросом на вопрос Шисуи, чуть изогнув бровь, вновь указывая карандашом на кузена жестом дирижера, - Как тебе не противно от самого себя? Не к чаю сказано, но меня бы вытошнило, если бы я в зеркале наблюдал твое лицо каждый день. Ты больной человек, Саске, погрязший в своих иллюзиях и эгоцентризме. Что ты видишь?
- Твою смерть, - опасно тихо произнес Саске, смотря Шисуи тяжелым взглядом.
Шисуи дергано улыбнулся и прищурил красивые глаза. Чем черт не шутит, - вдруг кузен действительно набросится на него с кулаками? Кажется, в их семейке Саске был самым вспыльчивым, неконтролируемым, - если только его не держит короткий поводок Итачи.
Но без риска игра не стоит свеч.
Он сделал глоток чая.
- Ты видишь иллюзию, - произнес он немного другим тембром голоса, чувствуя, как тепло разливается внутри теплой волной, - Это жилой дом, но знаешь ли, на самом деле это склеп воспоминаний. Твоих. И Итачи. Хорошее начало для поэмы, не находишь?
Саске дернул плечом.
- Мне плевать.
- Да неужто? – театрально всплеснул руками Шисуи. Карандаш едва не вылетел из его пальцев, - Какой же ты глупый… а зачем ты тогда вернулся сюда? Только не говори, что на зимние каникулы. Только рассмешишь, а мне, говоря честно, смеяться не хочется от слова «совсем». Нет повода, знаешь ли. У тебя, между прочим, сессия полным ходом, на которую ты радостно забил.
Саске чуть удивленно приподнял брови.
- Я не школьник, чтобы ты учил меня жизни.
Шисуи прищурился.
- Посмотрите, какие мы взрослые! Я знаю о тебе практически все. И о Хоуке – тоже. Мы с ним даже немного похожи, - он оттянул ворот и без того растянутого свитера, продемонстрировав аккуратную татуировку на ключице – ворон в ореоле черного пламени, - Нравится?
Саске презрительно скривил губы, опасно сильно сжав чашку в руках. Вот-вот треснет под давлением, как яичная скорлупа, и горячий чай обожжет ледяные руки.
- Безвкусица, - процедил он.
- На себя посмотри, сноб, - насмешливо фыркнул кузен, - а еще лучше – научись смотреть вокруг себя. Ты понятия не имеешь, что произошло в этом доме и не представляешь, что творилось вокруг тебя последние годы.
В глазах Саске, мертвых, темных и холодных, как метель за окном, промелькнуло нечто, похожее на сомнение.
Бам! Тревожный колокол вещает с непроглядных глубин. Спустишься к нему, вниз, по скользким ступенькам? Вдруг там, внизу, то, что ты прячешь, то, что ты ненавидишь и отрицаешь, окажется истиной, настоящим? Твоим личным Амбером, Янтарным Королевством?
Ты влез в клубок змей.
Ты почти дошел до Лимба.
Саске, ты никогда не думал о том, что забвение – это не отсрочка, не передышка, а это дар, посланный тебе свыше, чтобы ты начал новую жизнь и ни в коем случае не копался в прошлом?..
- Мне плевать.
- Заладил, мне плевать, мне плевать, - передразнил мужчина, - Ложь. Знаешь что? Звони, когда будешь в настроении и когда захочешь узнать, какой ты сферический идиот в вакууме.
Сказав это, он достал из нагрудного кармана прямоугольничек бумаги и что-то чиркнул на нем.
- Лови, - бросил он изменившимся голосом, в котором не было ни следа насмешки, лишь усталость и раздражение, - А свои «мне плевать» выскажи Итачи, потому что у меня ты вызываешь лишь презрение и жалость, знаешь ли.
Саске удивился этой резкой перемене поведения, но листок поймал. На нем был записан номер телефона. И начиркан смайл в конце. Криво улыбающаяся рожица. Насмешка.
Парень смял бумагу в руках, и, набросив на плечи пальто, не попрощавшись, ушел, хлопнув дверью.
***
В небольшом кабинете начальника полиции было до странного уютно. Мягко горел свет, солнце пробивалось сквозь жалюзи, заставляя щуриться. Вся мебель – из светлого ореха, кое-где покрывшегося пылью. Везде – ящики с папками и делами, а какие-то бумаги, разбросанные по всей комнате, превращали ее в бюрократический ад и кошмар педанта.
В кабинете находилось четверо, и трое из них были серьезно встревожены. Саске сидел в окружении этих троих, не обращая на весь мир внимания. Он не мог контролировать это состояние – волны безразличной апатии накрыли его с головой, заставляли утопать в ней, даже не мечтая о глотке воздуха.
- Саске, - Минато положил руку ему на плечо. В его голубых, - таких же ярких, как у Наруто, - глазах, под которыми залегли серые тени, застыла настороженная печаль, - Ты уверен, что все так и было?
Саске слегка раскачивался взад-вперед, не контролируя своих действий. Помедлив десяток секунд, он утвердительно кивнул, не смотря в глаза отцу Наруто. Видеть эту печаль и сочувствие не было сил. Сейчас Саске ненавидел себя. Он чувствовал себя слабым и беззащитным, словно с него содрали кожу и кинули подыхать в пустыне под прямыми лучами солнца.
- Саске, выпей, - непривычно тихий голос Кушины над ухом. Саске принимает чашку и делает глоток. Что-то травяное, приятное, со странным привкусом крыжовника.
- Итачи сейчас там, где он должен быть, - говорит Джирайя, потирая глаза, а затем сцепляя руки перед собой в замок и хмурясь, - А Саске главный свидетель.
- Я ничего не буду делать, - отрезал Саске так резко, что Кушина и Минато удивленно повернулись к нему, - Скажите ему, что я умер.
- Ты уверенв том, что это правильно? – спросил Минато.
- А ты уверен, что Итачи совершил убийство? – Джирайя смотрел на него долгим, испытующим взглядом.
- Я уверен в том, что у меня нет брата. И… - Саске замялся, - мне нужно где-то жить.
- Ты можешь жить у нас, - быстро проговорила Кушина, но была остановлена Джирайей.
- Нет. Саске, я уже нашел тебе местечко. С сожителем.
- Но почему не у нас, дед Джи? – обеспокоенно спросила Кушина. В ней играл синдром мамочки, и она была бы очень не против взять Саске под свое крыло и утащить его от этого ужаса подальше, за океан, где он сможет начать жизнь заново.
- Я тебе не дед, милочка, - усмехнулся Джирайя, - А Саске уже взрослый мальчик. Ведь так, Саске?..Ты уверен в своем решении? Ты уверен, что не будешь выдвигать против Итачи обвинений?
- Уверен.
Решение пришло еще тогда.
Вторая фишка домино упала, породив такую лавину, которой не мог предположить никто. Одно импульсивное решение – и все рушится, для того, чтобы собраться заново.
Осколки битого зеркала перепутались и собрались в другом порядке.
«Я отомщу ему сам».
Автор: Вайр и Darkholme
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске\Итачи, Карин\Сакура, Наруто\Сакура, Наруто|Саске, Саске|Сакура, OMC, большое количество побочных персонажей
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе.
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.
в предыдущих серияхГлава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность, часть 1
Глава 7 - Токсичность, часть 2
Глава 7 - Токсичность, часть 3
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 1
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 2
Глава 8 - Когда рушатся плотины, часть 3 и 4
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон! часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 1
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 2
Глава 10 - Не спасай непокорных, часть 3
примечание: в три поста с новым апдейтом - большая, зараза.
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - СаскеWhen I was a young boy,
I was honest and I had
More self-control
If I was tempted, I would run.
Then, when I got older,
I began to lie to get
Exactly what I wanted,
When I wanted it.
And I wanted it....
Now, I'm having trouble Differentiating
Between what I want
And what I need,
To make me happy.
So instead of thinking I just stop
Before I have the chance to Contemplate the
Consequences of action.
And I will turn off,
And I will shut down,
Burying the voices of my conscience, Hitting ground.
And I will turn off,
And I will shut down.
The chemicals are restless in my head
'Cuz I lie!
Not because I want to,
But I seem to need to
All the time.
Yeah, I lie!
And I don't even know it.
Maybe this is
All a part of my flawed design.
Будучи еще мальчишкой,
Я был честен
И лучше контролировал себя.
Подвергнись я искушению,
Убежал бы. Став старше,
Я начал лгать,
Чтобы получить именно то,
Чего бы пожелал.
Я так сильно хотел...
Теперь я не могу различать
То, что я хочу,
И то, что мне нужно,
Чтобы стать счастливым.
И вместо того, чтобы думать,
Я останавливаюсь, когда представляется
Шанс сделать выводы из происходящего.
И я потеряю интерес к жизни, отключусь,
Замуровывая голос совести,
Ударяясь об землю.
И я потеряю интерес к жизни,
Отключусь,
Химикаты в моем мозгу не знают отдыха.
Потому что я лгу!
Нет, я не хочу так поступать,
Но похоже, придется
Все время обманывать.
Да, я лжец!
И даже не замечаю этого.
Может быть, все это -
Лишь часть моего дефектного эскиза.
Stabilo – Flawed Design
До боли и рези в глазах знакомая станция, расположенная на скованных холодом болотах, встретила Саске неприветливо и нерадушно, как негостеприимная сварливая хозяйка. Болота здесь были добрый десяток лет назад – кажется, целая вечность прошла, - а сейчас – был построен вокзал.
Кажется, стало еще холоднее, чем было, но снегопад прекратился, или надвигающийся буран просто еще не дошел сюда. Саске поежился, сутуля спину, - немного знобило, но он лишь затянул удавку шарфа потуже и поднял воротник пальто.
Из поезда вышло на удивление много людей, и среди пестрого разнообразия курток, дубленок и шуб Учиха уловил яркий всполох золота посреди серого монохрома – Наруто?..
Нет-нет-нет.
Саске настороженно застыл посреди перрона, забыв даже, как дышать.
Нет, он не мог оклематься так быстро, он не мог проследовать за ним так, чтобы Саске не заметил! Этот идиот даже в собственной квартире иногда не может дорогу к выходу найти, не напоровшись и не разбив ничего, какое тут следить!
Незнакомец со светлыми волосами оборачивается, и у Саске отлегло от сердца, слишком нервного в последнее время, слишком слабого и больного. Паранойя отступила. Тревога успокоилась.
Откат, тяжелый, дарящий ледяное дыхание воздуха и свободу.
Прилив сменился отливом.
Не Наруто. Просто какой-то блондин, да еще и крашеный. И прическа не такая.
Вдох-выдох. Пар вырывается изо рта, подражая сигаретному дыму.
Саске вернулся к точке отсчета. С того дня, как мама и папа погибли, он привык оглядываться через плечо, никому не доверять и не заводить долгих знакомств, которые требуют выворачивания души наизнанку.
Отсюда все началось, вот с этого самого перрона, сейчас покрытого тонкой полупрозрачной коркой льда, похожего на битое зеркало. Отсюда Саске начал свой путь, сбежал от Итачи, который однажды спас ему жизнь, поймав за руку перед надвигающимся поездом. Это было так давно, что Саске не мог вспомнить четко всех деталей.
У него было одно воспоминание, связанное с этим местом.
Он помнил Наруто, бегущего за поездом и что-то кричащего ему, Саске. Над головой Узумаки – радуга, такая яркая, каких Саске не видел никогда. Но тогда было плевать на радугу. Тогда было плевать на все, хотелось просто лечь и умереть.
И только потом появилось желание отомстить. Желание переросло в опасную манию, а мания – в иссушающую одержимость, которая не давала спать по ночам, которая сжигала изнутри заживо, но давала волю жить.
Что же тогда кричал ему Наруто?
Что-то о том, что найдет его. Что все будет хорошо.
Саске горько усмехнулся своим воспоминаниям.
Три ха-ха два раза. Все хорошо? Лишь в мечтах, лишь в прошлом, которое медленно погружается в забвение.
***
Саске не намеревался задерживаться в родном городе надолго – уж слишком большой была вероятность натолкнуться на кого-то знакомого.
Придумывать фантастичные истории Саске ох как не хотелось. Тем более, благодаря связям Наруто, Учиха Саске до сих пор числился пропавшим без вести.
Никаких чудесных возвращений. Не более суток в этом…склепе.
Иначе можно сойти с ума.
Как раз на сутки Учиха и снял номер в отеле «Здравствуй, Стивен», и сейчас прогуливался по знакомым улочкам, пока не решил завернуть в «Чеширского Кота». Небольшая кофейня не сильно поменялась за прошедшие годы – теплое сочетание лилового и оранжевого, два десятка квадратных столиков с ореховыми столешницами в сочетании с бежевыми кожаными креслами. Добрая половина круглых столиков занята: в «Коте» любили собираться и друзья, и подруги, и влюбленные.
И такие же одиночки, как Саске.
Парень понимал, что поступает рискованно и неосмотрительно, потому что здесь он запросто может встретить пару-тройку, а может, и десяток старых знакомых фанаток и завистников, и тогда вопросов не миновать. Наверняка дело об убийстве четы Учиха и пропаже младшего сына было одним из самых громких событий за последние лет тридцать.
Но Саске банально хотел согреться. Ради этого стоило рискнуть.
Когда тебе тепло и ты среди чужих людей – чувствуешь себя не таким одиноким. Банально, но верно.
Официантки бросили на него любопытный взгляд, но среди них не было ни одного даже отдаленно знакомого лица, и это радовало. Выбрав столик в углу зала для курящих, где легко можно было наблюдать за всеми, одновременно оставаясь незамеченным, Саске присел, даже не глянув на девушку, подавшую ему меню.
Он закурил, задумчиво поигрывая серебристой зажигалкой, и придвинул стеклянную пепельницу поближе. Нахмурился.
Все это место – ожившее воспоминание. Странно, что его сюда занесло – это была любимая кофейня Итачи. Вон тот столик, у окна, на небольшом возвышении. Саске всегда видел брата там, читающего очередную книгу или сосредоточенно разбирающего документацию.
Все это было, кажется, в другой жизни.
- Ваш заказ.
Официантка уходит, и Саске удивленно смотрит на чашку американо с корицей. Такой кофе любил пить Итачи, а его младший брат ненавидел кофеин.
Саске резко оборвал себя. Нет. Только не сейчас. Будь оно все проклято и сожжено. Итачи, Итачи, везде этот чертов Итачи!
Саске совершенно точно помнил, что он сделал заказ, и это не чья-то злая шутка – это его долбаное подсознание решило сыграть с ним в ассоциации. Вот только Саске с детства не любил подобные игры, - это скорее в духе Итачи. Только почему-то где-то внутри гремит набат, и становится противно. Он, - как ведьма от святой Инквизиции, - бежит от своих воспоминаний, но ему не скрыться: липкая паутина памяти хорошо приковала его к реальности, давая переживать болезненные моменты снова и снова.
Это становилось похоже на бредовый кошмар, но Саске должен был бороться с собой. Он должен все выдержать, он должен быть сильнее, чем кажется.
Саске презрительно фыркнул, словно подумал о чем-то неприятном. Теперь не хотелось здесь оставаться – хотелось свалить как можно скорее.
Он кинул на стол несколько купюр – должно было хватить, чтобы расплатиться за кофе, к которому он даже не притронулся, - и медленно вышел из кофейни, провожаемый несколькими заинтересованными взглядами.
Звякнул дверной колокольчик.
***
Fade Out. Затемнение перед титрами.
- Саске, будешь возвращаться, - загляни к Шикаку и возьми книги, которые я у него заказала!
Худой черноволосый паренек, держащий в руках плащ, выглянул в окно. Было облачно, но вряд ли сегодня пойдет дождь. Плащ и зонт можно оставить.
- Мааам? – крикнул Саске. Микото была на втором этаже, и занималась тем, что разбирала огромную библиотеку, которую с мужем собирала несколько лет.
- Что? – недовольно отозвалась та, - не любила повышать голос. – Деньги на тумбочке!
- Нет, про деньги я знаю, - буркнул Саске, - Ты не слышала, дождь сегодня будет?
- Родной, по радио с утра передавали, что не будет, так что зонт оставь, только положи на место, я видела, как ты с ним таскаешься по всему дому. Ах, Саске, ты иногда такой рассеянный…как Итачи. Кстати, он обещал сегодня быть пораньше, и папа тоже, - закончила мать с улыбкой в голосе.
Саске поджал губы, но Микото этого не могла видеть.
Иногда ему казалось, что он может забыть, как выглядит брат. И отец тоже. Забыть их голоса, короткие улыбки, семейные воскресные ужины и отпуска на море. Совсем скоро Саске уедет отсюда, и мама останется одна, в окружении антикварных книг и пыли. Интересно, она сама ушла из полиции, когда вышла замуж за папу, или же Фугаку выдвинул такое условие?
Почему он задается этим вопросом именно сейчас?
- Хорошо, мам, - Саске повесил плащ на место и проверил, на месте ли находится зонт, - Я постараюсь не задерживаться.
- Ты уж постарайся, - Микото появилась на лестнице, перегнувшись через перила, и Саске невольно улыбнулся.
Его мама была красавицей: невысокая, стройная, с длинными блестящими волосами, мягкими чертами лица и темными глазами, - Итачи был ее мужской копией, а Саске достался лишь цвет волос и форма глаз. Из этого следовало заключить, что Учиха Итачи – красавчик? Бред какой-то.
- Ты же знаешь, как они не любят опоздания, тем более, что придут голодные, а мы не начнем, пока ты не вернешься.
- Я постараюсь прийти пораньше, но ты же знаешь Гая, - он и покойника уболтает, - совершенно серьезно ответил Саске, со вздохом беря в одну руку футляр со скрипкой, - Если что, я сбегу через окно.
Микото рассмеялась, да так заразительно, что ее младший сын засмеялся тоже.
- Только не забудь про книги, Шикаку сегодня до семи.
Саске перекинул наушники через шею и нажал кнопку play.
- Не переживай, все схвачено. Книги я заберу. Что-нибудь еще?
Микото помахала ему рукой.
- Возвращайся целым и невредимым.
Она всегда так говорила на прощание. Она всегда переживала за папу, за Итачи, за Саске, и была очень рада, когда узнала, что Саске не собирается идти в полицию и продолжать семейную традицию.
Мама всегда боялась момента, когда в пустом доме, где нет никого, кроме нее, - раздастся телефонный звонок и ей, замершей от страха и тревожных предчувствий, скажут одну-единственную плохую новость.
Саске никогда не задерживался, но в тот день он задержался очень сильно. Впервые в жизни.
Гай задержал ученика на целый час больше положенного, и когда Саске добежал до книжного магазина Шикаку Нара, пошел дождь, и хозяин предложил ему остаться.
Если бы Саске не принял предложение выпить чаю, все было бы по-другому. Ничего бы не случилось.
Звякнул дверной колокольчик, и Саске, стоявший посреди безлюдной улицы, словно каменная статуя, настороженно обернулся на звук.
Кто-то зашел в книжную лавку, у которой не поменялось ничего, - ну разве что витрины были полны разноцветных гирлянд и венков, как у всех магазинов. Чертова книжная лавка.
Скоро Рождество, - вдруг подумалось Саске. Все нормальные люди покупают подарки, достают из пыльных коробок искусственные елки и наряжают их, готовят сладкие пудинги и глинтвейны, встречают старых друзей и сдают сессии, готовятся к каникулам в компании с семьей, дети играют в снежки и лепят снеговиков, а он…лишен всего этого. Он лишен этой тупой праздничной лихорадки. Он лишен семьи и дома, где его ждут.
Он просто опоздал один-единственный раз в жизни.
Возвращайся целым и невредимым, Саске.
Возвращайся. Целым и невредимым. Твоя семья ждет тебя.
Саске мотнул головой, и, как по волшебству, призрачный голос матери, отдающийся в барабанных перепонках, исчез.
Неожиданно для себя Учиха понял, что даже спустя столько лет и даже потерю памяти, его воспоминания все еще тлели горячими угольками на пепелище, причиняя боль. Но он должен был вернуться сюда, чтобы посмотреть в глаза своим призракам и победить их. Он должен выполнить долг задержавшегося сына и вернуться домой. Он должен…повидать маму и папу. Где их похоронили?..
Вопросы, тревога и сомнение давили на грудь свинцовым шариком. Так страшно сделать первый шаг, так страшно пройти несколько кварталов до родного дома, ведь там так же холодно и пусто, как у Саске на душе.
Парню хотелось развернуться и пуститься бегом к станции, чтобы сесть на первый попавшийся поезд, и никогда не возвращаться сюда. Этот город для него – не склеп, и он ошибся в своих убеждениях.
Этот город – осиное гнездо, спутанный клубок улиц, недосказанности и воспоминаний. Почему-то Саске знал, что именно здесь он получит свои ответы.
Нужно только сделать первый шаг, прочь от книжной лавки Нара, и продолжать идти.
Саске поднял взгляд на небо. Сыпался редкий снег, путаясь в волосах, а густые клубы облаков безразлично смотрели на мир. Где-то – бесконечно далеко и бесконечно близко – прогудел поезд.
…мы не начнем, пока ты не вернешься.
Я…вернусь. Ведь я обещал вернуться.
Саске сделал первый шаг. Второй, третий. Вот видишь, все не так страшно.
Парень пошел прочь от книжной лавки. Он мог бы найти дорогу, даже будучи слепым, - она записана в подкорке мозга, она не могла быть вытравлена травмами и амнезией.
Даже Хоук бы нашел дорогу. Если бы знал, что ищет.
Ведь у Хоука не было ни дома, ни семьи.
…- Не вздумай отказываться от этого, сын. Отступать от дела – недостойно для нашей семьи.
Голос у отца – глуховатый баритон, словно он чуть-чуть простужен.
- Но продолжать опасно, отец, ситуация может выйти из-под контроля, и тогда…
Голос брата – немного сиплый, взволнованный, словно Итачи сильно нервничает.
Что «тогда», Саске так и не услышал, потому что Фугаку прервал старшего сына на полуслове.
- Не волнуйся за нас, - отрезал он, - Мы – одна семья, и мы сможем постоять за себя, даже если произойдет что-то непредвиденное. О, Саске, ты рано сегодня.
- Всем привет, - Саске сделал вид, что ничего не слышал, лишь бросил быстрые взгляды на отца и брата. Отец сидел на стуле, закинув одну руку за деревянную лакированную спинку. На столе дымилась фарфоровая чашка с чаем. Итачи же стоял, прислонившись к подоконнику и скрестив руки на груди.
- Привет, - отозвались оба в унисон.
По их взглядам Саске понял, что он не вовремя. В воздухе висело напряжение, - впрочем, это не новость.
- У меня отменили последние два урока, поэтому я сегодня рано, - ловя себя на мысли, что оправдывается, ответил он, - Извините, если помешал.
- Нет, мы все равно собирались продолжить разговор у меня в кабинете, ведь так? – Фугаку перевел взгляд на Итачи.
На столе, кроме чашки с чаем, лежал полицейский значок и кобура с пистолетом.
Мама будет ругаться, когда увидит, - подумал Саске.
Итачи пожал плечами и кивнул.
Фугаку встал.
- Чайник остыл, если вдруг захочешь, - бросил он Саске перед тем, как скрыться в дверном проеме вместе с Итачи.
- Хорошо. Я поставлю его на огонь.
Хлопнула дверь кабинета, и Саске, поставивший тяжелый чайник на плиту, вдруг понял, что хочет услышать, о чем же говорят отец с братом. Почему-то это казалось очень важным.
Подчинившись внезапному, толком не обдуманному порыву, Саске подошел к двери кабинета, на цыпочках, словно вор из черно-белого кино, и поднес к гладкой дубовой поверхности стакан, - старый, проверенный трюк. Главное, чтобы никто не вздумал открыть дверь.
…- Мы миллион раз с тобой говорили об этом, так почему же, когда ты уже в нескольких шагах от конца, ты хочешь сдать назад? Я не узнаю тебя, Итачи. Я не узнаю своего сына.
- Отец, - голос у Итачи становился раздраженным, и оно понятно, ведь старший сын, перфекционист по натуре, терпеть не мог, когда ему читают нотации. Кстати, это качество было у всей семьи Учиха, - Я не собираюсь рисковать своей семьей ради какого-то…дела.
- Какое-то дело?! – вспыхнул отец, - Следи за своими словами, Итачи, это не «просто какое-то дело», и ради этого стоит рискнуть чем угодно!
- Я не собираюсь терять все, что у меня есть ради блага других, - со стальными нотками в голосе ответил брат, - Отец, пойми…
- Когда-нибудь ты поймешь, что важнее. А сейчас тебе придется подчиниться, - отрезал Фугаку голосом, не терпящим возражений.
Чья-то легкая нежная рука легла Саске на плечо, и он чуть не подпрыгнул от неожиданности.
В полумраке коридора на него насмешливо смотрели глаза матери, выделяющиеся на фоне бледного лица. Интересно, как она подкралась так, что он не услышал?
- Саске, - сказала она веселым шепотом, - Я же учила тебя в детстве, что подслушивать неприлично, нехорошо, и вообще, это дела взрослых.
Парень едва удержался от того, чтобы не фыркнуть.
- Мне шестнадцать, мам. Я уже взрослый мальчик.
- Ну конечно, - хихикнула Микото, - Я совсем забыла.
- Тише. Мам, сделай вид, что ты меня не видела.
- Ну уж нет! – Микото приникла к двери ухом, - О чем они говорят? Ты, кстати, мое место занял.
Саске уставился на нее округлившимися глазами.
- Мааааам?
- Кажется, я что-то не то сказала, да? – хихикая, как девчонка, сыронизировала женщина.
На кухне засвистел вскипевший чайник.
- Вот черт, - выругался Саске.
Микото отвесила ему шутливый подзатыльник.
- Шпион из тебя никудышный. Марш на кухню, а то просекут, что приличный Саске не такой уж и приличный!
- Мам.
- Ну что еще?
- Ты не перестаешь меня удивлять.
Микото вздохнула.
- Твой папа никогда бы не женился на скучной домохозяйке. Понимаешь, о чем я?..
Саске так толком и не понял. Ведь ему было всего шестнадцать.
А Хоук понимал это прекрасно.
Чертова иллюзия понимала намного больше, чем Саске.
У булочной повернуть налево, - колючий влажный ветер ударяет в лицо, кидая за шиворот пригоршню снежинок, - но Саске идет вперед, бездумно смотря перед собой. Он сам себя накручивает, - здесь даже воздух наполнен воспоминаниями. Вон в той аптеке Саске, будучи восьмилетним ребенком, покупал лекарства для Итачи, когда тот сильно заболел во время отъезда родителей. Если пройти немного дальше и завернуть в узкий переулок, можно выйти к парку, в котором очень красиво весной. Там цветут вишни и яблони, а в глубине, среди плакучих ив, раскинулось небольшое озеро с темной, словно чернильной, водой. Если с главной аллеи парка свернуть налево и пройти минут пять, то покажется небольшой аккуратный домик, в котором жил Наруто вместе с дедом Сарутоби. Хирузен, - кажется, его так звали. Интересно, он еще жив?
Слезы застилают взор – или же это просто дождь, плевать, что это, боль разрывает изнутри, невероятная, испепеляющая, парализующая движения и голосовые связки - неужели может быть настолько больно?
Беги, беги, беги! – кричит внутренний голос, и Саске бежит. Есть только одно место, куда он может убежать. Наруто, Наруто, Наруто. Он поможет, он прикроет. Ведь они же друзья, ведь они же через столько прошли вместе, ведь он же…не предаст?
Ведь он же может еще кому-то доверять?
Мама…папа.
- Он убил их, Наруто, - выдавливает Саске из себя, чувствуя, что истерика вот-вот накроет новой волной, - Итачи.
Скрыться отсюда, сбежать прочь, улететь…
Наруто, дай мне убежище. Наруто, дай мне скрыться. Я бы хотел быть мечтателем, сидеть на крыше вместе с тобой, провожать взглядом уходящие поезда.
Но моя жизнь рухнула. Сегодня.
Последний поворот и вот, он уже почти пришел, почти вернулся, почти, почти, почти…
Но ноги наливаются свинцом, встречный ветер бьет по лицу, а сердце стучит, как сумасшедшее.
Саске остановился перед небольшим двухэтажным домом с резной деревянной террасой. Он не выглядел заброшенным, наоборот – очень даже жилым, вон, на двери даже рождественский венок висит.
Парень прищурился.
Любопытно, а живущие в доме знают, что тут произошло несколько лет назад? Или историю замяли, умолчали, забыли?
…воспоминания – они похожи на старый телевизор. Ты его включаешь громким тяжелым щелчком поворачиваемого рычажка, и появляется светло-серый экран. Ты слышишь гул голосов.
- Агрх, черт побери!
- Мам! Сегодня Рождество, хватит ругаться!
- Да не могу я! Оно само вырывается, дьявол меня задери! Кому еще глинтвейна?
Потом появляется картинка. Телевизор, помнишь?
Дурдом на Рождество? О нет, просто семья Намикадзе-Узумаки в доме Учиха.
Глинтвейн, шампанское, виски, огромная елка и гора подарков.
- Парни, ну что вы, как не родные? – Кушина уперла руки в бока, смотря на Фугаку и Минато, которые в уголочке, устроившись прямо на полу, с наслаждением распивали бутылку рома, разговаривая, как всегда у них бывало, о работе и делах.
- Что, дорогая? – отозвался Минато, морально готовый ко всему. Он знал, на что подписывался, когда делал Жгучей Хабанеро предложение, и был абсолютно счастлив, правда, иногда подозревая, что он просто мазохист.
- Мы с Ми, - Кушина притянула к себе Микото и приобняла за плечи, - Хотим поиграть в твистер. Подключайтесь-подключайтесь, а то отправлю обоих в дом для престарелых, чтоб вас!
Микото хихикнула, но под взглядом Фугаку вмиг снова начала изображать саму невинность. Оставалось только отвести глаза и присвистывать с видом «я здесь не причем».
- Да! – Наруто, поддаваясь влиянию матери, буквально сгреб в охапку наблюдавших за сценой Саске и Итачи, которые тут же возмутились нестройным недовольным хором, - Мы тоже хотим, черт побери!
- Идиот, говори за себя, - зашипел на него Саске, в волосах которого по странному стечению обстоятельств запуталась веточка остролиста и несколько разноцветных конфетти, - ты и так уже заставил меня играть в шарады, больше я не выдержу!
Наруто расхохотался, а Итачи, как-то очень многозначительно улыбнувшись, потрепал Саске по голове, смахивая остролист и конфетти.
- Что, глупый маленький брат, слабо? – прищурившись, лукаво спросил он, вызвав у сладшего брата бурю негодования.
- Я не буду в это играть, - фыркнул Фугаку, но был нахально прерван Минато, который потянул его за руку, заставляя встать.
- А что, это отличная идея, будет очень весело, - Минато обворожительно улыбнулся и залпом выпил остатки рома, - Так, я первый!
- Ну я тебе устрою за глупого брата, - многообещающе усмехнулся Саске, пихнув локтем Итачи.
- Маленького.
- Что?
- Глупого маленького брата.
- Да иди ты!
- Так, девочки, не ссорьтесь! – хохотнул Наруто, - Шоу начинается, папа пошел играть. Веселее было, только когда мы прыгали с парашютом.
- Ха-ха-ха, Нару, не напоминай, стервец, это семейная тайна! – рявкнула Кушина, расхохотавшись.
Минато в предвкушении потер ладони, сделав вид, что ничего не услышал.
- Устроим баттл? Кушина, я выбираю тебя своим противником!
- Да я тебя под орех тебя разделаю, Пикачу!
Наруто хлопнул себя по лбу.
- Не думал, что когда я смотрел «Покемонов» в детстве, на них это так сильно подействует.
Рулетка крутанулась и пошло-поехало: вопли, шутливая ругань, смех и падения. Минато обыграл Кушину, Микото обыграла Фугаку, Наруто обыграл Минато, хотя отец требовал реванша от сына, жалуясь жене, что сын его щекотал.
Настала очередь братьев.
- Не кипятись, это просто игра, - шепнул Итачи на ухо Саске, заставив того дернуться от неожиданности.
Однако Саске умел быстро брать себя в руки.
- Уже сдался? – ухмыльнулся он.
Рулетка понеслась по кругу. Схватка была напряженной. Очень напряженной. Саске чувствовал, что еще немного, и он проиграет, но все равно каким-то чудом держался на кончиках пальцев, - наверное, на чистом упрямстве. Итачи же умудрялся изворачиваться так, что Саске всерьез подозревал, что у брата тело без костей.
- Слушайте, парни, а как вы это делаете, черт побери? – задумчиво спросила Кушина, усевшись рядом с ними на корточках, - Ми, они у тебя братцы-акробатцы что ли?
Микото улыбнулась и пожала плечами, разливая новые порции глинтвейна.
- Они оба в мать просто, - буркнул Фугаку, чем заработал одобрительный кивок Минато, который сам заинтересованно наблюдал за ходом игры.
- Офигеть, я бы так не извернулся, - присвистнул Наруто насмешливо, - Саске, не тяжело?
- Ты это у него спроси, - фыркнул Саске, кивком головы указывая на Итачи, нависшего над ним, - Если он рухнет на меня, я точно себе что-нибудь поломаю.
«Но это был бы интересный опыт».
- Саске, у меня телефон звонит. В правом кармане. Достань, а?
В голосе брата – очаровательные издевательские нотки. И как-то он близко, совсем непозволительно близко, - хотя о какой дистанции и личном пространстве может идти речь, когда ты играешь в эту дурацкую игру?..
- Шутишь?! – возмутился Саске, едва не потеряв равновесие, - Итачи так близко, что Саске может почувствовать его парфюм, и от этого пересыхает в горле, - Перезвонят, давай, крути рулетку. Или ты сдаешься?
- Нет, глупый брат, - усмехнулся Итачи, - Вообще-то, сейчас твоя очередь.
Саске едва не застонал, - в его положении дотянуться до рулетки было невозможно.
- Сдаешься?
- Да черта с два я тебе проиграю!
- Знакомые какие-то речи.
- Заткнись, Наруто!
- Итак, дамы и господа, - Минато поднял бокал, наполненный шампанским, - делаем ставки!
Кушина отвесила мужу подзатыльник.
- Бизнес на детских страданиях делаешь? Ай-ай-ай, чему тебя мама учила?!
- Дети? Где дети? Какие дети? Чьи дети?
- Ты невыносим, черт побери!
Саске, собрав последнее упрямство, потянулся ближней рукой к рулетке, подстрекаемый шутливыми насмешками Итачи. Но он явно чего-то не рассчитал, потому что в следующую секунду они вместе с братом рухнули на пол под смех всей остальной компании.
- Ничья! – провозгласил Минато.
- Оооох, - простонал Саске, - кажется, я староват для этого.
- Это не твоя реплика, - буркнул Итачи, не собираясь вставать, и, по-видимому, устроившийся более чем удобно.
- Заткнись, слон. Ты мне ребро сломал, клянусь. Вечно меня как подушку используешь.
Конечно, никакое ребро не было сломано. Просто Саске хотел хоть немного отыграться за «глупого маленького брата», которым Итачи кормил его с детства.
- Я тебя ненавижу, - тихо, чтобы никто, кроме брата, не услышал, произнес Саске, - Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу.
Да, Итачи. Ненавижу. И ничего более.
Саске уже минут пять гипнотизировал тошнотворно-аккуратный рождественский венок на двери. Кто же здесь живет?
Парень был уверен, что готов порвать любого, кто поселился в этом доме и поменял его до неузнаваемости. Это его дом, дом Учиха, и у него есть на него законное право.
Саске нажал на кнопку звонка и смахнул снежинки с пальто, напряженный и вытянутый, как струна.
Но человека, который открыл ему дверь, чуть улыбаясь, он ожидал увидеть в последнюю очередь.
***
Дверь открылась, и на Саске повеяло теплом обогретого камином дома, и чуть-чуть – запахом корицы, воска и дерева.
Мама печет миндальное печенье, мурлыкая себе под нос и слушая радио, на котором никогда не передают новостей…
Нет. Мираж, галлюцинация. Здесь больше не живет твоя семья.
Лицо человека, которого Саске увидел, тут же вызвало в нем бурю эмоций, которые очень сложно описать словами – это просто бессвязный поток ощущений, смазанные картинки, домыслы и подозрения. Саске знал этого человека очень хорошо, - слишком противоречивые эмоции он вызывал у него всю жизнь.
Они застыли друг напротив друга: напряженный, измотанный, замерзший студент в черном английском пальто, поверх которого небрежно завязан пурпурный шарф, оттеняющий цвет лица до бледности покойника и человек постарше, с копной спутанных чернильных волос, которые сзади собраны в короткий хвостик, большими миндалевидными глазами с чуть приподнятыми уголками, как у эльфа. Он был весь какой-то…домашний, чуть небрежный, но аккуратный, немного рассеянный – ну кто будет прикреплять очки сзади и держать карандаш за ухом? – и сосредоточенный. На его красивых губах играла добрая, если не победоносная, усмешка.
- Ну здравствуй, - произносит мужчина, открывая дверь шире, - Долго же ты шел сюда. Заходи, нам пора наконец-то поговорить.
Саске шагнул вперед, переступая порог. Теплый воздух ласково окутал замерзшего парня, наполняя тело приятным покалыванием. Но Саске было абсолютно плевать на это, весь его мир внезапно сузился со звуком закрывшейся за спиной двери. Ловушка. Какое-то странное чувство разрывало Учиху изнутри, подбрасывая не самые приятные мысли и воспоминания.
Что это за чувство? Сожаление? А может…. Вина? Нет. Он ни в чем не виноват. Это он пострадал больше других, и то, как он поступил…со всеми, было необходимостью.
Наруто, ты в порядке?
Ничего не поменялось вокруг. Просто…нет никого, мама и папа в отъезде, Итачи на учебе, а он… он просто вернулся со школы пораньше и застал здесь ЕГО.
Ничего не поменялось – короткий коридор, гостиная, кухня, винтовая лестница, все в холодных оттенках – белый, темно-синий и черный. Камин горит, от него невидимыми обволакивающими волнами распространяется тепло.
Саске застыл, как вкопанный.
Здесь все и случилось.
…- Убирайся, если хочешь жить.
Голос у брата очень холодный, звенящий, твердый, как сталь. Этот голос пугает – в нем Саске слышит такие нотки, которые не слышал никогда.
Он слышит в этом голосе, родном и любимом, ненависть.
В воздухе стоит металлически-сладковатый запах крови. Саске видит картину, которая не могла привидеться даже в самом кошмарном сне, - он видит тела отца и матери, сваленные друг на друга, как тряпичные куклы, - изломанные фигуры, из которых сочится кровь. Она пропитывает паркет, въедается в него навсегда, как клеймо.
Саске не может выдавить и слова, - горло парализовано ужасом и страхом. Футляр со скрипкой и пакет с книгами выпали из его ослабевших рук. Саске во все глаза смотрит на брата, в руках которого пистолет с глушителем. Белая рубашка заляпана кровью.
- Убирайся, - повторяет Итачи, и Саске понимает, что он следующий в списке, - Прочь.
И Саске подчинился приказу.
И первая фишка домино упала именно тогда.
Младший Учиха моргнул, пытаясь отогнать воспоминания, но они стояли перед глазами слишком ярко, их пелена была до ужаса реалистичной, а ноги снова подгибались, руки слабели, и горло сжимало колючей проволокой.
Раны все еще кровоточат.
Нет. Не кровоточат.
Саске сам взял тупое зазубренное лезвие и вскрыл их снова.
Напротив камина, скрестив руки на груди, стоял его с Итачи кузен, который никогда не нравился Саске по непонятным причинам. Видеть его хотелось в последнюю очередь, и можно было лишь предполагать, в какую сторону повернется разговор.
Он окинул взглядом комнату.
Нет, кое-что все-таки изменилось. В гостиной слишком ярко горел свет, и на обычно полупустых полках стояли книги – аккуратные ряды подписанных корешков, имена и фамилии отнюдь не писателей художественной литературы. Книжки по медицине и философии, достаточно знакомые Саске-Хоуку – некоторые из них он видел у Какаши.
На стеклянном журнальном столике стоял чайник и две фарфоровые чашки, пока пустые.
Саске здесь ждали.
- Шисуи, что ты здесь делаешь?
Не совсем это он хотел спросить.
Какое ты имеешь на это право?!
Что вообще происходит?!
Шисуи обернулся и посмотрел Саске в глаза. Темный, такой же бездонный, как у всей семьи Учиха, взгляд кузена был внимательным и изучающим. Этот взгляд напоминал ему Итачи.
От внезапно прострелившей голову боли у Саске едва не потемнело в глазах. Словно в голове столкнулись два противоборствующих водных потока. Они ревут, ревут, ревут…и не могут перебороть друг друга. Их брызги – электрические импульсы, плетью шарахающие по мозгу.
Сбой. Помехи, инверсия цвета, ультразвук по барабанным перепонкам.
- Я присматриваю за этим домом, знаешь ли. Хочешь осмотреться? Все в твоем распоряжении.
Ошибка системы, опасный вирус, заставляющий смешиваться черное и белое, небо и землю. Ужасное ощущение, что у тебя не одна память, а две, и они переклинивают друг друга, стараясь занять лидирующее место, а в итоге получается ужасная каша информации.
А ведь так оно, по сути, и есть. Две памяти. А человек один. Оксюморон жизни или обстоятельств. Злая шутка мироздания или одного человека.
Хоук помнил Шисуи, и это пугало. Хоук помнил Шисуи очень хорошо, он вопил об этом в сознании Саске, пытаясь сказать, что что-то не так, что что-то тут не сходится или сходится очень хорошо. Откуда, черт бы его побрал?
Откуда ты, идиот, знаешь этого человека?
…это был первый врач, которого я увидел, когда пришел в сознание. Он следил за моим состоянием и разговаривал со мной…о том, чего я не помнил. О том, что мог знать только Саске. Но я помнил только свое имя – Хоук Коннор. Потом я вспомнил Наруто, а дальше – пустота, ничего, провал, дыра. Этого парня звали не Шисуи. Его должны были назначить моим психиатром, но по каким-то причинам назначили Какаши. Остерегайся этого парня, он мне не нравится, выражение лица у него слишком хитрое, словно у него все схвачено.
Спасибо, справочная служба. Или вторая субличность? Нееет.
Ты не субличность. Ты просто голос, Хоук. Голос рацио.
Саске не удостаивает родственничка ответом, лишь молча снимает пальто, аккуратно вешая его на спинку дивана. Проходит по комнатам, поднимается вверх по лестнице и останавливается, не дойдя до верха, словно столкнувшись со стеклянной преградой.
Больно. Слишком. «Этого не было» - предательская мысль-иллюзия бьется в голове. «Это было, Саске» - хрипловатый от множества выкуренных сигарет, голос. «Отвали, Хоук» - зло брошенный ответ самому себе.
Загляни в глаза своим демонам, Саске. Рискни.
Саске рывком поднимается на второй этаж, минует комнату брата и заходит в свою. Обстановка была сделана в таком же стиле, что и в квартире Хоука. Почему-то это уже не удивляло. Различий почти не было, та же черно-бело-синяя гамма, простой интерьер, занавешенное окно.
Только тут, на столе, лежал открытый футляр со скрипкой. Той самой, что нежно-надрывно звякнула в футляре, когда с грохотом упала на пол.
…или это была не скрипка?
- Сыграешь?
Шисуи тенью следовал за Саске, но тот не обращал на него внимания, погруженный в свои воспоминания. Он заворожено смотрел на инструмент, - неотъемлемую часть его счастливого прошлого. Чуть помедлив, коснулся дрогнувшими пальцами корпуса, пробежался кончиками фаланг по грифу и струнам, взял в руки смычок, который так привычно лег в руке, словно он только с утра играл концерты Моцарта.
- Ты был многообещающим скрипачом.
Откуда тебе знать, Шисуи? Что ты вообще можешь знать?..
Саске одним легким движением берет скрипку и осторожно касается смычком струн. Первая мелодия, что приходит в голову. Первое, что было отточено до безупречного совершенства – отрывистая и звонкая «Каприччо» Паганини, такая неуместная для этих стен. Инструмент звучит похоронным маршем, последней панихидой перед полетом со скоростью звука в бесконечность.
Саске нахмурился.
- Был.
- Что?
Мелодия оборвалась на середине, не успев родиться до конца, визг струн резанул по ушам. Саске нахмурился.
- Я был многообещающим скрипачом.
В чем я ошибся?
- Сколько горечи в твоих словах, - Шисуи нахально усмехнулся и прислонился к дверному косяку.
- Нисколько, - парировал Саске, аккуратно вернув скрипку и смычок в футляр, - Концерт окончен.
Шисуи тихо рассмеялся. В уголках его глаз собралась паутинка чуть заметных морщинок, - такое бывает у людей, которые много смеются или улыбаются.
- И ты, наконец-то, перестал меня игнорировать. Пойдем вниз, я разолью чай, и мы поговорим обо всем, что тебя гложет.
***
- Привет, Хоук, - прямо с порога начинает человек в белом халате. В его руках – небольшая белая папка, их внешнего кармана торчит потрепанный блокнот, а из-за уха выглядывает острый грифель карандаша.
- Вы мой врач? – с нотками подозрительности в голосе спрашивает пациент.
У Хоука было тревожное ощущение, мысль – что он не должен доверять никому в этом мире, только самому себе. Бред какой, думал Хоук, он же не преступник, и не скрывается ни от кого. Почему я не должен никому доверять?
- Да, я твой врач, меня зовут Артур Ривьен, но ты можешь называть меня просто Артур. Как ты себя чувствуешь?
«Это не настоящее имя», - вдруг подумалось Хоуку. Почему он так подумал, он не знал. Это была просто уверенность.
- Хреново, доктор, не видите? – мрачно сообщил он «Артуру».
Конечно, Шисуи видит. Саске легко отделался, но амнезия и травма спины внушала врачу беспокойство.
Он сам виноват, - повторял себе Шисуи, - С какого перепугу Саске бросился под машину? Свидетели утверждают, что это не был несчастный случай. Это – попытка суицида. Из-за чего? Крыша поехала? Жить надоело?
Хотя, говоря без шуток, он догадывается, из-за чего.
Саске, Саске…
- До свадьбы заживет, - усмехнулся Ривьен, - Что-нибудь помнишь?
Повисло молчание, наполненное гудением приборов.
- Помню свое имя, - произнес Хоук медленно, сжав пальцами простынь, будто его имя приносило неясную боль. От Шисуи это не скрылось.
Саске, Саске… Как все с тобой носятся. Какой же ты глупый, так ничего и не понял.
- Хоук Коннор. По-дурацки как-то звучит, - Хоук нахмурился, и Шисуи чертыхнулся про себя. Не помнит, что он Саске? Твою мать, вот это плохо, - Еще помню одного человека…
- Кого? – быстро спросил Шисуи.
Хоук перевел на него взгляд, - видимо, надоело созерцать стену перед собой. В этом взгляде Шисуи не мог прочитать ничего. Абсолютно ничего. Чистый лист, новая оболочка. Рисуй чего угодно.
Саске, ты добивался именно этого?
Идиот!
- Наруто, Узумаки Наруто. Этот человек…важен для меня, кажется. Я смогу его увидеть?
- Конечно сможешь, - ответил Шисуи, чуть улыбнувшись. Он прекрасно владел собой и умел носить множество масок.
Одно не давало покоя – почему Саске первым делом вспомнил Узумаки? Может, он что-то не договаривает и помнит гораздо больше?
Другая вещь беспокоила больше. Как сказать Итачи о том, что его брат больше не его брат?..
***
Коллапс. Бардак в голове, нагромождение мыслей.
Паника – слепое чувство.
Ты не хочешь здесь находиться. Ты хочешь убежать. Но ты должен, должен, должен…
Почему?
Потому что, блядь, надвигается поезд. А ты прикован к рельсам.
***
- Опять убежал? – чуть приподнятая бровь, иронично-снисходительный тон. Самая удобная, самая красивая маска, самая привычная манера поведения.
Чай с молоком в фарфоровом сервизе. Чашки – белые, тонкие, с ярко-красным узором камелий. Кровь на снегу.
Саске хмыкнул, и со звоном поставил чашку на блюдце.
- Не твое дело.
Шисуи расслабленно откинулся на спинку дивана. Достал карандаш из-за уха, уставился на Саске непроницаемым взглядом, повертел его в пальцах и произнес, указывая отточенным на совесть грифелем на собеседника:
- Хах, вижу, ты снова тот Саске, которого я знал. Честно говоря, Хоук был ужасно несносным ребенком. А ты…другое дело. Что делают с человеком воспоминания?..
- Кончай философствовать, - оборвал его Саске, и эта резкость вызвала в темно-карих глазах Шисуи одобрение, - Какого черта именно ты присматриваешь за домом?
Шисуи откинулся на спинку дивана, изучая потолок и задумчиво грызя карандаш. Он знал, что ожидание бесит Саске, но ничего не мог с собой поделать. Это доставляло удовольствие – выводить младшего из Учих из себя.
- На досуге подрабатываю эльфом-домовым, знаешь ли.
Издевается.
- Не надоело ходить вокруг да около?
- Не надоело бегать туда-сюда, хах? – ответил вопросом на вопрос Шисуи, чуть изогнув бровь, вновь указывая карандашом на кузена жестом дирижера, - Как тебе не противно от самого себя? Не к чаю сказано, но меня бы вытошнило, если бы я в зеркале наблюдал твое лицо каждый день. Ты больной человек, Саске, погрязший в своих иллюзиях и эгоцентризме. Что ты видишь?
- Твою смерть, - опасно тихо произнес Саске, смотря Шисуи тяжелым взглядом.
Шисуи дергано улыбнулся и прищурил красивые глаза. Чем черт не шутит, - вдруг кузен действительно набросится на него с кулаками? Кажется, в их семейке Саске был самым вспыльчивым, неконтролируемым, - если только его не держит короткий поводок Итачи.
Но без риска игра не стоит свеч.
Он сделал глоток чая.
- Ты видишь иллюзию, - произнес он немного другим тембром голоса, чувствуя, как тепло разливается внутри теплой волной, - Это жилой дом, но знаешь ли, на самом деле это склеп воспоминаний. Твоих. И Итачи. Хорошее начало для поэмы, не находишь?
Саске дернул плечом.
- Мне плевать.
- Да неужто? – театрально всплеснул руками Шисуи. Карандаш едва не вылетел из его пальцев, - Какой же ты глупый… а зачем ты тогда вернулся сюда? Только не говори, что на зимние каникулы. Только рассмешишь, а мне, говоря честно, смеяться не хочется от слова «совсем». Нет повода, знаешь ли. У тебя, между прочим, сессия полным ходом, на которую ты радостно забил.
Саске чуть удивленно приподнял брови.
- Я не школьник, чтобы ты учил меня жизни.
Шисуи прищурился.
- Посмотрите, какие мы взрослые! Я знаю о тебе практически все. И о Хоуке – тоже. Мы с ним даже немного похожи, - он оттянул ворот и без того растянутого свитера, продемонстрировав аккуратную татуировку на ключице – ворон в ореоле черного пламени, - Нравится?
Саске презрительно скривил губы, опасно сильно сжав чашку в руках. Вот-вот треснет под давлением, как яичная скорлупа, и горячий чай обожжет ледяные руки.
- Безвкусица, - процедил он.
- На себя посмотри, сноб, - насмешливо фыркнул кузен, - а еще лучше – научись смотреть вокруг себя. Ты понятия не имеешь, что произошло в этом доме и не представляешь, что творилось вокруг тебя последние годы.
В глазах Саске, мертвых, темных и холодных, как метель за окном, промелькнуло нечто, похожее на сомнение.
Бам! Тревожный колокол вещает с непроглядных глубин. Спустишься к нему, вниз, по скользким ступенькам? Вдруг там, внизу, то, что ты прячешь, то, что ты ненавидишь и отрицаешь, окажется истиной, настоящим? Твоим личным Амбером, Янтарным Королевством?
Ты влез в клубок змей.
Ты почти дошел до Лимба.
Саске, ты никогда не думал о том, что забвение – это не отсрочка, не передышка, а это дар, посланный тебе свыше, чтобы ты начал новую жизнь и ни в коем случае не копался в прошлом?..
- Мне плевать.
- Заладил, мне плевать, мне плевать, - передразнил мужчина, - Ложь. Знаешь что? Звони, когда будешь в настроении и когда захочешь узнать, какой ты сферический идиот в вакууме.
Сказав это, он достал из нагрудного кармана прямоугольничек бумаги и что-то чиркнул на нем.
- Лови, - бросил он изменившимся голосом, в котором не было ни следа насмешки, лишь усталость и раздражение, - А свои «мне плевать» выскажи Итачи, потому что у меня ты вызываешь лишь презрение и жалость, знаешь ли.
Саске удивился этой резкой перемене поведения, но листок поймал. На нем был записан номер телефона. И начиркан смайл в конце. Криво улыбающаяся рожица. Насмешка.
Парень смял бумагу в руках, и, набросив на плечи пальто, не попрощавшись, ушел, хлопнув дверью.
***
В небольшом кабинете начальника полиции было до странного уютно. Мягко горел свет, солнце пробивалось сквозь жалюзи, заставляя щуриться. Вся мебель – из светлого ореха, кое-где покрывшегося пылью. Везде – ящики с папками и делами, а какие-то бумаги, разбросанные по всей комнате, превращали ее в бюрократический ад и кошмар педанта.
В кабинете находилось четверо, и трое из них были серьезно встревожены. Саске сидел в окружении этих троих, не обращая на весь мир внимания. Он не мог контролировать это состояние – волны безразличной апатии накрыли его с головой, заставляли утопать в ней, даже не мечтая о глотке воздуха.
- Саске, - Минато положил руку ему на плечо. В его голубых, - таких же ярких, как у Наруто, - глазах, под которыми залегли серые тени, застыла настороженная печаль, - Ты уверен, что все так и было?
Саске слегка раскачивался взад-вперед, не контролируя своих действий. Помедлив десяток секунд, он утвердительно кивнул, не смотря в глаза отцу Наруто. Видеть эту печаль и сочувствие не было сил. Сейчас Саске ненавидел себя. Он чувствовал себя слабым и беззащитным, словно с него содрали кожу и кинули подыхать в пустыне под прямыми лучами солнца.
- Саске, выпей, - непривычно тихий голос Кушины над ухом. Саске принимает чашку и делает глоток. Что-то травяное, приятное, со странным привкусом крыжовника.
- Итачи сейчас там, где он должен быть, - говорит Джирайя, потирая глаза, а затем сцепляя руки перед собой в замок и хмурясь, - А Саске главный свидетель.
- Я ничего не буду делать, - отрезал Саске так резко, что Кушина и Минато удивленно повернулись к нему, - Скажите ему, что я умер.
- Ты уверенв том, что это правильно? – спросил Минато.
- А ты уверен, что Итачи совершил убийство? – Джирайя смотрел на него долгим, испытующим взглядом.
- Я уверен в том, что у меня нет брата. И… - Саске замялся, - мне нужно где-то жить.
- Ты можешь жить у нас, - быстро проговорила Кушина, но была остановлена Джирайей.
- Нет. Саске, я уже нашел тебе местечко. С сожителем.
- Но почему не у нас, дед Джи? – обеспокоенно спросила Кушина. В ней играл синдром мамочки, и она была бы очень не против взять Саске под свое крыло и утащить его от этого ужаса подальше, за океан, где он сможет начать жизнь заново.
- Я тебе не дед, милочка, - усмехнулся Джирайя, - А Саске уже взрослый мальчик. Ведь так, Саске?..Ты уверен в своем решении? Ты уверен, что не будешь выдвигать против Итачи обвинений?
- Уверен.
Решение пришло еще тогда.
Вторая фишка домино упала, породив такую лавину, которой не мог предположить никто. Одно импульсивное решение – и все рушится, для того, чтобы собраться заново.
Осколки битого зеркала перепутались и собрались в другом порядке.
«Я отомщу ему сам».
@темы: Восьмой, графоманство-с, without names