.расслабься, жизнь - это хаос (с)
Название: Без имён
Автор: Вайр и Darkholme
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске/Итачи, Карин/Сакура + побочные и почти весь состав шиппуудена
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.
отмотать пленку назадГлава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность
Глава 7.2 - Токсичность
Глава 7.3 - Токсичность
Глава 8 - Когда рушатся плотины
Глава 8.2 - Когда рушатся плотины
Глава 8.3 - Когда рушатся плотины
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9.2 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 10 - Не спасай непокорных
Глава 10.2 - Не спасай непокорных
Глава 10.3 - Не спасай непокорных
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - Саске
Глава 11.3 - Саске
Глава 12 - Плавая в дыму сожженных мостов
Глава 12.2 - Плавая в дыму сожженных мостовУдар будто бы отрезвил его пощечиной любимого, хотя боль пришла запоздало, подкравшись будто бы откуда-то сзади легкой походкой убийцы и поцеловав скулу, которую жгло огнем клейма. Саске зло курил под козырьком подъезда, тяжелым немигающим взглядом провожая равнодушно ко всем судьбам людей падающий снег, кутаясь в новый черный кашемировый шарф, пытаясь спрятать лицо от ледяного ветра. Руки предательски подрагивали, нажимая кнопку Play, холод колол обветрившуюся без перчаток тонкую кожу с проступающими венами, будто загоняя под нее толченое стекло, похожее на снежинки, тяжело кружащиеся в воздухе.
Саске щелчком выбросил недокуренную сигарету и машинально, по-Хоуковски, по-пижонски поднял воротник пальто, спустившись по неровным ступенькам, оказавшись во власти широких объятий непогоды и голоса Пита Лофлера. Всю дорогу Учихе неясно мерещилось, что за ним следят, что кто-то смотрит ему в спину тяжелым прожигающим взглядом, но когда он настороженно (может, параноидально, а, Саске?) оборачивался, то не видел ничего, кроме проезжающих на большой скорости безликих машин. Людей не было. Спальные районы будто вымерли, лишь машины на оживленном проспекте, вдоль которого пролегал путь Саске, продолжали свое движение по серым дорогам-артериям города.
Это его мир. Мир царапающих небо крыш зданий, мир неба, которого не видно за облаками, мир, в котором всегда бесконечно холодно и снежно, будто в стеклянном рождественском шаре. Это обледенелая гробница эмоций, это мир Хоука, это мир, который его не принимал.
«Ну и черт с ним!» - пел Пит Лофлер в наушниках.
Молодой человек старался идти медленно, очень медленно, едва не шаркая ногами, как ребенок или изможденный старик, - так, будто идет на эшафот, запоминая свой каждый неловкий шаг, каждый легкий, леденящий внутренности вдох и тяжелый выдох, считая машины и разглядывая редких прохожих. Все равно он дошел слишком быстро.
Постояв у подъезда пару минут, поняв, что его одежда и волосы окончательно промокли от снега, Саске открыл ключами дверь. Его колотило от холода, но он не чувствовал этого. Словно умер.
Лишь бы Итачи не было дома, - думал он, разматывая шарф, тут же проклиная себя за трусость, нервно кусая обветренные губы и пытаясь взять себя в руки.
Наплевав на привычную хоуковскую лестницу, он вызвал лифт и через сорок секунд уже стоял перед дверью, нащупывая одеревеневшими от холода пальцами ключи в кармане. Замки легко открылись, дверь подалась с негромким скрипом.
Никого нет дома?..
Саске нахмурился. Дома? Эта необжитая квартира – не его дом. Его дом – в сотнях километров отсюда. В его доме никто не живет, на ступеньках остались, въевшись навечно, пятна крови, а в родной комнате пылятся фотографии, книги и скрипка.
Парень остановился, почувствовав присутствие. Чужого? Родного? Просто присутствие. Успокаивающее. Обнадеживающее.
Будто бы вернулся домой.
Да, Саске, твой дом здесь. Эта квартира на верхнем этаже, пропахшая кофе, корицей и немного табаком. Это твой дом, потому что здесь тебя ждут.
Итачи даже не повернул головы в его сторону. Его красивые, музыкальные пальцы торопливо порхали над клавиатурой небольшого ноутбука, будто он с кем-то разговаривал и хотел побыстрее закончить диалог. На одном запястье поблескивал браслет с черными камнями – такой же формы, какой был камень на подвеске Саске.
Младший Учиха застыл, тяжело оперевшись о стену, смотря на спину брата, сидящего в гостиной, напрасно думая, что тот обернется. Сердце тяжело колотилось, будто он только что пробежал километр. Что сказать? «Привет»? «Я вернулся»? «Как дела?». Окликнуть? Уронить какой-нибудь предмет?
Что за глупость. Итачи знает, что Саске здесь.
Саске чувствовал, что пришло время. Вот он, момент икс, когда все карты кладут на стол. Что у тебя? Флэш-рояль или простая пара?
Больно, так больно, что слезы наворачиваются на глаза. Саске моргает, и наваждение пропадает, только боль, глухая, тяжелая и безмолвная, остается в сердце, разрывая на куски ледяными стальными крючьями. Сколько он ее причинил, и самому себе, и Итачи, сколько еще понадобится, чтобы преодолеть их замкнутый круг?..
Саске небрежно сбрасывает одежду и стремится к брату, так быстро, насколько позволяют ватные подгибающиеся ноги, насколько позволяет медленно парализующий страх и вина, насколько позволяет затаившаяся, будто хищник, ненависть – на себя, на Итачи и на весь мир в целом, - и оказывается рядом с ним. Перед его глазами цвета мокрого осеннего асфальта, скованного льдом, пугающими и чарующими.
Он садится у ног Итачи, как делал в детстве. Смешно сказать – но в детстве это было так просто, так легко. Но сейчас не так.
Сейчас все не так. Сейчас Саске чувствует себя больным неизлечимой болезнью, который будет просить исцеления у волшебника, готовый обменять душу на ампулу противоядия или наркотика, лишь бы страдания прекратились.
Итачи не смотрит на него. Какой-то ноутбук интереснее, чем появившийся после недельного отсутствия брат. Саске злится,
Саске хочет одним яростным движением выбить несчастный предмет техники с колен Итачи, опереться о них, чуть острых, и заглянуть брату в глаза. Но он ждет. Его трясет от холода и эмоций, но он ждет.
Пальцы Итачи порхают над клавиатурой. Поблескивает браслет, а на безымянном пальце – кольцо с огненным камнем. Саске пытается заглянуть в глаза Итачи, слегка касается его коленей, но реакции не следует. Лицо брата абсолютно бесстрастно, будто Саске нет, будто Саске – бесплотный призрак.
Саске нестерпимо хочется наорать на него, выплеснуть свою злость, но он понимает, что это не выход. От сдерживаемых эмоций его слегка потряхивает, но он держит свою бурю в узде.
Время утекает, сейчас будто ускорившее ход, мифический Маховик Времени проматывает секунды тишины, утекающие сквозь пальцы, просачивающиеся в легкие горьким воздухом гари и смога, такое неуловимое…
Саске с затаенной, покалывающей внутренности паникой и ужасом понимает, что если он не скажет того, что хочет, если он не выплеснет на Итачи все, что чувствует, то все будет потеряно навеки. Пусть это будет монолог, а не диалог. Пусть.
Он отворачивается от брата, и расслабленно опирается о него, как делал в детстве, безвозвратно ушедшем. Руки дрожат, и
Саске тянется в карман за сигаретами. Закуривает. В воздухе пахнуло черносливом – Саске, даже не будучи Хоуком, не изменял марке сигарет.
И начинает говорить, не обращая внимания на стеклянно-отстутствующий взгляд Итачи, который Саске чувствовал, даже не видя. Ему кажется, что говорит не он, а кто-то другой – слова не могли выразить того, что он чувствовал, слова слишком грубые, гротескные и несовершенные, чтобы передать мысли. Они идут изнутри, они идут из такой глубины души, о которой не подозревал ни Хоук, ни Саске.
- Ты бы знал, как я тебя ненавижу, - тихим, едва не дрогнувшим предательски голосом произносит он, выдыхая терпко-сладкий дым, который почему-то сейчас режет горло, - Я потратил на ненависть к тебе последние шесть лет своей жизни.
Он усмехается и продолжает, не видя, но чувствуя, как Итачи наблюдает за ним из-за тонких стекол очков в изящной оправе.
От этого взгляда бросает в жар.
Саске опускает голову так, чтобы челка упала на глаза.
- Даже не помня тебя, я ненавидел, и эта ненависть выжигала мою душу, - продолжил он, чувствуя, как какая-то полубезумная усмешка искажает его губы. - За то, что ты никогда не обращал на меня внимания. За то, что я настолько сильно от тебя зависел. За то, что мама и папа считали гением тебя, а я был на втором плане.
Ненависть. Одно воспоминание о ней пьянило, заставляя голову кружиться. Саске и не замечал, как начинает говорить тише и быстрее, зачарованный собственными эмоциями, зачарованный тем, как говорить все легче и легче.
- Я ненавидел тебя за то, что ты убил родителей, за то, что посмел оставить меня одного! – голос Саске дрожит от эмоций и воспоминаний, и он зло затягивается сигаретой, прикусывая горький фильтр, - Потом я ненавидел тебя за то, что ты меня не нашел. Я каждый день, каждый гребаный день ждал того, что я услышу твой голос.
И – еще тише, с тяжелым выдохом:
- Я ждал, что ты придешь за мной и скажешь, что «Саске, все иначе, ты неправильно понял».
«Я ненавидел тебя за то, что был готов простить тебе все. Абсолютно все, каким бы злом ты не был, что бы не натворил, я готов был тебя простить».
И – после длинной паузы, прикрыв глаза и поджав губы:
- Я понял, что так жить нельзя. Я сходил с ума. И я решился на отчаянный шаг.
«Не мог ни спать, ни есть, ни дышать. Даже Риус напоминал о тебе, хотя вы вообще не похожи. И я решил – к черту».
Саске очень хочется повернуться, но он понимает, что не сможет выдержать взгляда Итачи. Впервые за много лет он не может посмотреть ему в глаза спокойно и с вызовом.
- Я предпочел расстаться с жизнью. Я не мог жить с ненавистью к тебе, она меня испепеляла, она путала мысли и разум. Она как нить, тянула обратно, как игрушка йо-йо, ты кидаешь ее – а она возвращается, - Саске глубже и глубже погружался в свои воспоминания, в то болото, в ту Марианскую впадину, в ту пучину, на дне которой не было ни света, ни воздуха, лишь отчаяние, ненависть и тьма. - И все действует по спирали, и я возвращаюсь, и думаю, думаю, думаю… каждый жест, каждое слово, каждая мелодия – они все время напоминали о тебе. Я не смог так больше. И я захотел стереть себе память, стереть, не помнить, не чувствовать, не дышать.
Итачи молчал, и Саске хотелось крикнуть: «Ну скажи уже что-нибудь! Не молчи!»
Но Саске этого не делал. Он лишь сглотнул и сказал самое главное.
- Ты был для меня всем, Итачи. Я не умел существовать без тебя. Моя жизнь четко ассоциировалась всегда с тобой и никем больше. Даже Наруто это понял раньше меня. Мой Наруто, который неуклюжий придурок и оболтус, понимаешь? У него диапазон мышления как у хомячка – ни на чем важном не зацикливается!
Вдох. Выдох. Фэйд аут. Сигарета дотлела почти до фильтра.
- Но почему-то все знали больше, чем я. Больше, чем я мог себе даже предположить. Это ненормально. Я был во власти ненависти, и эта ненависть была похожа на другое…но я не умел любить. По крайней мере, я старался так думать. Я хотел…но ты превысил все это.
Сигарета марки Mild Seven зло затушивается в пепельнице.
- Ты стал тем, ради чего я жил, ты стал тем, ради чего я решил стать Хоуком или умереть. Ты стал тем, кто вернул мне жизнь и доказал, что без памяти я никто. Я не умею ни чувствовать, ни переживать, я не умею ничего. И это главное. И сейчас…возможно сейчас я осознаю все лучше, чем тогда. Яснее.
Прикрыть глаза, чувствуя обжигающий взгляд.
- Сейчас нет шор на глазах. Ты единственный, кто всегда был в моей душе, памяти, неосознанных поступках и жестах. Даже моя дурацкая страсть к кофе, которая проклюнулась у Хоука – во всем виноват ты. Я, даже не помня тебя, пытался подражать тебе.
«Я всегда был тем, кем не хотел признавать. Я был…»
Итачи захлопнул крышку ноутбука, так резко и громко, что этот звук заставил Саске вздрогнуть всем телом. Старший Учиха снял очки, потер переносицу указательным и средним пальцем, будто осмысливая сказанное Саске, и произнес, медленно, четко и монотонно, будто читая наинуднейшую лекцию:
- Глупый маленький брат, - тихо сказал он, - Ты так ничего и не понял, Саске. Ты не смог бы этого понять. Сейчас ты должен решить свои проблемы сам. Я тебе в этом не помогу. Я не указчик. Ты взрослый. Ты должен осознать все сам. Я не хочу помогать тебе в этом.
Он вздохнул и продолжил, отведя взгляд от взъерошенной макушки брата.
- Ты находишься в болоте, и это болото тебя засасывает, и ты в нем уже по гланды, и только ты сам сможешь вытянуть себя обратно. Ты должен решить, Саске, что для тебя сейчас важнее. Сейчас. И только тогда я вернусь.
Ты ждешь, что Итачи упадет перед тобой на колени и скажет «Все в порядке! Не было ничего»? Не было обвинений, не было побега, не было аварии? Ты бежал от себя, мы бежали от себя! Ты бежал не от него, Саске, но больно делал всем. И теперь ты надеешься, и теперь ты хочешь, чтобы он сказал: все окей, Саске, все забыли?
Саске хотелось зажмуриться и поднести руки к ушам. Каждое слово – и Хоука, и Итачи, - било по самым больным местам тупыми отравленными кинжалами, вызывая мучительную пьянящую боль.
Как они оба могут быть такими безжалостными к нему?
- Хватит бежать. Хватит закрывать глаза на то, чего ты не хочешь видеть. Я тебе не игрушка, я не идол, которому нужно поклоняться. Я человек. Со своей слабостью, болью, отчаянием. Ты ни разу не задумывался о том, зачем мне это, ты ни разу не задумывался, каково было мне пережить смерть своих родителей и твое бегство. Ты сделал все, чтобы меня забыть. Ты положил меня на колено и сломал хребет. Такое не прощается, Саске. Ты должен искупить все это одним своим решением.
Итачи встал, холодно и равнодушно отпихнув от себя Саске. Тот обернулся, и в его взгляде сквозило детское непонимание. И где-то глубоко – ненависть, тот самый шторм, который все эти годы сводил глупого маленького брата с ума.
«Почему ты меня отталкиваешь?!»
Мир рушился в его глазах, рушился еще раз, рушился, как тогда, у семнадцатилетнего паренька, который вернулся слишком поздно.
- Ты должен сделать свой шаг, - повторил Итачи, даже не глядя на него, - Не продиктованный ненавистью, не продиктованный незнанием и желанием жить. Ты должен сделать его сам.
Итачи собирается уйти – ему невыносимо продолжать этот разговор, - но его запястье перехватывают ледяные пальцы. Саске не хочет отпускать его, Саске отчаянно прижимается к нему всем телом, утыкаясь лбом в спину, щекоча челкой обнажившуюся от приподнявшейся рубашки кожу.
«Не отпущу. Больше. Никогда».
Саске прижимается к нему, крепко сжимает его запястье и слегка дрожит всем телом, будто человек, вытащенный из-под лавины.
- Я уже сделал первый шаг, - говорит он тихо-тихо хриплым голосом, - Я его сделал.
Автор: Вайр и Darkholme
Бета: Darkholme
Гамма: Colibri
Пейринг: Саске/Итачи, Карин/Сакура + побочные и почти весь состав шиппуудена
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.
отмотать пленку назадГлава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность
Глава 7.2 - Токсичность
Глава 7.3 - Токсичность
Глава 8 - Когда рушатся плотины
Глава 8.2 - Когда рушатся плотины
Глава 8.3 - Когда рушатся плотины
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9.2 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 10 - Не спасай непокорных
Глава 10.2 - Не спасай непокорных
Глава 10.3 - Не спасай непокорных
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - Саске
Глава 11.3 - Саске
Глава 12 - Плавая в дыму сожженных мостов
Глава 12.2 - Плавая в дыму сожженных мостовУдар будто бы отрезвил его пощечиной любимого, хотя боль пришла запоздало, подкравшись будто бы откуда-то сзади легкой походкой убийцы и поцеловав скулу, которую жгло огнем клейма. Саске зло курил под козырьком подъезда, тяжелым немигающим взглядом провожая равнодушно ко всем судьбам людей падающий снег, кутаясь в новый черный кашемировый шарф, пытаясь спрятать лицо от ледяного ветра. Руки предательски подрагивали, нажимая кнопку Play, холод колол обветрившуюся без перчаток тонкую кожу с проступающими венами, будто загоняя под нее толченое стекло, похожее на снежинки, тяжело кружащиеся в воздухе.
Саске щелчком выбросил недокуренную сигарету и машинально, по-Хоуковски, по-пижонски поднял воротник пальто, спустившись по неровным ступенькам, оказавшись во власти широких объятий непогоды и голоса Пита Лофлера. Всю дорогу Учихе неясно мерещилось, что за ним следят, что кто-то смотрит ему в спину тяжелым прожигающим взглядом, но когда он настороженно (может, параноидально, а, Саске?) оборачивался, то не видел ничего, кроме проезжающих на большой скорости безликих машин. Людей не было. Спальные районы будто вымерли, лишь машины на оживленном проспекте, вдоль которого пролегал путь Саске, продолжали свое движение по серым дорогам-артериям города.
Это его мир. Мир царапающих небо крыш зданий, мир неба, которого не видно за облаками, мир, в котором всегда бесконечно холодно и снежно, будто в стеклянном рождественском шаре. Это обледенелая гробница эмоций, это мир Хоука, это мир, который его не принимал.
«Ну и черт с ним!» - пел Пит Лофлер в наушниках.
Молодой человек старался идти медленно, очень медленно, едва не шаркая ногами, как ребенок или изможденный старик, - так, будто идет на эшафот, запоминая свой каждый неловкий шаг, каждый легкий, леденящий внутренности вдох и тяжелый выдох, считая машины и разглядывая редких прохожих. Все равно он дошел слишком быстро.
Постояв у подъезда пару минут, поняв, что его одежда и волосы окончательно промокли от снега, Саске открыл ключами дверь. Его колотило от холода, но он не чувствовал этого. Словно умер.
Лишь бы Итачи не было дома, - думал он, разматывая шарф, тут же проклиная себя за трусость, нервно кусая обветренные губы и пытаясь взять себя в руки.
Наплевав на привычную хоуковскую лестницу, он вызвал лифт и через сорок секунд уже стоял перед дверью, нащупывая одеревеневшими от холода пальцами ключи в кармане. Замки легко открылись, дверь подалась с негромким скрипом.
Никого нет дома?..
Саске нахмурился. Дома? Эта необжитая квартира – не его дом. Его дом – в сотнях километров отсюда. В его доме никто не живет, на ступеньках остались, въевшись навечно, пятна крови, а в родной комнате пылятся фотографии, книги и скрипка.
Парень остановился, почувствовав присутствие. Чужого? Родного? Просто присутствие. Успокаивающее. Обнадеживающее.
Будто бы вернулся домой.
Да, Саске, твой дом здесь. Эта квартира на верхнем этаже, пропахшая кофе, корицей и немного табаком. Это твой дом, потому что здесь тебя ждут.
Итачи даже не повернул головы в его сторону. Его красивые, музыкальные пальцы торопливо порхали над клавиатурой небольшого ноутбука, будто он с кем-то разговаривал и хотел побыстрее закончить диалог. На одном запястье поблескивал браслет с черными камнями – такой же формы, какой был камень на подвеске Саске.
Младший Учиха застыл, тяжело оперевшись о стену, смотря на спину брата, сидящего в гостиной, напрасно думая, что тот обернется. Сердце тяжело колотилось, будто он только что пробежал километр. Что сказать? «Привет»? «Я вернулся»? «Как дела?». Окликнуть? Уронить какой-нибудь предмет?
Что за глупость. Итачи знает, что Саске здесь.
Саске чувствовал, что пришло время. Вот он, момент икс, когда все карты кладут на стол. Что у тебя? Флэш-рояль или простая пара?
Больно, так больно, что слезы наворачиваются на глаза. Саске моргает, и наваждение пропадает, только боль, глухая, тяжелая и безмолвная, остается в сердце, разрывая на куски ледяными стальными крючьями. Сколько он ее причинил, и самому себе, и Итачи, сколько еще понадобится, чтобы преодолеть их замкнутый круг?..
Саске небрежно сбрасывает одежду и стремится к брату, так быстро, насколько позволяют ватные подгибающиеся ноги, насколько позволяет медленно парализующий страх и вина, насколько позволяет затаившаяся, будто хищник, ненависть – на себя, на Итачи и на весь мир в целом, - и оказывается рядом с ним. Перед его глазами цвета мокрого осеннего асфальта, скованного льдом, пугающими и чарующими.
Он садится у ног Итачи, как делал в детстве. Смешно сказать – но в детстве это было так просто, так легко. Но сейчас не так.
Сейчас все не так. Сейчас Саске чувствует себя больным неизлечимой болезнью, который будет просить исцеления у волшебника, готовый обменять душу на ампулу противоядия или наркотика, лишь бы страдания прекратились.
Итачи не смотрит на него. Какой-то ноутбук интереснее, чем появившийся после недельного отсутствия брат. Саске злится,
Саске хочет одним яростным движением выбить несчастный предмет техники с колен Итачи, опереться о них, чуть острых, и заглянуть брату в глаза. Но он ждет. Его трясет от холода и эмоций, но он ждет.
Пальцы Итачи порхают над клавиатурой. Поблескивает браслет, а на безымянном пальце – кольцо с огненным камнем. Саске пытается заглянуть в глаза Итачи, слегка касается его коленей, но реакции не следует. Лицо брата абсолютно бесстрастно, будто Саске нет, будто Саске – бесплотный призрак.
Саске нестерпимо хочется наорать на него, выплеснуть свою злость, но он понимает, что это не выход. От сдерживаемых эмоций его слегка потряхивает, но он держит свою бурю в узде.
Время утекает, сейчас будто ускорившее ход, мифический Маховик Времени проматывает секунды тишины, утекающие сквозь пальцы, просачивающиеся в легкие горьким воздухом гари и смога, такое неуловимое…
Саске с затаенной, покалывающей внутренности паникой и ужасом понимает, что если он не скажет того, что хочет, если он не выплеснет на Итачи все, что чувствует, то все будет потеряно навеки. Пусть это будет монолог, а не диалог. Пусть.
Он отворачивается от брата, и расслабленно опирается о него, как делал в детстве, безвозвратно ушедшем. Руки дрожат, и
Саске тянется в карман за сигаретами. Закуривает. В воздухе пахнуло черносливом – Саске, даже не будучи Хоуком, не изменял марке сигарет.
И начинает говорить, не обращая внимания на стеклянно-отстутствующий взгляд Итачи, который Саске чувствовал, даже не видя. Ему кажется, что говорит не он, а кто-то другой – слова не могли выразить того, что он чувствовал, слова слишком грубые, гротескные и несовершенные, чтобы передать мысли. Они идут изнутри, они идут из такой глубины души, о которой не подозревал ни Хоук, ни Саске.
- Ты бы знал, как я тебя ненавижу, - тихим, едва не дрогнувшим предательски голосом произносит он, выдыхая терпко-сладкий дым, который почему-то сейчас режет горло, - Я потратил на ненависть к тебе последние шесть лет своей жизни.
Он усмехается и продолжает, не видя, но чувствуя, как Итачи наблюдает за ним из-за тонких стекол очков в изящной оправе.
От этого взгляда бросает в жар.
Саске опускает голову так, чтобы челка упала на глаза.
- Даже не помня тебя, я ненавидел, и эта ненависть выжигала мою душу, - продолжил он, чувствуя, как какая-то полубезумная усмешка искажает его губы. - За то, что ты никогда не обращал на меня внимания. За то, что я настолько сильно от тебя зависел. За то, что мама и папа считали гением тебя, а я был на втором плане.
Ненависть. Одно воспоминание о ней пьянило, заставляя голову кружиться. Саске и не замечал, как начинает говорить тише и быстрее, зачарованный собственными эмоциями, зачарованный тем, как говорить все легче и легче.
- Я ненавидел тебя за то, что ты убил родителей, за то, что посмел оставить меня одного! – голос Саске дрожит от эмоций и воспоминаний, и он зло затягивается сигаретой, прикусывая горький фильтр, - Потом я ненавидел тебя за то, что ты меня не нашел. Я каждый день, каждый гребаный день ждал того, что я услышу твой голос.
И – еще тише, с тяжелым выдохом:
- Я ждал, что ты придешь за мной и скажешь, что «Саске, все иначе, ты неправильно понял».
«Я ненавидел тебя за то, что был готов простить тебе все. Абсолютно все, каким бы злом ты не был, что бы не натворил, я готов был тебя простить».
И – после длинной паузы, прикрыв глаза и поджав губы:
- Я понял, что так жить нельзя. Я сходил с ума. И я решился на отчаянный шаг.
«Не мог ни спать, ни есть, ни дышать. Даже Риус напоминал о тебе, хотя вы вообще не похожи. И я решил – к черту».
Саске очень хочется повернуться, но он понимает, что не сможет выдержать взгляда Итачи. Впервые за много лет он не может посмотреть ему в глаза спокойно и с вызовом.
- Я предпочел расстаться с жизнью. Я не мог жить с ненавистью к тебе, она меня испепеляла, она путала мысли и разум. Она как нить, тянула обратно, как игрушка йо-йо, ты кидаешь ее – а она возвращается, - Саске глубже и глубже погружался в свои воспоминания, в то болото, в ту Марианскую впадину, в ту пучину, на дне которой не было ни света, ни воздуха, лишь отчаяние, ненависть и тьма. - И все действует по спирали, и я возвращаюсь, и думаю, думаю, думаю… каждый жест, каждое слово, каждая мелодия – они все время напоминали о тебе. Я не смог так больше. И я захотел стереть себе память, стереть, не помнить, не чувствовать, не дышать.
Итачи молчал, и Саске хотелось крикнуть: «Ну скажи уже что-нибудь! Не молчи!»
Но Саске этого не делал. Он лишь сглотнул и сказал самое главное.
- Ты был для меня всем, Итачи. Я не умел существовать без тебя. Моя жизнь четко ассоциировалась всегда с тобой и никем больше. Даже Наруто это понял раньше меня. Мой Наруто, который неуклюжий придурок и оболтус, понимаешь? У него диапазон мышления как у хомячка – ни на чем важном не зацикливается!
Вдох. Выдох. Фэйд аут. Сигарета дотлела почти до фильтра.
- Но почему-то все знали больше, чем я. Больше, чем я мог себе даже предположить. Это ненормально. Я был во власти ненависти, и эта ненависть была похожа на другое…но я не умел любить. По крайней мере, я старался так думать. Я хотел…но ты превысил все это.
Сигарета марки Mild Seven зло затушивается в пепельнице.
- Ты стал тем, ради чего я жил, ты стал тем, ради чего я решил стать Хоуком или умереть. Ты стал тем, кто вернул мне жизнь и доказал, что без памяти я никто. Я не умею ни чувствовать, ни переживать, я не умею ничего. И это главное. И сейчас…возможно сейчас я осознаю все лучше, чем тогда. Яснее.
Прикрыть глаза, чувствуя обжигающий взгляд.
- Сейчас нет шор на глазах. Ты единственный, кто всегда был в моей душе, памяти, неосознанных поступках и жестах. Даже моя дурацкая страсть к кофе, которая проклюнулась у Хоука – во всем виноват ты. Я, даже не помня тебя, пытался подражать тебе.
«Я всегда был тем, кем не хотел признавать. Я был…»
Итачи захлопнул крышку ноутбука, так резко и громко, что этот звук заставил Саске вздрогнуть всем телом. Старший Учиха снял очки, потер переносицу указательным и средним пальцем, будто осмысливая сказанное Саске, и произнес, медленно, четко и монотонно, будто читая наинуднейшую лекцию:
- Глупый маленький брат, - тихо сказал он, - Ты так ничего и не понял, Саске. Ты не смог бы этого понять. Сейчас ты должен решить свои проблемы сам. Я тебе в этом не помогу. Я не указчик. Ты взрослый. Ты должен осознать все сам. Я не хочу помогать тебе в этом.
Он вздохнул и продолжил, отведя взгляд от взъерошенной макушки брата.
- Ты находишься в болоте, и это болото тебя засасывает, и ты в нем уже по гланды, и только ты сам сможешь вытянуть себя обратно. Ты должен решить, Саске, что для тебя сейчас важнее. Сейчас. И только тогда я вернусь.
Ты ждешь, что Итачи упадет перед тобой на колени и скажет «Все в порядке! Не было ничего»? Не было обвинений, не было побега, не было аварии? Ты бежал от себя, мы бежали от себя! Ты бежал не от него, Саске, но больно делал всем. И теперь ты надеешься, и теперь ты хочешь, чтобы он сказал: все окей, Саске, все забыли?
Саске хотелось зажмуриться и поднести руки к ушам. Каждое слово – и Хоука, и Итачи, - било по самым больным местам тупыми отравленными кинжалами, вызывая мучительную пьянящую боль.
Как они оба могут быть такими безжалостными к нему?
- Хватит бежать. Хватит закрывать глаза на то, чего ты не хочешь видеть. Я тебе не игрушка, я не идол, которому нужно поклоняться. Я человек. Со своей слабостью, болью, отчаянием. Ты ни разу не задумывался о том, зачем мне это, ты ни разу не задумывался, каково было мне пережить смерть своих родителей и твое бегство. Ты сделал все, чтобы меня забыть. Ты положил меня на колено и сломал хребет. Такое не прощается, Саске. Ты должен искупить все это одним своим решением.
Итачи встал, холодно и равнодушно отпихнув от себя Саске. Тот обернулся, и в его взгляде сквозило детское непонимание. И где-то глубоко – ненависть, тот самый шторм, который все эти годы сводил глупого маленького брата с ума.
«Почему ты меня отталкиваешь?!»
Мир рушился в его глазах, рушился еще раз, рушился, как тогда, у семнадцатилетнего паренька, который вернулся слишком поздно.
- Ты должен сделать свой шаг, - повторил Итачи, даже не глядя на него, - Не продиктованный ненавистью, не продиктованный незнанием и желанием жить. Ты должен сделать его сам.
Итачи собирается уйти – ему невыносимо продолжать этот разговор, - но его запястье перехватывают ледяные пальцы. Саске не хочет отпускать его, Саске отчаянно прижимается к нему всем телом, утыкаясь лбом в спину, щекоча челкой обнажившуюся от приподнявшейся рубашки кожу.
«Не отпущу. Больше. Никогда».
Саске прижимается к нему, крепко сжимает его запястье и слегка дрожит всем телом, будто человек, вытащенный из-под лавины.
- Я уже сделал первый шаг, - говорит он тихо-тихо хриплым голосом, - Я его сделал.
@темы: графоманство-с, without names, пальто Шерлока, пальто Блэка, хватит курить Fahrenheit, повторите этот джин-тоник
-
-
03.09.2012 в 19:12Нихуя не выспалась и проснулась с жуткой головной болью, которую таблетками не заешь.
Хотела хвалебную песню написать, но руки дрожат как у потомственного пропойцы, в глазах сайлент-хиловский туман, а в голове неведомая гребаная херня и физика.
НО НЕ ПОЖАЛЕЛА, БЛЯТЬ!!!!!!111 адын
Этот знакомый токсично-наркоманский фейерверк в мозгу. Пустое равнодушие внутри и тоненькая ниточка с царапающим костяным крючком где-то в пищеводе.
ДА Я НАСТОЛЬКО СЕРДОБОЛЬНАЯ БАБА МНЕ ЖАЛКО САСКЕ ААААААААА111111
Интуиция талдычит, что замочат его в конце. Ей верить не стоит.
УЗУМАКИ НЯШКА! А Итачи не няшка.
На этой мысли мозг протух.
-
-
03.09.2012 в 22:39Я зачем-то постоянно пытаюсь сравнить БИ и СН, хотя не нужно этого делать. Первый всегда больше нравился, но всегда было непонятно, почему конкретно больше. Наверное, потому что тут Саске какой-то более самобытный: Хоук не прошел бесследно повидимому... Но да не суть все это.
Погодите, у меня нехорошее предчуствие... Вы ведь не собираетесь убить главных героев, нет?
-
-
03.09.2012 в 22:53последние главы уже ждала с нетерпением
саске нравился всегда очень, итачи понравился в последних главах. такая его расчетливость казалось не просто внутренней дисциплиной, а скорее - способностью на крайнюю жестокость.
теперь глава 12, итачи хочет получить все или ничего?)))
ну и все герои вокруг главных - с характерами, читаешь, не пролистывая.
диалог карин и суйгецу - конфетка, два старых друга, такие с подначками и обзывалками, класс))
спасибо, огромное удовольствие от фика и автора)))
-
-
04.09.2012 в 13:30но руки дрожат как у потомственного пропойцы, в глазах сайлент-хиловский туман, а в голове неведомая гребаная херня и физика. НО НЕ ПОЖАЛЕЛА, БЛЯТЬ!!!!!!111 адын
автор это чувство понимает. прекрасно понимает ХД
ДА Я НАСТОЛЬКО СЕРДОБОЛЬНАЯ БАБА МНЕ ЖАЛКО САСКЕ ААААААААА111111
а его должно быть жалко, он же идиот такой
Интуиция талдычит, что замочат его в конце. Ей верить не стоит.
*молчит*
скажу только одно - Саске живучая читерская тварь.
УЗУМАКИ НЯШКА! А Итачи не няшка.
WHY NOOOOOOOOOOOOT?
Красная Киноварь,
да, вы правы, БИшный Саске более самобытный. да его бесполезно сравнивать с СНовским, слишком у них разные истории.
Погодите, у меня нехорошее предчуствие... Вы ведь не собираетесь убить главных героев, нет?
пометка deathfic в шапке ставится, если умирают не только второстепенные, а кто-то (или все) из главных героев. *снова молчит*
Agent Pr.,
спасибо. наверное, это из-за того, что главы проходят очень много стадий вычиток (автор безграмотный эстонец). но результат нравится всему работающему над текстом коллективу, что не может не радовать)
итачи понравился в последних главах. такая его расчетливость казалось не просто внутренней дисциплиной, а скорее - способностью на крайнюю жестокость.
в точку. я вообще стараюсь Итачи не раскрывать чуть ли не до самого конца - он нехилый козырь в рукаве.
теперь глава 12, итачи хочет получить все или ничего?)))
да, на мой взгляд, это очень в его стиле.
ну и все герои вокруг главных - с характерами, читаешь, не пролистывая. диалог карин и суйгецу - конфетка, два старых друга, такие с подначками и обзывалками, класс))
мы так проперлись Суйгецу, вы сами не представляете! он классный. он очень классный. обожаю его
спасибо за отзыв!)
-
-
04.09.2012 в 20:27Обычно я читаю,сразу, в момент публикации,но тут решила подождать особого настроения-состояния,ведь чувствовала "что-то будет".
Я очень рада,что эту главу ты написал(поправка выложил) не весной,не летом,а именно сейчас,этой осенью.
Комментарии мои с ходом времени становятся все меньше,но спектр чувств-ощущений только расширяется.
Я влюблена в твою Карин.Она,вот именно такая.Курящая,в интересной одежде,вечно спорящая с соседкой,простая и загадочная одновременно.Такой она мне кажется именно живой,в отличии от кишимотовской взбалмошной девушки.
Ну и ключевой момент главы,так долго мной ожидаемый,а именно встреча Учих...
Я уже много раз говорила,что твое виденье их отношений и сама линия развития этих отношений,меня несказанно радует.Нет банальщины,нет соплей и чудесных "горячих" постельный примирений из неоткуда.
Вот он,Саске,который вырос.Вот он разговор.Атмосферно,ярко и правильно.
- Я уже сделал первый шаг, - говорит он тихо-тихо хриплым голосом, - Я его сделал.
Да.Оргазм.Спасибо.
-
-
04.09.2012 в 22:36Карин - да, мы тоже ей довольны. тут, в БИ, конечно, в качестве ООСности персонажей (некоторые из них прямо-таки разительно отличаются от кишимотовских) нужно сделать поправку на возраст, ибо в двадцать пять ты не ведешь себя, как в 16-17.
с Учихами все сложно как всегда. поэтому не может быть банальщины, соплей и так далее. это как валять в грязи статуэтку из горного хрусталя - развалится, запачкается.
-
-
05.09.2012 в 16:43такого саске мне и представить было трудно...он как будто неизлечимо больной нуждающийся в лоботомии
-
-
05.09.2012 в 16:57он как будто неизлечимо больной нуждающийся в лоботомии
хорошо это или плохо?
-
-
05.09.2012 в 19:05-
-
05.09.2012 в 19:14-
-
05.09.2012 в 19:30-
-
06.09.2012 в 20:44Ну, Итачи вообще няшкой назвать сложно.
Да, я понимаю, у Саске была поддержка, а Итачи остался один. Саске предал брата, не оправдал надежд, слился как последняя тварь, не заподозорив ничего, не включив мозги. У Итачи все порушилось: он остался один посреди обломков своей жизни, где уже не будет ни семьи, ни тепла, ни улыбок – вообще ничего. Просто кинут, забыт и придавлен бурлящей ненавистью. Если хорошенько подумать, то Шисуи вполне прав.
Но не жалко мне его.
Где бы Итачи не появлялся, у меня уже включается режим собаки-подозреваки.
Я не знаю, чем это обусловлено. Может, просто потому, что я недолюбливаю этого персонажа и как-то с предубеждением на него смотрю.
Что ж, пора признать, меня всегда тянуло на идиотов.
-
-
08.09.2012 в 21:57Приятно читать твои комментарии.
-
-
20.05.2013 в 07:19Обычно не пишу комментарии, особенно в личные дневники. И прошу прощения за беспокойство
Но Ваше произведение настолько не оставило равнодушной, ни меня, ни дочь, что пройти мимо просто не смогла. Потому пишу и на фикбуке, и здесь почти одно и то же... похвалы же много не бывает... А хочется сказать огромное спасибо!
Случайно попала на одну из глав, когда искала что-то совсем другое. Пробежала глазами всего пару абзацев – и пропала. Нашла все целиком на трех ресурсах и читала-читала, без желания прерываться даже на сон. Это потрясающее ощущение. Давно такого не испытывала при чтении.
Вам удалось совместить почти несовместимое (на мой взгляд, несовместимое) – АУ-мир, продуманный и втягивающий в себя, оригинальный и завораживающий, современный, знакомый и незнакомый, - с канонным миром и характерами и взаимоотношениями любимых персонажей. Все так ново и так узнаваемо канонно. Знакомые фразы из манги делают ваш мир еще более привлекательным. И замечательный, лаконичный, красивейший стиль. Грамотность и изящество слога. Читается легко, на одном дыхании.
Ваши герои заново влюбляют в себя. Даже если бы не любил их у Кисимото – здесь равнодушным все равно бы не остался. Саске, Итачи, Наруто, Карин... Особое спасибо за дружбу, сдерживающую себя и не переходящую за грань, настойчивую и отдающую себя без остатка. Именно такого Наруто я полюбила в каноне, именно таким он мне нравится у вас. Потрясающе светлый и чистый, открытый друзьям и миру. А еще спасибо за братскую любовь на грани – не пошлый Учихацест, а заставляющее душу переживать и чувствовать их боль и любовь/ненависть чувство. За Саске, для которого свет клином сошелся на Итачи, и для которого Наруто – якорь. За Итачи, любящего брата и прощающего ему все, при этом жестокого до предела (собственно, как и в каноне... их встреча у Вас очень перекликается с каноном - там он точно также до последнего был внешне равнодушен к брату, еще и высказал ему за неверно выбранный путь). За внешнюю игру обоих, за прекрасно прописанные чувства и эмоции.
И это уже не фанфик, по-моему. Ваше произведение переросло эти границы, став книгой – со своим миром, своими героями и отношениями. Книга, которую можно читать, даже не зная первоосновы. Вы мастерски прорисовываете каждого персонажа. Их не просто читаешь – их видишь и чувствуешь. И есть, о чем задуматься, есть, что переосмыслить, есть, над чем улыбнуться и погрустить. Отдельное спасибо еще за рассуждения о человеческой жизни и взаимоотношениях.
Очень хочется прочесть в будущем продолжение. Спасибо за пережитые эмоции и ощущения, за то, что я нашла произведение, одно из немногих, которое буду еще не раз перечитывать, за мир, который затянул и не отпускает, просто за удовольствие. И за Ваш талант.
Успехов и удачи Вам во всем. Вдохновения!