Хорошая была неделя - если бы не концерт System of a down в понедельник и Epica в субботу - можно было бы вычеркивать, как все предыдущие.
На SOAD пошли с Энтрери - вспомнили по полной программе время, когда на нас шикали в лицее за то, что мы неприлично громко горланим их песни.
Эти армяне - просто черти! Два с половиной часа пилили (по-другому не назвать) вообще без продыху, а Серж прекрасен, как всегда.
Но они не сыграли мои любимые Forest и Highway Song TT
Но остального сетлиста хватило, чтобы в каких-то недрах раскопать мой 2008 и на всю неделю погрузить в поганую хандру, которой я достал всех.
А вчера сходил на Эпику и вернул себе 2011.
Черт. Я пропустил их в прошлый раз, потому что на следующий день был гос, и так был расстроен, чуть не до слез, как маленький ребенок.
А вчера, что это было вчера! Я как только услышал вступление Originem, почувствовал, что все, пропал, сейчас начнется!
Они все такие классные, так люблю, когда сама группа ловит кайф от того, что делает) ну и мы дождались двух похвал - мы громче Питера и этот концерт был их лучшим российским шоу) конечно, в мск все неадекватные, тут очень бурные концерты.
Симона стала очень хорошо петь. На концертнике Retrospect она долго распевалась и вообще много было не алле, а тут прямо с ходу как выложилась ааааа!
Но.но.но. КАК можно было не сыграть Chasing the Dragon? Печалит.

@темы: саундтреки к жизни

---

Читаю книжку в кои-то веки.
Дочитал почти до половины и что мне пока попалось: возможно, раздвоение личности, зоофилия, надругательство над трупами/костями (в том числе младенца), нон-кон, слэш, вертикальный инцест и короче я не могу оторваться

Нет, не Паланик и не Уэлш.

@темы: филологическо-журналистко-корпоративное, пожизневое

---

Разминка пальцев.

Второй, Восьмой, счет счет счет и зеленый чай

Второй промучился с дверью минут десять, прежде чем замок, который и пять лет назад был сломан, поддается и дверь открывается с таким зловещим скрипом, будто это не обычная дверь в квартиру в панельном доме, а на чердак или подвал - как в фильме ужасов.
Второй выдавливает из себя кривую усмешку и, перехватывая тяжеленную сумку с вещами поудобнее, заходит в квартиру, как всегда, спотыкаясь на пороге и едва не теряя равновесия, цепляет многострадальную подставку для зонтов (от кого она вообще осталась?!)
Он производит максимум шума,выжимая из окружающего пространства все возможное, но из глубины квартиры никакой реакции и движения не следует.
Чем черт не шутит, может, его и правда нет дома. Или он вообще съехал, судя по летающей в воздухе пыли и клочков паутины на стыках стен и потолков...
Парень вздыхает, бросает сумку прямо на пол, к слову, тоже покрывшийся хорошим слоем пыли, и стягивает с себя кожаную куртку, очень узкую и очень ему идущую.
Вот только волосы стричь пора, - отстраненно думает Второй, - А то за девку везде уже принимают.
На кухне его встретил форменный разгром из башен чашек и чайников из-под зеленого чая, пустых банок абрикосового и вишневого джема.
Так.
Второй метнулся в гостиную золотой молнией - к дивану, который исполнял роль трона, кровати и вообще был основным местом обитания Восьмого, который остался здесь в гордом одиночестве давным-давно.
Диван был накрыт пледом. Из-под пледа доносился подозрительно знакомый звук шипения наушников.
Второй поджал губы, раздраженно фыркнул, чихнул и решительным движением пошел к окну, раскрыв шторы. Солнечный свет залил комнату, но существу под пледом было плевать.
Какие-то признаки жизни появились, когда плед отправился на пол, и явил миру Восьмого, спавшего крепким сном нарколептика.
- Вставай, веерная фамилия, я вернулся! - Второй для верности звонко пощелкал пальцами перед закрытыми глазами Восьмого, на что его абсолютно бесцеремонно хлопнули по руке.
Восьмой перевернулся на другой бок, укрыв голову в объемном капюшоне изъеденной молью черной олимпийки и пробормотал что-то вроде "Я очень рад за тебя, катись отсюда".
Второй ожидал такой наглости - все-таки он знал Восьмого много лет, и пятилетняя разлука не изменила их обоих, поэтому он поступил так, как обычно поступал в таких случаях: взял нерадивого горе-друга за лодыжку и одним движением стянул на пол, вызвав бурчение и протесты.
- Ну еще пять минут, будь человеком, сделай чаю, - простонал слабым голосом Восьмой, пытаясь ползком вернуться на диван, но пока безуспешно.
- Будет тебе чай. Когда посуду помоешь! - фыркнул Второй язвительно.
Восьмой разлепил глаз.
- Мать твою, ты чего, правда вернулся?
- Нет блин, я сдох и мой призрак пришел тебя мучить до конца дней! - рявкнул светловолосый парень, разворачиваясь на пятках и показывая, что фаза разговора окончена и продолжится на кухне.
Восьмой разлепил второй глаз.

***

Чудовищно исхудавший, будто от тяжелой болезни, но уже умывшийся и отряхнувшийся от пули, с клочком мыльной пены, попавшей на наглухо застегнутую олимпийку во воемя мытья посуды, Восьмой мрачно смотрел на Второго, пока тот с будничным видом заваривал зеленый чай - любимое и единственное пойло унылого обитателя этой квартиры.
- Вернулся, значит, - констатировал Восьмой.
- Ну да, - дернул плечом Второй, - что в этом такого?
- Что в этом такого?! - взвился черноволосый парень, - Что в этом такого?! Пять лет, идиот, П Я Т Ь гребаных лет, ни слуху ни духу, ни ответа, ни привета, да я чуть не сдох здесь в одиночестве!
- Вижу, - саркастически парировал Второй, оглядывая друга с головы до пят, - Еще немного, и моль и тараканы принялись бы за тебя, а то жрать больше нечего.
Восьмой вздёрнул подбородок, таким особенным образом признавая свое поражение (по крайней мере, так думал Второй).
- Тут нет тараканов, - буркнул он.
- Конечно-конечно.
- Да иди ты в жопу, - огрызнулся Восьмой, - свалился тут в такую рань, еще и разговаривать с собой заставляешь. Сосед еще называется.
- О, значит, мир, дружба, соседство? - Второй широко улыбнулся.
Восьмой замялся, поняв, что ляпнул что-то не то себе на голову, отвернулся, поразмыслил секунд пять, а потом пошел в гостиную - наверняка спать.
- Конечно. С тебя сегодня обед, соседушка.
- Эй! Я не закончил, Эйт!
Но Восьмой, не оборачиваясь, лишь махнул ему рукой в неприличным общеизвестном жесте.

@темы: Восьмой, Второй

---

черт побери, как это верно!
жутко осознавать, что вчера провел гребаный целый день, качая в Северном кратере материю (и это я проебал Александра, надо его достать, и это еще нет Золотого Чокобо, и соответственно, КотР, Мима и Финальной атаки )
и Сид еще без финального лимита

это тебе не вынести Верджила, Короля Теней, Ультимецию и иже с ними, это Сефирот ХД
бля, еще Вэпонов двоих нужно прихлопнуть, чееееерт, я застрял на месяц со своим задротством
но эмоций столько, что просто выносит, как никто из моего окружения не играл в эту БОГИЧЕСКУЮ игру!

на самом деле, я сделал много полезного. например, испек вчера 23 капкейка (ух, сам офигел от того, какие они вкусные получились. но мне такое нельзя, слишком много сахара и масла ТТ), и даже украсил их сверху кремом и m&m's. только тссс.

@темы: воруй, убивай, качай левел и пальцы, Клауд, подбрось до Мидгара

---

Вот у людей голова вообще на месте есть? Или она просто лишний отросток сверху?
Звоню вчера соседу сигарет отстрельнуть и долг потребовать. Который Костя. Выясняется, что нет дома и вообще в больнице. Да еще то ли в Долгопрудном, то ли в Дзержинске, то ли в Жуковском.
Чего у тебя опять случилось, спрашиваю я.
И получаю гениальный ответ: был на шашлыках с друзьями, выпили (а он, классика, когда пьет, бузить начинает), в итоге подрался один против десятерых
Отметелили его, конечно, лежит с переломом челюсти.
Интересно, когда до человека дойдет, что не надо ему пить, потому что именно из-за этого он последние полгода по больницам шатается: то ребра сломает, то голову зашивают, то руку костью наружу вывернут.
По-хорошему, мне похуй, и даже слава богу, что на лестнице перестали крутиться его друганы-имбецилы, которые в 27 лет работают грузчиками в "Сударе", за границу не выбирались, сидят на лестнице, курят траву или шыряются чем покрепче, а мечта - работать на нефтеплатформе, гнать в свою смену спиртягу и пинать хуи, чтобы потом следующая смена все сделала
Божечки, как же так люди живут?
Почему вокруг одни идиоты?

@темы: мой дом - дурдом, негатив, добро пожаловать в мою жизнь (с) Константин, молодой человек, подвиньте мировоззрение!, сам с собой, пожизневое

---

72 часа, можно много успеть, говорил я себе.
Можно поразвлекаться и взяться за "Эммигранта", можно упороться и в один присест дописать главу СН, говорил я себе.

Ну-ну.
Около 50 часов провел за Final Fantasy VII.
И знаете что? Это было круто.
То ли старею, то ли становлюсь слишком сентиментальным, но это прохождение накрыло.
Словно размазали по стенке тонким слоем, облили бензином и подожгли.
Орать хочется от того, как всех жалко. И то, что, в принципе, история фф7 с пришествиями Сефирота бесконечна - до смерти Клауда, но хз, сколько живут чуваки, накачанные мако.

Если бы в свое время меня не заграбастал Наруто-фэндом, я бы писал СефоКлауды, инфа 100%.
(Уж больно обе отэпэшечки похожи).

С ума сойти, как пробрало.
Отдышаться надо.

@темы: воруй, убивай, качай левел и пальцы, Клауд, подбрось до Мидгара

---

как это мило, черт побери.

это "спасибо" от SE за миллион проданных копий Type-0 с FFXV Episode Duscae, насколько я понял

@темы: воруй, убивай, качай левел и пальцы, Клауд, подбрось до Мидгара, where the fuck is my game?!

---

мерзнущий Ноктис сделал мой вечер.
чувака явно недокомфортили в детстве

скоро поиграем, да

@темы: воруй, убивай, качай левел и пальцы, where the fuck is my game?!

---

Мы с Дарк - очень опасные люди, бойтесь!
Мы налетели на штраф и двухчасовое сидение в ОВД за то, что курили типа-около-метро. Блять, нас таких три автобуса набрали

У меня до сих пор слов нет. В стране и так пиздец, а тут это

@темы: добро пожаловать в мою жизнь (с) Константин

---

Последние два дня занимаюсь редкостной поебенью. Блин, вот специально оставил у Альфы псп, но неееет, моя лень найдет способ делать что угодно, только не работать! Бесит собственная неусидчивость.

Чистил тут не так давно Честера. Памяти в ноль, глючил страшно. Снес то, снес это, скинул все на хард, а потом увидел, что седьмая финалка установлена два раза

Ну я и снес не глядя. И снес работающую версию (над кодами которой я мурыжился не одну ночь, чтобы ничего не вылетало)

Честное слово, лучше бы восьмую финалку снес, нахер она мне нужна.
В итоге на Честере остался спартанский набор задрота со стажем: Третьи Герои (четвертые, пятые и шестые отправились нахуй), второй Невер и все дополнения (ну куда ж без этого), второй и третий Black Mirror (черт, даже не с кем поговорить об этой игре и дико жалко, что фиков даже нет, а там ТАКАЯ ПОЧВА), второй Ведьмак (не могу пересилить себя и снести) и да, восьмая финалка.

Млять, но на этой неделе руки зачесались погамать в седьмую, прямо пиздец (а еще я вторую неделю хочу кока-колу, но держу себя в руках).

Нашел на харде какую-то сборку, но я рано радовался. Блять, чтобы запустить эту игру, нужны стальные нервы.

Но не суть. За эти два дня я задолжал ворду 600 слов. Если ничего не напишу сегодня, мой долг возрастет до 900.

Зато, вау, всю ночь не мог уснуть (опять перед выходной сменой) и стравил самому себе милый ванильный фичок про одного эмигранта. Мда. Когда не надо, оно приходит.

***

Между тем ремонт в комнате, кстати, уже пару недель как закончился. У меня хипстерская охуенная комната с красными шторами **
По утрам, правда, она похожа на бордель - солнце светит сквозь шторы, и они дают такой очаровательный красный свет на всю комнату. А с учетом постоянного беспорядка и мертвого тела Вайра под одеялом особенно атмосферно!

***

Отец нашел идеальный способ моей побудки. Он ставит Планта. И меня штырит, как в детстве, не проснуться от его гипнотического прекрасного голоса не могу.

***

Вот интересно, как меня между собой называют работники Старбакса? Все-таки в один и тот же, на Тверской, хожу почти каждый день.
Очень милое по персоналу место. Одна бариста, невысокая блондинка с большими голубыми глазами, очень напоминает Марго из Шоко, но не создает такое отталкивающее впечатление.
Есть девочка-лисичка, которая постоянно спрашивает, писать мое имя через Е или через Э, очень любит поболтать о том о сем. Люблю таких.
Еще есть парень-лис, высокий, жилистый, аккуратно стриженый и с очень тонкими, мраморными чертами лица. Когда я увидел его в первый раз, залип, рассматривая - уж больно он на Ньюта-Сангстера похож.
Есть еще парень-волк, который никогда не спрашивает мое имя, как видит, и делает кофе идеально - в смысле, не перебарщивает с крепостью и сиропами. Глаза сумасшедшие, волчьи, светло-серые на бледном лице под черными волосами (Нет, определенно не Риус).

Мне кажется, меня обзывают "кленовым маккиато". Блин, ну не знаю, мы постоянным всегда клички давали.

Хотя помню я только двоих - парня актера с американо с молоком и мужчину с маленьким нетбуком и модемом Йоты, чувак-первый-стол с чаем "Колодец дракона".

Были ведь времена.

@музыка: Daniel Licht -I Can't Kill

@темы: я, добро пожаловать в мою жизнь (с) Константин, дьявольски хороший официант (с), меланхолия электричек, монохромные дни, хватит курить Fahrenheit, повторите этот джин-тоник, воруй, убивай, качай левел и пальцы, Клауд, подбрось до Мидгара, bloody inspired, пожизневое

---

что-то в этом есть, но это уже не тот Three Days Grace и концерт это показал очень явно

@темы: саундтреки к жизни

---

охота потрепаться о себе любимом.

23.03.2015 в 23:17

Пишет  Батори:

Если кто-то боялся и хотел спросить.
Мне скучно, так что осалюсь и осалю всех, кто хочет.

Суть: сообщить десять фактов о себе на любую тематику, которую потребуют в комментах, осалить пятерых ПЧ.

о том, что всегда хотелось попробовать, но не было настроя/времени/подходящих обстоятельств и т.д. и т.п.

о том, что всегда хотелось попробовать, но не было настроя/времени/подходящих обстоятельств и т.д. и т.п.

1. Написание музыки. но лень и другие увлечения не оставляют времени на это. а хотелось бы попробовать, а вдруг выйдет что путное?
2. Бросить все и уехать в другую страну. этот шанс я радостно проебал из-за своей нерешительности. может, оно и к лучшему.
3. Сноуборд. думаю, у меня неплохо получилось бы)
4. Попробовать пробежать полумарафон. испытать себя, так сказать.
5. Попробовать итальянское мороженое в самой Италии. наверное, это единственная причина, которая может меня затащить туда)
6. Написать книгу и опубликовать ее. это был бы интересный опыт.
7. Попробовать себя в другой профессии, звукорежиссера, например.
8. Прыгнуть с парашютом. банально, да.
9. Попробовать снять короткометражный фильм. и самому его смонтажировать.
10. И - мне никогда не хватало времени и усидчивости, чтобы попробовать складывать оригами)

О любимой заграничной стране

О любимой заграничной стране.

1. Как известно, это Англия.
2. Мой самый лучший (без шуток) концерт был именно в Лондоне.
3. Лондон - это парадоксальный город. Сверху он виден как хаотичное нагромождение красивых аккуратных белых домов и стеклянных построек вперемежку с соборами и гигантскими парками под бирюзовым небом, а снизу - невероятно уютный город. Приехав туда, я почувствовал себя дома.
4. Тут пьющий народ. Гораздо более пьющий, чем в Москве и более открытый и искренний, и это не может не нравиться.
5. Очень вежливые люди, особенно обслуживающий персонал.
6. Погода гораздо лучше, чем в Москве и Питере. Вечные дожди и туманы - это миф.
7. Ходить по этому городу пешком - одно удовольствие. А уж с таким чистым воздухом даже в центре и подавно.
8. Куда бы ты не поперся, ты выйдешь или на Трафальгарку, или к парламенту.
9. В метро очень удобные мягкие сиденья, и из час пик по сравнению с московским - пшик. А еще они по выходным все чинят, и могут перекрыть к чертовой матери целую ветку ХД
10. За пределами Лондона начинаются сплошные картинки на открытку. Под абсолютно космическим небом. Это увидеть нужно, в общем)

Алкоголь

Алкоголь.

1. Когда хмелею, становлюсь дико разговорчивым и позитивным.
2. Люблю джин, красное сухое и эли со стаутами.
3. В последнее время охладел к виски и рому.
4. Летом я пью каждый день, так сказать, в запое все время.
5. Моя мать очень плохого обо мне мнения и думает, что я алкоголик.
6. Водка мне противопоказана. Организм ее не переваривает, пришлось травануться (хотя другим плохо не стало), чтобы понять это)
7. Часто пью крепкое, когда пишу.
8. Никогда не пойму прелести алкогольных энергетиков и женского пива.
9. Чем больше выпил - тем сильнее фикрайтерский приход. Пиши пьяным, редактируй трезвым, как говорится.
10. В первый раз пришел домой очень хорошим в 18 лет - повод был, в армию друга провожали. Отец встретил меня аплодисментами и фразой "Ну наконец-то!" ХД

О прелестях взрослой жизни

О прелестях взрослой жизни.

1. Эээ. Особенно ничего не поменялось.
2. Только пить и курить стал больше.
3. И сам себя обеспечивать, накидывая в семейный бюджет денег.
4. А так мне все еще 15 лет.
5. И я даже не знаю, что еще написать.

запись создана: 23.03.2015 в 23:58

@темы: я

---

Название: Без имён
Автор: Вайр и Darkholme
Бета:  Darkholme
Гамма:  Штэйн
Пейринг: Саске/Итачи, Карин/Сакура + побочные и почти весь состав шиппуудена
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.

отмотать пленку назад

Глава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность
Глава 7.2 - Токсичность
Глава 7.3 - Токсичность
Глава 8 - Когда рушатся плотины
Глава 8.2 - Когда рушатся плотины
Глава 8.3 - Когда рушатся плотины
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9.2 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 10 - Не спасай непокорных
Глава 10.2 - Не спасай непокорных
Глава 10.3 - Не спасай непокорных
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - Саске
Глава 11.3 - Саске
Глава 12 - Плавая в дыму сожженных мостов
Глава 12.2 - Плавая в дыму сожженных мостов


Глава 13.1 - Isolated Family System
Глава 13.2 - Isolated Family System
Глава 13.3 - Isolated Family System
Глава 13.4 - Isolated Family System

Глава 13.5 - Isolated Family System

Глава 13.5. Isolated Family System

***

- Ладно, признаю, - поднимает руки Узумаки, - Вы с Саске умеете пить. Я выбираю действие.

Итачи щурит глаза до веселых морщинок в уголках – он знал, что Наруто выберет не «правду». Каким-то образом он всех просчитывает наперед, и почему-то Узумаки был уверен, что поймать на провокацию, даже если выиграть, Итачи не удастся.

- Ты знаешь, как передавать алкоголь по-цыгански? – уточняет Учиха, заставляя Узумаки почувствовать подвох, но все же кивнуть.

Саске же веселится, и испытывает желание присвистнуть, осыпая брата аплодисментами. Он был уверен, что жертвой такой специфической передачи алкоголя он точно не станет.

И был прав.

- Тогда алкоголь на твой выбор. И марш к Суйгецу, - поставил точку в приговоре Итачи, с самым невинным выражением лица вытащив из заканчивающейся пачки сигарету.

Карин присвистнула, Сакура хихикнула, Суйгецу же расхохотался во весь голос – звонко и от души.

- Ты знаешь, что загадывать, Майлз, - уважительно говорит он, с предвкушением глядя на Наруто, - Давай ром, не хочу виски.

- Наливай себе сам, - говорит Саске, уже вернувшийся к своей обязанности делать новые коктейли, передавая Наруто полупустую бутылку «Моргана».

- Я смотрю, тебе чертовски весело, - отмечает Наруто, наливая немного виски в пустой рокс, - Еще немного, и петь начнешь.

Саске-Хоуки кривит губы в усмешке.

- Только в твоих мечтах я буду петь тебе романсы.

- А что, можешь? – спрашивает Сакура, подогнув одну ногу под себя, - длина юбки как раз позволяла.

- Он ненавидит это, - сдает друга Наруто, - Так что имей в виду.

Саске раздраженно заправляет челку за ухо, - точнее, пытается это сделать, но она все равно лезет в глаза:

- Не уходи от темы, - говорит он.

- Да, не уходи от темы, где мой ром по-цыгански?! – подхватывает Суйгецу.

- Идиотизм, - бурчит Узумаки, вертя в руке рокс с ромом и смотря на Итачи, - А все ты виноват, между прочим.

- Я во всех смертных грехах виноват, Наруто, так что это – мелочь.

- Ну и хрен со всеми вами.

Узумаки встает, едва не опрокидывая столик, снова чуть не задевая Сакуру, - то ли он сам хорошо пьян, то ли действительно настолько чудовищно неуклюж, как любит говорить Саске.

- Очаровательно, - говорит Ходзуки, видя застывшего перед ним Наруто, - Дерзай, я не кусаюсь.

Лицо у Узумаки каменное – он делает глоток рома, не проглатывая его, и практически целует застывшего Ходзуки, передавая ему алкоголь и даже заставляя прогнуться в спине. В комнате при этом царит гробовая тишина: Наруто чувствует, как на них устремлены четыре взгляда, и старается не думать, что он делает.

Он даже бисексуалом не был, если говорить честно. Мог только пробовать из любопытства, но сейчас он совершенно точно знал и чувствовал, что ему нравится Сакура. И точка. Поэтому, как только недопоцелуй закончился, он лишь улыбнулся Суйгецу, хотя это далось через силу.

- Доволен?

- Еще бы, - хмыкает тот, одергивая узкую рубашку, - Кажется, у меня сегодня будет секс! – ухмыляется.

- Уймись, - отрезает Наруто, возвращаясь на место.

Карин уже освободила ему кресло, и интересовалась у Саске, как у него получается так ровно делать «полосы» у коктейля. Тот что-то тихо говорил, поворачивая голову то к Сакуре, которая присела рядом, то к Карин. В этом была какая-то идиллия и дикое смешение цветов: ярко-красные волосы Карин, угольные Саске и нежно-розовые Сакуры. Последняя закинула локти на столик и практически лежит на нем, Карин немного нервно теребит прядь волос, - только Саске невозмутим и спокоен.

Он продолжает думать о своем, рассказывая ничего не значащие мелочи с легкой и практически лживой улыбкой.

Карин наблюдала за ним, смотрела, как он изменился, как он отличается от Хоука. И да, отличия были – Саске был совершенно другим человеком. В мелочах, жестах, взгляде. Другой.

Так вот он, значит, какой этот братишка Итачи.

Обычно, если в семье есть два брата, то они как копы - один хороший, другой плохой. Саске воплощал все то, что подходило под звание "плохой". Если бы Карин не была бы в таком смятении от того, что знает, она бы приложила бы все усилия, чтобы затащить его к себе в постель. Такая противоположность Итачи… она буквально чувствовала, как эмоции бьют в этом Учихе ключом, по большей части скорее негативные, но бьют так, что их можно было почувствовать кожей.

Он был ярким, - хотя сейчас пытался изо всех сил скрыть это. Встретился бы он раньше, чем Итачи, и Карин быстрее поняла бы, что пропала. Ее типаж, - мужской, по крайней мере.

Но ей не принадлежит ни один, ни другой.

- …и поэтому слои не смешиваются, - говорит Саске, - начинайте, все готово.

Карин смотрит на Сакуру – и та смотрит на нее в ответ своими неестественно зелеными глазами. Карин знала, что это линзы, - и ужасно, что не могла вспомнить, какие же у нее глаза на самом деле. И как она выглядит без своих розовых волос, с натуральным цветом.

Они пьют, практически не отрывая друг от друга взглядов, - раз шот, два шот, три шот, четыре шот…но Сакура оказывается быстрее – у нее лучше сохранилась координация и скорость движений, и она обгоняет Карин.

Та чувствует себя прямо-таки несчастной.

- Действие, - говорит она, надеясь уйти от провокации.

Сакура скрещивает руки на груди, ее лицо кажется строгим в этом неровном свете:

- Сделай то, чего хочешь сейчас больше всего.

«То есть, ты сейчас издеваешься».

В горле пересохло, сердце забилось быстрее, - Карин старалась ничем не выдать своего волнения, не поправила очки и не теребила волосы, как обычно делала в таких случаях.

- Иди сюда, скажу кое-что.

Харуно с некоторым удивлением распахивает глаза, но покорно подползает ближе, оказываясь на достаточном расстоянии.

Карин отдавала себе отчет в том, что собиралась сделать, и даже была готова схлопотать удар от хваленой Пинки. Сказать по правде, ей было немного страшно, но это ведь всего лишь игра?..

А она пьяна. Да, все можно списать на это.

Она приближает лицо к ничего не подозревающей Сакуре, и целует, - быстро, легко и нежно, пробежавшись пальцами по мягким волосам и очертив дугу уха. Харуно казалась ошеломленной и застывшей в напряжении – но не отталкивала.

Суйгецу залихватски присвистнул.

- Извращенка, - выдыхает ей в губы Сакура.

- Добро пожаловать в мою жизнь, конфетка, - Карин ухмыляется и поправляет очки, после чего встает и легкой походкой человека подшофе направляется к свободному подоконнику.

Чертовски хотелось остудиться и успокоить ноющее и забившееся в бешеном ритме сердце.

Парни молча провожают взглядом этот эпический уход, прежде чем Саске решается нарушить повисшее мертвой паузой молчание:

- Узумаки?

Наруто едва не дернуло от того, что Саске назвал его по фамилии, - слишком уж редко он так делал.

Почему-то никто не обратил внимания на то, как Карин удивленно обернулась, услышав фамилию Наруто.

- Что, кретин, думаешь, перепьешь меня? – шутливо бросил он, поняв по взгляду Саске, что обстановку нужно разряжать. И они оба подходят для этого как нельзя лучше.

Сакура молчала и немного побледнела, но все-таки заставила себя прикурить сигарету и сделать внушительный глоток рома – не любила сладкие коктейли до того, что зубы ныли. Она похвалила себя мысленно – смогла нацепить на себя непринужденное лицо, стараясь пока не обдумывать поступок Карин.

Это же всего лишь игра?

Саске строит коктейли, Наруто его подначивает, Итачи молча курит, исподтишка наблюдая за Карин, к которой подсел Суйгецу, и что-то тихо ей нашептывает.

Никто и не заметил, как два лучших друга начали распивать только что приготовленные шоты. Саске чувствует, что от этих ликеров его начинает тошнить, он хочет горечи и льда, он хочет чертового джина, а не эти мелкие шоты, которые только вносят помутнение в рассудок, а не успокаивают.

- Я выиграл! – выносит вердикт Наруто, - 6:4, что выберешь?

- Валяй правду, - лениво отвечает Саске, облизывая губы. Отвратительно сладкие.

- Это ты спер мою приставку тогда?

От неожиданности вопроса Саске рассмеялся, мысленно распевая оды благодарности Узумаки – все-таки может, когда нужно.

- Спер – это слишком сильно сказано, - ответил он, чувствуя, что раскраснелся от смеха, - Она лежит в доме твоего старика Сарутоби на чердаке. Правда, она не пригодна для игры.

- Это идиотская месть, Саске.

- Зато элегантная.

- Ты так обиделся что ли?

- Не. Надо. Было. Ее. Трогать.

- Да это просто скрипка, ну подумаешь, струна! Зачем приставку-то?!

- Ребят, может, хватит? – взмолился Суйгецу.

Саске почувствовал раздражение. Наруто бил его по больному, заставляя злиться, - и заодно привлекая повышенный интерес к перепалке.

- Мою Кусанаги никто не разрешал трогать неуклюжим идиотам. И тем более рвать на ней струны.

- Да ты гребаный фетишист, ты знаешь об этом? – зло улыбнулся Наруто, видя, как Саске доходит до бешенства, - Что ж ты не взял ее с собой, хотя было целых две возможности?

- Прекратили, оба, - ледяным тоном прервал их Итачи, отточенным движением туша сигарету в пепельнице, - Как дети малые. Ничего не меняется.

Наруто замолк, поняв, что все-таки перегнул палку. Саске же успокаиваться не собирался.

- Не тебе мне это говорить, Ховердейл, - отрезал он, оставив последнее слово за собой и с руганью под нос принявшись делать новую порцию коктейлей, - вот вы с Суйгецу и пейте, как встрявшие.

- Да без проблем, - откликнулся Ходзуки, кивнув и ему, и Итачи, - Лишь бы вы тут не подрались.

- Обычное дело, подумаешь, - фыркнул Наруто.

- Да заткнитесь вы уже, - устало одергивает их Сакура.

Но умиротворенная атмосфера растаяла, как дым на ветру. Это почувствовали все, и дело даже было скорее не в вопросе, который задал Наруто, а то, как на него отреагировал Саске. Такая мелочь выбила его из колеи, довела до бешенства – никто не сомневался, что дело бы легко переросло в драку, если Итачи не одернул их.

- Саске, забей, - примирительно говорит Наруто, смотря на друга, - Это все равно было давно.

- Я злопамятный и припомню тебе это, - ответил Учиха, даже не поворачивая голову в его сторону, - Майлз, далеко джин?

- Справа от тебя.

- Восхитительно, - Саске закончил с коктейлями и теперь налил себе. Отошел и уселся на диван, подальше от Итачи и вообще подальше ото всех, пытаясь успокоиться.

Суйгецу и Итачи пьют быстро и молча – Ходзуки проигрывает и списывает это на то, что засмотрелся на детектива. А засмотреться было на что, аж голова закружилась.

- Правда или действие? – спрашивает Учиха, неосознанно выстраивая перемешавшиеся пустые шоты в один ряд.

- Правда.

Детектив на несколько секунд задумался, скосив глаза в сторону Карин.

- А расскажи ваше с Карин самое неловкое происшествие.

Суйгецу хмыкнул:

- Даже не знаю, с какого начать, - говорит он, прокручивая в голове многочисленные забавные эпизоды, останавливаясь на одном, - Это было в средней школе…

- О боже, только не это! – громко восклицают с подоконника.

- Так, что-то интересное, Ходзуки, продолжай, - улыбается Сакура, сцепляя руки в замок.

- Так вот, - Суйгецу чувствует прилив вдохновения, - Как я уже сказал, сие забавное действо произошло в средней школе. Моя дражайшая старушка, не рассчитав размеры своей филейной части, купила брюки не по размеру и умудрилась их надеть. Понимаете, добром это не закончилось.

- Суйгецу, мать твою, прекрати, - взмолилась красная как рак Карин.

- Да, они разошлись прямо по шву ровнехонько посередине задницы. И мне, как доблестному рыцарю в латах, пришлось постоянно ошиваться за спиной своей дамы, чтобы никто не увидел конфуза. Целый день. Я теперь на ее зад смотреть не могу.

- Пошел на хрен!

Ходзуки усмехнулся:

- Ты же знаешь, что сходил. И уже не один раз.

- Какая познавательная история, - прокомментировала Сакура, отставляя бокал и кивая Наруто, мол, наша очередь.

Саске порвался встать с дивана, но лучший друг остановил его жестом:

- Я и сам могу, сиди ровно и не дергайся. В конце концов, я тебя научил этому.

Тот лишь удостоил его фырканьем и молчанием. Наруто быстро проделывал отточенные за много лет манипуляции, на глаз, как это делал Саске, Сакура докуривала сигарету.

- Значит, когда дело касается коктейлей, ты не такой уж и неуклюжий, - поддела она.

- Я неуклюжий?! – ощерился Наруто, - Да у этого идиота тупая планировка, тут и там одни углы, невозможно ходить!

- Скажи это самому себе и своей квартире, - парировал Саске саркастично, отсалютовав роксом с джином, - Пейте уже, ты так медленно все делаешь, что заснуть можно.

- Так спи, кто тебе мешает? – удивленно приподнял брови Наруто, - Твое здоровье.

Сакура выигрывает, и Наруто понимает, что сноровку и координацию он уже теряет. Еще бы, столько выпить, - от такого количество ликеров разум мутило не хуже, чем литрами шампанского.

- Правда или действие? – спрашивает Сакура с легкой улыбкой.

- Действие.

- Иди раздень Суйгецу.

- Да ты издеваешься, - протянул Наруто.

- Что-то тут жарковато, - пожаловался Суйгецу.

- Давай-давай, - подначивает Сакура, - Что ты стесняешься? Это всего лишь игра.

- Да не стесняюсь я! – вспылил Узумаки, решительно вставая.

Ходзуки спрыгнул с подоконника, - он не казался захмелевшим, скорее наоборот – готовым тусоваться всю ночь. Встал посередине комнаты, раскинул руки, как гребаный Иисус и издевательски пропел:

- Давай, радость, я весь твой, даже можешь порвать эти хреношмотки.

«Хреношмоток», как отметил Наруто в процессе раздевания хохочущего и не сопротивляющегося Суйгецу, было слишком много: узкий пиджак из какой-то скользящей в руках ткани, галстук, серебристо-серая жилетка с мелкими пуговицами, которые хрен расстегнешь, рубашка, хипстерско-узкие брюки, плотно облегающие тощую задницу и держащиеся лишь на ремне, под которыми обнаружились боксеры с рыбками. Последний предмет незамедлительно вызвал ехидные комментарии со смехом.

Вместе с тем стоило отметить, что Суйгецу был худым, как мальчишка – из того типа людей, у которых дьявольский метаболизм. Ни татуировок, ни шрамов, какая-то странная, абсолютно инопланетная грация, скорее отталкивающая, чем притягательная.

- Мне его догола раздевать? – спросил сквозь смех Наруто у Сакуры.

Та замахала рукой:

- Нет, с этими рыбками и носками он мне нравится все больше и больше!

- Ура! – Наруто с облегчением плюхнулся на диван аккурат между Саске и Итачи, на что получил комментарий от младшего «ты меня чуть не придавил, придурок».

Все это уже похоже на того Саске, которого он знал. Того самого, колючего как ежа и одновременно открытого и очень чувствительного. Интересно, Итачи это заметил?

Саске залпом прикончил джин, заглотив даже лед, и вернулся к коктейлям, отметив, что бутылки показывают дно, - хватит еще раунда на три, не больше.

Суйгецу тем временем вытянул сопротивляющуюся Карин с места, которая вцепилась в него, не желая возвращаться в прокуренное помещение.

- Да давай, мы должны с тобой выпить! – не унимался ее лучший друг.

- Я не могу больше, хватит, - ныла Карин.

Но дилемму разрешила Сакура, которая, подогнув ногу под себя, наблюдала за этим поистине театральным действом:

- Да ладно тебе, терять уже нечего. Я дотащу до дома, не сомневайся.

- Готовы? – Саске обернулся, облизывая костяшки пальцев, на которые по неосторожности пролился Бейлис, чем вызвал бурную реакцию собирающихся выпить.

- Не делай так больше, Хоуки! С твоей внешностью это запрещено!

- А, черт побери, можно я тебя оболью этим ликером?

- Урезоньте свое либидо, - остудил их Саске, чувствуя спиной жгуче-приятный взгляд Итачи, который о чем-то разговаривал с Наруто.

Сакура лишь приложила ладонь ко лбу во всемирно известном жесте.

Суйгецу и Карин пьют мучительно-медленно, - это даже не соревнование, это беседа, перемежающаяся быстрыми глотками и комментариями. Сакура закатывает глаза, Саске тем временем пытается выпихнуть Наруто со своего насиженного места, Итачи подшучивает над братом, который «слишком слаб».

Как и ожидалось, Суйгецу выиграл.

- Давай действие и отвали от меня, - взмолилась Карин.

Ходзуки хитро сощурил глаза, и этот прищур тут же делал его бледное худое лицо хищным.

- Раздевайся, не одному же мне так ходить, - говорит он.

- А мне, в отличие от тебя, скрывать нечего! – парирует девушка, движением одной руки стягивая с себя мешковатую рокерскую футболку, оставаясь в простом черном белье на красивой фигуре. Можно было заметить, что почти все тело у нее покрывают веснушки – плечи, руки, ключицы в некоторых местах казались бронзовыми. Она так же небрежно стянула с себя джинсы, и Суйгецу не преминул отметить, что задница у подруги со школьных времен стала меньше.

- Да, все-таки тут действительно жарко, - Карин поправила волосы, которые растеклись по ее плечам и спине, как вулканическая лава, и с вызовом обвела всех присутствующих.

Итачи и Саске смотрели на нее без любопытства, и это слегка ее задело, а вот Наруто и Сакура явно оценили – внутренним чутьем Карин чувствовала их взгляды, оценивающие, заинтересованные.

И она знала, что у нее есть на что посмотреть.

Детектив, носящий имя Майлза Ховердейла, отставляет свой опустошенный бокал и поворачивает голову к младшему брату. Не говоря ни слова, Саске кивает.

Не так уж много вариаций осталось, кому с кем пить, и один из вариантов был как раз между братьями.

Кажется, в этот раз Саске делает коктейли особенно тщательно, критично оценивая свои движения, чувствуя, как то же самое делает Итачи. Кажется, они снова закрылись в мирке, где есть только они двое, и больше никого.

Наруто это видит и не мешает этой странной идиллии – сгоняет полуголых и поддатых Суйгецу и Карин, заставляет их закрыть окно, о чем-то шутит с Сакурой, которая просит подлить ей рома и притащить льда.

- Уже знаешь, что загадаешь? – спрашивает Итачи Саске.

- Уже признаешь поражение? – парирует Итачи.

Саске дергает плечом и кривит бледные губы в усмешке.

- В конце концов, это всего лишь игра.

И они начинают пить – зеркально одинаковыми движениями, два черно-белых пятна в этой прокуренной комнате, которая никогда не была такой шумной.

Саске незаметно поддается – он сам не знает, зачем это делает, в голове уже все перепуталось, но он очень хочет дать выиграть Итачи.

- Действие, - Саске отирает губы, чувствуя першение в горле от отвратительной сладости, и выжидающе смотрит на брата.

Тот уверен, что брат готов выполнить любую провокацию – он уже настроился и подрезал тормоза, - но вряд ли будет ожидать чего-то…простого.

- Спой.

Саске замер. Это было ударом под дых. Он даже не слышал, что Карин говорила о гитаре, которая у нее в квартире, и как Сакура вышла за ней.

Он просто смотрел на брата, который хотел, чтобы он, Саске, спел.

- Нечестно, - тихо говорит он.

Саске мог играть на скрипке часами, но никогда, никогда не петь. Как бы его не уговаривал Наруто, твердя, что у него хороший голос, он не мог убедить закоренелого перфекциониста.

Отступать бесполезно. Говорить, что он не умеет петь, будет ложью. Да и чертовы пару-тройку аккордов на гитаре он знает. И одну песню. Помнит. Пальцы не забывают инструментов, на которых они играют.

Сакура влетает в гостиную незаметно, вручает гитару Саске, который все еще слегка ошеломлен происходящим и с ужасом представляет, что сейчас ему нужно петь. Наруто и Итачи смотрят на эту картину с интересом – младший Учиха с гитарой, а не со скрипкой, смотрелся для них непривычно.

- Я вам обоим это припомню, - угрожающе говорит растрепанный черноволосый парень, перехватывая гитару и аккуратно проверяя звучание.

Гитара была для него слишком громоздка, не хватает смычка в руке…но он когда-то играл и на ней, когда Наруто пытался его научить.

Несколько простых аккордов, прикрыть глаза, чтобы дать возможность слуху прицениться к звуку. Струны непривычно режут пальцы, это слегка отрезвляет. Знакомая песня, эти знакомые аккорды, вот только голос, голос у него совсем не для этой песни, придется петь на целую октаву ниже!

When you were here before,
Couldn't look you in the eye,
You're just like an angel,
Your skin makes me cry,
You float like a feather,
In a beautiful world,
And I wish I was special,
You're so fuckin' special… - поет Саске тихо, немного подражая Тому Йорку. Радуется тому, что руки не забыли аккордов, и действуют будто сами по себе, прикрыл глаза и радуется тому, что челка мешает смотреть присутствующих – для него это невыносимо. Он не любит чужое внимание, оно его раздражает.

Может, именно поэтому Хоук так любил быть в центре событий?

But I'm a creep, I'm a weirdo.
What the hell am I doing here?
I don't belong here…

Том Йорк никогда не исполняет эту песню вживую, она его достала до того, что он посылает фанатов к черту, а вот Саске приходится отдуваться этим гимном никчемности и одиночества, покорившим сердца миллионов людей нехитрым мотивом и странным англичанином у микрофона.

I don't care if it hurts
I want to have control
I want a perfect body
I want a perfect soul
I want you to notice
When I'm not around
You're so fuckin' special
I wish I was special…

Хоук поет припев, решаясь поднять голову и посмотреть на остальных, клянясь себе, что поет в первый и последний раз, даже среди друзей-знакомых.

Сакура смотрит на него с широко раскрытыми глазами, Наруто широко улыбается, на лице Карин вообще какое-то блаженное состояние, Суйгецу отстукивает ритм ладонями, а Итачи – Итачи просто смотрит на этот отголосок их совместного прошлого.

Если бы я смог, нии-сан, я бы сыграл тебе «Лестницу в небо».

Итачи усмехается, будто слышит его мысли.

- Зря ты забросил музыку, - говорит он, когда Саске доиграл и с облегчением отложил гитару подальше.

- На музыке много не заработаешь, - уклончиво замечает младший Учиха, потянувшись за сигаретой и к своему джину, - Особенно когда не любишь публику.

- Хоуки, это действительно было классно!

Сакура кивнула, соглашаясь с Карин, а Суйгецу и Наруто просто выпили, отсалютовав ему.

Саске обвел взглядом всех присутствующих, прикидывая в уме, кто еще не пил:

- Сдается мне, Майлз, тебе придется пить по второму разу подряд, - сказал он, чувствуя удовлетворение от этой маленькой и безусловно детской мести, - С Сакурой.

- Не проблема, - кивает Итачи, сцепив руки в замок и наблюдая за Саске, который делает коктейли.

Алкоголь закончился. Это последний раз. Есть еще немного джина, виски и ром. Но их лучше не смешивать.

Сакура подходит к столику и быстро наводит на нем порядок: опустошает пепельницу, уносит пустые бутылки и пачки сигарет, и подсаживается к Саске, чем слегка его раздражает. Слишком много внимания к его персоне за сегодня, он слишком устал морально выдерживать этот прессинг обожания.

Учиха-младший заканчивает со своей «работой» и возвращается на диван, блаженно закуривая. Сакура кажется настроенной решительно, - пожала губы и слегка улыбается; детективу же, как обычно – все индифферентно.

- Начнем, - Сакура разминает пальцы, и они приступают к глупому соревнованию.

…и случается невероятное – Итачи проигрывает. Даже в таком соревновании, но проигрывает!

- Действие.

Саске чувствует, как горячий пепел валится на пальцы и обжигает их, но почти не ощущает боли из-за слов Харуно, этой розововолосой дьволицы с зелеными глазами, которая требует следующее:

- Текила. Body shot. Саске.

Повисла ужасающая звенящая тишина. Наруто даже представлять не хотел, что думают Саске и Итачи. Карин застыла, раскрыв рот, Суйгецу ухмыльнулся – он достаточно ходил в «Гадкий койот», чтобы оценить, какое шоу сейчас предстоит увидеть.

Первым приходит в себя Итачи:

- Если сам Саске не против, то проблема только в текиле и сопутствующих.

- Сейчас принесу, - откликается Хоук, быстро туша сигарету в пепельнице и как можно спокойнее уходя на кухню. Его сердце бьется гулко и тяжело, как потопленный гонг, из-за резкого выброса адреналина в кровь алкоголь ударил в голову еще сильнее, и Саске хочется расхохотаться.

Дожили.

Текилы в их с Риусом запасах очень много – даже несмотря на то, что они оба терпеть ее не могли. Он берет первую попавшуюся бутылку, ищет соль, разрезает лайм – как раз завалялся в холодильнике, хватает чистый шот, сиротливо стоящий на полке и со всем этим нехитрым грузом выходит.

Остальные уже подсуетились над столом: убрали с него пепельницу и стаканы, смахнули пепел. Прямо будто эшафот подготовили, - смеется Хоук про себя.

Он бросает быстрый взгляд на Итачи – и тот абсолютно невозмутим, лишь на губах играет легкая улыбка. Его щеки немного раскраснелись от выпитого, - и не похожий на бездушную статую, Итачи ошеломительно красив.

- Раздевайся, - говорит Учиха-Ховердейл, и Саске едва подавляет дрожь в руках. Черт, как девка, корил он себя, успокойся, это просто игра, Итачи не мог отказаться.

Он молча ставит принесенное на стол, отвечая на какие-то идиотские шутки Суйгецу, и стягивает с себя свитер, облегающий тело второй кожей. Слышит удивленный вдох то ли Карин, то ли Сакуры, то ли Суйгецу:

- Как ты вообще жив остался?! – севшим голосом говорит Ходзуки, рассматривая шрам Саске, который действительно выглядел страшно, - рваная диагональ на всю спину.

Карин поправила очки:

- Сочувствую. Но он тебя красит.

О, твое мнение для меня бесценно.

Саске очень хорошо сложен, - с профессиональной точки зрения отмечает Сакура про себя, - примерно той же комплекции, что и Майлз, может, немного шире в плечах. Но шрамов много, будто это была не одна авария, а целый десяток. Все рваные, - на спине, по краю левой ключицы, будто куском изломанного железа провели, шрамы от открытых переломов ребер, мелкие росчерки, как будто от осколков…неудивительно, что его редко можно было увидеть в майке, это лишние вопросы и, соответственно, лишнее вранье.

- Насмотрелись? – язвительно спрашивает Саске.

- Определенно, - подводит черту Итачи, продолжая держать на лице спокойное выражение с легкой улыбкой, - Ложись.

Саске, поругав свою мебель за неудобство, все-таки лег, кожей ощущая пронизывающий холод стекла и мельком подумав, что ему сейчас не помешали бы наручники – чтобы не прекратить эту чертову игру, не схватить Итачи и перейти к более активным действиям.

Он действительно чувствует себя, как на экзекуции, под внимательным взглядом брата, который неизвестно о чем думает, когда насыпает дорожку соли от шеи до ключиц. Саске легко усмехается: ему щекотно.

Карин налила текилу, поставив шот на живот младшему Учихе и приказав ему не дышать, Сакура с несколько извиняющимся видом сует ему в зубы дольку лайма мякотью вверх – цирк, да и только.

Хрен бы Саске согласился на это дерьмо, рассчитанное на пьяных идиотов в барах, если бы не Итачи. Пусть делает, что хочет, а Саске постарается держать себя в руках, хотя это представлялось очень нелегкой задачей.

Он немного расслабился и прикрыл глаза, хотя сердце все равно билось как бешеное, и, кажется, едва не пробило стенку ребер, когда Итачи коснулся губами его шеи, спускаясь ниже к ключицам. Его прикосновения жгли не хуже настоящего огня, а когда Майлз перехватил у него из губ лайм – обрушилась какая-то невидимая завеса, шквал звуков проник в уши. Кажется, остальные аплодировали. Кажется, все так быстро закончилось.

Итачи улыбался, смотря на него.

А у Саске кружилась голова. Саске сошел с ума.

- Налей джин, Майлз, - говорит он, вставая. Это было чертовски охренительно, хочет сказать Саске, но слова сейчас почему-то кажутся чем-то настолько тяжелым, что язык отказывается их произносить.

Пока он натягивает свитер обратно, то видит, что Суйгецу, Карин и Сакура уже деловито оприходовали появившуюся текилу. Зря они пьют, текила в их состоянии будет последней каплей. Но Саске плевать. Они не дети, пусть сами разбираются с последствиями.

Суйгецу почему-то в накинутой футболке Карин, Карин же – в рубашке Суйгецу, зовет Сакуру, Наруто разливает текилу по шотам, а сама Сакура ловит нужную волну на радиостанции, пытаясь найти хорошую музыку.

Саске смотрит на все это, и замечает, что Итачи нет. Наруто ловит его вопросительный взгляд и кивает головой в сторону балкона.

Младший Учиха залпом выпивает весь бокал джина и нетвердой походкой покидает гостиную, - туда, к отрезвляющему морозному воздуху, где его ждет собственное сумасшествие.

***

Переступив порог балкона, который казался намного выше, чем обычно, Саске сразу же почувствовал дьявольский холод, пробирающий, кажется, до глубин существа. От притока обжигающе-ледяного кислорода начинает кружиться голова, и хочется закрыть глаза, ослепленные темнотой, и позволить себе остановиться, дать передышку и по-глупому прислониться к теплому плечу единственной константы всей своей жизни.

Итачи стоит у приоткрытого окна, - его собранные в низкий растрепанный хвост тяжелые пряди волос треплет ветер, и в полутьме, во всем черном, он кажется случайно заглянувшей на огонек тенью – вот только в этот момент он кажется намного реальнее, чем иногда вся жизнь Саске.

Все так же, как и тогда – миллион лет назад, в их первую встречу, но все наоборот. Тогда был Хоук.

«Прикурить не найдется, парень?» - спросил его Итачи тогда.

Но, - Саске одергивает себя, тряхнув лохматой головой, будто дурацкая мысль может так просто выветриться из мозга, - он больше не Хоук, – тот никогда формально не существовал. И он больше не Саске. Он сам не знает, кто он такой, но ему плевать сейчас на все эти псевдофилософские изыскания, - он просто подходит к брату и останавливается сзади, будто собираясь обнять со спины нежным всепоглощающим объятием, но не делая этого.

- Знаешь, самое интересное происходит, когда две известные тебе особы дружно ругаются внизу, - говорит он тихо, с трудом добавляя в интонации хоуковскую иронию. Говорит, будто и не обращаясь к Итачи, а просто жалуясь морозному ветру, - Всегда нравилось слушать ругань, в ней столько эмоций.

Он говорит, и его, несмотря на то, что он безбожно пьян, не покидает ощущение наигранного спектакля. Ему хочется скривиться, ему противно, горло перехватывает, сердце колотится где-то под ухом, он не понимает, что он, черт побери, сейчас делает – но почему-то думал, что так нужно.

Бездарные актеры в масках из папье-маше играют именно так.

Детектив Ховердейл оторвался от созерцания городского пейзажа за окном и развернулся, одарив брата откровенным, насмешливо-колючим взглядом, утратившего свою ледяную холодность. Этот взгляд – он прожигал насквозь, гипнотизировал и заставлял подойти ближе и прикоснуться осторожным, нежным, желанно-запретным жестом, но Саске почему-то не решался. Возможно, остатки его трезвого сознания и холодного разума пытались предупредить, уберечь от такого неправильного по всем канонам и стандартам поступка, а возможно, Хоук-Саске просто ждал знака, жеста или еще чего-то, что заставит его действовать, преодолеть остаток расстояния и сделать что-то настолько одновременно неправильное и естественное для него, что…

Весь поток мыслей выносит из головы Саске девятым валом, когда Итачи вдруг задумчиво касается его незащищенного одеждой предплечья и прослеживает пальцами щекотную дорожку вниз, до запястья, обводя черные линии татуировки. Пикирующий ястреб будто заворожил его, будто он, черт побери, видел его впервые.

Саске боится пошевелиться, даже дыхание затаил - уж слишком нереальным кажется момент; в голову даже закрадывается мысль, что он все же уснул, когда прикрыл глаза, зайдя на балкон.

А может, он уснул еще раньше: уж слишком все казалось иномирным.

Но тихий голос брата разрушил иллюзию или, наоборот, укрепил ее - сейчас не поймешь, где явь, а где морок:

- В тебе всегда было странное стремление к вуайеризму, - задумчиво и с долей сарказма, присущей только ему, говорит Итачи, перехватывая запястье Саске в крепком захвате, когда задетый таким заявлением младший Учиха попытался одернуть руку.

Такая простая и безобидная на первый взгляд фраза вызывает шквал эмоций у младшего – яростных, неконтролируемых и опасных. Саске до сих пор обижен на Итачи, по-детски, по-идиотски за те шесть лет жизни без него, без привычного и такого любимого мира, разделенного на двоих, поэтому на колкость-замечание, немного напомнившую прошлую жизнь, он реагирует ответной атакой-укусом:

- А в тебе – стремление манипулировать людьми, - парирует он холодно, - так что мой вариант лучше. Отпусти меня.

Перед его глазами стоит картинка-воспоминание – Итачи, прижатый к стене, к виску которого приставлено дуло пистолета. Именно сейчас Саске не хочет прогонять это воспоминание: оно чертовски кружит голову и парадоксально заставляет трезво мыслить.

Детектив неожиданно подчиняется, будто почувствовав опасность, хотя выглядит несколько удивленным от приказного безапелляционного тона младшего. Саске слишком пьян, чтобы пытаться или даже хотеть это анализировать.

Он только и делает, что думает, – ему это осточертело. От постоянных мыслей по кругу болят виски, стянутые горячим обручем бесконечной мантры, и это не заглушишь никаким алкоголем, никакой дракой, никаким сексом. Только отвлечешься на ночь, а потом еще и на утро, когда будешь мучительно справляться с похмельем, - и не важно, вызвано оно спиртным или человеком, к которому не знаешь, как относиться.

Саске пытается достать пачку сигарет из кармана джинс, но не удерживает ее в руках. Выругавшись на мироздание, он тянется за ней вниз, пытаясь найти заветное впотьмах и даже не задумываясь взять сигарету Итачи. Однако он не рассчитал силы и свое чувство равновесия, - и, падая, пытается удержаться, схватившись за брата, тем самым увлекая его за собой.

Офигенно. Просто офигенно, - думает Саске.

Он тихо, бессильно засмеялся, чувствуя, как Итачи ощутимо вздрогнул рядом с ним, то ли от холода, то ли от его смеха – сейчас хрен поймешь, да и зачем это понимать?

Слушай мой смех, нии-сан. Ты услышишь, как бьется мое сердце.

Что за идиотская чушь.

Просто прострелить голову нам обоим!

- Вставай, застудишься.

Брат почти шутливо пихает его острым локтем, но младший непреклонен.

- Иди к черту. Даже если захочу, не смогу подняться. Я останусь валяться здесь, - заявляет Саске, понимая, что вполне способен выполнить это без особых усилий.

Но Ховердейлу неймется – он пытается встать, утянуть Саске за собой, держа его за ворот тонкого джемпера. Однако эта попытка остается такой же бесплодной, как и все последующие, – Саске даже не думает помочь, поэтому Итачи сползает вниз по стене, оставляя младшего брата сидеть чуть ли не у себя на коленях в какой-то странной пародии на объятия.

Итачи прислонился спиной к перегородке, чувствуя пробирающий, отвратительный холод бетона, а Саске разлегся на нем, держа как-то отчаянно-беспощадно, требуя поддержки и одновременно возмездия за все, что сделал. От макушки, которая утыкается Итачи в нос, идет очень теплый и родной, знакомый аромат, похожий на кориандр, смешанный с корицей – и у Итачи кружится голова.

Они молчат и, кажется, переводят дыхание – тишина, тьма и холод окутывают их, давая последний шанс собрать расползшиеся по разным углам и вселенным мысли, - даже, кажется, остальных особо не заботит, о чем детектив и Пташка разговаривают.

Саске обнимает Итачи, его руки очень горячие в противовес пальцам Итачи, - и старший чувствует, как его хваленая выдержка машет белым флагом, оправдываясь банальным: «Ну признайся. Ты сам этого хотел».

Ужасное, пугающее, но, тем не менее, очень умиротворяющее чувство вакуума.

Так будет всегда?..

- Прости, Тачи, - говорит Саске на ухо брату шепотом, называя его полузабытым именем, - Но это выше моих сил.

Итачи его прекрасно понимает, - он сам давно спустил все на тормозах, обычный рациональный черно-бело-серый мир подернулся, и давно перестал существовать. Саске был беспощаден к ним обоим - так извиняются, когда собираются спустить под откос абсолютно все.

Разрушить все стены. Раскачать гнилой мост бешеной ирландской чечеткой.

Слышишь? Так же бьется твое сердце.

Именно сейчас – немного запоздало – Итачи осознал и, возможно, даже принял тот чудовищный факт, что их вселенная, как он не отрицал самому себе, давно замкнулась для них мертвой петлей друг на друге, взорвавшись красивейшим ядерным фейерверком, рухнув вниз.

Итачи оказался поглощен неистовым напором поцелуев и прикосновений рук Саске, - они жгли не хуже каленого железа, им хотелось подчиниться. Саске целовал его яростно, словно после долгой разлуки, - от такого хотелось застонать и, оторвавшись, судорожно хватать ртом воздух для горящих легких, пытаясь поверить в реальность происходящего.

Хотелось отдать в руки Саске свою жизнь, которая в какой-то момент стала абсолютно бессмысленна без его присутствия рядом.

Но Итачи никогда так не сделает.

Саске что-то говорит сбивчивым шепотом между поцелуями, - какие-то глупости, но слова нельзя разобрать, будто это древние заклинания, прочитанные задом наперед на мертвом языке давно ушедшей цивилизации. За эти глупости братишке, скорее всего, утром будет стыдно, он будет поджимать губы и отворачиваться, отрекаться от сказанного стальными интонациями председателя верховного суда. Итачи, кажется, вторит своему наваждению, и это переворачивает все мироздание Саске – снова! – и вдруг нет этой ледяной стены между ними, она исчезла, превратившись в пар от смешанного дыхания, пропала, все!

Он ответил, он ответил, после того, что я сделал, после всех ошибок, после всего…он меня принял?

Цепь замкнулась на двоих, отпустив груз прошлых ошибок, предательств и преступлений.
Есть только Итачи, его Итачи, без масок, настоящий, принадлежащий только ему. Саске будто знакомится с ним заново, так, как не смог в прошлую их ночь с револьвером и жестокой игрой. Окончательно сокращает расстояние, перебравшись к брату на колени, и изучает Итачи всего, собственнически, напористо, - губы, скулы и линия ключиц, перечеркнутая свежим шрамом татуировка на плече, быстро бьющееся сердце под ладонью, совершенная кожа худого, состоящего из одних мышц тела, и в этот момент понимает, что пропал окончательно.

Рухнул головой вниз в болото, в котором тоже может быть шторм.

У Саске не было ощущения, что он что-то делает неправильно – наоборот, все казалось логичным и необходимым. Уместным. Хотя перед глазами то и дело вспыхивал образ брата, с дулом пистолета у виска, с саркастичной и грустной ухмылкой на губах, которая будто говорила «Давай, попробуй убить меня». Саске не знал, играла ли такая ухмылка на губах у Итачи сейчас – но мог сказать с уверенностью, что ему плевать на прошлое. Ему плевать, потому что он все наконец-то делает правильно.

И даже если это какая-то ошибка, то он ее исправит. Он все исправит, ведь он никогда не ненавидел Итачи, - и только недавно понял, что это сжигающее его заживо чувство никогда не было обидой и ненавистью. Он сам себя обманул.

Поймет ли это Итачи?

Флэш-рояль или обычная пара?

Напряжение между ними, граничащее с болезненной привязанностью, недосказанными словами и временным провалом, достигло своего максимального предела, вылившись в возбуждение, с толикой помешательства и отчаянным, яростным чувством, называемым любовью, испепеляя обоих через прикосновения и поцелуи.

На что это похоже? На то, когда ты понимаешь, что превращаешься в монстра, становишься кем-то другим, но знаешь, что иного пути нет и никогда не существовало, - ты просто искал правильную тропинку в огромной вселенной миров.

Итачи с порывистостью, неожиданной для него, отвечает на поцелуи и прикосновения Саске, непреклонно перехватывает инициативу, вызывая недовольство у брата, но Саске быстро забывает о своих претензиях, получив быстрый укус в шею. Это заставляет его запрокинуть голову вверх и всхлипнуть - на большее банально не хватило воздуха в легких.

Итачи продолжает над ним издеваться – и одновременно будто прощупывает границы дозволенного, хотя какие тут границы? Наоборот, только ближе, ближе, ближе.

Саске беззвучно смеется, когда Итачи прижимает его к себе ближе, шипит и прогибается в спине, когда чувствительной кожи шрама касаются ледяные пальцы брата. Притяжение друг к другу было настолько безумным, что, казалось, заживо впаивало их вместе в один механизм, доводя до абсурда и экстремума само понятие близости: Саске казалось, что в этот момент можно действительно читать мысли человека, чьи глаза горят напротив.

Младший Учиха запустил руку в волосы брата, чуть их оттягивая и заставляя запрокинуть голову, касаясь уже покрасневших губ новым поцелуем.

Они настолько увлеклись друг другом, что не заметили полоску света, ведущую свое начало от балконной двери.

Да даже если бы и заметили, то даже не удостоили бы наблюдателя вниманием. Слишком сладостным был момент, который может стать таким последним – кто знает, что ждет завтра?

Саске нетерпелив и порывист – и своими действиями распаляет Итачи все больше и больше, но Майлз не хочет торопиться, он хочет насладиться моментом, потому что…потом его ждут дела, которые не могут быть отложены до завтра или переброшены на чьи-то плечи.

Поэтому сейчас, чувствуя отчаянное желание близости Саске, он уговаривал себя подождать. Венок из чертополоха и сорняков подождет. Еще чуть-чуть. Еще пару минут... Только заставить Саске задрожать от полученного экстаза, только позволить себе ощутить себе его восторг, только…

…Саске вздрогнул и почти свалился назад, вцепившись зубами в свою ладонь, чтобы не привлечь внимание публики за стеклом. Он тяжело дышал, прислонившись взмокшим лбом к плечу Итачи, и улыбался самому себе.

Он чувствовал себя, как наркоман, вмазавшийся по полной.

У братишки вновь поранена та же рука, что и в прошлый раз.

- Плевать на нее, все равно ничего не чувствую, - ответил Саске на повисший немой вопрос брата.

- Мы должны вернуться, - спокойно, как ни в чем не бывало, с прохладой в голосе говорит Итачи; черт знает, с каким трудом он держал правильную интонацию, а может, и вовсе не прикладывал усилий, - Нам необходимо закончить со всем.

- Я хочу…

- Не больше и не меньше, чем я, - отрезал Итачи со странными нотками в голосе, и Саске отстранился, расцепляя кольцо рук, - Но есть то, что намного важнее этого. Потом все изменится, обещаю.

Только прислушайся, глупый маленький брат, иначе придется идти на крайние меры, а их не выдержишь ни ты, ни я.

Саске смотрит в глаза человека, который заменил ему весь мир, и ему кажется, что он понимает. Понимает, а вместе с тем и принимает какие-то стороны своего я, которые ему ненавистны.

Что ж, самое время доказать, что он способен вести себя не только как маленький эгоистичный ребенок.

Ему нужен полноценный партнер, а не поломанный психопат, дорогая моя веерная фамилия.

Я знаю.

Ну так не молчи, барышня, - ответь ему, иначе потом поздно будет!

- Согласен, Итачи, - говорит он ровным голосом, вставая, одергивая под внимательным взглядом одежду и протягивая руку брату, - Пора покончить со всем. Вместе.

@темы: Восьмой, графоманство-с, without names

---

Название: Без имён
Автор: Вайр и Darkholme
Бета:  Darkholme
Гамма:  Штэйн
Пейринг: Саске/Итачи, Карин/Сакура + побочные и почти весь состав шиппуудена
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.

отмотать пленку назад

Глава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность
Глава 7.2 - Токсичность
Глава 7.3 - Токсичность
Глава 8 - Когда рушатся плотины
Глава 8.2 - Когда рушатся плотины
Глава 8.3 - Когда рушатся плотины
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9.2 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 10 - Не спасай непокорных
Глава 10.2 - Не спасай непокорных
Глава 10.3 - Не спасай непокорных
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - Саске
Глава 11.3 - Саске
Глава 12 - Плавая в дыму сожженных мостов
Глава 12.2 - Плавая в дыму сожженных мостов


Глава 13.1 - Isolated Family System
Глава 13.2 - Isolated Family System
Глава 13.3 - Isolated Family System

Глава 13.4 - Isolated Family System

Глава 13.4 - Isolated Family System

***

- Ну и каково это, помнить две жизни? – Карин с интересом смотрела на Саске, пытаясь найти отличия от Хоука. Интересная получалась игра, на самом деле.

К младшему Учихе тут же обратилось несколько взглядов – настороженный Наруто, выжидающе-сдержанный Итачи, лукавый – у Суйгецу, холодно-заинтересованный – у Сакуры.

Саске замер. Честно говоря, он ожидал такого вопроса после своего признания, но все равно его немного застали врасплох.

Действительно, каково это? Иметь две жизни, до и после, в самом прямом смысле? Кто он такой сейчас?..

«Скажи им, как это хреново», - смеется Хоук.

- Необычно, - ответил Саске, крутя рокс в руке, раздумывая, делать глоток виски или все же пока подождать, - Мы с Хоуком разные личности, и я пока не совсем определился, нравится мне это или нет.

«Да ты меня ненавидишь, хватит лгать!»

Но Карин, конечно же, было недостаточно такого ответа.

- Знаете, у меня гениальная идея! – она стряхнула с себя пьяную сонливость и вскочила на ноги, встав посреди комнаты с таким видом, будто собралась с выражением декларировать сонеты Шекспира. Табуретки только не хватало, - Напиться в хлам!

- Тебе уже не надо, ты и так уже почти, - буркнула Сакура.

Саске хмыкнул, пряча ухмылку за ладонью, Наруто обреченно высматривал бутылку виски, которую куда-то запряталась от его взора, Суйгецу поддерживал любую затею, связанную с выпивкой. Итачи, по-видимому, было все равно, но Узумаки хватило взгляда мельком, чтобы подозрение о том, что детектива забавляло происходящее, укрепилось еще сильнее.

Цепкий взгляд. Веселье в глазах. Азарт.

Карин нашла-таки злополучную бутылку и подлила всем виски, исключая Итачи, у которого бутылка джина была под рукой, - заботливый младший брат вручил ему «Танкерей», пробормотав что-то вроде «оставь мне немного».

Карин же, в полутьме квартиры казавшаяся похожей на эльфиек из одной очень известной онлайн-игры – глаза только не зеленые, - подняла свой рокс и заявила:

- А чтобы узнать друг друга получше и повеселиться, будем играть в «я никогда не». Поэтому… Я никогда не спала с персоной своего пола!

- А в аду снег пошел! - хохотнул Суйгецу и сделал глоток из своего бокала, заодно воспользовавшись тем, что подоконник полностью свободен и растянув ноги на всю длину.

Саске недоуменно моргнул – и на это мгновение его лицо неуловимо смягчилось, - и выпил, бросив косой, незаметный для всех, кроме Наруто, взгляд в сторону Итачи. Тот даже бровью не повел, делая короткий глоток джин-тоника.

Сакура закатила глаза.

- Мы с Наруто не в вашем клубе, даже не ду… - осеклась она, увидев, как Узумаки подносит бокал ко рту.

Тот чувствовал, как губы сами по себе растягиваются в хитрой улыбке, - уж больно офигевшее лицо было у Сакуры, но еще более удивленное – у Саске. Кажется, он даже немного побледнел, хотя куда больше?

- Узумаки, придурок, ты ничего не путаешь? – спросил он недоверчиво.

Наруто хмыкнул и расслабленно откинулся на кресло. Как-то даже и настроение поднялось.

- Ну а почему нет? – заметил он, видя, как Саске делает успокоительный глоток виски, и, чувствуя откровенное веселье, - Чего только не происходит по пьяни в колледже…

- Понравилось?

- Сверху или снизу?

- Ребятки, это уже следующие вопросы, - делая предупредительный жест рукой, ушел от ответа Узумаки, вызывая бурю громкого негодования от неудовлетворенного любопытства у Карин и Суйгецу.

Те затыкаться определенно не хотели.

- Отлично, если дальше пойдет в том же ключе, трезвая здесь буду только я, - с какими-то непонятными эмоциями в голосе заметила Сакура, с тоской смотря на свой пока еще полный бокал.

- Я бы на твоем месте не зарекался, Внезапная, - Наруто поймал себя на том, что залюбовался, как мягкий свет играет и бликует на волосах Сакуры перламутровыми оттенками, и с трудом отвел взгляд, - О’кей, дальше? Я никогда не влюблялся безответно.

- Ну ведь страйк же? – спросил павлин-с-подоконника, потянувшись за бутылкой, которая стояла за спиной Карин – та уже подсуетилась и спихнула его ноги, вернувшись на место.

Она легко улыбнулась и выпила. «Ну, тут все понятно», - подумал Ходзуки без особого интереса. Вишня поджала губы, словно ее безответная влюбленность была очень неприятной, и тоже сделала глоток. Длинный, вдумчивый, на полбокала.

Саске-Хоук крутил рокс в руке, лед с тихим звоном ударялся о стекло, - и взгляд молодого человека говорил о раздумиях того рода, когда не можешь понять единственного верного ответа. Но в итоге он перестал гипнотизировать лед и отпил виски практически синхронно со своим братом. От периферийного зрения это не укрылось.

«Интересно, - подумал Саске, почувствовав жало раздражающего укола то ли обиды, то ли ревности, а скорее всего, взрывоопасной и сжигающей изнутри смеси и того, и другого, - В кого это так безответно влюбился Итачи?». Эта мысль неприятно зудела в груди клубком спутавшихся эмоций. Саске очень хотелось думать, как остальные, да хотя бы иметь то же мнение, что и Хоук – что такие люди, как Итачи, не влюбляются. В принципе. Что они отмороженные на голову циничные гении, которым чуждо что-то более приземленное.

Но Хоук не знал Итачи всю жизнь, как Саске, а Саске знал, что у всего есть своя изнанка, и за застегнутым на все пуговицы самообладанием кроется совершенно другой человек.

Который теперь не хочет вновь открываться перед ним. Возможно, и не откроется никогда, ведь Саске – больше не тот младший братишка, больше не тот парнишка со скрипкой, и вряд ли он сможет даже близко приблизиться к тому себе, настоящему, которого помнил Итачи. Которого помнил Наруто. Которого помнили мама и папа.

Может, это к лучшему, а может, это билет в ад в один конец.

…Суйгецу в итоге оказался прав – утверждение получилось «страйковым» - Наруто тоже выпил, на что получил ехидный подкол от друга, уж не его ли соседка по парте в школе разбила ему сердце.

- Такая, с пучками двумя ходила, не помню, как зовут.

- Тен-Тен ее звали, - ответил Наруто, мельком подумав, чем же бывшая одноклассница занимается сейчас?

Саске через силу заставил себя улыбнулся и взъерошил волосы на затылке еще сильнее. Нервный жест какой-то, - подумал он мимоходом, оценивая себя со стороны, - надо избавляться и лучше контролировать свои эмоции. Расслабься, Саске.

- Да, как-то плохо у меня с именами.

- У тебя их вообще два, я бы свихнулся, - фыркнул Узумаки, вызвав смешки у остальных.

- Ви-и-шня, твоя очередь, - тянет Ходзуки с непонятным предвкушением в голосе, пытаясь забросить ноги поудобнее – на коленки Карин. Та пыталась сопротивляться, бормоча под нос разные ругательства, но это не остановило Суйгецу от дальнейших попыток.

Сакура кажется несколько отрешенной от происходящего, пока не ловит на себе взгляд Наруто – вопросительно-обеспокоенный и настораживающий «чего застыла?»

Очень некстати вспомнив о матери, а потом и об отце, она вспомнила о Теруми, Сасори…и еле держалась от того, чтобы ее не затошнило от воспоминаний в самом прямом смысле этого слова. Но она сильная девочка, она пока может с собой совладать.

- Саске, подлей рома.

Тот легко кивает, со звоном отставляет рокс и тянется за бутылкой «Капитана Моргана». Пока он проделывает свои нехитрые манипуляции – лед звенит и трещит, заливаемый алкоголем, - Сакура обдумывает вопрос, обводя взглядом присутствующих.

Просчитывая тактику боя. Оценивая обстановку.

Наруто продолжает на нее поглядывать, сверкая в приятной полутьме голубыми глазищами и одновременно переговариваясь с Саске о чем-то отвлеченном, Итачи надоело стоять, и он занимает диван – и джина в его бокале практически до краев и неприлично много, Карин и Суйгецу заняты переругиваниями друг с другом…

- У меня никогда не было серьезных отношений. Бонус: чем все закончилось?

- Я больше по девочкам и имела все это в зад и глотку, - ухмыляется Карин, залпом допивая свой виски, с вызовом смотря на Сакуру.

Сакура этого взгляда не замечает – опять нагнала сама на себя невеселые мысли, которые никакой большой глоток рома не глушит.

Держи себя в руках, не погружайся в это болото, дорогая Пинки. Выброси этих красноволосых ублюдков из своей головы и просто расслабься.
Просто скомкай этот исписанный лист и отправь его в урну.

- Не сошлись темпераментами, - Наруто откладывает свой бокал и тянется за початой бутылкой.
Мельком он подумал: а жаль, что не сошлись. Интересно, как она там поживает?..

Ино-Ино, сколько воды утекло…

Хоуки-Саске, сидящий на другом конце дивана от Итачи, кисло улыбается:

- Стало скучно. Это было совсем не то, что я искал.

«Да как тебя вообще на таких женщин, как Анко, несло», - со скепсисом подумал Узумаки, кивая в ответ Саске.

Итачи пожал плечами, а Суйгецу почувствовал, как Карин напряженно сжала его локоть, сдавливая мышцы ледяными пальцами. Надо сказать, что он сам последние полчаса едва сдерживал себя, чтобы не вцепиться в подругу, - ощущение реальности таяло с каждой секундой все быстрее и быстрее, оставляя от себя бледный призрак, маячащий перед глазами прямо-таки почти издевательски. И виной не алкоголь, нет – виной эти двое на диване, с каменно спокойными лицами, будто незнакомые друг другу люди.

Майлз превзошел все его ожидания, хотя бы потому, что существует. От него явственно исходила опасность, та, которая водится в тихом омуте и порвет на кусочки, если влезешь, а в сочетании с не совсем стандартной красотой (до Суйгецу, конечно, далеко) этот человек становился убийственным пламенем для мотыльков типа Карин. Суйгецу это пугало слегка – в частности, из-за того, что он совсем не знал Майлза, однако с такой уверенностью строил выводы…

И Саске-Хоук – вроде бы более открытый, приветливый и дружелюбный, полная противоположность того человека с аурой убийства из бара, но от этого не менее интересного; однако что-то в нем было неправильно, в нем будто была какая-то тень или гниль, которую он усердно прятал, но это не отталкивало, а наоборот – притягивало магнитом.

Ходзуки не знал, кого бы выбрал, если у него была бы такая возможность.

Напряжение между этими двумя было, как в воздухе перед грозой в оглушительной тиши – оно вальяжно расселось между ними, закинув ногу на ногу и ехидно улыбаясь, и было не таким, какое бывает между врагами или поругавшимися братьями – скорее, очень даже наоборот.

- Не судьба, - просто ответил Учиха-старший.

Хоуки едва удержался от того, чтобы не посмотреть на брата и не воскликнуть: «да неужели?!».

- Сакура? – вместо этого спросил он, выводя ее из батискафного погружения в глубины мыслей.

Все-таки она определенно задалась целью напиться. И что-то ее беспокоило, но она этого не покажет. Она будет раздраженно огрызаться и саркастично отшучиваться одновременно.

- Тяжело любить того, с кем сражаешься. Или наоборот. В общем, такая вот невезуха, - ответила она, - Суйгецу?

- Передоз, - буркнул тот тихо, но его все услышали.

Карин, как арбитр, быстро перевела разговор в другое русло.

- Хоуки, твоя очередь.

Саске ненадолго задумался, воспользовавшись паузой, чтобы обновить алкоголь в бокалах. Кажется, он что-то даже беззвучно напевал, и это напомнило Узумаки Хоука-бармена – тот постоянно что-то чирикал себе под нос и нащелкивал ритм пальцами.

- Я никогда не пытался свести счеты с жизнью, - говорит Учиха и пьет, с таким выражением лица, будто он сказал что-то совсем обыденное.

Вот и еще одна общая черта с Итачи, - подметил Наруто.

Сакура тоже пригубила свой ром, чем вызвала удивленный возглас со стороны Карин. Впрочем, «красная фурия», как называл ее Суйгецу, быстро справилась с собой:

- Принцесска, я никогда не думала, что у тебя хватит духу на такое.

Харуно явно не хотела, но все же решила ответить, чуть повернув голову в сторону Карин:

- Сил хватит на все, когда считаешь себя виновной в смерти матери. Но может не хватить, чтобы довести до конца.

- Эй, Саске, а у тебя-то что? – Суйгецу, задав взволновавший его вопрос, почувствовал на себе быстрый, хлесткий и холодный взгляд старшего Учихи.

Итачи будто предостерегал его, хотя не говорил ни слова, да и на губах его играла легкая спокойная улыбка.

«Не лезь к моему брату и вынь нос из не своих дел».

Но Саске был на удивление разговорчив – может, это начинал действовать алкоголь, постепенно развязывая язык, а может, просто он сегодня играл гостеприимного хозяина, который ответит на любой вопрос.

Но, как бы то ни было – он опять улыбался. Улыбка была теплой, но все-таки печальной. И она, в отличие от улыбок Хоука, не раздражала.

- Это был чертовски грязный синий «фольксваген».

***

- Я никогда не стрелял.

Итачи будто бы знает, что этим вопросом заставит выпить всех, снова подмечает Наруто.

- Ну, ребят, у меня специфика подработки такая, иначе самого пристрелят, так сказать, - говорит Суйгецу, жестом моля у кого-нибудь вожделенную бутылку: бокал пуст, и Ходзуки начинает стремительно грустнеть, как переменчивая погода, - Карин, солнышко, что ты не пьешь?

- Да пью я! – возмутилась та, - Сакура знает, что, чтобы уметь лечить рану, нужно иметь хотя бы приблизительное представление, как она появляется.

- Еще бы, - фыркает Сакура, кидая быструю зловредную улыбку соседке, - Это называется разносторонняя личность. Наруто?

Наруто делает короткий быстрый глоток и говорит:

- Тут все просто. Когда твой лучший друг - сын полицейского, - красноречивый взгляд на Саске, - грех не воспользоваться шансом.

- Привет, фараон, - отсалютовал Суйгецу Учихе.

Саске пожимает плечами, потому что не видит тут ничего зазорного, и пьет опять одновременно с Итачи. Черт побери, они даже бокалы держат одинаково, - с удивлением заметила Сакура.

- Только ты стрелять разучился, - пустил болезненную шпильку в сторону брата Итачи.

Подействовало, Саске это действительно задело.

- Так давай проверим еще раз! - резко бросает он.

Итачи усмехается, и Саске видит, что ему откровенно весело, и это злит еще сильнее.

- Да, в прошлый раз неудачно получилось. Ты забыл патроны.

- Ты забыл правила игры, - отрезал Саске, взяв себя в руки, - Кто там следующий?..

- Суйгецу, - пришла на помощь Карин.

Саске был ей безмерно благодарен. Выяснять сейчас некоторые аспекты их отношений с Итачи ему не хотелось. Да еще и в такой форме. Да еще и при всех.

Он лучше бросится под машину еще раз.

- Хм-хм-хм, - Суйгецу не мудрствует лукаво, - Передохнем? Я никогда не тонул.

Сакура потянулась и сделала глоток, чем вновь вызвала бурную реакцию у Карин, которую вовремя удержал менее эмоциональный Ходзуки.

- Тяжело всплыть, когда тебя топят, - комментирует Сакура, пожимая плечами. Тянет сигарету, закуривает – пришла та стадия, когда курить хочется так, что за сигарету умереть можешь.

- Это этот ублюдок сделал?! – взвилась Карин. Суйгецу, контролируя свою впечатлительную подругу, стиснул ее в объятиях, больше похожих на захват.

Она может встать и ударить. Накричать. Расплакаться, когда ее переполняют эмоции. Никому это сейчас не нужно, тем более ей.

«Любопытно, какого именно ублюдка она имеет в виду?», - подумал Итачи.

Сакура вдруг рассмеялась. Чистым и звонким смехом.

- Нет, идиотка, - сквозь смех выдала она, - это Тсунаде отучала меня от страха воды!..

***

- Т-а-а-а-к, - с каким-то дьявольским предвкушением тянет Карин, с удовлетворением отмечая, что алкоголь понемногу убывает, а компания (большинство) веселеет, - Вот теперь перейдем к нормальным вопросам!

Суйгецу закатил глаза и чисто в целях профилактики пнул подругу, которая готова была войти в раж, сравнимый с азартом игроков в Вегасе. Но подруга была не промах – поймала за лодыжку и едва не столкнула с подоконника – Ходзуки спасли только законы физики и удача.

- Итак, - девушка закусила верхнюю губу и сощурила глаза, - Я никогда не участвовала в оргии! Суйгецу, ты пьешь первым!

- Странно, что ты до этого не дошла, - ехидно бросил тот, мгновенно опустошая половину рокса то ли с ромом, то ли с виски, да уже черт поймет, что это, и как-то не хочется вникать в такие подробности.

Сакура едва не подавилась и беззвучно хихикнула. Саске вертел в пальцах сигарету, пока не прикуривая.

А Итачи и Наруто выпили.

Сигарета в руке Учихи-младшего сломалась прямо по кромке фильтра с мягким негромким хрустом. Он явно хотел что-то сказать, но у него неожиданно сел голос.

Скорее всего, у него в глотке застряло «Да вы брешете. Оба».

- Первые курсы универа – они такие коварные, - ухмыльнулся Наруто, с веселым злорадством видя, как Саске сидит с таким лицом и округлившимися глазами, будто утратил веру в человечество.

- Да и на заданиях случается много интересного, - подлил масла в огонь Итачи.

Но в этот раз Хоук не обратил внимания на шпильки, направленные в него, лишь достал новую сигарету, быстро ее прикурив.

- Наруто, ты следующий, - сказал он сухо, выдыхая дым.

Тот принимал от Итачи бутылку «Танкерея» - он никогда не пробовал этот джин, все-таки не такая уж и распространенная марка. Оглядел бутылку из зеленого стекла, пробежался пальцами по печати, похожую на сургучные прямиком из средневековья.

- У меня никогда не, у меня никогда не… - пробормотал он, неторопливо наливая джин в компанию к подтаявшему льду, - Фетишей не было никогда у меня. Ну вы поняли, короче.

- Я могу написать диссертацию на эту тему! – первой отреагировала Карин, - Две! Десять! Тысячу! Я могу говорить с тобой об этом вечно, только позвони-и-и мне-е!

- Ты не уточнила свой ответ, старая женщина, - беззлобно оборвала ее Сакура, закатив глаза уже в который раз. Было не особенно понятно: ей интересно услышать ответ или же хочется прервать радостно-счастливый поток бессвязностей от соседки.

Та даже не прокомментировала колкость от шеф-повара Харуно, - градус в крови все сглаживал, а о своих пристрастиях хотелось орать на весь мир.

- Молоденькие девушки с маленькой грудью, если говорить серьезно, - ответила она.

- С твоей стороны это предсказуемо, - фыркнула Сакура, делая глоток.

- А спорим, что ты мазохистка? – лукаво спросила Карин, - Ого, протрите мне очки, она, кажется, краснеет.

- Отвали, - бросила Сакура, - Ну да. Мазохистка.

Мужская часть компании с интересом наблюдала за диалогом, давно сделав по глотку.

- Если это кому-нибудь интересно, - неуверенно сказал Суйгецу, смотря на Карин, - то укусы. Но я не мазохист!

- Ну не так уж это и страшно, - ответил Саске, принимая эстафету ответа на себя, - Длинные волосы.

- …Ты наматываешь их на кулак и это т-а-а-ак клево! – сладко пропела Карин, хлопая в ладоши. Браслеты на ее запястьях мелодично зазвенели.

- Надо подумать о том, наливать тебе еще или нет, но в общем и целом ты права, - ухмыльнулся Саске, но никто не знал, что он подумал на самом деле, - Майлз?

- Шрамы и татуировки, - ответил тот, и Учиха-младший неприязненно подумал о Шисуи и его безвкусном вороне.

Почему-то он не подумал о своей татуировке. И о своих шрамах, хотя у него их целая куча.

- Наруто? – обратилась Карин.

Тот пожал плечами, обдумывая ответ и пытаясь понять, чем же джин отличается от тех остальных, что он пробовал ранее.

- Dirty talking, наверное, - наконец ответил он, явно раздумывая, честный ли ответ дал.

***

- Я никогда не имела инцестных отношений, - говорит Сакура, а черт знает, зачем она это говорит, подставляя саму себя.

Сейчас это казалось таким веселым, потому что алкоголь грел кровь, и Сакура была уверена – с утра она пожалеет о своих словах.

Но вместе с ней выпил Саске. Выпил и Итачи.

Наруто удивленным не казался. Карин тактично промолчала, что странно, а Суйгецу просто закурил, пробормотав себе что-то под нос.

Младшему Учихе не понравился этот вопрос от Пинки. Не понравился им обоим – ни Хоуку, ни Саске. Вообще, Сакура вызывала у него раздражение с той минуты, как он ее увидел, уже вспомнив, кто он такой. Игра игрой, - но Саске почему-то казалось, что она все знает. Хрен с Наруто, но эта девка, которая постоянно ошивается с Итачи, рассматривалась как серьезная помеха…чему?

Было бы чему, Саске.

Сакура сама не могла объяснить, почему она задала этот вопрос, но если Итачи было плевать, то Саске – он смотрел на нее с ненавистью, чистой, искренней и практически беспричинной (как ей казалось), когда как Хоук относился с симпатией. Она знала это. Они бы стали неплохой парой, если бы она постаралась раньше.

Но поезд ушел.

Она не знала Саске. И не хотела узнавать, честно говоря. Она любила Хоука. Подростковой шуточной любовью, но любила.

Однако у Хоука, который так любил слушать ссоры соседей, были запасные карты в рукаве. Пускать их все в ход он не собирался, поэтому решил начать с того, в чем его никто не заподозрит. Абсолютно невинного.

- Я никогда не подглядывал ни за кем в душе, - Саске дергает уголком губ в полуулыбке, которой грешил Хоук. Самой любимой его полуулыбке.

На губах Карин расплывается мягко-мечтательная ухмылка, она выпивает, звякнув бокалом о рокс Суйгецу.

- Предпочитаю не подглядывать, а участвовать, - говорит она с тем придыханием в голосе, которое тут же выдает захмелевшего человека.

- Колледж, - лаконично отзывается Суйгецу, и да, в этом не было ничего интересного.

А вот Харуно задело – она с ответной затаенной злостью посмотрела на Саске, прежде чем ответить ухмыляющейся соседке.

- Кто-то очень плохо закрывает двери, - процедила она, до конца опустошая свой бокал и морщась: пора переходить на что-то другое, этот то ли виски, то ли ром, - уже столько раз обновляли бокалы, что и не поймешь, - стал казаться слишком резким.

- Понравилось? – подначивает Карин.

Они сегодня с Итачи два поджигателя бензина: она нервирует Сакуру, тот – Саске, и, черт побери, это было так весело, чувствовать со своей стороны такое единство!

Сакура вздергивает подбородок, горделиво показывая, что не собирается отвечать на этот вопрос. Но румянец, играющий на бледных скулах, ее слегка компрометировал. С другой стороны, девушке было плевать – она не будет отнекиваться, если Карин надавит – хочет услышать комплимент в свою сторону, она его услышит. Зачем играть в догонялки?..

Наруто расслабленно пил виски, вяло отмахиваясь от табачного дыма, и наблюдал попеременно то за Саске, то за Итачи. Первый казался внешне расслабленным, но собранным; второй же – наоборот, собранным напоказ, но практически умиротворенным. Нужно только приглядеться…

Что-что, а это Наруто научился это делать. Не только чувствовать людей, но и видеть, что прячется за их масками, - его учителями были Хоук, Итачи и Сай. Последний на многое раскрыл ему глаза, сам не подозревая об этом.

Спокойная расслабленность ощущается и во всей комнате – она понемногу опутывает воздух своим неводом-одеялом, обивает шершавые стены мягкой ватой, приглушает кофейный полумрак светильников.

Алкоголь в бутылках кочует по роксам, звенит лед, пепельница наполняется намного быстрее, чем обычно: классика Итачи, хоуковские с привкусом чернослива, винно-дурманящие от Суйгецу, тонкие ментоловые Сакуры и индийские пахучие от Карин.

Саске продолжает блистательно играть роль бармена и хозяина, который выполнит любой каприз гостя, и с каждым роксом виски или рома это становится делать все легче и легче, в какой-то момент ему даже начинает казаться, что он не играет на публику, а он сам такой.

Он позволил себе поверить в это безусловно приятное заблуждение, и пустил все по течению – пусть все движется, как оно само желает. По крайней мере, его маленькая игра позволила послать далеко, но не очень надолго их мрачный уговор с Итачи: Саске не мог уловить момент, когда же он решился слегка подсократить это удручающее расстояние между ними и усесться рядом. Наверное, он не придал этому значения, словно так надо было.

Кажется, у него даже сработал давний рефлекс, - в какой-то момент разговора с остальными он коснулся рукой связанных в хвост волос Итачи, пропуская мягко-гладкие пряди через пальцы. Итачи, если и обратил на это внимание (конечно, он не мог не обратить), то виду не подал. Кто знает, что на уме у этих Учих?

- У меня никогда не было долгого перерыва в сексе, - говорит Итачи.

Саске замирает, мгновенно возвращаясь в реальность из своих мыслей, взволнованным этим утверждением.

Хотя с чего вдруг?.. Сейчас очередь Итачи в этой дурацкой игре.

- Да, не было, - отвечает ему младший брат, допивая остатки своего виски одним махом, оставляя на донышке только три мелких осколка льда.

- Присоединяемся! – откликаются из теплого угла на окне.

- Вы как близнецы сиамские, - насмешливо говорит им Итачи, с легкой полуулыбкой отпивая практически не разбавленный джин.

Саске отставляет пустой рокс и тянет сигарету из почти закончившейся пачки, а в больном, уставшем за последнее время мозгу крутится только то, какие восхитительно горькие губы сейчас у Итачи – хвоя и лед. Он гонит эту мысль подальше, чтобы не загнать себя в капкан из эмоций, но мысль попалась такая же упрямая, как и он сам.

- А что в этом плохого? – удивляется Суйгецу. Его рубашка уже основательно помялась, джинсы задрались до щиколоток, и только ленивый не отпустил остроумную шутку по поводу его впечатляющих гороховых носков.

Плохого в этом ничего не было, но, кажется, они с Карин действительно буквально перепутались конечностями, умудрившись развалиться «вальтом» на подоконнике.

Ладно, черт с ним. И так удобно и тепло.

- Кстати, Наруто, если совсем все будет плохо, - он подмигнул, - ты обращайся. А у Вишенки есть, с кем скрасить время.

Наруто сощурил ярко-голубые глаза и ухмыльнулся, мгновенно став похожим на лиса. Сакура попыталась проигнорировать Ходзуки, но буркнула под нос «пошел ты».

- Когда сойду с ума, наберу твой номер. Обязательно.

На самом деле, этот парень при своей простоте может оказаться интересным, промелькнуло в голове Суйгецу.

- Я предлагаю сменить игру, - говорит он, не отрывая завороженного взгляда от того, как Саске бессознательно треплет волосы Майлза, а тот, кажется совсем не против.

…интересно, а они сами подозревают, насколько лично это смотрится?

- Нет-нет-нет, заче-е-ем?! – воскликнула Карин, которая совершенно не хотела ничего менять, а просто продолжать тихо-мирно напиваться, исподтишка наблюдая за Сакурой, ревниво отмечая, какие взгляды бросает на нее Наруто.

И ревниво отмечая, какие взгляды Саске бросает на Итачи.

Ох твою мать, вычеркни эту мысль, ты все-таки не ванильная девица, как бы ты не хотела ей казаться, как бы ты не нацепляла эту дождь-мишуру на себя, как бы не хотела…иногда казаться такой, как подавляющее большинство?

Нет, сейчас это слишком сложная мысль для тебя, подруга.

Проще просто пнуть Суйгецу.

- Только не в «правду или действие», - говорит она, прижимая стакан поближе.

Суйгецу сверкнул фиолетовыми глазами, и лживо улыбнулся. Похоже, он вошел в раж, и хочет просто спустить все на тормозах.

Господи, он представляет себе, что будет тогда с утра?!

Карин представляла. Очень хорошо представляла. На нормального и способного вовремя остановиться из их компании тянет только Наруто, но он не сможет мирно разрулить утреннее похмелье, которое обязательно закончится руганью, хлопнувшими дверьми, неожиданными соседями в постели и полным диссонансом как в мозгу, так и в душе.

- А что, я не против, - пожимает плечом Саске, вставая и потягиваясь, - Тогда принесу еще алкоголя.

- Я с тобой, а то напоишь нас той дрянной финской водкой или ромом с травками, - откликнулся Наруто с кислой, но покорной миной.

Лицо Саске неприязненно скривилось. «Видимо, - подумала Сакура, - это действительно был хреновый алкоголь».

- Даже у гениев бывают неудачи, - признал он, - Не так ли, Майлз?

Тот даже бровью не повел – лишь смотрел на него пристально и с интересом, расслабленно закинув ногу на ногу, как чертов повелитель вселенных.

- Что ты хочешь намешать?

Хоук дернул уголком губ и хитро сощурился.

***

- Я знаю, что нам нужно, - заявил Коннор-Учиха, влетев на кухню вихрем, чуть не таща за собой Наруто, - Помнишь, я говорил тебе, что мастерство не пропьешь?

- Это говорил Хоук, не ты, - буркнул Наруто, пытаясь урезонить не в меру развеселившегося от азарта друга.

- Да какая теперь разница, - откликнулся Саске; растрепанный, с закатанными рукавами блейзера, на запястье чернеет татуировка ястреба, два серебряных кольца сверкают на пальцах в полутьме комнаты, в глазах пылает тот огонек, который присущ человеку, собравшемуся напиться, - ох, как же невесело ему будет с утра!

Проблема не в том, что Хоук быстро пьянеет. Проблема в том, что даже от пары бокалов вина у него будет такое похмелье, что останется только пожалеть. Дурацкая особенность организма, которому совершенно не нравился алкоголь, но Хоуку всегда на это было плевать. Стоит вспомнить все десятки раз, когда он заваливался к Наруто пьяным, потому что не помнил свой адрес, но помнил адрес лучшего друга. А утром просто или не мог встать с кровати без опасной дозы обезболивающих, или не мог пройти и пары шагов, не шатаясь и не хватаясь о стены – так его мутило.

- Хорошо, - примирительно говорит Наруто, ероша волосы на затылке – немного не таким жестом, которым это делает Саске, но все-таки похожим, - Что нам нужно в ваших с Хоуком неисчерпаемых запасах?

- Достань Куантро и Калуа, вторая дверца справа, нижняя полка, - быстро бросает Саске, - Я беру Бейлис и десять шотов. Вопрос: что мы будем строить?

Будто бы у них пятница и полная посадка как за барной стойкой, так и в зале, и все хотят только одного: надраться, желательно - под AC/DC, подцепить девку на ночь и промотать субботу, перейдя сразу к воскресенью.
А Наруто – просто вывалился из офиса, поняв, что Хоук никогда не попросит у него подмоги, а он уже задолбался ждать приглашения.
Потому что Хоук сразу дал понять: моя территория – бар, твоя – чертов офис. Я делаю коктейли, вытягиваю чаевые и вместе с официантами делаю кассу своим чертовским обаянием, а ты сидишь и пишешь свои накладные и отчеты.
Наруто такой расклад не устраивал, но Хоук практически всегда был непреклонен.

Те, кто хочет надраться, пьют красивое и не очень сложное барное изделие – из Куантро, Калуа и Бейлиса.

- Да ты пьян, - уверенно сообщает Наруто своему не в меру веселому другу, - Ты же не ненавидишь Б-52.

- Я тебе больше скажу, друг ты мой, - Саске оказывается рядом, его глаза кажутся абсолютно черными из-за расширившихся зрачков, а лицо незначительно раскраснелось, - Все случается впервые. Ну так что, ты со мной?

Наруто кивает, понимая, что одними десятью шотами дело не обойдется. Саске настроен серьезно, и, кажется, пока адекватен, - его руки не дрогнули ни разу, даже когда они соревновались на скорость в том, кто быстрее и больше сделает коктейлей.

На все манипуляции ушло не больше пары минут.

- Я же говорил тебе, - ухмыляется Хоук, – мастерство не пропьешь.

Шесть шотов против четырех – Наруто.
- Запиши это на свою доску почета, я вывешу твою фотографию работника месяца, - шутит Узумаки, - Пойдем. Игра началась.

***

- Давайте я начну, как предложивший, - Суйгецу спрыгивает с подоконника и в два текучих шага оказывается у стола, где в ровный ряд выстроились десять полосатых шотов, - Играем один на один, выпившей больше загадывает правду или действие.

- На первый взгляд все будет просто первые пять раундов, - фыркает Сакура, разминая костяшки пальцев, - Тогда я против тебя.

Суйгецу прямо-таки просиял от того, что Вишня идет на контакт хотя бы в игре.

Столик, на котором стоят шоты, низок настолько, что приходится сесть на колени, кряхтя и проклиная Саске за то, что у него такая дурацкая и неудобная мебель в квартире. Саске фыркает, смотря на них свысока – решил пока не присаживаться, стоит и курит, скрестив руки на груди, всем видом показывая свое презрение к тем, кто ничего не понимает в крутых журнальных столиках.

Наруто давит в себе желание предвкушающе потереть руки. Карин занимает освободившийся от Ходзуки подоконник, раскрыв окно – иначе они скоро задохнутся от табачного дыма. Наслаждается ворвавшимся ледяным морозным воздухом, в котором парят мелкие колючие снежинки, - они путаются в ее волосах и тают на коже. Блаженство.

Само соревнование занимает секунд десять, хорошо, что коктейль был сделан не в своей «горящей» версии, иначе бы без инцидентов не обошлось. Сакура пила быстро и легко, отточенными движениями отставляя пустые шоты, но практики у нее было гораздо меньше, чем у Суйгецу, который являлся завсегдатаем «Корня», где соревнования на скорость выпивания Б-52 были обычным делом.

Учиха-младший усмехается, тушит сигарету в пепельнице и принимается делать новую порцию коктейлей – для следующего «раунда».

- Что ж, это было круто, но ты женщина, ты не умеешь пить лучше, чем мужчина, - нахально хмыкает Суйгецу, победоносно смотря на Харуно, которая, в общем-то, не казалась особенно расстроенной проигрышем, - Выбирай, правда или действие?

- Правда, - тут же отвечает она, заправляя выбившуюся прядь за ухо.

«Вот тут ты и попалась, или сама этого хотела?» - подумал Суйгецу и выпалил:

- Ты хочешь Карин?

Та опять же не задумалась ни на секунду. Или она уже хорошо захмелела, или…

- Да, почему бы и нет, - лишь пожимает плечом, будто отвечает на что-то совсем очевидное.

С подоконника послышался кашель поперхнувшегося человека. «Она не может говорить это серьезно!», - уверенно подумали Карин и Наруто.

И только Учихам, кажется, на все происходящее вокруг было плевать – присутствуя в большой компании, они находились сами в себе: Саске со спокойной сосредоточенностью делает коктейли, - кисти его рук напряжены и от этого еще более красивы, - Итачи наблюдает за ним, изучает, пока остальные отвлеклись на игру.

Все-таки, у них было слишком мало времени, чтобы пообщаться. По-настоящему понять, что же дальше? За долгие шесть лет, за которые изменились они оба, - они растеряли весь тот багаж, что был у них на двоих. Практически невозможно было все наверстать за такой срок…да и их срок - меньше часа, смертельная игра в «русскую рулетку» общением не считается.

Этот Саске – чужой для Итачи. Этот Итачи – чужой для Саске.

Они только наспех создали точку сохранения, но оба прекрасно понимали, что просто так это не закончится. И если Итачи испытывал одновременно ужас и ликование от того, насколько далеко могут зайти их взаимоотношения впоследствии, то Саске просто хотелось, чтобы никого не осталось рядом, сгрести в охапку брата и уснуть. Да, он давно нормально не спал, не ел и не жил.

Он только напивается, пытаясь заглушить эмоции и боль.

- Карин, - негромко говорит Саске, заканчивая со стройкой коктейлей, - Иди сюда, выпьем.

Та с изяществом пустынной змейки соскальзывает с подоконника, чувствуя, как ей тут же стало теплее. В глазах плывет и практически двоится – она ориентируется на глаза Саске, на его почти незаметную улыбку, и на тяжелый взгляд Итачи, который будто насмехается над ней – ну что, совсем напилась?

- Ну давай сыграем, мы с тобой никогда так не делали, - ухмыляется она, кажется, совсем неприлично пьяно, и в голове бьется мысль, что Сакура смотрит на нее неприязненно. А что она, твою мать, хотела? Чтобы она после такого количества выпитого почти натощак еще стояла на ногах?!

Ага, сейчас.

Саске манит ее этими чертовыми коктейлями, Саске так похож на Итачи… как она этого не замечала? Он улыбается ей так, как иногда улыбался Итачи. Он смотрит так же насмешливо, как и смотрит Итачи.

И так же, как и Итачи, она не могла его перепить, тем более на скорость.

- Правда или действие? – спрашивает Саске, пальцами отирая губы и немного морщась - неужели не любит Б-52? Вот уж от кого неожиданно.

- Правду, - отвечает она, на какой-то момент приходя почти в трезвое состояние, даже расправляя плечи, и смотря на оппонента немножко по-гордецки.

- Хорошо, - пожимает плечами Саске, не меняясь в лице. Кажется, у него хмеля ни в одном глазу, он находится очень близко – или это стол такой узкий? А, черт, да какая сейчас разница?! – Как долго вы могли кувыркаться за одну ночь с… Майлзом?

Ах ты сволочь!

Карин почувствовала, как воздух в легких внезапно пропал, и дышать стало абсолютно нечем, от отсутствия кислорода так жгло, что она раскашлялась и едва не прослезилась.

Саске смотрит на нее насмешливо и надменно, сверлит своими огромными черными глазищами, и Карин чувствует – его ревность способна ее сжечь.

Итачи слегка подался вперед, на его губах играет легкая азартная улыбка, - из тех, которая бывает у игроков, у которых в руке флэш-рояль. Наруто, Суйгецу и Сакура хранят каменное молчание.

«Вот ты мелочная сучка, Учиха», - думает Узумаки практически беззлобно.

Карин берет себя в руки. Она, конечно же, понимает, что это простейшая провокация со стороны Саске-Хоука, но хочется ответить что-то колкое и правду. Далеко идти, и тем более врать не пришлось.

Ее губы расплываются в улыбке.

- Ночи напролет, не так ли, Майлз?

- Не сомневаюсь, - отвечает Саске с лживо-улыбчивым лицом «я убью тебя в следующий раз», быстро, хлестко и колко смотрит на Итачи, но получает лишь взгляд «а чего ты хотел?».

- Ответ, полагаю, засчитан, - говорит Итачи вслух своим обычным безапелляционным тоном, - Наруто, будешь следующим?

- С тобой? Мы никогда с тобой не пили, только в «твистер» играли, а сегодня вечер открытий, надо пробовать, - кивает Наруто, буквально за плечи поднимая Карин на ноги и сажая в свое кресло. Та блаженно разлеглась, закинув длинные ноги на подлокотник.

Пока Наруто усаживался, он успел навернуть и батарею пустых бутылок, которые звякнули об пол подобно кеглям в боулинге, и, усаживаясь, задеть рукой лодыжку Сакуры, извиниться, покряхтеть и выругаться, когда едва не удержал равновесие.

- Все такой же неуклюжий идиот.

- Я посмотрю на тебя с утра, Хоуки, - мстительно отвечает Наруто.

Губ Итачи касается легкая усмешка.

- Вы закончили? Тогда не проморгай свои шоты, Наруто.

@темы: Восьмой, графоманство-с, without names

---

Название: Без имён
Автор: Вайр и Darkholme
Бета:  Darkholme
Гамма:  Штэйн
Пейринг: Саске/Итачи, Карин/Сакура + побочные и почти весь состав шиппуудена
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.

отмотать пленку назад

Глава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность
Глава 7.2 - Токсичность
Глава 7.3 - Токсичность
Глава 8 - Когда рушатся плотины
Глава 8.2 - Когда рушатся плотины
Глава 8.3 - Когда рушатся плотины
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9.2 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 10 - Не спасай непокорных
Глава 10.2 - Не спасай непокорных
Глава 10.3 - Не спасай непокорных
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - Саске
Глава 11.3 - Саске
Глава 12 - Плавая в дыму сожженных мостов
Глава 12.2 - Плавая в дыму сожженных мостов


Глава 13.1 - Isolated Family System
Глава 13.2 - Isolated Family System

Глава 13.3 - Isolated Family System

Глава 13.3. Isolated Family System

***

В воздухе ртутью растекалась ядовитая тишина, настораживающая своими щекочущими нутро коготками, напряженная, натянутая и угрюмая, как день за окном, - такая, какая всегда была между ними – и осязаемое кожей до мурашек молчание, окружающее того, кто провалился в бездонную черную дыру, случайно оказался в центре торнадо, плывет на безмятежных волнах спокойного Стикса, баюкающего тихим плеском воды не хуже стука колес поезда.

От Саске веяло безысходным отчаянием окончательно сломавшегося человека, которое, не касаясь, можно почувствовать кончиками пальцев, - такой силы, какой океанское давление на дне прогибает под себя, позорно ставит на колени, с хрустом дробя кости, давление, которое безжалостно уничтожает личность, делая безвольной послушной куклой в чьих угодно руках.

Саске не сопротивлялся этому губительному настроению, - он готов смириться и, не дрогнув, поднять руки в жесте «сдаюсь», прикрыв глаза в знак покорности.

А Итачи смотрел на то, каким неузнаваемым стал его брат, - даже более пугающе чужим, чем простой на первый взгляд и непосредственный Хоук. Это возникшее в глубине сердца отторжение вызывало у старшего очень смешанные, тревожащие изнутри чувства, если не ужас.

- Встань, - отрывисто и даже жестко бросает он, не глядя на Саске, или, по крайней мере, стараясь этого не делать, и тот встает с колен, не отпуская руки Итачи, в которую вцепился, не желая разрывать тактильный контакт. У него ледяная ладонь и обветренная кожа, руки слегка дрожат, как у невротика.

Ломается. Не выдерживает эмоционального давления. Измотан. Слишком много свалилось на него в одночасье, но обстоятельства того требуют, убеждал себя Итачи.

Возможно, ему придется пережить еще больше, и ему будет еще хуже, чем сейчас.

Саске смотрит на Итачи решительным и открытым, без ироничного хоуковского прищура, уставшим взглядом, игриво щекочущим нутро, будто легким перышком. Итачи чувствует, как от этого взгляда, который он ловил на себе сотни раз за жизнь, холодеет внутри, - будто влили внутрь бочку губительного жидкого азота.

Не смотри на меня так.

- Мне плевать, что ты мой брат, - тихо разрывает паузу Саске, и его голос, хоть и сипл, тверд и уверен, - И тебе - тоже, я знаю.

…в этом он прав, с этим Итачи поспорить не может. Слишком мало существует вещей и людей, на которые ему не плевать. "Мы всегда были необычными братьями, ты и я. Таких братьев просто нет", - говорил он ему когда-то давно, в уже несуществующей реальности солнечного тихого городка.

Как же хотелось вернуть это время и сделать все по-другому! Построить свою утопию и жить в ней!..

Саске грустно улыбается, будто слышит его мысли, но улыбка эта какая-то неуверенная, блеклая, почти нелепая, будто он не делал этого очень давно. Лицо странно-отрешенное, будто он парит в какой-то своей реальности, словно видит что-то другое – не то, что видит Итачи.

Эмоции вконец измотали их обоих – слишком все смешалось вокруг них, между ними, слишком все запуталось в разуме, перетасовалась картотека с именами и фамилиями, даты и времена сменили полюса и пояса, система выдала фатальную ошибку и гребаный синий экран смерти из-за постоянной лжи и недоговорок.

Перепрыгнуть эту пропасть, что пролегла между ними глубоким ущельем, невозможно. Изливать душу друг другу нужно было раньше, - теперь остается принять друг друга такими, как есть, и с мазохистским удовольствием идти по этому прогнившему деревянному мосту, ожидая обрушения в любой момент. Постоянно ожидая друг от друга подвоха и ножа в спинной мозг, расцепления рук и завалявшейся в кармане зажигалки, от которой так хорошо горят канаты...

Итачи очень горько, и эта горечь сжимает его сердце холодными костистыми пальцами, - так бывает, когда ты осознанно делаешь самую большую ошибку в своей жизни, но пока не понимаешь этого. Знание придет потом – сквозь года, путаясь в неясных и очень ярких воспоминаниях, сцепленных клеем только одной риторически-глупой фразой слабаков «а что было бы, если…»

Итачи миллион раз представлял себе, - и каждый раз это было и сладко, и мучительно горько, - что было, если бы он тогда рискнул и сразу рассказал Саске все. Поймал бы его за руку, перепачкав запястье кровью родителей – такой же, что течет в их жилах.

Что было бы, если бы он перестал лгать ему еще тогда?

Что было бы, если бы они не расставались на столько лет, ставших ледяной бездушной вечностью, разделившую и растерзавшую их души и судьбы на клочки, которая стерла в мелкое крошево все светлые воспоминания, оставив в голове лишь четкие образы мертвых родителей… Их мертвого прошлого?

Но этим мыслям суждено остаться лишь нереализованными воспоминаниями - их реальность, их настоящее немного другое - они застряли в стеклянном шаре со снегом, который трясет жестокий и глупый ребенок. Застряли в слепом оке бури, провалились в собственный Лимб, попали в плен личного мучительного прошлого, состоящего из сожалений.

Вернее, попали в плен собственной привязанности друг к другу – и теперь оба страдают от этого.

Саске смотрит на Итачи, и тому кажется, что его видят насквозь - неприятно-приятное ощущение, - и продолжает говорить, все так же тихо и уверенно, смотря в глаза, но будто и не видя вовсе:

- Забыл, Итачи? У тебя нет брата. Меня не существует.

Он осторожно обнимает Итачи, прижимая к себе крепче в уверенном жесте, не лишенном скованности, - этого он тоже давно не делал. Итачи не обнимает Саске в ответ. Где-то в глубине души он хочет, чтобы Саске исчез, вот прямо в эту секунду. Чтобы его не было никогда.

Потому что он уже даже не Хоук. Потому что этот Саске – не его младший брат, которого он всегда знал и помнил.

- Было бы гораздо хуже, если у тебя была сестра. Но есть только я. Мы с тобой остались одни во всех смыслах.

Саске уверенно утопает в своем безумии, - и утягивает Итачи за собой.
И ведь сможет. Он не отпустит.

Отчаянно хочется разрядить эту нелепую обстановку, гнетущую и тягучую, как кленовый сироп. Выключить, остановить эту мелодию, спотыкающуюся об одну и ту же проклятую ноту, горчащую, как жженый сахар. Нужно было бы порывисто, импульсивно оттолкнуть от себя Саске раз и навсегда, сказать, что нет, нельзя, то, что он хочет предложить,- абсурдно и иррационально, но Итачи не может. Итачи не может ему больше лгать, но вместе с тем он не может обрубить их связь, - это погубит их обоих. На этот раз окончательно. Собрать себя по осколкам заново не сможет ни он, ни глупый маленький братишка, погрязший в своих эмоциях и ярких заблуждениях.

- Еще месяц назад я был никем, - Саске осторожно касается его волос, пропуская тяжелые холодные гладкие пряди сквозь пальцы, как делал в детстве, и шепчет на ухо голосом на грани сиплого, вкрадчивого, полусумасшедшего шепота, - А теперь смотри, кем я стал. Скажи мне. Что-нибудь.

Но Итачи уже все сказал, и больше говорить не намерен. Не сможет выдавить из себя эту тираду, этот монолог, не сможет еще раз распотрошить свою душу. Больше некуда.

Эта встреча была самой тяжелой, самой ненавистной и самой желанной, самой мучительной, какой только может быть. Словно разрывает надвое – быть или не быть, хочу и не хочу. Это как принимать решение отказаться от многолетней, пагубной и отвратительной привычки, которая доставляет наслаждение – и вроде нужно, да не особо хочется.

Их губительное присутствие друг у друга – дремлющая инфекция, ставшая болезненной зависимостью, переродившаяся в раковую неоперабельную опухоль.

Так резать ее или нет?..

Счастливое воссоединение или окончательный разрыв?

И Саске прекрасно осознает, что это его сумасшествие, его безумие пугает брата. Оно пугает и его самого, но сделать он уже ничего не может. Да и, собственно, не желает. Он все для себя решил. Упорядочил в своем сознании и разложил по полочкам. Все, что ему остается, это, прикрыв глаза вдыхать родной запах Итачи, проводя носом по его шее. И время для них будто по-дурацки остановилось, но мысли неслись со скоростью света, в такт бешеной чечетке, отстукиваемой сердцами, уставшими, бесполезными и чересчур нервными органами.

Я никогда не смогу сказать «Прости», брат, уж извини. Я должен, я знаю, но не могу.
Нам нужно поговорить. О чем-то. О погоде, о хмуром небе за окном, о твоем деле, о том, почему ты смотришь на меня таким взглядом. Не смотри на меня так! Я не хочу извиняться ни за что. Я не смогу этого сделать, так же, как больше никогда не назову тебя «нии-сан», потому что, знаешь, детство закончилось.

Наспех прикрытые чужими именами, затерявшиеся в бесконечной массе толпы, по-гордецки не принадлежащие никому, кроме самих себя. Их собственная маленькая очаровательная драма имени Учиха, которую не поставят ни в одном театре, которая не будет вызывать слезы у кинозрителей, про которую не расскажут ни в одной книге.

Жизнь поменялась, мы больше не те Саске и Итачи. Мы…не пойми кто. Актеры в провинциальном театре, зачеркнувшие имена и надевшие дешевые маски из папье-маше, надеявшиеся спрятаться за ними друг от друга.
Да вот только, как ты помнишь, дорогой, все дороги ведут в Амбер.

Есть повод почувствовать себя Корвином, не так ли, Саске?

Итачи – твое Янтарное Королевство, к которому ты всегда придешь, даже если потеряешь память. Даже если забудешь, кто ты есть, ты отыщешь забытые дороги и неровные каменные ступени, скрытые водой и ведущие по пеплу всех твоих прошлых личностей вниз. И ты придешь - через перевернутое отражение к настоящему, чего бы это тебе ни стоило, какой бы боли это тебе ни причинило.

Потому что у тебя не осталось другого выбора. Только идти к нему, сквозь потерянные годы, боль и сожаления.

Но я все равно вижу тебя насквозь. Хоть и не понимаю. Поэтому никогда не извинюсь перед тобой.

Они смотрят друг на друга, эти два архаичных начала, инь и ян, две половинки несоединимого целого. Это больно и тяжело, они без слов понимают друг друга, но понимают также, что ничем хорошим это не закончится. Когда ты в эпицентре бури, где царит гробовая блаженная тишина, в которой хочется раствориться и парить маленькой пылинкой, один шаг в сторону значит верную смерть.

Губительная связь, цепи, путы…не разорвать. Это не гангрена, ее нельзя ампутировать, вылечить антибиотиками, заглушить или уничтожить. Только поцелуй пули в висок.

Они попались в эти сети давным-давно – только оба не помнят, когда.

- Саске, – интонации Итачи очень сухие, жесткие, кажется, вот-вот разлетятся мелкими осколками, и раскроется то, что никто никогда не знал.

Саске отстраняется, разорвав кольцо объятий своих рук, и прикладывает пальцы к губам брата. Вновь несмело улыбается, в его темных уставших глазах - лихорадочный блеск больного, словно в них впрыснули настой белладонны, - древняя актерская забава. Он готов отринуть самого себя, он готов на что угодно, лишь бы Итачи сейчас ничего не говорил.

Он уже передумал. Он ничего не хочет слышать. Ведь все уже сказано, не так ли?..

- Не нужно, - говорит Саске.

Слушай тишину, нии-сан. Ты услышишь, как бьется мое сердце.

Звон ключей и падающая зажигалка, в которой нет топлива. Тяжелая серебристая зажигалка Риуса Найта.

Только молчи.

Саске приближает свое лицо к лицу брата - и целует, осторожно, сдержанно, надеясь – на что? На примирение, на принятие, на катарсис.

Но встречает ледяное, жесткое, беспрекословное и безапелляционное отторжение, какое встречает вирус, попавший в организм.

- Нет, Саске, остановись.

Итачи видит в глазах брата полыхнувший искрой огонек ненависти маленького ребенка, у которого отобрали самую желаемую игрушку.

Нет, Саске, остановись! Кто так рубит с плеча? Притормози, отдышись, подумай, а правильно то, что ты делаешь? Любовь бывает разная…а с Итачи нельзя быть уверенным ни в чем.

Но Саске не хочет останавливаться. Он хочет вдавить педаль газа до упора – и пусть все горит пламенем! Он получит, получит, получит, получит то, что он хочет, потому что он прав, потому что все к этому шло, потому что все так и должно быть!

А не ошибаешься ли ты снова?

Что-то неуловимо переменилось в Итачи – будто все это время он находился в странном оцепенении, загипнотизированный голосом Саске, заражающийся его сладостным сумасшествием, - но теперь наваждение пропало, и в глазах та же безразличная жесткость, которую Саске давным-давно видел у отца, когда тот злился:

- Не время и не место, глупый маленький брат, - говорит этот другой Итачи, ледяной и ошеломительно красивый, держа его за плечи крепкой хваткой. Как мелкого провинившегося ребенка, черт бы его побрал, - Ты когда-нибудь начнешь думать не о себе?

Этот Итачи, не прикрытый маской Майлза Ховердейла – совсем не тот Итачи, которого Саске помнил. Тот Итачи не смотрел на него так безжалостно… и даже цвет глаз у него был другой?

Саске отметает эту пришедшую не к месту мысль и очень хочет задохнуться от возмущения, ведь то, что говорит ему брат, полностью расходится с его реальностью, ведь последние полтора месяца Саске не думает о себе, - Саске думает только об Итачи, и эта опухоль в мозгу уже почти свела его с ума.

И, если говорить откровенно, то с тем букетом водяных лилий, который расцвел у него в голове пышным цветом, его можно упечь в психушку очень и очень надолго.

- Молчи и прекрати возмущаться, у тебя на лице написано все, что ты желаешь мне сказать.

- Чего ты хочешь от меня?! – младший Учиха, конечно, еще держит себя в руках (помогает дурацкая зарядка вдох-выдох Риуса Найта), но этот Итачи, так бесивший Хоука, доводит и его до белого каления.

«Не твоих инцестных чувств он хочет, идиот. Раскинь мозгами. Для начала включи их».

Лицо брата немного смягчается, будто он услышал мысли, и отпускает его. И только сейчас Саске понимает, что хватка была нешуточной, и, возможно, на плечах даже синяки проступят.

Синяки от Итачи, полученные не от драки…прошлый раз не в счет. С ума сойти. Саске, да ты влюбленный в своего брата идиот. Завязывай с этим.

Хоук в его голове смеется. Хоуку в его голове весело, и Саске хочется обхватить свой череп руками, чтобы выдавить этого паразита из своего мозга раз и навсегда.

- Я хочу, чтобы ты подумал, - говорит Итачи таким тоном, будто рассказывает ему о чем-то малоинтересном, – Я хочу, чтобы ты повзрослел, и вспомнил, что у нас с тобой незаконченное дело. Своими выпадами ты ставишь нас всех под удар.

«Ты пытался начать его с Хоуком, не со мной. Хоук все равно не хотел работать с тобой в паре, им двигало простое любопытство».

Саске очень хочется крикнуть это Итачи в лицо, но он молчит.

Саске пытается взять себя в руки. Саске пытается успокоиться и попытаться начать делать то, что хочет от него брат. Но это тяжело – совладать со своими эмоциями. Пробовали управлять бурей?..

Я не понимаю тебя, ты не понимаешь меня. Идеально, потому что я, к тому же, не понимаю себя.

- Как одно мешает другому?

- Как одно мешает другому? – Риус Найт кажется удивленным настолько, что вытаскивает неприкуренную сигарету изо рта и смотрит на Саске с некоторым недоверием, - Если ты задался такой сложной целью, как месть, - давай назовем это так, - то ты должен отринуть свои эмоции. Перестать воспринимать его как брата. И тогда у тебя все получится – тогда, когда забудешь свое прошлое.

Риус Найт всегда его понимал. Риусу Найту не нужно было ничего рассказывать – он словно читал мысли. Найт…какого черта ты меня бросил?!

- Эмоции слишком сильно управляют тобой, ты пока не можешь оценить ситуацию прямо и объективно, - Итачи отходит от него на пару шагов, отворачивается и закуривает, чуть ссутулившись.

- Ты должен отринуть свои эмоции на время, забыть, кто я, и вспомнить, когда все закончится. Образно говоря, ты уже это успешно проворачивал, - кажется, Итачи усмехнулся.

На мгновение младшему Учихе кажется, что он слышит не старшего брата. Слишком похожие слова он слышал от Риуса.

Саске сжимает пальцы в кулак и разжимает их, будто таким способом берет эмоции на поводок. Он подходит к столу и тащит сигарету из пачки Итачи. Прикуривает. Полминуты они стоят в молчании, слушая тихое тиканье часов, будто ничего необычного не происходило.

Как ни отвратительно это признавать, но они оба умеют мастерски абстрагироваться.

Нужно хотя бы попытаться…стать другим? Стать прежним? Вспомнить, что раньше у тебя было нечто похожее на разум и здравый рассудок? – думает Саске.

Даже Хоук старался согласовывать свои действия со своим сознанием, и это стоило признать с объективной стороны.

Это будет чертовски тяжело. Но также чертовски тяжело спланировать свою потерю памяти и вернуть ее, не правда ли?..

- У нас есть общее незаконченное дело, Майлз, - наконец говорит Саске, эхом повторяя слова брата, вызывая на его лице легкую улыбку, - так что там с Сакурой и что я пропустил?

От этой фразы напряжение между ними рухнуло, будто упал невидимый занавес. Или построилась новая стена?

Они примут друг друга такими, какие они есть, через какое-то время. А пока – Саске ответил согласием на предложение Итачи пройти с ним на шаткий мост с прогнившими досками.

Посмотрим, кто от этого выиграет.

Звонок в дверь, настойчивый, раздражающий, - оборвал этот восхитительный момент перемирия, которым мазохистски наслаждались оба.

- Кто бы это ни был, хоть Господь Бог – я его убью, - пообещал Саске в опасных интонациях, мгновенно выходя из равновесия, чувствуя, как ярость и злость разгораются в груди.

Он зло затушил сигарету и одернул ворот глухого свитера, бросив быстрый взгляд на брата. Тот лишь повел плечом и, в привычном жесте не выпуская сигарету изо рта, направился к турке – готовить кофе. Кажется, он ожидал длительного разговора.

Саске пошел в прихожую – нервирующий звон не прекращался, - и обернулся к Итачи перед тем, как, не заглянув в глазок, открыть дверь, настолько резко, что едва не сшиб незваных гостей.

Увиденные люди если не привели его в бешенство, то точно разозлили.

- Привет, ребята, - улыбнулся он очаровательной улыбкой Хоука.

…но он управлял своей бурей.

***

Первым, кто понял, что что-то не так с Саске, был, конечно же, Наруто – уж ему-то было с кем сравнивать, - кажется, он мог отличить лишь по одному-единственному жесту, - не то, что по улыбке, - кто стоит перед ними – Саске или Хоук.

Этот обворожительно улыбающийся и щурящий от света глаза молодой человек, по-кошачьи облокотившийся о косяк двери, явно был Хоуком. Вот только почему Саске его изображает?

Видимо, уловив вопросительно-недоуменный взгляд Наруто, Хоук распахнул дверь пошире, приглашая незваных гостей внутрь:

- Судя по тому, что я отсутствовал больше недели, вы, наверное, к Майлзу. Что-то случилось? Рад, что ты снова в строю, Сакура.

Мягкий тон не без иронии и лукавства, никаких резких и нервных жестов Саске, никакой угловатости и импульсивности движений, - натурально. Но от текучего, будто постоянно меняющегося и одновременно залитого толстым слоем воска образа Хоука, который Наруто даже со своей невнимательностью изучил досконально за шесть лет, местами похожих на бредовый сон, - тошнило.

Тошнило от лжи, которую Узумаки ненавидел. Но почему-то именно с двумя самыми виртуозными врунами и свела его жизнь.

Саске перевел взгляд на Харуно, и, несмотря на то, что глядел он на нее мягко и дружелюбно, Сакура мгновенно поняла, что Хоук больше не тот Хоук, а он этот… Саске. Тяжело было поверить, что он - не тот человек, за которого себя выдавал эти долгие прекрасные годы. Сложно было поверить, что физическая оболочка может быть одной - но людей может быть двое.

Хотя кому, как не Харуно Сакуре, знать о двойных жизнях?

- А я рада, что ты вернулся, Хоук, - лаконично ответила она, проходя первой в квартиру, решив пока не заострять внимание на соседе: и так своих проблем хватает.

- Какой-то ты уставший, Хоуки!

Хоук фыркнул и усмехнулся реплике Карин – так по-хоуковски, что Наруто на мгновение усомнился в реальности разговора в его квартире с утра. Ну перепил, приглючилось, с кем не бывает?

- К сожалению, радость моя, ты выглядишь не лучше, - протянул Хоук-Саске, растягивая гласные в своей любимой раздражающей манере, - Но могу заверить, что мне нравится твоя футболка.

Карин чуть запоздало поняла, что это вообще самый первый комплимент, который она слышит в свою сторону от Хоука. Она знала, что он считал ее чудаковатой и странной – Карин, в общем-то, не возражала против такого вида внимания и косовато-насмешливых взглядов, но на слух искренняя похвала от него звучала странно.

Хотя стоп. Он же Саске! Он тот, другой!

- Я знала, что ты оценишь хорошую музыку, не то, что некоторые, - хохотнула она, подхватывая спектакль любезностей, - А этот очаровательный павлин – мой лучший друг, Суйгецу.

Хоук одарил улыбкой Ходзуки и обменялся с ним рукопожатием. Сощурил глаза, напрягая истерзанную воспоминаниями память, но все-таки узнал его:

- Я помню, мы встречались мельком. Не очень удачно прошло, прости мое отвратительное поведение, хреновый день был, - произнес он, изучая Суйгецу вежливо-настороженным взглядом.

Саске. Извиняется. Хохотать Наруто захотелось до коликов.

Но друг приценивается. Строит тактику. Просчитывает, что за человек этот Суйгецу. А вот это уже больше похоже на Саске, - подумал Наруто не без приятной волны облегчения.

Суйгецу же смотрел на нового знакомого с любопытством, практически не скрывая своего интереса.

- Так и быть, прощу, Хоуки-Хоуки, если угостишь выпивкой, - бросил он, сразу решив показать, что он «свой» таким вот бесхитростным образом.

- Проходи, это по моей части, - удовлетворенно ухмыльнулся Хоук, и Ходзуки подумал, что за такие ухмылки можно отдать все и даже больше.

Наруто остался последним в череде заходящих, и хранил мрачно-обиженное молчание, пристально смотря на друга. Ему решительно не нравилось то, как себя Саске ведет – все эти спектакли уже поперек горла стояли, но вместе с тем он был очень рад, что Учихи, по крайней мере, не подрались. И то, что они не пришли в очень неподходящий момент.

Узумаки не знал, как бы он повел себя во втором случае, но в первом он бы точно вправил мозги обоим самым простым и действенным методом – ора и кулака.

По крайней мере, в его семье это всегда работало!

- Перестань кривляться, мне это не нужно, - тихо бросил он Саске, проходя и останавливаясь на одной линии с другом, чтобы можно было бросить пару слов так, чтобы никто не услышал, - у вас все нормально?

Саске посерьезнел, ухмылка сползла с его лица, которое тут же приобрело знакомое задумчивое выражение. Он так же тихо ответил:

- Могло быть лучше, но…нет, все хорошо, Наруто. Правда.

- Я рад, если ты мне не лжешь. Хватит с тебя моей терапии.

Саске засмеялся, чуть натянуто, горько и неловко:

- Да уж. Одного раза вполне достаточно.

Закончив на этом разговор, он отправил Наруто к остальным, в гостиную, а сам устремился на кухню, - если уж не закончить выворачивающий сознание наизнанку диалог с Итачи, то хотя бы вежливо полюбопытствовать, что же рядом с братом забыла Сакура.

***

Сакура обвела взглядом окружающую ее обстановку и вошедшего, будто бы немного встревоженного своими мыслями, Хоука, и пыталась уловить какие-то изменения, или просто по незабвенной привычке оценивая возможную арену боя, пока не наткнулась на изучающий, такой же, как у нее, но обманчиво-равнодушный взгляд.

Харуно кивком головы дала понять Итачи, что им надо поговорить без посторонних глаз, - и непрозрачно, молчаливо намекая Саске-Хоуку, что разговор пройдет без него.

Тот же, заметив немое общение между братом и Пинки, лишь приподнял бровь, с интересом наблюдая за этими двумя, делая вывод, что раз уж такая личность, как Сакура, не хочет обсуждать что-то даже при нем – значит, что-то серьезное. И он, конечно же, третий лишний!

Первая мысль была здравой и логичной. Вторая – не очень.

Разум-то все понимал, а вот сердце жгло раскаленным добела железом – эта девушка постоянно шушукается с его братом, и, судя по всему, Итачи к ней хорошо относится. Странно, что осознание того, что брат может быть неравнодушен к кому-то, кроме него, Саске – пришло только сейчас и неприятно кольнуло ржавым шилом раздражения, расколупав застывшую корку старой раны.

…тогда почему он так спокойно относится к присутствию Карин? Вопросы, слишком много вопросов. Он же не будет взрываться эмоциями и ревновать, как маленький ребенок? Хотя так хочется…убить обоих.

Коротко выдохнув, будто сбросив тяжелую штангу с плеч, Саске направился в сторону их с Риусом запрятанного бара и слегка демонстративно громко спросил:

- Пинки, что налить?

Сакуру едва не передернуло от этого обращения – так Хоук называл ее впервые, и интонации ей не понравились, - брошенные в лицо пригоршней пыли слова для чужого человека.

Хотя, по сути, так и было. Она могла гордиться странной, почти шапочной дружбой с Хоуком – но Саске она не знала.

Тяжело было поверить, что теперь Хоук – больше не Хоук. Сакура все время осторожно наблюдала за ним, как только дверь распахнулась, - нет, за Саске, - и удивлялась все больше и больше. В университете ее сильно интересовала амнезия, кажется, даже на третьем курсе она написала научную работу и защитила ее на "отлично", но кто бы мог представить, что реальный объект подвернется ей в настоящем так скоро?

Никто, конечно же. Все – простое и фатальное стечение обстоятельств. И то, что он - брат Майлза, нет, Учихи Итачи, и то, что они окажутся связаны чередой дурацких обстоятельств...

Нет, во всю эту мистическую чушь со Вселенной верила Карин, не она.

Сакура наблюдала за Саске исподтишка, чтобы он не заметил, и отмечала перемены. Саске - имя-то какое глупое, даже сразу и не поймешь, у кого хуже, у нее или у него - держался очень надменно и несколько самоуверенно. Его движения плавны и спокойны, не такие угловатые и нервные, как у Хоука. Голос не уступал в холодной безэмоциональности голосу Итачи, а его глаза... Черт, ну конечно, девушка в первую очередь обращает внимание на глаза.

Глаза Хоука были будто с теплым застарелым кофейным налетом, насмешливо прищурены до морщинок в уголках, но глаза Саске - были льдинками, от которых сквозило вежливой отрешенностью под лицемерным и отвратительным прикрытием дружелюбия, пока он не смотрел на брата, будто остальные – чужие, остальные – враги.

Возможно, он и на Наруто смотрит так же, как и на Итачи – но Сакура этого не знала.

Когда он бросает взгляд на Итачи, то - Пинки могла поклясться могилой свой матери – в глубине радужки мелькало что-то опасное и отчаянное, похожее на что-то, за что можно пожертвовать своей жизнью.

Любовь? Преданность? Вера? Слишком простые, дурацкие, напыщенные и картонные эпитеты, чтобы их выразить.

Но больше всего ее задело то, что он назвал ее «Пинки». Будто оскорбление выплюнул.

- Ром, - коротко ответила она, садясь на стул, чтобы не потерять равновесие от слабости, подкашивающей ноги невидимым лезвием по сухожилиям, - И не важно, Хо, с чем или вчистую, главное льда добавь.

Саске тут же перестал быть ей интересен: она переключила внимание на Итачи, который не отрывал от нее такого же вежливо-отрешенного взгляда, что у его младшего брата. Но лишенного лицемерия.

- Принцесска, ты же только с капельницы слезла, какое бухло?! – эмоционально возмутилась Карин, ввалившаяся на кухню огненной лисицей неизвестно каким образом, и главное – зачем.

- Выпивка помогает быстрее и лучше лекарств, тебе ли не знать об этом, Карин, - безапелляционно отрезала Сакура, - а теперь, будь добра, иди к остальным, мы сейчас подойдем.

Карин обиженно поджала губы и, проходя, едва не задела Сакуру плечом, но та была готова к таким уловкам – уж слишком в стиле соседки эти детские выходки.

Сакура проводила взглядом ее и Саске, и вновь обернулась к Итачи, который задумчиво вертел свою чашку с кофе, не обращая ни на что никакого внимания. Но она знала – показательная рассеянность лишь маска.

- Итачи, ты знаешь Нара Шикамару?

Взгляд Учихи приобрел большую осмысленность, он нахмурился, будто припоминая позабытое имя, внимательно вглядываясь в лицо девушки. Перестал вертеть чашку в руке, сделал короткий глоток кофе.

- Предположим, знаю, - сказал он в той же тихой тональности, что и его собеседница, - Он вышел на тебя?

Сакура кивнула и жестко, неприятно усмехнулась, будто стараясь напомнить ему и самой себе, что и такая хрупкая соплячка, как она, может быть хищницей:

- Он подловил меня недалеко от больницы. Знал, как я выгляжу, как меня зовут. Он знал о тебе, Майлз, и поверь, ты ему не очень-то нравишься.

- А он вообще мало кому нравится, не так ли, прелестный мой?

Детектив бросил хлесткий взгляд за спину Сакуры – туда, где стояла Карин, держась за гипсовую перегородку и внимательно наблюдая за происходящим. И взгляд ее говорил о том, что, несмотря на все количество выпитого, она не настолько пьяна, как хотела показать.

Итачи дернул уголком губ, что, возможно, говорило о попытке улыбнуться, и сказал тихим, но угрожающим голосом:

- Карин…

Та подняла обе руки вверх, в ее глазах играло ехидное веселье:

- Ухожу-ухожу! Просто вы не забывайте, что там, - взмах руки в браслетах в сторону гостиной, - сидят люди, которые вас ждут. И алкоголь. Много алкоголя!

И упорхнула с кухни, на ходу крича: «Хоуки, малыш, разливай!»

Итачи растянул губы в полуулыбке и обратился к Сакуре, которая сидела и курила, напряженно и по-детски раскачиваясь на задних ножках стула.

Кажется, выходка Карин довела ее до белого каления в прямом смысле – и без того бледное лицо стало еще белее. Единственное яркое пятно – ярко-зеленые глаза – делало ее похожей на мертвую, но искусно выполненную куклу.

Это навевало воспоминания о Сасори и его коллекционерской слабости – за фарфоровых кукол Акасуна мог отвесить целое состояние и убить кого угодно. Когда дело касалось этого странного увлечения – все многочисленные принципы Скорпи таяли, как дым на ветру, и если в обмен на куклу нужно было продать «Акацки», - он бы сделал это, и глазом не моргнув.

А как досталось Дейдаре, когда он в силу своей чудовищной неуклюжести случайно уничтожил одну – даже вспоминать не хотелось. Но Тсукури будет носить эту память всю жизнь, возможно, пытаться отомстить - такое невозможно спустить на тормозах просто так.

Могла ли слабость Сасори сыграть на руку Сакуре во время поединка? Определенно да.

- Она права. Я мало кому нравлюсь, - сказал Итачи, делая еще один глоток быстро остывающего кофе, с удивлением отмечая, что все-таки перебрал с корицей и вкус стал невероятно горьким, - но Нара… скажем так, мы были коллегами. Наши дороги до этого дела особо не пересекались. Чего он от тебя хотел?

Харуно глянула на детектива исподлобья и выпустила длинную струю дыма:

- Он считает, что из-за нас полегла большая часть его команды. Хотя я просто уверена в том, что он оказался не в состоянии играть против такой фигуры, как Теруми.

Итачи склонил голову набок, наблюдая за своей визави с интересом археолога, рассматривающего останки древних цивилизаций, - лишь легкий налет волнения и некоторого удивления, но не более; все остальное прячется за непробиваемом льдом темно-серых глаз.

- Нет, - наконец произнес он после долгой паузы, - Нара был не готов, что в игру вступит третья сторона. Скорее всего, понадеялся на личные связи и не ожидал, что кто-то выставит более сильного соперника, чем выставили спецслужбы. Хотя уж кому, как не ему знать, что пристрастность - это шаг к поражению. Нара в кои-то веки переиграл самого себя, и сейчас ищет не только выход из сложившейся ситуации, но и козла отпущения. К несчастью, для него в данный момент мы являемся и тем, и другим.

Харуно кивнула, перестав раскачиваться на стуле, положила локти на стол и потянула еще одну сигарету из пачки:

- Это и было понятно из нашего разговора, - сказала она, щелкая зажигалкой, - Он... напуган, если отбросить всю мишуру. И зол. Но это больше на себя, в этом ты прав. Но...

- Никаких но, - отрезал Итачи, - Он коп. Этому не учат в академиях. Есть цель. Есть разведка. И не стоит забывать, что всегда есть кто-то, кто может вмешаться.

Он вздохнул, отставляя допитую чашку кофе на столешницу. Вытянул «Парламент» из кармана брюк, закурил.

- Нара всегда был одним из лучших, - продолжил он, - Ищейка с прекрасным нюхом. Великий шахматист, погоревший на любви к женщине и не увидевший приближающейся опасности. На этом этапе он обязан был быть готов к тому, что им могут помешать. И он обязан был выставить более сильную фигуру.

Итачи потер пальцы, глядя в сторону. Дым прозрачными змейками вился вокруг его запястий.

- Мы сделали то, что должны были, и перегнали их. И, в отличие от федералов, мои заказчики не дадут Теруми уйти.

В подтексте его ответа слышалось «Я не дам ей уйти».

Сакура затушила сигарету и потянулась, подводя невидимую черту их разговору:

- По крайней мере, мы готовы, не так ли, мистер Ховердейл? – она горько улыбнулась, - Я хотя бы знаю, за что меня грохнут, если мы не справимся, а если ты сможешь еще и выжить, то мой дух будет приходить к тебе в самые неподходящие моменты.

Итачи легко усмехнулся, оценив шутку и поняв намек, что им не стоит затягивать и пора завершать разговор.

Время у них еще есть – всё немного подождет. И Нара, и Теруми. Остальное потом, когда предчувствие похмелья не будет маячить на горизонте. Итачи поймал себя на крамольной мысли, что можно немного расслабиться. Сегодня им можно позволить немного большее. Сегодня он не стал сдерживать улыбку.

Он подошел к Сакуре и положил руку ей на плечо, чуть сжав его:

- Я ничего не могу обещать. Но постараюсь сделать многое и даже больше, чтобы все, кто находится сейчас тут, остались живы.

- По крайней мере, я не переживаю за Карин и Саске.

- О, так ты знаешь, как его зовут? Саске сам выберется, и потянет за собой Наруто, - заметил Итачи с чудовищным равнодушием в голосе, отпуская ее плечо и делая первые шаги в сторону шумной компании в гостиной, - Его не стоит недооценивать. Идем.

***
Все виновники последних событий – вольные и невольные – собрались вместе впервые. Даже как-то тесно стало, подумал Наруто. Непривычно. Странно для этой тихой квартиры видеть такую веселую компанию – если считать основательно поддатых Карин и Суйгецу.

Вышеупомянутые по привычке разместились на подоконнике, - Суйгецу, свесив ноги вниз и изредка болтая ими, как ребенок, а Карин по-турецки, - гольфы сползли с ее коленок до икр, придавая небрежный вид. Сакура с легкой, но натянутой полуулыбкой наблюдала за Итачи, опершись о спинку единственного в комнате стула и закинув одну руку назад, уже закурив – и давно уже поймала себя на мысли, что не может остановиться курить, будто наверстывая упущенное.

Наруто занял небольшое кресло рядом с ней.

- Да, кажется, такого количества людей эта квартира не видела, - озвучил мысли Узумаки Хоук, появляясь будто из ниоткуда, - Поэтому, если Майлз не против, я открою бутылку-другую.

- Майлз не против, - в тон ему ответил Итачи, бросив быстрый взгляд на Саске, настороженный и оценивающий.

Хоук повел плечом и взъерошил волосы на затылке, будто ему вдруг стало неловко. Его скованность была понятна и очевидна – он тоже почувствовал повисшее напряжение, которое бывает среди людей, которые не выговорились друг другу или мало знакомы. Однако, - размышлял Наруто, задумчиво укусив щеку изнутри – почему это волнует Саске? Или почему он делает вид?

Саске, который показался ему с утра – не был похож на человека, который заботится о ком-то, кроме себя.

Саске, который показался ему с утра – был запутавшимся подростком с очень взрослым взглядом.

Ты сам-то когда успел так повзрослеть, чтобы думать о таких материях, Наруто?

Саске не мог измениться в одну секунду, после одного разговора с Итачи. Или мог? Или пытается? Какую цель он преследует сейчас?..

За этими цикличными размышлениями, с которыми по-хорошему нужно завязывать, Наруто проморгал тот момент, когда Сакура, обмозговав какую-то волнующую мысль, повернула голову в сторону Суйгецу и Карин, которые, наверно, чувствовали себя в этом напряженном молчании наиболее комфортно. После Итачи, конечно же, которому на вид было индифферентно абсолютно все вокруг.

Взгляд Сакуры был не очень дружелюбным, а злая реплика была направлена в сторону сереброволосого Ходзуки:

- Не хочу показаться занудной, но что ты тут забыл, Ходзуки?

Тот, кажется, слегка опешил от такого вопроса, но не показал виду, лишь ухмыльнулся шире, прекрасно зная, как раздражает Сакуру:

- Меня позвали – я пришел, Вишенка. Я с ней на правах лучшего друга, знаешь такое понятие? – Он приобнял одной рукой Карин, которая потеряла равновесие из-за этого резкого жеста и слабо протестующее пискнула. Очки свалились ей на кончик носа, вернуть их обратно пока не получалось, - обнимания Суйгецу были очень крепкими, несмотря на хилую комплекцию.

- Допустим, - кивнула Харуно, не спеша вставая, и затушив не докуренную даже наполовину сигарету в массивной стеклянной пепельнице на низком длинном журнальном столике.

Только сейчас, обратив на девушку пристальное внимание, Наруто заметил, как она чудовищно исхудала с поединка со Скорпи: свитер, который раньше хорошо сидел, - Узумаки помнил этот джемпер мятного цвета, - сейчас болтался мешком и сползал с одного плеча; руки - как у наркоманки: с очень тонкими запястьями, бледные, в следах от уколов. Сакура, которая так понравилась Наруто в их первую встречу, сейчас напоминала тростинку, которую вот-вот сдует ветром. Но внутренняя сила никуда не делась – это было слышно по голосу, это было видно по движениям, немного неловким – вот она зацепила ногой стул, вот одергивает руку, но пальцы будто не слушаются, одеревенели и складка на твидовой юбке не разглаживается. Она опирается левой рукой о стул – ей явно тяжело стоять, и если бы Наруто знал, то по наклону он смог бы определить, что дело тут в спине, - однако он видел только расслабленную позу «валяй, продолжай».

Суйгецу прекратил болтать ногами, мгновенно внутренне подобравшись, и машинально пробежался пальцами по волосам Карин, будто бы та была кошкой, которую он очень хотел почесать за ухом:

- Слушай, - примирительно сказал он, но растянутые в хитро-хищной ухмылке губы и холодные глаза сводили на нет его дружелюбный тон, - Вы тут все во что-то вляпались, это и слепой увидит. Но вы втянули в это Карин, поэтому я расшибусь в лепешку, но прослежу, чтобы с ней все было в порядке. Она мне как сестра, ты же знаешь.

- Ему можно доверять, - заметила Карин хрипло, освободившись от руки друга и наконец-то водрузив очки на место.

- Я так не думаю, - отрицательно мотнула головой Сакура, бросив косой взгляд в сторону Итачи, который спокойно стоял, подпирая стену, и всем своим видом выражал вежливую скуку.

Сакура ищет у него поддержки?

Харуно в секунду преодолела расстояние, разделяющее ее и Суйгецу, едва не толкнув Наруто, и схватила правой рукой расслабленного Ходзуки за рубашку, подтянув к себе. Послышался возмущенный оклик Карин, но Сакуре было плевать.

- А теперь скажи нам, раз мы должны тебе доверять, - сказала она с холодным злорадством в голосе, не предвещающим ничего хорошего, - Кому и когда из легавых ты сливал информацию обо мне?

- Совсем спятила что ли, отпусти! – зашипел на нее Суйгецу, но его голос был слишком наигранным для изображения святой простоты.

Он что-то знает? Он опять что-то натворил?

Карин смотрела на подругу, как на сумасшедшую, но на ее красивом лице отразилась тень испуга. Наруто собрался встать, чтобы, если понадобится, силой оттащить Сакуру от Суйгецу, но был остановлен безмолвным жестом Итачи.

«Не мешай им», - говорил его взгляд.

Наруто уже видел такой взгляд.

« - Слышишь, как ругаются? Ну просто музыка, - хохотнул Хоук, ловким щелчком отправляя докуренную сигарету в полет с балкона.
- Может, пойти разобраться? – спрашивает Наруто, - Три часа ночи уже. Можем и полицию вызвать.
Хоук Коннор, чертов персонаж комикса*, строит кислую мину, которая уродует его лицо, и прикусывает фильтр следующей сигареты – когда пьет, он курит, как первый локомотив лондонского метро.
- Скучно. Мне нравится слушать, как они ругаются.
- Что, блин, в этом хорошего?!
Карин и Сакура этажом ниже и не подозревали, что их очередная ссора стала предметом полуфилософских дискуссий основательно подвыпивших друзей.
Хоук смотрит на Наруто, в глубине его глаз плещется азарт и любопытство:
- Можно услышать много интересного. А потом, кто поручится, что тебе не пригодится это знание, скажем, против них?..»

«Только не говори, что тебя тоже все это забавляет, как его», - зло подумал Наруто, смотря Итачи почти с ненавистью, но остановил свое движение, сжав пальцы в кулаки.

Как же вы похожи, вы даже сами не подозреваете об этом!

- Я ничего никому не сливал, и ничего никому не сливаю и безо всяких хренобумажек о неразглашении! Отпусти меня!

Сакура сощурила глаза и ослабила хватку, оставив побледневшего Ходзуки растирать шею – Вишня вместе с рубашкой прихватила галстук, слегка придушив парня.

- Я смотрю, вы ни минуты не можете посидеть спокойно.

От вдруг возникшего Хоука (а ведь не в первый раз он так делает, да?) вздрогнули все, кроме, пожалуй, Итачи, который давно заметил брата, сначала напряженно наблюдающего за вспыхнувшим конфликтом, затем так же молниеносно влетевшим в комнату. В одной руке у него зажаты шесть бокалов, в другой – две бутылки чего-то крепкого, а из-под локтя выглядывало горлышко еще одной. Как у него все это помещалось, оставалось загадкой.

Саске вздохнул и поставил все принесенное на столик. С его лица не сходила легкая усталая улыбка, словно он думал о чем-то своем, но глаза выдавали холодную сосредоточенность. Будто опять думает над своими действиями, стараясь не выдать этого.

- Знаете, я хотел вам кое о чем рассказать, хотя мне кажется, Наруто, ты уже всем растрепал, - Саске совсем по-хоуковски подмигнул лучшему другу, и тот только пробурчал себе что-то под нос, выражая свое недовольство.

Учиха-младший выдержал паузу, поджав губы в легкой улыбке, быстро открыл бутылки и разлил алкоголь: всем виски, а для Итачи – джин. Поднял свой рокс и посмотрел на виски сквозь свет, будто прицениваясь.

- Большинство из вас давно меня знают, как Хоука Коннора. Все это не совсем так. Шесть лет назад я потерял память, и только неделю назад смог восстановить воспоминания, - Саске говорил и улыбался, легко, немного неуверенно, но открыто, как улыбался тот-Саске-из-воспоминаний-Наруто.

Это улыбка буквально, мать его, взрывала мозг бедному Узумаки. Стрелочка шкалы диссонанса в восприятии одного и того же человека подбиралась к красной зоне. Как можно признаваться в таких вещах с такой извиняющейся улыбкой? Как можно говорить о таком так просто?! Почему это вызывает тревогу у Наруто?

Почему Саске вообще в этом признается?

Почему Саске вообще ведет себя, как радушный хозяин? Саске, который завалился к Наруто с утра, захлопнул бы дверь, только увидев их. Да и Хоук не был бы рад такой толпе народа.

Так что же происходит в голове у этого кармического идиота?

- Я не только Хоук Коннор, - медленно сказал Саске, обращаясь к Сакуре, Карин и Суйгецу, - мое настоящее имя - Саске Учиха. Звучит немного странно и по-дурацки, но можете называть меня, как вам удобно.

- Аминь, - пробормотал Ходзуки и выпил.

Хотя в его саркастичном «аминь» слышалось полузадушенное в горле и обреченное «приехали».

- Ну, тогда, с возвращением, Хоуки-Саске! – Карин первая звякнула своим бокалом о бокал Саске, ее примеру последовали остальные, и напряжение немного ослабло.

Когда дошла очередь до Итачи – а он был последним, подошедшим к Саске, - братья обменялись короткими взглядами.

«Ну как?» - спросил Саске.

И получил одобрительный кивок.

-------------------------------------------------------------------------------

* Коннор Хоук - персонаж вселенной DC Comics, более известен как вторая Зеленая Стрела (c)

@темы: Восьмой, графоманство-с, without names

---

Название: Без имён
Автор: Вайр и Darkholme
Бета:  Darkholme
Гамма:  Штэйн
Пейринг: Саске/Итачи, Карин/Сакура + побочные и почти весь состав шиппуудена
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.

отмотать пленку назад

Глава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность
Глава 7.2 - Токсичность
Глава 7.3 - Токсичность
Глава 8 - Когда рушатся плотины
Глава 8.2 - Когда рушатся плотины
Глава 8.3 - Когда рушатся плотины
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9.2 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 10 - Не спасай непокорных
Глава 10.2 - Не спасай непокорных
Глава 10.3 - Не спасай непокорных
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - Саске
Глава 11.3 - Саске
Глава 12 - Плавая в дыму сожженных мостов
Глава 12.2 - Плавая в дыму сожженных мостов


Глава 13.1 - Isolated Family System

Глава 13.2 - Isolated Family System

Глава 13.2. Isolated Family System

***

Все окружающее преобразилось за то время, пока она выпала из реальности, превратившись из грязно-серого мультфильма в строгий монохромный фильм без помех и неполадок на экране. Снег прекратил идти, лишь оглушительно громко скрипел под ногами, фиксируя каждый шаг.

Сакура вдыхала воздух ртом, не боясь простудиться – это самая меньшая из проблем, которая может с ней сейчас приключиться. Воздух морозил внутренности, перебивая привкус лекарств, от которых воротило и было тошно. Очень хотелось пустить себе кровь, в которую целенаправленно вкачивали что-то неизвестное – да хрен знает, что ей там кололи, но после каждой инъекции девушка чувствовала себя то беспомощным овощем, то разваливающейся на крошащиеся кусочки трухи старухой, то проваливалась в вязкий лекарственный сон и просыпалась в холодном поту, и долго не могла отличить реальность от галлюцинации.

Ей казалось, что она провела на больничной койке целые годы.

Каждый раз, открывая глаза, она молилась увидеть колкий взгляд Итачи, а не безразличных медсестер, бодрого оклемавшегося Сасори или Теруми Мэй, загадочно улыбающуюся и не предвещавшую своим появлением ничего хорошего.

Но Сакура знала, что Итачи не придет. Она знала это, потому что Итачи сам ей об этом сказал – шепнул на ухо, когда она теряла сознание, там, миллион лет назад, держа бессознательного Сасори, вцепившись в него, как в спасительный канат.

И поэтому я должна была быть сильной, - говорила она себе.

А потом ее отпустили, как и ожидалось. Только вот невидимый поводок с ошейником ужасно натирал шею.

Оказавшись на знакомых людных улицах, по которым так любил прогуливаться Хоук, Сакура чуть было не растерялась в первый момент. Девушка была уверена, что все не просто так: конечно, за ней следят и Теруми тут же даст о себе знать, когда Пинки станет нужна или когда ее нужно будет пустить в расход. Сакура не забывала, что сама на это согласилась – согласилась быть ведомой марионеткой в руках Итачи, согласилась быть ведомой в руках Теруми.

Преследуя свои цели, разумеется.

Это не значит, что ей нравилась складывающаяся ситуация. Это не значит, что она не просчитывала варианты того, что будет, если Итачи решит избавиться от нее. Или Теруми. Или еще кто, кого она пока не знает. Она привыкла быть сама по себе, и выпутываться из грязи самостоятельно.

Однако Итачи хотелось верить, и Сакура верила, железобетонно, - а вот по красивой мордашке Мэй хотелось заехать с зажатым в кулаке кастетом.

Стоило признать, что и слабости у Харуно есть – тогда, сбежав из дома, она приобрела свою единственную в лице красивой взбалмошной девицы, которая то пеклась о ней, как наседка, то ненавидела ее, как последняя истеричка во время неудачного брака.

Воспоминание о Карин заставило дернуть уголком губ в неумелой улыбке – казалось, мышцы лица задеревенели, превратившись в маску.

Сакура переходила дорогу, не обратив внимания, на какой же все-таки сигнал светофора идет, - и очнулась от своих мыслей только после того, как перед ней оглушительно дал по тормозам мотоциклист. Шипованные шины скользили по припорошенной снегом дороге, но инцидента не случилось.

- Отвлекись от своих мыслей и смотри по сторонам, принцесса! – раздраженно рявкнул ей мотоциклист, заставив вздрогнуть от последнего слова.

Сакура рассеянно посмотрела на молодого человека, не поняв, что же ей показалось знакомым в его голосе. Лица, конечно же, не увидеть – черный шлем с аэрографией в виде красных языков пламени мешал это сделать.

Она прошла на другую сторону дороги, и мотоциклист, по-армейски отсалютовав девушке, поехал дальше, по-пижонски стартанув в стиле лучших фильмов про мотогонки.

Надо быть сумасшедшим, чтобы ездить на такой скорости в такую погоду, - спонтанно подумала Сакура. Хоуку бы наверняка такое понравилось.

Но это не может быть Хоук. У Хоука не было мотоцикла, Хоук любил ходить пешком, а мотоцикл был у…

Не успела она додумать эту мысль, как проезжавший мимо «фордик» с желто-черной шашечкой такси затормозил рядом с ней, аккуратно припарковавшись на обочине. Водительское стекло опустилось и неприметного вида мужчина, не выпуская сигарету изо рта, повернулся к девушке:

- Машина для Харуно Сакуры.

Сакура тут же напряглась, засунув руки в карманы слишком легкого пальто. Она порядком замерзла, ветер теребил ее волосы, они лезли в глаза, но она не предпринимала попыток даже заправить их за уши:

- Я ничего не вызывала, - ответила она, сразу решив, что притворяться, что она не она, бесполезно. Кажется, ее уже каждая собака в этом городе знает.

Водитель фыркнул, явно ожидая такой предсказуемый ответ.

- Будь умной женщиной. Ты замерзла и тебе очень нужно такси, - с нажимом произнес он, - и тогда никто не пострадает. Залезай.

- Ну допустим, - она скользнула на заднее сиденье, с силой захлопнув дверь и буравя тяжелым взглядом водителя, глаза которого видела в зеркале.

- Я не из шайки Мэй, - тихо произнес тот, снимая шапку и тряхнув головой. У него были длинные волосы, стянутые в тугой высокий хвост. Жесткие темные пряди смешно топорщились, почему-то напоминая хвост ананаса.

- А я тайный агент Папы Римского, - огрызнулась Сакура, показывая, что не верит ни единому слову.

Водитель усмехнулся, и машина мягко тронулась с места. Дворники работали, гипнотизируя монотонными движениями маятника.

Внимание Сакуры было до сих пор заторможено – организм все никак не мог отойти полностью от той терумивской дряни, поэтому девушка только ошарашено хлопнула ресницами, когда ее щелкнула по носу какая-то картонка, свалившись на колени.

- Плохая реакция, Пинки, - фыркнул водитель, насмешливо наблюдая за ней в зеркало заднего вида.

Его глаза ей определенно не нравились. Слишком пытливо он на нее смотрел. Не как классический маньяк или еще кто-то в этом роде, скорее как следователь на допросе и прокурор на суде – отстраненно, холодно и сквозь. Не так, как Итачи – у него хоть и был такой же взгляд, но в нем была безапелляционная честность.

Этот же субъект был рангом послабее исключительного во всех смыслах Майлза Ховердейла. Соответственно, и на словах у нее больше шансов справиться с ним, чем с Итачи. А вот если дело дойдет до драки – то тут Пинки, скрипя зубами, могла сказать, что она пас. Слишком слаба еще, беспомощна, как фарфоровая китайская куколка.

Картонка, щелкнувшая ее по носу и вызвавшая ядовитую ухмылку у водителя, оказалась удостоверением. Сакура раскрыла его и присвистнула. Конечно, все можно подделать – Пинки даже лично знает определенных специалистов в этой области – но тут ее вряд ли обманывали.
Нара Шикамару, ЦРУ, агент по особым заданиям.

Ну привет, Джеймс Бонд, или лучше будет Джейсон Борн?

- Теперь поговорим? – осведомился Шикамару, - Ты вроде неглупая женщина, должна понимать, что я тебя не обманываю.

- Да мне пофиг уже, - Сакура откинулась на спинку сидения и скрестила руки на груди. Она немного расслабилась из-за тепла, которое стояло в салоне. Ей давно не было так тепло. Подумать только, как мало нужно для того, чтобы нервозность немного прошла. – Чего тебе надо? Прости, что сразу так фамильярно, но я совсем не обучена правилам этикета, а всякие надменные шавки вроде тебя порядком уже достали.

- Значит, тебе вовсе не нравится то, что ты делаешь, - сделал вывод Нара, пытливо глянув на девушку через зеркало. И через секунду, - Я тоже не обучен манерам, поэтому не посмотрю на то, что ты женщина и закурю прямо в салоне.

- И мне дай, - буркнула Сакура, - тогда и поговорим.

Початую пачку она уже поймала, в отличие от удостоверения. Бюджетный «Честерфильд», который курил ее отец, когда дела были совсем плохи.

Но нет, на это не стоит отвлекаться. Прошлое – это не то, что нужно вспоминать даже в мыслях.

- Я потом подброшу тебя, куда тебе там нужно. Ты же назначила встречу?

- Не твое дело, полицай.

- Слушай, кончай огрызаться, мы не на ринге, Пинки. У меня нет никакого желания с тобой нянчиться, просто поможем друг другу.

Сакура удивленно-издевательски приподняла брови, отметив в зеркале заднего вида, что волосы пора красить – светлые корни уже проглядывают. Да и брови посветлели.

- Найди себе девушку.

Шикамару, не отпуская руки с руля, повернулся к ней, глянув неожиданно холодно. Этот парень – хамелеон, отметила Пинки. Она до сих пор не могла запомнить его лица – слишком неприметный и какой-то…обычный? За исключением смешной прически, которая его выделяла.

- Собаку Темари, - знаешь такую?

У Сакуры почему-то похолодело внутри.

- Знаешь, конечно же, - фыркнул Нара, поворачиваясь назад, - Вот это была прекрасная и умная женщина. Но до тебя не достучалась.

«Я хочу сделать небольшую ставку на тебя», - сказала тогда Темари во время их последнего с Сакурой разговора.
«Я столько раз уже проигрывала Сасори, что чувствую себя его шлюхой, а это ощущение не из охрененных. Я предлагаю тебе свободный путь к нему, чтобы ты добилась того, чего хочешь, - и я тоже».
Не хочет ли этот Нара сказать, что…

- Блон…Темари была в твоей команде? – Сакура не смогла скрыть своего удивления.

В этой игре есть третья сторона? И Итачи об этом знал, и ничего не сказал?

Нара кивнул, сухо и отрывисто.

Значит, Собаку Канкуро, брат Темари, убитый ранее, тоже в этом участвовал.

- Подтверди мои опасения, скажи мне, Пинки, - Шикамару затормозил на светофоре и включил поворотник. Куда они едут, Сакура не имела ни малейшего понятия, но дорогу на всякий случай запоминала. – Ты не по указке Тсунаде перешла к активным действиям. Учиха Итачи твой наниматель?

Он вновь повернулся к ней, но Сакура упрямо смотрела ему в глаза, чувствуя, что не знает, что ответить. Если она сейчас все выложит, как это отразится на игре?

А как бы все повернулось, если бы Итачи с самого начала сотрудничал с Шикамару? Почему он не хотел этого делать?

- Не хочешь отвечать? – Шикамару растянул тонкие губы в улыбке, не предвещавшей ничего оптимистичного, - Тебе достаточно просто кивнуть, если ты так ему предана или влюблена по уши.

Влюблена? Какой бред. Сакура вообще сомневалась, что может кого-то любить. Конечно, это играл остаточный подростковый максимализм, но…

…но почему-то перед глазами сразу вставал улыбчивый голубоглазый парень и очкастая девица с волной кроваво-красных волос.

…и вымученно, но кажется искренне улыбающийся Хоук, варящий кофе с вишневым ликером.

- То есть ты мне сейчас угрожаешь, - парировала Сакура, - Ай, как нехорошо, бравый цэрэушничек.

Агент дернул плечом, на его лице отразилось пренебрежение.

- Ты вообще ничего не знаешь о том, что происходит вокруг тебя. А я - вполне представляю, а за всю твою нелегальщину могу засадить тебя очень и очень надолго. Или твою подружку. Или твою Тсунаде. Или послать рождественскую открытку твоему папочке, как ты на это смотришь?

Сакура мысленно выругалась и послала слишком много знающего агента в ад. Плевать на отца, - она не может рисковать Карин и сенсеем. Она не знает, что на самом деле хочет от нее Итачи.
Она же просто пешка в чужих руках – она сама выбрала эту роль, нацепив на глаза темную повязку, пытаясь так обезопасить себя и дорогих людей.

- Тебе достаточно просто кивнуть и рассказать мне все, что знаешь. Или хотя бы то, что ты собираешься делать. У меня остались связные у Теруми, мы сможем помочь друг другу. И я помогу тебе выбраться из всего этого с идеально чистым досье. Выбор за тобой.

Сказав это, Шикамару отвернулся, вновь сосредоточив свое внимание на дороге, давая Сакуре подумать.

А Харуно не знала, что ей думать.

Она глубоко вздохнула и подняла глаза на зеркало заднего вида.

Шикамару дернул уголком рта.

- Так куда тебя потом подбросить, говоришь?..

***

Суйгецу, несмотря на свой имидж гламурного раздолбая, иногда говорил умные вещи. Даже не совсем иногда, а очень даже часто - это Карин по детской привычке, которая расслабленной инерцией протянулась через всю ее жизнь, считала его идиотом.

- Это не дело – напиваться средь бела дня, да еще дома, – со знанием дела констатировал он, осушив еще один шот, поморщился, нетерпеливым движением ослабил шелковую удавку лилового тонкого галстука и расстегнул пару верхних пуговиц, поблескивающих то ли серебром, то ли перламутром.

Обычно после этой каноничной фразы следовало иронично-шутливое «А пойдем в бордель!», которое для Карин означало две вещи: первое, Суйгецу безбожно пьян и весел, из чего следовало второе: когда Суйгецу пьян, ему хочется поделиться своим весельем с остальными, желательно в клубе, которые в его понимании были все равно что бордели, только в них музыка играет.

Хотя если подумать чуть-чуть – то так и есть, и все это знают.

Карин состроила кислую мину и капризно надула губы, показывая свое нежелание. У нее не было совершенно никакого настроения и сил после бессонной ночи поддерживать друга в его эпических начинаниях, которые редко заканчиваются чем-то хорошим: как минимум – похмельем, пригвождающим к постели на целый день.

- Мне лень, - заявила она, с тоской глянув в окно, - метели, кажется, не было ни конца, ни краю. Хотя могло показаться, что снегопад стал реже, – Хочешь, иди один, а я устрою сеанс ванильной девы.

Суйгецу криво ухмыльнулся – других ухмылок на его губах просто не получалось, - и такая ухмылка предвещала только классический поток фирменного сарказма, где каждая фраза если не отрепетирована перед зеркалом, то уж точно выверена до малейших колебаний интонаций.

Еще один притворщик.

- Будешь сидеть на подоконнике, завернувшись в клетчатый плед, глушить алкоголь и думать о нем? Кхм, прости, о ней, - Суйгецу подмигнул фиолетовым глазом и резко затушил сигарету в пепельнице. Под потолком назидательно висел самый настоящий кумар и нестерпимо, одуряюще пахло виноградом – у Ходзуки снова какие-то ароматизированные сигареты, от дыма которых пьянеешь, как от крепленого домашнего вина.

Карин пожала плечами, проигнорировав заявление лучшего друга.

- А знаешь, - Суйгецу театрально вздохнул (и это тоже наверняка отрепетировано), - Я составлю тебе компанию. Пошли на подоконник. Он выдержит нас двоих?..

И они действительно пошли. Притащили старый, кое-где съеденный молью плед из колючей шерсти, две маленькие подушки, расшитые турецкими узорами, бусинами, пайетками, бисером, бокалы, предварительно опустошенную пепельницу и остатки алкоголя. Кряхтя, толкаясь и подначивая друг друга, разместились на подоконнике, умудрившись поделить плед поровну.
Для полного идиотизма ситуации оставалось только зажечь толстую ванильную свечку, но их, увы и ах, у Карин не было.

«Закончились?» - ехидно подколол по этому поводу Суйгецу.

Они молча выпили, будто переводя дыхание, и закурили почти одновременно – зеркально выверенными движениями, какие бывают у людей, которые росли вместе. Учитывая то, какие Карин и Суйгецу разные чисто внешне, это смотрелось достаточно странно и чуточку завораживающе.

- Знаешь, а я тоже никуда не хочу, - вдруг сказал парень, посерьезнев, - и так все тухло и непроглядно.

Девушке захотелось зло расхохотаться на это, но она лишь тряхнула головой, будто бы соглашаясь с высказыванием.

- У тебя-то чего? - она поджала губы, выражая легкое недоверие, - Ты же как сыр в масле катаешься, а еще и ноешь при этом, что масло не президентское.

Суйгецу хмыкнул и осушил шот с алкоголем. У него явно были серьезные намерения – он собирался напиться.

- Влюбился я.

Карин не выдержала и засмеялась, прикрыв рот ладонью. Крупные золотые серьги в ушах звякнули, сверкнув в свете кухни.

- О, это новость.

Пожалуй, она не рассчитала интонацию, и во фразе получилось слишком много издевательского яда.

Карин осторожно глянула на друга, проверяя реакцию – тот всегда был щепетилен к словам и интонациям, и часто с Ходзуки можно почувствовать себя как на пороховой бочке.

И верно, с сарказмом она переборщила - Суйгецу казался обиженным ребенком, всегда так было, когда она не воспринимала его всерьез.

- Ты даже не спрашиваешь, в кого? Вот ты не любопытная! – раздраженно фыркнул он, зло туша сигарету в пепельнице.

…Но Карин уже не могла остановиться.

- Ходзуки, у тебя столько влюбленностей было, что на пятнадцатой пассии я перестала считать. Скучно.

…Но Суйгецу понял, что она шутит.

- Нет. Тут все серьезно, - он рассмеялся, но как-то невесело. Как раз из тех случаев, когда алкоголь не вселяет эйфорию, а наоборот нагоняет меланхолию, - он меня захватил, никак не могу отделаться. Никогда не видел таких красивых людей. Хотя это не совсем объективно с моей стороны, ты же своего Майлза так нахваливала, что я проникся. И только я захотел его увидеть, как ты с ним тут же разбежалась. Скажи мне честно - он существует, или это просто грамотная отмазка, чтобы я не подумал, что ты законченная старая дева и лесбиянка?

Телефон Карин, лежавший на столе вне досягаемости, пискнул, говоря о новом входящем сообщении, но они не обратили на это внимания. Девушка поджала губы и улыбнулась, грустно, вымученно и немного мечтательно.

- Конечно, Ходзуки, еще как существует.

"И он находится как раз над нами. Может, расхаживает по квартире, делая свои секретные звонки, может, напряженно о чем-то думает, покусывая костяшки пальцев, может, опустошает бутылку джина и смотрит в одну точку, ожидая непонятно чего под строчки A Perfect Circle".

Непонятно было, поверил Суйгецу ее ответу или нет (как было в прошлые разы), но главный вопрос он задал молниеносно:

- Тогда почему вы разбежались, раз все было прекрасно? Ты же как в воду опущенная ходила месяца два.

Карин скривила губы - с презрением к самой себе, а не к собеседнику или предмету разговора.
Действительно, тогда ей было плохо, как бывает плохо любой брошенной девушке. Хуже того – Карин изначально знала, что она не пара Итачи, но она пыталась измениться, даже не просто пыталась, а изменилась! Но…Итачи казался абсолютно недосягаемым, даже когда спал на соседней подушке.

Учиха тоже наверняка понимал свою недосягаемость. Но почему он приходил к ней снова и снова?..

Карин знала, что может быстро ему наскучить. Она знала, что она не его уровня, она не угонится за ним, она сдастся. От этого было невыносимо больно – от ожидания и от безысходности.

Но она сильная, и она справилась. И теперь даже…имеет какую-то власть над Итачи?

И знает, что причина была не в ней, не в их неравенстве. Причина была в Саске-Хоуке. Карин было так обидно из-за этого, что хотелось ненавидеть их обоих. Но она была не таким человеком.
Вместе с тем даже думать не хотелось, что между братьями произошло.
Но все равно думалось.

- Он спецагент, Суйгецу, - хитро улыбнулась Карин, взяв контроль над своими безрадостными мыслями, - а романы со спецагентами ни к чему хорошему не приводят.

Друг, кажется, разозлился. Несерьезно, конечно, но близко к этому – даже румянец на щеках выступил.

- Опять ты мне сказки рассказываешь, - фыркнул он, - Ну и черт с тобой, не хочешь, я не заставляю.
Карин подавила желание расхохотаться. Что ни говори, а Суйгецу для нее всегда останется тем смешным мальчишкой.

- Так ты начал говорить про свои терзания, - перевела она тему.

Парень тут же оживился, можно было подумать, что он нервничает и взбудоражен. В полумраке его глаза блестели глубоким оттенком индиго - абсолютно дьявольски, если только дьяволы бывают с фиолетовыми глазами.

- Пока это ничем нельзя назвать, - быстро проговорил он, разливая коньяк по стопкам, мигом выпивая свой и запивая алкоголь какао, - Мы с ним даже толком и не говорили. Мать моя женщина, я даже его имени запомнить не могу, оно такое дурацкое! Совершенно не подходит ему. Будто не его. Я увидел его в "Лисе", знаешь такой бар на углу перед центральным театром? Он там работал. В баре, в смысле.

Карин не донесла стопку до рта, рука дрогнула, браслет на запястье тревожно звякнул, и она едва не расплескала алкоголь.

"Лис"?.. "Девятихвостый Лис"?! Это снова совпадение или в этом кроется какая-то логика? Наруто? Суйгецу заприметил Наруто? Ну у кого еще такое дурацкое имя?..

Черт, вот можно будет посмеяться. Карин за все свое знакомство с Узумаки была уверена, что он натурал. Если, конечно, у них с Хоуком ничего не было – чем черт не шутит.

Карин уже не могла положиться на свою хвалебную интуицию - за последний месяц она столько раз ошибалась в людях, что и не упомнить.

Девушка прочистила горло - голос от удивления сел.

- Да, я знаю этот бар, - чуть ухмыльнувшись, ответила она, все-таки выпивая злосчастный коньяк и наливая себе еще, - Ну и как она выглядит, твоя пассия?

Только не говори, что блондин, - билось мантрой в голове Карин, - Не нужно тебе проблем. Пусть это будет не Наруто.

Сердце от прилившего волнения забилось быстрее. Слишком много алкоголя? Адреналин катализировал эйфорию, которая растекалась по венам теплой волной прибоя, даря умиротворение и предвкушение одновременно. Карин улыбалась, - приклеила эту улыбку к своему лицу, чтобы Ходзуки не заметил тревоги, мелькнувшей в ее глазах.

Будто кто-то собирает позабытый с детства паззл, опрокидывает черно-белые фишки домино, наслаждаясь связкой обстоятельств.

Не бывает такого. Не бывает такого, чтобы малознакомые люди оказались связаны-пересвязаны друг с другом. И Суйгецу туда же… ну почему из всех баров города его понесло именно в «Лиса»?
Кто играет эту партию, кто раздает карты? Зачем?

Случайных совпадений слишком много для простого стечения обстоятельств.
Но может, Карин зря бьет панику?..

- Чего ты улыбаешься?! Ты будто знаешь, кого я сейчас буду описывать! - вскинулся Суйгецу, заметив широченную улыбку подруги, которая подозрительно расцвела от последних его слов.

Хитрое лицо почти-сестры и блеск в глазах говорил о том, что алкоголь уже играет в крови и то, что красная гарпия (как Карин бесится от этого выражения!) знает то, о чем не знает Суйгецу.

Правда, на мифическую гарпию дорогая зазноба похожа не была. Скорее, на хитрую лису. Как их там японцы называли в своих сказках?.. Кицуне.

- Я знаю, что ничего не знаю, - дипломатично ответила Карин, за что получила подушкой по голове, которая царапнула краем нашитой пайетки по лбу и едва не запуталась в копне волос.

Девушка дернулась от неприятного ощущения и в отместку дала другу подзатыльник. Шутливый, но чувствительный.

- Тьфу ты, пижама-пати какая-то, - пробурчал тот, приглаживая растрепавшиеся волосы.

- Твои носки как раз к ней подходят, - отрезала Карин, - Продолжай, я в предвкушении, может, дам тебе его номерок, если это тот, о ком я думаю.

- Ты рыжая тварь, склонная к шантажу! - вскинулся Суйгецу.

Та пнула его ногой в ответ на оскорбление, и едва не столкнула с подоконника.

- Кто бы говорил, лиловый альбинос. Или мне называть тебя "Пухлый Карлсон"?

- Да пошла ты, это было в детстве, пухлая сейчас ты.

Карин, ухмыльнувшись совершенно как Ходзуки – саркастично-дьявольски, - дернула лямку майки, чуть оттягивая ее:

- Это называется грудь, идиот. У тебя такого нет. Вот будешь едой злоупотреблять, после тридцати появится! – и, закурив очередную сигариллу Суйгецу, - Окей, продолжай, что-то меня заносит.

Суйгецу с затаенной обидой посмотрел на нее, но ничего не сказал. Лишь выпил еще и поморщился.

- Все печально. Я не знаю ни его имени, ни где он живет, лишь где он работал, – молодой человек картинно погрустнел, откинув голову о раму окна.

Если бы сейчас в голове Карин зазвучал визг тормозов – тот самый невыносимо режущий барабанные перепонки звук, когда какой-то идиот дернул стоп-кран в поезде – было бы очень к месту.

Стоп, Наруто же не уволился?..
Она ничего не путает?

- Ну а внешне? – осторожно уточнила она.

Суйгецу прикрыл глаза. Мечтательно. Похоже, его охватили то ли грезы, то ли впечатления от последних встреч. Да, давно Карин не видела его в таком состоянии. Или он просто пьет натощак, как обычно, чтобы быстрее опьянеть и уже дошел до кондиции?

- Почти на голову выше меня, - не открывая глаз и запрокинув голову, ответил Суйгецу, - черные волосы, темные глаза, по крайней мере, мне так показалось. На лицо очень красивый. В пальто ходит.

Твою...
Хоуки-Саске?
Нет, только не он, нет-нет-нет, не надо!

- Какой длины волосы?

- А это важно? Давай, колись.

- Это очень важно.

…Но Карин прекрасно знала, что везение давно закончилось, а фишки домино продолжают падать, падать, падать, падать…

- Немного короче моих. Взъерошенный весь. И голос, Карин, голос! Он меня так отшил, когда мы с ним на выходе столкнулись, аж колени подогнулись, как у девчонки!

ТВОЮ МАТЬ! СУЙГЕЦУ! НУ КУДА ТЕБЯ НЕСЕТ?

- Сейчас я тебе скажу одну вещь. Как человек, желающий тебе только лучшего.

Круто, да? Твой лучший и единственный друг влюбился в младшего брата твоего бывшего парня. А если раскрыть все карты, то твой друг хочет вклиниться в опаснейшее змеиное гнездо.

Карин положила Суйгецу руку на плечо в доверительном жесте и посмотрела ему в глаза. Тот, кажется, был обескуражен: распахнул глаза в удивлении.

Маленький не наигравшийся ребенок. Но он совсем не такой.

- Забудь его. С ним ничего не выйдет, - четко и с на удивление твердыми приказными интонациями выговорила Карин.

- Так ты его знаешь! Почему это с ним ничего не выйдет? Он натурал? Не проблема, исправим. Занят? Тоже не проблема. Как его зовут?

Хоук Коннор или Учиха Саске? Что ответить?

- Просто не пытайся. Его сейчас нет в городе. Он опасный человек.

Он ненормальный. Он причина всех моих бед.

От осознания этих двух простых фактов хотелось расплакаться и устроить тихую истерику, как и полагается на подоконнике.
Но Карин не была такой. У нее даже голос не дрогнул.

- Просто поверь мне и забудь его. Не ищи. Ему нет дела ни до кого, кроме...

Суйгецу понял, что шутки закончились, и если они будут сегодня продолжать надираться, то до такого состояния, что сами себя с утра не вспомнят.

- Звучит так, будто ты очень хорошо его знаешь, - он совершенно беспардонно прервал ее, понимая, что подругу начинает нехило штормить от эмоций, а она никогда не могла себя нормально контролировать в этом вопросе.

Похоже, она много знает. И, похоже, этот так понравившийся Суйгецу субъект успел насолить его названной сестре.

- У него два имени, - Карин оперлась спиной о другую стену подоконника, - Когда я знала его под первым именем, я думала, что он отличный парень, который тебе бы подошел. Но сейчас все изменилось.

Ходзуки неосознанно кивнул, и молча долил алкоголь из бутылки по стопкам, тянясь за следующей.

- Как его зовут? – спросил он. Говорить было не особо удобно, - в зубах сигарета, от дыма слезятся глаза, он инстинктивно их щурит, и чувствует, что линзы вот-вот могут «поплыть».

Ужасное ощущение.

- Хоуки. Саске. Пташка, - так мы с Харуно его называли, - Карин дернула плечом, вмиг осушая свою порцию алкоголя.

Кажется, только сейчас Суйгецу понял почему-то, какая она повзрослевшая и уставшая.

- Так почему?..

- Потому что именно из-за него мы с Майлзом разошлись.

- То есть он увел его у тебя? Черт, я ничего не понимаю. Точнее, понимаю, но все равно херня какая-то.

- Все проще, Ходзуки, все проще. Раньше я не понимала этого, и узнала только недавно. Саске - родной брат Майлза.

Ходзуки поперхнулся алкоголем и закашлялся так, что чуть слезы из глаз не пошли. Вместе с линзами.

- Так-так-так, притормози, подруга, - он вытянул руку вперед в жесте «стоп», прервав Карин, - Что ты имеешь в виду теперь? Мой испорченный мозг подкидывает мне нехорошие идеи…

- Да, Суйгецу, правильно подкидывает, - отрезала Карин. И, через секунду, глянув в окно куда-то вдаль: - Саске нет в городе, потому что он уехал после того, как вспомнил, кто он такой. У него была амнезия, он последние несколько лет жил другим человеком. Я ничего не знаю. Я не знаю, что у них с Майлзом произошло, но господи, Суйгецу, не ввязывайся в это.

Тому захотелось расхохотаться, и, наверное, его звонкий, какой-то мальчишеский и жесткий смех был бы очень уместным в этой слегка депрессивной алкогольной обстановке, но…

- Не могу, Карин. Кажется, я уже попался, - сказал он, осушив виски и со звоном поставив шот на подоконник.

***

Фонтан в пустынном сквере недалеко от дома Наруто стало практически невозможно узнать из-за того, что он укрыт снегом, как меховой шапкой-ушанкой не по размеру, напоминая причудливого снежного монстра, застывшего в одночасье – то ли уснувшего, то ли готовящегося к нападению. Окруженный деревьями, он словно прятался и терпеливо выжидал нужного момента – может быть, весны или когда этот чертов снегопад закончится?

Наруто чувствовал, что у него замерзли пальцы одной руки – перчатки он в спешке не надел, понадеявшись на митенки – а они тонкие и даже не из шерсти, и не способны хоть сколько-нибудь защитить от колючего, игривого и немножко лукавого мороза, беззвучно хихикающего между снежинок, тающих на теплой коже ладоней.

Другую руку еще не кололо от мороза – потому что в ней была подставка с двумя кофе, от которых прямо-таки валил пар. На простых белых стаканчиках с фирменной эмблемой черным маркером подписаны имена и проставлены галочки, где какой кофе находится – конечно, полезная, но все равно дебильная фишка девяноста процентов всех существующих кофеен.

Дурацкий, даже претенциозный поступок со стороны Наруто – купить кофе не только себе, но и Сакуре. Честно говоря, он не имел ни малейшего понятия, какой кофе любит Харуно, да и любит ли вообще, да и нужен ли ей кофе в такой…ситуации. Вернее, не так.

Может ли чашка кофе испортить отношения? Может ли быть простое проявление заботы неуместным?

Почему-то Наруто задумался об этом только сейчас. А ведь десять минут назад брал этот злополучный кофе без всякой задней мысли – просто для того, чтобы чуть-чуть порадовать Сакуру и согреть на такой погоде. Ну в самом деле, не букет цветов же тащить? Да и зачем? Не те у них отношения, да и ситуация не та. И странно, - но это навевало почему-то ностальгию, какой-то отголосок дежа-вю, будто так когда-то было. Не сама ситуация в ее физическом смысле – а как-то на внутренних ощущениях.

Будто бы он знал Сакуру, виделся с ней в прошлой жизни, и было все между ними в таком же странном, подвешенном состоянии.

Слишком мало времени прошло, чтобы узнать друг друга – меньше месяца. Поэтому кофе, а не букет цветов на морозе.

Оправдался, Узумаки?

Эта мысль была такой громкой, - будто расхохотались на ухо, - что захотелось повернуть голову вбок и ответить что-то колкое. Честно признаться, Наруто бы не удивился, если рядом, оттягивая ремень от перекинутого через плечо футляра со скрипкой, стоял бы Саске. Не тот пассивно-агрессивный, запутавшийся в себе человек, которого он выгнал из своего дома, а тот, другой, - который тянул ясной летней ночью за руку на крышу посмотреть на комету, которая пролетает мимо Земли раз в фиг-помнит-сколько-лет.

Эх, не вернуть те времена, не вернуть. Лето наступит, но комета не вернется. Даже более чем тривиальное лето казалось сейчас сверхъестественно далеким – зима даже толком не началась, всего-то середина декабря, - а снегу и холоду нет конца.

«Если Сакура не поторопится, - тоскливо подумал Наруто, задрав голову вверх, чтобы посмотреть на непроглядное темное небо, - она найдет тут не меня, а снеговик. Забавно будет, но как-то не очень смешно».

Но Сакура, как и почти любая девушка, не торопилась. Или это Наруто пришел раньше? Честно говоря, он чертовски плохо ориентировался во времени, да и в пространстве тоже, что всегда служило темой для ехидных подколов и от Саске, и от Хоука.

О друге думать совсем не хотелось. Что угодно, хоть о квантовой физике, дебильной песне из рекламы, засевшей в мозгу, хомячках, политике, просто считать прыжки вороны по снегу недалеко от себя – но только не о Саске.

Наруто не был готов вот так сразу принять всю информацию, которую на одном дыхании вывалил на него лучший друг. Ему, как ни странно, нужно было время, чтобы весь груз нового сам уложился у него в мозгу. А сам он его укладывать не собирается. Нужно привыкнуть.

В конце концов, он должен, наверно, снова научиться смотреть на Саске по-другому, и понять, что он больше не тот с виду благоразумный парень со скрипкой.

Вместе с тем, ворона, прыгающая по снегу, привлекала скучающий взгляд Наруто. Крупная – чернущее пятно посреди белого, - наглая, – вон, всех оставшихся воробьев разогнала, как сварливая старуха с клюкой разгоняет малолетних хулиганов, решивших потаскать найденную кошку за хвост. Матерая, в общем. Прыгает по снегу, взмахивает крыльями, и прыжки получаются пружинистыми, высокими, даже иногда под такт музыке в наушниках. Вереница птичьих следов почти замкнула импровизированный круг, но это ненадолго – снегопад слишком сильный, через пять минут здесь ничего не останется.

Узумаки наблюдает за вороной – а больше ему делать нечего, - и отпивает из своего стаканчика, досадливо отметив, что кофе начал остывать. Лучше бы Сакуре поторопиться – жалко будет ее латте, если он остынет.

А вдруг она не любит латте? Черт, что за сентиментальная нервная чушь.

Не успел он додумать все плюсы и минусы этого тезиса, как метко пущенный снежок впечатался ему прямо в затылок, рассыпался и начал медленно растекаться ледяными каплями вниз, под куртку и свитер. Наруто подскочил на месте, будто ошпаренный, извиваясь ужом, пытаясь избавиться от снега под одеждой – безуспешно, конечно же, тот уже таял - и обернулся.

В десятке шагов от него стояла Сакура и широко, но немного саркастично (а может, нервно?) улыбалась. Она мнет в руках следующий снежок, - ее руки без перчаток, кожа немного покраснела. Но снежок выглядит опасно и внушительно.

- Значит, я тебе тут кофе притаскиваю, чтобы ты согрелась, а ты в меня снежками кидаешься?! Я говорил, что ты совершенно сумасшедшая девушка? – фыркнул Наруто обиженно.

Вместо ответа в него летит еще один снежок. Наруто уворачивается, и в следующий момент им овладевает полузабытый, убранный на какую-то далекую полку, детский азарт. Он потерялся где-то между напряжением и волнением, быстрым взрослением и работой.

Наруто улыбается. Выбрасывает к черту подстаканник с кофе – плевать, потом купит новый, этот кофе все равно остыл и уже не вкусен.

Они перебрасываются снежками, хохоча, как дети. Ворона, за которой недавно наблюдал Наруто, возмущенно каркнула и улетела прочь. Только кого она волнует?..

Вот так легко и беззаботно – двое бегали вокруг фонтана, пытаясь достать друг друга снежными снарядами. В какой-то момент Узумаки поймал Сакуру, сгреб ее в охапку, но она вывернулась, и побежала прочь от него, успев насыпать пригоршню снега за шиворот. Наруто чертыхался и смеялся.

Ему давно не было так хорошо и легко на душе: все переживания отступили на второй-третий-десятый план, волновала только эта странная, красивая, неординарная девушка с розовыми волосами, удирающая от него.

…и это было такое родное, ностальгичное ощущение, что становилось немного не по себе.

Но тут Сакура споткнулась буквально на ровном месте, но Наруто успел ее подхватить, заметив, как на бледном лице мелькнула гримаса боли.

- Кажется, бегать тебе еще нельзя, - произнес он, поддерживая ее, как и полагается другу, - подставив плечо, на которое Сакура опиралась. Другие варианты ей явно бы не понравились.

- Дерьмово, я люблю бегать, - шутливо пробормотала та.

Так, практически в обнимку, они дошли до ближайшей лавки, которая, ура, была очищена от снега. Молча сели, Сакура вытянула сигареты из кармана светлого пальто и закурила, не смотря на Наруто.

Он тоже на нее не смотрел. Очарование момента было потеряно, и каким бы чудесным не выглядел этот сквер со всем своим снегом, деревьями, застывших и скованных на вид колючим, как проволока, инеем – он уже не вернется.

Сакура курила, дым смешивался с облачками пара. Наруто смотрел куда-то в одну точку. Дыхание пришло в норму, детская эйфория отправилась на мысленную антресоль.

Вот и все.

- Мне на хвост сели ЦРУ, - сказала Сакура, запрятав очаровательную улыбку и ямочки на щеках подальше, уступив место серьезности.

Наруто повернул в ее сторону голову. На его светлых волосах таял снег, - последние фрагменты секундного детского волшебства.

А ведь они даже не говорили о том, что она ведет двойную жизнь. Хотя кто он ей, чтобы она спрашивала его отношение к этому?

Наверное, Наруто тот, кому Сакура доверяет – раз он здесь. Или тот, кто не вызовет сильных подозрений?.. Черт, Узумаки, во что ты ввязался?

- И что они хотят от тебя? – спросил он. Легко, будто они миллион раз разговаривали на эту тему.

- То же, что и все остальные.

- Чего же? Или кого?

Харуно выбросила недокуренную сигарету и встала. Наруто не торопился последовать ее примеру – так и сидел, облокотившись о колени, смотря исподлобья – настороженно, но твердо.

- Все хотят убить Теруми Мэй, - сказала Сакура, засунув руки в карманы, - И я тоже. Пойдем.

- Куда?

- Домой, конечно же, - фыркнули ему в ответ, поднимая воротник пальто, - Ох, если эта сволочь опять напивается, я ей устрою!..

Наруто запоздало встал, - Сакура стартовала со своего места так быстро, что он со своим быстрым шагом не поспевал за ней. Что-то ему подсказывало, что подруга (а он может называть ее так?) спешила все-таки не к Карин, а на этаж выше, в восемьдесят восьмую.

Все хотят убить Теруми Мэй. Всем нужен Итачи. Феноменальная популярность у такого, кажется, асоциального типа. Или Наруто не с теми людьми общается?

Но одно он знал точно – что-то опять случается, по плану или не по плану, но вряд ли это закончится чем-то хорошим.

***

Кажется, они все-то добились того, к чему стремились – надрались практически в хлам. Давненько такого не было – и Суйгецу подумал сейчас, что это лучшая терапия для подруги, которая в последние годы слишком много держит в себе.

Раньше так не было, раньше Карин была хуже разъяренной фурии – взрывалась по поводу и без, от ее темперамента едва ли не искрило в любом помещении, и этот огонь привлекал практически всех глупых мотыльков.

Стоило признать, что сейчас она изменилась. И, если сложить два и два в памяти, то получится, что она изменилась в то время, как в ее жизни появился загадочный и абсолютно не уловимый Майлз Ховердейл.

А теперь оказывается, что тот сумасшедше-красивый парень из бара «Девятихвостый Лис» - его брат. Да, Суйгецу, действительно угораздило.

Ну а вдруг у него есть шанс?.. Но все это лишняя мишура. Сегодня они с Карин надираются, и его главная задача как лучшего друга – проследить, чтобы подруга не перебрала. О возможностях он подумает завтра, когда протрезвеет и опохмелится.

А подруга говорила и говорила – выкладывала все, что накопилось, или почти все. У Карин все шло по кругу – Сакура, Таюя, мама, Сакура, Таюя, мама, Майлз, все хреново, Суйгецу, давай выпьем.

И Суйгецу покорно пил вместе с ней. Подкалывал, дергал и отбирал плед, держал марку – все как всегда.

«Даже не думай, оставь затею с Саске», - талдычила она ему перед каждой очередной стопкой, - «Иначе напиваться на моем месте будешь ты».

…И все-таки Ходзуки из чистого любопытства хотя бы хотелось посмотреть на этих двух братьев. Хотя бы будет, что вспомнить.

Алкоголь делал свое дело – и Суйгецу тоже несло, он пропустил даже тот момент, когда в квартире заиграла музыка, - кажется, какой-то джаз (удивительно, что Карин такое слушает), а пофиг, он в этом не разбирался, может, это вообще был Синатра, - а тело стало таким легким, что хотелось, черт побери, просто сжечь этот мир и возродить его заново, паря над ним.

Это казалось самой крутой мыслью, которая пришла в его голову за последние недели две.

Они о чем-то болтали, обо всем и ни о чем, пили-курили, в какой-то момент, хохоча в трубку, заказали суши и еще алкоголя, а потом наваждение слегка отступило.

- Ну и что нам со всем этим делать? – спросила Карин заплетающимся языком. Она раскраснелась, и на ее от природы бледном лице, не переносящим солнца, это смотрелось до невозможности мило, в особенности в сочетании с без преувеличения красными волосами.

Милая помидорка.

- Забей на все это, - вынес приговор ситуации Суйгецу, чувствуя, что и сам немного раскраснелся от алкоголя, - Я у тебя всегда останусь, что бы ни случилось. Можем пожениться, если совсем хреново будет.

Карин нервно хихикнула, а потом вдруг посмотрела на него серьезно и сосредоточенно.

- Суйгецу, - сказала она, - Ты самый лучший.

И обняла его, а он обнял ее в ответ. В конце концов, они как семья – вместе росли, вместе все терпели. Да, у них обоих уйма недостатков и секретов друг от друга, но это не мешает им любить друг друга так, как любят лучшие друзья, которые уже не друзья даже. Они брат и сестра, как бы родители в детстве не мечтали их сосватать.

Звонок в дверь прервал идиллию.

- О, а вот и доставка.

- Угу.

- Я расплачусь, отпусти меня уже.

- Угу.

Суйгецу нехотя спрыгнул с подоконника, почувствовав, что пол под ним качается, как будто он находится на корабле, попавшим в шторм – ощущение не из охренительных, но справиться можно, если у тебя нет морской болезни. Суйгецу, к счастью, был счастливчиком, и вообще любил все, что связано с водой, будь то суши, синхронное плавание или алкоголь.

Он неровной походкой, беззвучно хихикая от того, как же он, наверное, смешно смотрится сейчас – такой несуразный, растерявший весь свой гламурный лоск, в этих дурацких носках в горошек, - подошел к двери, и, повозившись с замком, открыл.

- Так, сколько с меня? – сразу же спросил он.

Две пары удивленных глаз воззрились на него с непониманием. Суйгецу прищурился – какой-то знакомый блондинистый парень и девка с розовыми волосами.

Та-а-а-к.

- Здрасьте, - разулыбался он, ожидая ответной реакции.

- Ходзуки, ты что тут делаешь?! – рявкнула на него Вишня, а это, конечно же, была именно она.

- Как это что, - Суйгецу улыбнулся еще шире, чем, кажется, разозлил Сакуру еще больше. Но, черт побери, это доставляло страшное довольствие, наблюдать, как она злится, - Зашел поддержать на правах друга с-а-а-а-мую красивую девушку на свете. И распить пару бутылочек крепкого.

Сакура фыркнула, как ощерившаяся кошка, и прошла в квартиру тараном, оттолкнув Суйгецу. Кажется, сейчас кто-то будет ругаться, - по крайней мере, настрой Вишни был очевиден.

Ходзуки растянулся вдоль двери по струночке, думая, как бы ему не расхохотаться в такой неподходящий момент. Парень, пришедший рядом с Сакурой, неловко отряхнул капюшон ярко-оранжевой куртки от снега и тоже прошел вовнутрь. Повернулся к Суйгецу и улыбнулся, искренней, но очень усталой улыбкой. Где же Суйгецу его видел?..

- Наруто, - он протянул ему руку для рукопожатия.

- Суйгецу, - и тут Ходзуки осенило, - А не ты ли заправляешь в «Лисе»?

Светловолосый парень (черт, и как Суйгецу мог его забыть, где он его видел?) сощурил свои ярко-голубые глаза, словно тоже попытался его вспомнить. Яркая, подвижная мимика, - редко встретишь, что называется, когда эмоции отражаются на лице, - особенно среди тех кругов, где крутится Суйгецу.

- Кажется, я тоже тебя помню.

Суйгецу хохотнул, хлопнув нового знакомого по плечу:

- Бармен Сай меня точно знает. Я ему столько офигительных историй нарассказывал, что удивительно, что он никому не разболтал.

Наруто улыбнулся краем губ и повел плечами, на ходу снимая куртку и вешая ее на крючок.

- Знаешь, как-то получилось, что у нас всегда работают не сильно болтливые бармены, - заметил он с какой-то ироничной грустью.

«Был один, но лжец, лжец, лжец…»

На этом разговор как-то прервался, - неудивительно для людей, знакомых ровно одну минуту. Не сговариваясь, они прошли в гостиную, при этом Суйгецу почему-то решил попытаться показаться трезвым, чтобы застать интересную картину, которую не было видно довольно давно: Сакура отчитывает Карин, как маленькую девочку, а та закрывается пледом, хохочет и едва не плачет: «Я так рада тебя видеть, мать твою».

Полный атас, - подумал Суйгецу.

Вишня напомнила ему в этот момент и так долбанутую на голову мать Карин, - по крайней мере, даже размашистые жесты у них были те же:

- Какого хрена, идиотка?! Могла бы для приличия хотя бы не напиваться в такой ситуации! Хоть спасибо, что я застала тут Суйгецу, а не траходром, как полгода назад! Сколько можно пить?!

Наруто толкнул Суйгецу в бок:

- Слушай, а я ведь Карин смс отсылал. Вы были слишком заняты, что ли?

- Ну понимаешь, - ухмыльнулся Суйгецу, - у нас тут были задушевные разговоры, как-то было не до телефонов.

- О как, - изрек Наруто, видимо, поняв все по-своему.

Суйгецу пьяно хихикнул, поняв, что подумал Узумаки.

- Расслабься, она мне не интересна с тех пор, как я увидел ее голой.

Глаза Наруто округлились, придав его лицу совсем детское выражение:

- Все было настолько хреново?

- Нам было по три года, - ответил Ходзуки, хихикнув, – Пойдем лучше выпьем, у нас дофига осталось, еще завести должны. Любишь суши?..

@темы: Восьмой, графоманство-с, without names

---

та-дам.

Название: Без имён
Автор: Вайр и Darkholme
Бета:  Darkholme
Гамма:  Штэйн
Пейринг: Саске/Итачи, Карин/Сакура + побочные и почти весь состав шиппуудена
Рейтинг: R
Жанр: angst, AU (reality), deathfic, местами dark
Размер: макси. нехилый такой макси.
Дисклеймер: Забирай все, Киши-сан. Это твое.
Состояние: в процессе
Саммари 1: Я был таким как ты. Я верил в человечество, газетным статьям, телесериалам, политикам и книгам по истории. Но наступил день, когда мир дал мне по морде, и у меня не осталось другого выбора, как принять его таким, какой он есть. Я был самой обычной пешкой и жил как пешка. До той самой ночи, когда в одночасье рухнула вся моя жизнь. © Fahrenheit
Саммари 2: «Даже если ты сможешь отомстить, что хорошего тебе это принесет? Все усилия, боль, деньги, кровь – ради чего? Кому от этого станет лучше? Уж точно не мертвецам, за которых мстят. Они сгниют в любом случае. И уж, конечно, не тем, кому мстят. Трупам все равно. А как же сами мстители? Они лучше спят по ночам или становятся счастливее, когда убивают врагов одного за другим, сея кровавые семена для сотни новых вендетт?..» (с) Джо Аберкромби, «Хладная месть».
Саммари 3: "Тебя ни на мгновение не покинет ощущение того, что ты что-то пропустил. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему стоило уделить гораздо больше внимания. Тебе надо к этому привыкнуть. Однажды ты оглянешься на прожитые дни, и твоя душа наполнится именно такими эмоциями". (с) Чак Паланик "Невидимки"
Размещение: запрещено.
От автора: дебют в этом фэндоме.

отмотать пленку назад

Глава 1 - Хоук
Глава 2 - Карин
Глава 3 - Сакура
Глава 4 - Наруто
Глава 5 - Итачи
Глава 6 - Шаг назад, два вперед
Глава 7 - Токсичность
Глава 7.2 - Токсичность
Глава 7.3 - Токсичность
Глава 8 - Когда рушатся плотины
Глава 8.2 - Когда рушатся плотины
Глава 8.3 - Когда рушатся плотины
Глава 9 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 9.2 - Лжец! Убийца! Демон!
Глава 10 - Не спасай непокорных
Глава 10.2 - Не спасай непокорных
Глава 10.3 - Не спасай непокорных
Глава 11 - Саске
Глава 11.2 - Саске
Глава 11.3 - Саске
Глава 12 - Плавая в дыму сожженных мостов
Глава 12.2 - Плавая в дыму сожженных мостов


глава разбита на пять постов (хрен ли, эта сволочь больше моего диплома).

Глава 13.1 - Isolated Family System

Глава 13.1. Isolated Family System

There's a fragile game you play
With the ghosts of yesterday
If we can't let go, we'll never say goodbye
No trace of what remains
No stones to mark the graves
Only memories we thought we could deny

Ты ведешь слабую игру
Вместе с призраками прошлого.
Если мы не сможем отпустить друг друга, то никогда не расстанемся.
Нет ни следов того, что осталось,
Ни надгробий на могилах,
Только воспоминания, от которых мы пытались отречься.
Linkin Park – Mark the Graves

What if the storm ends? At least that's nothing
Except the memory, a distant echo I won't pin down
I've walked unsettled rattle cage after cage
Until my blood boils

I wanna see you as you are now
Every single day that I am living
Painted in flames, appealing thunder
Be the lightning in me that strikes relentless

Что, если буря закончится? По крайней мере, это ничего,
Кроме воспоминания, отдаленного эха, которое я не определю.
Беспокойный, я шёл, злясь всё сильнее и сильнее,
Пока не закипела моя кровь.

Я хочу видеть тебя таким, какой ты сейчас,
Каждый день моей жизни.
Окрашенный пламенем, призывающим гром,
Будь молнией во мне, которая безжалостно поражает.
Snow Patrol – The Lightning Strike


- Как ты думаешь, можно ли управлять бурей?

Нежный звук женского голоса мягко играет эхом на стенах просторной квартиры-студии на окраине города, с окнами от пола до потолка. Стекла грязно-серые от крупных хлопьев снега, - будто невидимая рука неведомого бога набросала на них безмолвный призыв: «выходи, выходи, выходи ко мне!», или меткий снайпер стрелял в окно из белой винтовки без лазерного прицела – ледяными пулями, оседающими на стекле мутными тающими кляксами пятен.

Не так давно окна были занавешены простыми темными шторами из плотной ткани, но в единственной комнате все равно светло, - свет многочисленных свечей, дрожа, играет на стенах, оживляя мертвые рисунки, ставя свои пьесы в импровизированном театре теней. По какой-то причине, а может по прихоти, обитатель этой квартиры практически не пользовался электричеством, - ему нравилось опасное пламя; хотя истинная причина была не в этом – нужно было только внимательно вглядеться глубже, понаблюдать и подметить детали.

В пустом помещении так до конца и не обжитой за годы квартиры стоит небольшой, нарочито грубо стесанный деревянный стол и две табуретки светло-серого цвета. Изначально белые стены, лишенные краски и обоев – одна голая шпаклевка проглядывает – щедро исписаны черной краской, по консистенции похожей на смолу или мазут: она слегка влажно поблескивает, кофейно-желтое пламя свечей ослепительно бликует и тепло отражается от рисунков-контуров, - и от этого становится слегка жутковато.

Лихие виражи сказочно-сумасшедших узоров и древние иероглифы, птицы в распахнутых клетках, но с поломанными крыльями, обнаженные худощавые женщины и лукаво улыбающиеся портреты без глаз, силуэты разрушенных небоскребов, не несущие смысловой нагрузки надписи на разных языках – искать какую-то систему в этом хаосе нет смысла: стены – это палитра, стены - это черновик.

Лишь эти рисунки и подвешенные к потолку за ниточки черные бумажные журавли бесстрастно наблюдают за сидящими внизу мужчиной и женщиной.

Вопрос, заданный женщиной, - простой и нелепый, будто неловкие движения ребенка, - повисает в гулкой тишине видимого неодиночества, запутавшись в веревочных кольцах тяжелого табачного дыма. Собеседник, которому задан, казалось, риторический вопрос, усмехается, - и ухмылка его горькая и злая, - и продолжает крутить в ладони стеклянный шар со снегом, который лишен подставки. Пламя свечей играет на его руках, исколотых чернилами татуировок – и кажется, что зловещие трехглавые псы-церберы на обоих предплечьях, объятые огнем, яростно зарычат и попробуют вырваться из плена.

У собеседника манящая, наглая ухмылка капризно изогнутой бледной линии губ и потухший, будто припорошенный грязным снегом, цвет глаз, не лишенный лукавой колючести. Темные волосы до плеч наполовину прикрывают еще одну татуировку, на шее – в том районе, где бьется сонной артерией жизнь человека, - венецианскую маску домино, которая будто ненароком сорвалась с глаз.

Татуированный знакомец смотрит на красивую собеседницу, одетую слишком легко, совсем не по зимней погоде – маленькое черное платье, черные плотные гольфы и наброшенное на плечи двубортное пальто с крупными пуговицами цвета латуни. Несмотря на кажущийся легкомысленный вид, она не выглядит пошлой школьницей, а скорее стереотипной француженкой, которая не успела до конца одеться - не хватает только берета поверх крупных локонов темных волос, остриженных до уровня подбородка.

Женщина не смотрит на него в ответ – взгляд глаз, имеющих цвет виски со льдом, всегда затуманен, словно Шейд находится совершенно в других, одной ей известных, вселенных, словно она всегда под кайфом, как истощенная эйфорическим голодом наркоманка, которая дорвалась до дозы и своего настоящего мира, в котором хочет жить.

Молодой человек, изучающий ее наглым скользящим взглядом, не спешит с ответом и курит. Он осторожно, но с жадностью любуется на то, что ему никогда не достанется, - ведь Шейд скоро вернется к своему мужу-раннему-октябрю – человеку с волосами пожелтевшей листвы и глазами цвета осеннего неба. Ей не нужен он, другой, человек-поздний-ноябрь – тот, который смотрит на нее отчаянно, тоскливо и откровенно одновременно.

Их история проста до омерзения, все такую слышали не единожды: есть хороший принц, есть плохой принц, и они оба влюбились в одну принцессу. Принцесса выбрала хорошего принца, потому что принцесса – умная женщина.

А плохой принц-рыцарь остался ни с чем.

- Многие пытались, ты же знаешь, - тщательно скрывая только одному ему понятную горечь в голосе, заметил мужчина, резким движением, лишенном всякой текучей плавности, встряхивая стеклянный шар и заставляя искусственный снег кружиться вокруг макета города. Откуда у него взялся такой странный шар, не похожий на другие, не было понятно, - но бурей, бураном и штормом нельзя управлять.

Он подкидывает стекляшку вверх и ловко ловит ее. Мышцы играют на его руках; он весь, словно уличная собака, измученная, обозленная – обманчиво тонкий, гибкий и опасный. Весь его внешний вид пропитан расслабленной вальяжностью, которая, в свою очередь, скрывала его истинную натуру. Вальяжный – потому что взлохмаченная челка падает на высокий лоб и лезет в глаза, - так и хочется поправить осторожным движением; благородно-бледный, красивый, как аристократ из книжки, а одежда вся в беспорядке: от явно дорогой рубашки буквально оторваны рукава, а джинсы заношены и перепачканы в краске и угле.

Грязно-серые глаза следят за искусственными снежинками, которые скрывают макет городка под снежным бураном. Пальцы плохого принца, перепачканные в угле и туши для рисования, оставляют на стекле грязные разводы, но молодого человека это не волнует. Он поворачивает голову в сторону задавшей вопрос и сверкает ослепительной улыбкой на обескровленных губах – широкой, завораживающей, даже ласковой.

- Если только не ты сотворил эту бурю.

Шейд не спешит продолжить разговор, - ее взгляд вновь становится отсутствующим, - поэтому между ними вновь повисает тревожное, напряженное, ожидающее молчание.

Но плохой принц-рыцарь привык ждать. Он всегда ее ждет.

Их история – история его самого большого, и, наверно, самого болезненного проигрыша после изматывающих сокрушительных поражений во всех сферах жизни - причиняет плохому принцу мучения, потому что принцесса – умная и жестокая женщина - не бросила и не добила проигравшего. Она знает, что у плохого принца больше нет никого, кроме нее. Она следит за ним, интересуется его жизнью, рассказывает о своей. Иногда они вместе обедают, иногда вместе пьют в баре.

Это пытка. Но это милосердно с ее стороны.

Мужчина крутит шар в руке, будто стремясь унять то ли волнение, то ли раздражение. Снег кружится правильной спиралью, а безымянный город заносит снегом снова, и снова, и снова.

«Если только ты не Бог», - слышалось в подтексте его ответа.

Губы Шейд тронула улыбка, не относящаяся ни к кому и ни к чему.

- Вы так оба похожи, с твоим птенцом, - заметила она, со странным изяществом сутулясь и слегка подаваясь вперед, но не кладя локти на стол, - Он своим ответом ответил то же, что и ты, хотя не подозревал об этом, Риус.

Мужчина неприязненно нахмурился, услышав свое имя, словно у него заболел зуб. Каким-то образом отрицательные эмоции на лице сразу же выдавали его возраст – и было видно, что ему уже далеко не восемнадцать и даже не двадцать пять.

Слышать от Шейд то, что она столкнулась с его бледной, хотя чертовски талантливой и удачной копией – было невыносимо отвратительно. Какая злая судьба встретила ее и Хоука в одном поезде, в одном вагоне, в одном купе? Почему все крутится по кругу, по одной известной спирали, по одному заданному вектору? Почему Шейд – почему она интересуется Хоуком?

Риус Найт очень хотел, чтобы она перестала об этом думать. Чтобы она забыла о Хоуке раз и навсегда, и осталась с Риусом хоть чуть-чуть подольше, чем обычно.

- В конце концов, это я сделал его таким. И ничуть не жалею, - отрезал он чеканным тоном, вмиг растеряв и без того легкий налет расслабленности. – Я больше не играю в эту игру, моя дорогая. Я сам из нее выбыл.

- А пешка покинула шахматную доску, - кивнула Шейд, не спуская с него внимательного взгляда.
Впрочем, мужчина его выдержал.

- А пешка покинула шахматную доску, - откликнулся эхом Найт, явно желая прекратить разговор, - Я дал этой фигурке королевский набор и больше не хочу видеть его в своей жизни, понимаешь ты это или нет?

Его слова звучали резко и сухо, но Шейд знала – так ее дражайший друг говорил всегда, когда речь заходила о Хоуке. О Саске. О Бенджамине.

Иногда ей казалось, - а иногда она была уверена, что знала об этом всегда, - что для Риуса все эти три имени – один и тот же человек, живое воплощение совести, вины и любви, самой сильной, крепкой и честной, на которую он только способен.

Шейд передернула плечами, будто ей вдруг стало холодно. На ее губах застыла горькая улыбка.

- С чего тебе вдруг вообще интересен этот кукушонок? – Риус никак не мог унять раздражение, которое начинало кипеть внутри. Да, он всегда был излишне падок и подвержен негативным эмоциям, но до поры до времени всегда мог контролировать себя.

Намного лучше, чем кто бы то ни было. Намного лучше, чем кто-либо мог предположить.

Он же Риус Найт, черт побери… всегда пытавшийся быть лучшим. Лучшим сыном, лучшим старшим братом, лучшим другом и лидером. Может, это в конце концов его и надломило?..

- Потерянным детям всегда необходим кто-то, - сказала женщина, все-таки переводя взгляд на собеседника и посмотрев в его бесконечно уставшие глаза, - Будь то сутенер с подворотни или свой собственный Бог, Риус.

Глаза Шейд кажутся бездонными, а взгляд - тоскливым, - под веками залегли тяжелые тени, словно она не спала несколько дней. Найт знал, что если он начнет ее расспрашивать, давить на нее – не дождется ничего, кроме хлопнувшей двери. Шейд – та кошка, которая гуляет сама по себе, но всегда возвращается. И никогда не рассказывающая о своих приключениях, переживаниях и страхах.

Мужчина чуть презрительно усмехнулся, и сквозь его маски, нацепленные на лицо, было видно, что он лжет:

- Я не его сутенер. И уж точно не бог, детка.

Мало кто знал, кто он на самом деле. Вполне возможно, что и сам Риус Найт не знал ответа на этот вопрос. Может, его на самом деле не существует, и он просто галлюцинация Шейд и Саске.

В какой-то момент он даже серьезно думал, что это действительно так. Слишком много воды утекло с тех пор, как он чувствовал себя живущим полной жизнью.

Шейд подавила желание тяжело вздохнуть, услышав это отвратительное «детка». Этим словом, которое является сигналом к тому, что Найт нацепил на себя ту маску, под которой его знал весь мир, он закрылся – не от нее, но от боли в ране, которую не хочет ковырять тупым лезвием.

Именно к этой ране Шейд была не причастна. Она была причастна к другой – и, оставаясь со своим мужем, она пыталась своим присутствием в жизни Риуса хоть как-то смягчить эту боль. Но она знала, что в какой-то степени делает еще хуже.

Она видела, как после того, как он оставил Саске одного – а этого мальчика Риус любил, как родного младшего братишку, - он начал загибаться в своей глухой нескончаемой меланхолии, единственными плодами которой были сумасшедше-красивые черно-белые полотна. Он рисовал, забывая даже есть, курил сигареты блоками и пил крепкий алкоголь, и порой застать его в трезвом и адекватном виде было совершенно невозможно.

Полубезумный, одержимый, жалеющий о том, что вообще появился на свет – таким Риуса Найта знала только Шейд. Вряд ли он давал такую слабину перед Саске.

А теперь – стоит ей только упомянуть, даже не называя имени, Хоука, Саске, Бенджамина – кого угодно из этих троих! – как он едва не рычит на нее, как неприрученная собака, которую только что ударили.

…интересно, а он сам знал о том, как тяжело отпускать от себя дорогих людей? Или он понял это слишком поздно – когда отпустил всех?

Она посмотрела на него, как показалось, с затаенной печалью. Но ничего не было возможно утверждать, когда ты говоришь с Шейд, когда ты смотришь на Шейд.

Хотелось сжать руку в кулак от злости и раздавить этот чертов снежный шар, но Риус лишь спокойно вдохнул и выдохнул. Такое простое маленькое упражнение всегда ему помогало.

Но одним вдохом-выдохом от Шейд не успокоишься.

Это была единственная женщина, которая сбивала Риуса с толку, лишая способности ясно и трезво мыслить - холодно, логически, следуя инстинктам или же правилам, которые Найт ненавидел.

Напряжение в воздухе между ними граничило с притяжением, и на каждой их встрече Найту было очень тяжело держать себя в руках, чтобы не сорваться, чтобы плохой принц не превратился…в злого узурпатора.

Какие смешные детские метафоры кружатся мухами в его голове.

Он влюбился в Шейд, как мальчишка, и любил больше жизни – глупо, беззаветно, преданно, как пес. И, будучи отвергнутым, будет с благоговением принимать крупицы ее внимания. И ждать, как чертов Хатико.

Но Шейд продолжала, несмотря на его резкий ответ, и ее голос лился монотонно-убаюкивающе в этой ставшей с ее присутствием уютной пыльной тишине:

- Ты стал его джином, джином из старых восточных сказок. Ты подарил ему королевский набор, оставив наедине со своими бесами и страхами. Это было жестоко с твоей стороны, не находишь? - произнесла она, вдруг вставая и резким жестом показывая, что разговор на сегодня окончен.

Она больше не намерена задерживаться у него. Больше не могла. Хотела, но не могла.
«Скоро это все закончится», - думала она, - «Скоро».

Она прошла в коридор – каждый шаг давался с усилием, можно практически чувствовать, что неведомая сила тянет ее назад, - надела обувь и, уже взявшись за ручку двери, обернулась и вернулась к Найту, который хранил похоронное молчание без единого движения, и, кажется, вздоха.

Казалось, ее взгляд смотрел туда, где все давно уже выжжено, сломано и затоптано, - так и было, разумеется. Женщина грустно улыбнулась и потрепала Риуса, закрывшего глаза от неожиданной ласки, по щеке:

- Иногда мне кажется, что лучше бы ты был сутенером.

Когда Найт открыл глаза, в темном коридоре никого уже не было. Лишь тонкий шлейф французских духов, которые он когда-то подарил ей просто так, доказывал то, что все это ему не привиделось.

Она не вернется.

***

Снег то заканчивался, то начинался, как будто какой-то идиот тряс стеклянный шар со снегом, и это ездило по нервам привыкшего к приятному монотонному постоянству Шикамару. Даже не привыкшего – а просто его любящего. Неопределенность – вот что его раздражало с самого детства.

Казалось, мир рушился на кусочки, медленно и верно, а взбесившаяся система-матрица изо всех сил пыталась исправить фатальную ошибку, но раз за разом терпела неудачу.

Так же, как и он. Поставил все, рискнул – и проиграл. Проиграл так, что хотелось надраться, как свинья, забыть свое имя, фамилию и биографию.

Он терпит крах впервые в жизни, его корабль тонет, все крысы сдохли или разбежались, - остался только капитан и первый помощник, который далеко, очень далеко. Расстояние мерялось не в километрах, - оно исчислялось в людях, стоящих между ними.

Их работа - не казино в Вегасе, где ставка – купюры, карточки и слитки золота в виде фишечек, приятно потренькивающих в пальцах.

Тут все ошибки Нара стоили жизней его же людям.

Он никогда не проигрывал так. Не проигрывал с такими последствиями, когда в сердце – огромная дыра, в обычно холодной голове – полный бардак и развал.

Но Нара не был бы собой, не был лучшим агентом, если у него не нашлось плана «Б». Аварийного плана, который нужно пускать в ход в последнюю очередь. Нет, не тот сценарий, когда ты пускаешь капсулу металла себе в голову, и игра заканчивается. На нем все еще лежит слишком много ответственности перед своими подчиненными и перед начальством, которое, кстати говоря, молчало – и это было странно. Странно хотя бы потому, что потерян один из лучших агентов – Темари – из-за глупой ошибки Шикамару, ошибки всех многодневных изнурительных расчетов.

У него даже не было времени оплакивать ее, Канкуро и Гаару, да и не было сил, – он должен был завершить дело, которое они начали вместе. Не было времени и места для эмоций, не было времени ни для чего.

Вот завершит, и если не сдохнет – хоть пулю в висок.

Хотя скорее он откинется от усталости и хронического недосыпа вкупе с состоянием, близким к нервному истощению.

В любой игре – даже если в ней две стороны, - говорил Шикамару отец, когда они играли в шахматы: семейная традиция, чтоб ее! - всегда есть третья. Если ты не будешь этого учитывать, вся твоя тактика развалится, как карточный домик.

Ах, папа, вдалбливал бы ты мне это каждый день!..

Ошибка Шикамару была в том, что он не учел, что эта третья сторона будет действовать так агрессивно и даже нагло. Команда Нара подобралась близко к Теруми Мэй, они уже почти окружили ее, - ловушка уже захлопывалась, нужные люди внедрились в структуру «Хэвен» аккуратно и красиво, как шелковые цветы вписываются в узор сложного покрывала, - и тут Пинки, настоящее имя которой Харуно Сакура, путает им все карты, безжалостно уничтожает каркас того, чего они добивались таким трудом.

Единственное, что осталось – это то, что Теруми Мэй ни о чем не подозревала. Или уголек надежды на это.

Шикамару не являлся дураком (хотя перед начальством иногда полезно прикинуться) и был уверен, что Тсунаде, спонсор и наставник Харуно, тут ни причем. Эта женщина расчетлива и осторожна, никогда открыто не ввязывалась в конфликт и обходила Теруми за версту, и явно не хотела рисковать своей драгоценной девочкой. Команда Шикамару не раз докладывала – Харуно и Тсунаде как мать и дочь, связь между ними очень крепкая, Тсунаде никогда не заставит ее рисковать.

Так кто же перехватил геймпад управления, кто вел куклу-Пинки в этой игре? Кто же стал невольным виновником того, что Темари убили прямо в больнице, Канкуро вышел из игры еще раньше, а их младший брат, Гаара, за которого перед Темари был в ответе сам Шикамару – найден с простреленной головой и никакая охрана ему не помогла?

Третья сторона. Кто-то, кто способен идти ва-банк, не боясь убрать с дороги ударной волной случайных игроков.

Нара был намерен докопаться до всего этого, и буквально в самом начале поисков подумал о том, что здесь могли приложить руку «Акацки» – с первого взгляда преступный синдикат, а с другого, более глубокого и внимательного - международная организация наемников, которая то появлялась, то исчезала с радаров всех силовых структур.

Шикамару ни одной гребаной секунды не верил, что организацию развалили после того, как ее покинул второй лидер – скорее они опять исчезли на время. Вернее, большинство ее участников. Были подозрения и доказательства, что некоторые вернулись к старому уголовному прошлому и окончательно переметнулись на темную дорожку, захотев больше, – к примеру, один из бывших участников «Акацки» уже много лет работал на Теруми Мэй, а другой – не менее неприятный тип – продавал информацию направо и налево, и нашим и вашим, как говорится.

У ЦРУ было досье на всех участников, и уровень Шикамару позволял получить доступ к этим данным. Сейчас молодой человек гипнотизировал тяжелым взглядом увесистую папку, файлы которой отпечатаны на старой печатной машинке – такие данные не хранят в системе, которую можно взломать, как бы она не охранялась. Только один экземпляр.

Он изучил все досье вдоль и поперек, и послужной список под каждой фотографией восхищал и ужасал. Вооруженные конфликты и политические перевороты, уничтожение преступных группировок международного уровня и неугодных правительству корпораций, вся чертова грязная работа, которая не просачивается в прессу, а если и просачивается, то выдается за «утку» – вот чем занимались Акацки.

Могли ли им поручить Мэй, напоследок? Это был хороший вопрос.

Казалось бы, в такой организации должны служить (по-другому это не назвать) – сотни людей, но, к удивлению Шикамару, участников набралось едва ли десять. Вместе с лидерами, которые получали указания сверху и стояли у руля всех операций.

Тсукури Дейдара – штамп «обезврежен» – смотрит с фотографии слегка иронично и нахально. Обладатель ангельской внешности – с длинными, как у девушки, светлыми волосами и ярко-голубыми глазами, - этот человек являлся сущим дьяволом: выполнял грязную работу в горячих точках, натравливая одну сторону на другую посредством многочисленных терактов, которые он организовывал по планам операций. Топорная, грубая охотничья тактика, которая срабатывает там, где людьми движут инстинкты и эмоции. Вместе с тем, судя по всему, Тсукури – обладатель незаурядного ума, раз смог в пятнадцать лет создать свой собственный вид взрывчатки, не имея даже полного школьного образования.

Следующий - Акасуна Сасори – вновь штамп «обезврежен». Какая чушь – подумал тогда Шикамару, ведь Акасуна живее всех живых, Акасуна-Скорпи – верный пес Мэй, кто пытается его запутать?

Фотография молодого человека с кукольной яркой внешностью, - он был киллером по особым заданиям, работником политических конфликтов. Второе лицо в организации после лидеров, многие миссии проходили под его командой. Сорвал не одни выборы в третьих странах, которые приводили на верхушку угодных людей.

Далее - Хошигаке Кисаме – «обезврежен» – тридцатипятилетний снайпер с иссиня-черными волосами, землистого цвета лицом и холодным безразличным взглядом, на счету которого более восьмисот точных попаданий, служба в регулярной армии и несколько войн – Пакистан, Афганистан и Ирак. Единственный человек в мире, кто может поразить цель с двух миль. Был вытащен из-под военного трибунала, где обвинялся в жестоком убийстве сослуживца. Подробности отвратительны, он их уже видел, хватит больше, - Шикамару скривился, быстро пролистнув фотографии.

На следующей странице - Хидан, «пропал без вести», человек без фамилии, красивый обаятельный мужчина с приятным лицом, чья стихия – религиозные конфликты. Опасный экстремист, сидел в русской тюрьме, разыскивается по линии Интерпола. Ну конечно, как же.

Далее – «пропавший» выходец из южных регионов Какудзу – который знает, как устроить дефолт и развалить практически любую финансовую систему. В нынешнее неспокойное экономическое время является одним из самых опасных людей.

Нагато, Яхико и Конан, «обезврежен», «обезврежен», «обезврежена», поддерживающая команда исполнителей-диверсантов, работающие на горячих точках, а в периоды «отпуска» занимающиеся поиском нацистских сокровищ. Нормальное такое хобби. Указывается, что Конан – красивая женщина с бумажным цветком в виде заколки, - единственный среди всех медик.

Орочимару, «отправлен в отставку», отталкивающего вида длинноволосый мужчина, информатор и связной, покинувший организацию из-за конфликта с первым лидером и, скорее всего, ради наживы. Тот самый информатор на нейтральной стороне.

На предпоследней странице, снова «отправлен в отставку», – странного вида, похожий на подростка-фрика Зецу – еще один информатор и связной, промышляющий шпионажем. Нестабильная психика и проблемы с личностной идентификацией, числится в досье.

Последний участник, «погиб на задании», - Учиха Обито, самый молодой и единственный числящийся мертвым участник организации, который не выдержал пыток, когда его схватили на одной из миссий. В первый раз фамилия Обито показалась Шикамару знакомой, но он не смог сразу вытащить из памяти нужные сведения – Нара прекрасно запоминал числа и лица, а вот с именами и фамилиями всегда было не очень.

Отдельным разделом числились лидеры организации, а за все недолгое время существования организации их было всего двое.

Это был самый интересный для Шикамару раздел. Признаться, когда он увидел их фотографии в первый раз, он закашлялся сигаретным дымом и потер глаза, испугавшись, что ему мерещится.

Он знал этих ребят. Он учился с ними в полицейской академии давным-давно. И если насчет второго можно было предположить такие таланты руководить людьми (но вряд ли – желание), то насчет первого – никогда.

Первый – «в отставке» Риус Найт – смотрит с фотографии приветливо, почти улыбается. Такой же, каким его и помнил Шикамару в день выпуска. Смазливый, сероглазый, с темными волосами почти до плеч – увидишь и не подумаешь, кто он на самом деле. Шикамару знал многих людей, но ни один из них не умел «носить маску», притворяться другим человеком так виртуозно, как это делал Найт. Никто не умел врать в лицо и при этом оставаться честным, как это делал Найт.

Риус «Я знаю, что я лучший» Найт.
Риус «Я твоя заноза в заднице» Найт.
Риус «Я знаю, что меня все хотят» Найт.

Любимец всех преподавателей и немногочисленных девушек, которые вешались на него при любом удобном случае, как многочисленные пальто на вешалку в кафе зимой. Найт этим безбожно пользовался, прекрасно зная, какое впечатление производит на всех: иногда ему стоило только легко улыбнуться, чтобы человек забыл, что хотел сказать. Какое-то сверхъестественное и поэтому отвратительное обаяние. Шикамару он всегда раздражал – смеющийся, лохматый и наглый, ему не просто сходило все с рук – у него всегда был шулерский флэш-рояль на руках.

А это его трагическое – «я всегда хотел быть художником, но пошел в полицию, потому что меня заводят девушки в форме»! Тьфу.

Риус Найт производил впечатление легкомысленного человека, который сам не знает, чего хочет. Как иначе объяснить то, что он взял в руки управление такими опасными людьми, как участники «Акацки»?

Да и зачем он вообще во все это ввязался?

Ответы Шикамару нашел дальше.

Неожиданная сторона Найта – жестокая, расчетливая и осторожная. Настоящая? Это Найт не вытащил Обито Учиху, когда того пытали в плену несколько месяцев. Это он настаивал на том, что Орочимару нужно просто убрать, когда появились подозрения о том, что он сливает информацию на сторону. Однако мнения разошлись, молодого лидера, судя по всему, не послушали, и поэтому он ушел.

«Не мог продолжать работу по семейным обстоятельствам».
«Ставил под угрозу миссии и участников организации»
«Судим за убийство матери в состоянии аффекта» – вот так поворот!
«Тяжелая психологическая травма из-за смерти брата».

Когда исключительно интересное досье старого недруга Найта закончилось, Шикамару ждал новый сюрприз в виде следующего лидера, так же похожий на Найта, как Тсукури Дейдара на Хошигаке Кисаме.

Второй лидер буквально из того же выпуска полицейской академии – смотрит с фотографии на Шикамару скучающим взглядом уставших глаз – лишенный лицензии детектив, загремевший в тюрьму по ложному обвинению в убийстве родителей (забавная деталь, подметил Шикамару, у обоих лидеров с семьей не очень) – Учиха Итачи. «В отставке».

Тот самый мрачный парень, которого чуть ли не с благоговейным придыханием окрестили гением, что очень бесило Риуса Найта, - это Нара помнил еще по учебе.

Итачи «Мне плевать на вас всех» Учиха.
Итачи «Даже не думай, ты мне не интересна» Учиха.
Итачи «Мне не о чем с тобой говорить» Учиха.

Только вот Учиха Итачи, в отличие от осторожного Риуса, судя по всему, умел и любил рисковать. Несколько сухих страниц посвящены операциям под его командованием – рисковые, сумасшедшие планы, которые приводили «Акацки» к успеху. В отличие от Найта, Учиха, приходящийся погибшему Обито сводным кузеном, сам любил выходить на сцену, нарушая главную тенденцию – лидер «Акацки» только отдает приказы и контролирует операцию, но не участвует в ней.

Как итог - ни одной проваленной миссии, как бы сложна она ни была и какой бы ранг ни носила, ни одного потерянного участника. За исключением одного случая, когда операция пошла не по плану из-за спешки Тсукури, в результате которой Дейдара и Итачи получили серьезные ранения.

Итачи вылетел из игры на несколько месяцев – видимо, ранение было очень серьезным, и временным лидером стал Акасуна.

В досье отмечается, что Тсукури и Учиха «поддерживали дружеские отношения». Для «Акацки» совсем нехарактерно, а в особенности для «неуправляемого» (подчеркнуто) Тсукури. Возможно, это связано с тем, думал Шикамару, что Тсукури уж очень не любил предыдущего лидера, а спокойный как танк Итачи ему пришелся по вкусу.

Но Итачи ушел из «Акацки» еще до того, как организация «развалилась».

Тут все встало на свои места. Увидел бы Шикамару эти досье раньше!.. месяц, а не пару дней назад!

Вот именно его – Учиху Итачи, – не учел Шикамару. Он видел его во время тех боев, он видел, что он появился на поле игры, но почему-то не придал тому значения, потому что на все запросы вверх ему выдавали лаконичное: «Акацки» в этой операции не участвуют, так как организация прекратила свое существование».

Так значит, экс-лидер решил созвать друзей на последнюю игру? Или ведет свою, в одиночку? Но зачем ему это? Личные счеты?

Предположение об игре в одиночку было быстро опровергнуто - не так давно в городе появился Тсукури, который нигде не появляется просто так. Это уже знак. Вот только он не выходил на связь ни с кем, или просто хорошо шифруется. Он это умеет, да они все это умеют.

Но участвуют ли в этом Акасуна и Орочимару?.. Другие участники пока замечены не были.
Да и за Тсукури нужен глаз да глаз. Он редко где гостит тихо и без помпы.

Однако единственная ниточка, которая могла дать хоть какие-то ответы на терзающие агента ЦРУ вопросы – это Харуно Сакура, маленькая, наглая и чертовски удачливая пешка в большой игре.

Круг мыслей Шикамару замкнулся, выведя его к отправной точке.

Девушка с двумя жизнями, - последняя, с кем общался Гаара. Шикамару тогда был с ним, в больнице, но Харуно его не заметила, не обратила внимания – младший Собаку отбил все восприятие на себя, и это, к счастью, было на руку, как бы цинично это ни звучало.

Итак, Учиха заключил с ней какой-то договор, обойдя Тсунаде? Но как он это сделал, и как девчонка, молодая и неопытная, гораздо менее опытная, чем Темари и Канкуро, в два счета пробилась в окружение Мэй? Кто еще приложил к этому руку? Может ли это быть Акасуна, в досье которого стояло «своевольный»?

Вот и узнаем, - подумал Шикамару, убирая папку в сейф.

Он бы не отказался пообедать. И проспать всю оставшуюся жизнь, а проснувшись, понять, что последние месяцы – лишь дурной сон, навеянный переутомлением и дурным детективом на ночь.

Но сначала нужно проехаться и сделать пару проверочных звонков.

***

Узумаки Наруто казалось, что между тем моментом, когда он в ярости выставил лучшего друга за дверь, предварительно с чувством наорав на него, и моментом, когда удалось стряхнуть с себя почти нервное оцепенение, прошли целые годы, - как минимум, два. А на деле – всего-то несколько минут. Это странное ощущение «замороженного времени» обескуражило Узумаки: настоящий момент отдавал сухим привкусом нереальности, когда хочется похлопать себя по щекам, ущипнуть за руку до боли и закричать: "Проснись, идиот!"

Иногда так бывает – вот тебя поглощает одиночество, телефон горделиво молчит целыми днями и некому спросить, как дела, что нового и к чему все движется, в тартарары или все же к лучшему – весь этот бесполезный набор холостых, грохочущих в пустоте слов, который служит аперитивом любого привычного банального разговора. В голове крутится - "Ты никому не нужен", - и ты испытываешь от этого легкое облегчение и чуточку – горечь, потому что все вспоминают о твоем существовании лишь в некоторых случаях: когда нужно одолжить денег; поменяться сменой; излить душу; выпить. И ничего не поделаешь, - в этом самый большой минус дружбы. Проблемы твоих друзей – твои проблемы.

И тащи этот крест с гордостью.
Ты – верное плечо. Ты – бесплатный психолог. Ты – жилетка.
Ты – любимая детская игрушка, которой можно выговориться, и она никого не осудит. В некоторых случаях.

Это Наруто понимал, как никто другой, но когда твоим лучшим другом является Учиха Саске – жди неожиданного подвоха. То ли фамилия такая у Саске неудачная, то ли кармический долг превышает все лимиты – не известно.

Но одно было ясно наверняка - сегодня наступил тот момент, когда глухое сонное затишье закончилось. Это Наруто понял не тогда, когда Саске ушел, оставив друга в обескураженном состоянии, заразив своим хаосом, спутавшем мысли в клубок колючих шерстяных ниток, а тогда, когда телефон внезапно радостно ожил, переливаясь панк-роковской трелью очень известной американской группы.

Наруто мимолетом вспомнил, что пару лет назад из-за чертового Кибы так и не смог попасть на концерт этой группы. Даже Саске, - нет, Хоука, - хотел позвать, в слабой надежде освежить воспоминания друга.

Но не получилось.

И вот - Наруто уже целую минуту непонимающим, немигающим взглядом сверлит тусклый экран телефона, на котором высветилось новое сообщение, будто набранное в спешке или сильной усталости – без смайлов и знаков препинания, написанное строчными буквами:

«встретимся через час в парке у фонтана в двух кварталах от твоего дома»

И – через минуту:

«ничего страшного если ты не придешь»

Наруто хмурит светлые брови, не понимая, что же вызывает в нем неясную тревогу, слегка леденящую внутренности, будто слишком холодная кока-кола.

Может, все еще похмелье?

Голова гудит, Наруто чувствует себя слегка дезориентированным в пространстве, но уже меньше – старый добрый аспирин с грехом пополам помогал справиться с похмельем. Но чувство тревоги он не убирал.

Определитель – чудо двадцать первого века - не мог врать, смс-ки набраны с номера Сакуры, от которой не было ни слуху, ни духу в последнюю неделю, - впрочем, как и от Саске, который появился так же внезапно, как и эти сообщения Сакуры. Активизировались будто по взаимной договоренности – строго после хлопнувшей за Учихой двери.

«Я приду=)» - на автомате набирает Наруто, ставя смайл в конце.

Он всегда ставил смайлы. Просто потому, что он Узумаки. Ему не положено грустить, и он слишком давно таскает этот поношенный актерский костюм, чтобы его снимать.

Странная тревога, которая могла быть интуицией, особым внутренним чутьем, подсказывала, что этим поступком – таким простым и ничего не значащим, - он собственноручно вплавливает себя в цепь, из которой выбраться будет невозможно. Если Итачи не врал (в чем Наруто сильно сомневался, Итачи, по его мнению, был слишком прямолинейным для этого), Сакуру бы никто просто так не отпустил погулять на свежий морозный воздух. Возможно, за ней следят. Возможно, она по уши в неприятностях. Возможно и то, и другое.

Но ведь для этого существуют друзья – чтобы вытаскивать из этих неприятностей и скрашивать жизнь. И это заставляло улыбнуться.

Какая кому разница, что он делает? Он давным-давно сам по себе, зависящий только от своих прихотей и желаний. Он слишком рано стал самостоятельным (спасибо, Саске!), хотя хотел оттянуть момент взросления на как можно более долгий срок.

Не получилось. Да и Наруто никто не спрашивал.

Парень прошел вглубь кухни и глянул в окно. За стеклом давно смеркалось, и темень была, как глубоким вечером, хотя часы показывали всего каких-то пять часов после полудня. Метель унеслась на другой конец города, но радио нарочито бодрым голосом Рока Ли предупреждало, что это на время.

Зима толком и не началась, а уже очень хочется, чтобы она закончилась. Невыносимый снегопад уже стоит в печенках.

«До Рождества две недели, - спонтанно и ворчливо подумалось Узумаки, - Опять придется подарки в общей толпе желающих покупать, толкаясь в очередях».

Разрозненные мысли никак не хотели собираться. Лишь одно Наруто знал точно – через полчаса он будет стоять около занесенного снежной пылью фонтана, чуть не подпрыгивая от холода и пряча нос в шарфе, ожидая странную, слегка эксцентричную девушку, которая, как и Саске, любила возникать из ниоткуда.

@темы: Восьмой, графоманство-с, without names

---

Ноктис

не важно, встаю ли я в полшестого утра или в час дня, выглядит это именно так:

@темы: воруй, убивай, качай левел и пальцы, Клауд, подбрось до Мидгара, where the fuck is my game?!

---

здесь большой и эмоциональный пост о музыке.
хотя тут и так 98% постов о музыке, но вдруг.

тут у Найтвиш новый альбом в конце марта...вспомнил об этом сегодня, полез гуглить синглы. нашел. утратил веру в человечество и в Холопайнена. хотя веру в Холопайнена я утратил еще после того, как он Аннет развернул, но да лан.

достаточно просто послушать и понять, что эта песня даже не запоминается, не то что голос.

втф?



ну ладно, вот еще.





Тарья в ранние годы и то была более эмоциональна(
музыка мертвая(

лады, теперь к хорошему.

ФЛОРЕНС ФЛОРЕНС ФЛОРЕНС ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ
в этом клипе очень пахнет Милен Фармер, хм?



и в этом тоже.



Muse. выдали неплохой и что радует, роковый трек.
со своим любимым рифом, дам. вот от таких ребят я годы назад зафанател и полюбил.



Mumford & Sons косплеят Coldplay самого их лучшего времени.

@темы: саундтреки к жизни

---

очень интересная и очень желанная интерпретация всего того сиропа, которым закончилась нарутня.
ябпочитал такой хреномакси на самом деле!
про зрение Сарады - да, отличный хедканон! да и вообще ВСЕ ЭТО.
как первоначальный сценарий Матрицы, который не экранизировали в итоге.

07.03.2015 в 19:07

Пишет  Штэйн:

Ставлю класс, очень верибельная интерпретация в стиле старой доброй нарутни.

19.11.2014 в 03:40

Пишет  Эн_вольтованный:

Снова про НАРУТЕНЬ, а еще про ДЕТЕЙ, ФАНОНЫ и поиск ИСТИНЫ
Сейчас я расскажу, как пополнил ряды тех, кто примирился с 700.
Потому что к ней накурился ОХРЕНИТЕЛЬНЫЙ ОБОСНУЙ!
Сначала нужно прочитать вот этот стрип и проникнуться, там крутота.
Что меня смущает в этой крутоте. До ничего не смущает, мне такая "Матрица" зашла полностью, потому что выглядит гораздо логичнее канона.
Единственное — я люблю ХЭ. Нет, не так: я люблю открытые финалы с возможностью ХЭ.
Поэтому глухой осенней темной ночью, когда один прекрасный аноним вывернул этот фанон в сторону детей, меня переклинило, и в моей голове все резко встало на свои места. И с этим прекрасным анонимом я таки натянул сову на глобус.

Про фанон с детьми. Много. Очень много. И накурено.

Прекрасный аноним, рассуждая о дивном новом мире, предположил, что Сарада и Боруто — не просто дети, а воплощения Саске и Наруто в гендзюцу (см ссыль на стрип выше). Что-то вроде проекций героев, связанных узами и предопределенностью. Это даже круче, чем Нео и Тринити(с) На самом деле ни Боруто, ни Сарады не существует. Они оба — порождения страшной техники, и они же ломают эту технику изнутри, осознавая, что исчезнут, как только она перестанет действовать. Никогда не рождавшиеся дети жертвуют собой ради существования реального мира. Вот это и правда "разорвать круг"!
И зацените, как складно натягивается обоснуй. Почему большинство детей такие стремные странные? Потому что они как фоточки родителей после наложения друг на друга! Это все та же матрица: глаза от одного, волосы от другого. Исключение — ребенок Куренай. Но он реально существовалХд
И поэтому Сарада похожа на какой-то непонятный гибрид. Она — проекция Саске, и он подсознательно запихал в нее все самое хорошее, что разглядел в людях. По этой же причине она плохо видит: никаких "волшебных" проклятых глаз, Саске уже из-за них достаточно потерял. И поэтому у нее не особенно счастливая семья: Саске в нее попросту не верит. А у Боруто наоборот, большая и счастливая, потому что сам Наруто уже назаводил себе кучу близких и дорогих людей, он живет в режиме защитить-спасти-помочь.
Конечно, техника такого уровня просто так не снимается. Мне кажется, тому, кто под нее попал, должно быть ооочень проблематично что-либо предпринять. Иначе тот же Саске мог бы очухаться и попытаться ее развеять. Но вот этот финт ушами, когда техника в итоге изнутри развеивает сама себя — это еще предугадать надо, не то что предотвратить.
И дальше можно простынищами расписывать, какой развесистый получается сюжет. С кучей, просто кучей параллелей. У Сарады никакое зрение, но прекрасная концентрация чакры, которую она должна унаследовать от Сакуры. Постепенно Сарада начинает видеть сквозь гендзюцу, потому что "слабость твоей техники — это я". Пока Сарада мелкая, ее никто не слушает, мало ли, что ребенок сочиняет. Потом она растет, и от нее откровенно начинают шарахаться. Медик-мать няшит ее, как может, но что толку, Сарада совершенно здорова.
Совершенно здоровая Сарада видит кошмары с прорывающейся реальностью, людьми в коконах и полями сражений. Периодически говорящие коконы она видит вместо людей, а по Селению ползут слухи.
И только Боруто идет за ней, потому что это канон. И потому что Саске уже нафанонил его собственной проекции в друзья по причине скрытого гомосексуализма предопределенности, уз и прочего "наша песня хороша, начинай сначала")
Здесь еще нужно продумать детали. По идее, все дети могут постепенно начать осознавать, что они — не настоящие. И это получится целый монстромакси, в котором они растут, дружат и постепенно приближаются к раскрытию одной маленькой, но малоприятной тайны(с) Или же наоборот, все дети — счастливые картинки, а единственной ни к месту оказывается Сарада, потому что Саске фигово погружается в вечные сладкие сны, у него после братика иммунитет к гендзюцу. Тогда Боруто из картинки постепенно трансформируется в проекцию Наруто, так как Сарада не может вытаскивать мир из гендзюцу в одиночестве, это никанон, ей нужен бро, который потащится ее спасать даже от стремных коконов, которые ей сослепу привиделись.
И вот в таком раскладе читать про детей можно, имхо. Это все — ни разу не финал, это, в итоге, сюжет о тех же героях. И какую можно драму понаписать — то ли детишкам жить в своем игрушечном мире, то ли спасать реальный ценой своей несуществующей жизни... А главное — хотя закончится все, скорее всего, на моменте пробуждения и войны, никто не умрет. Ну, кроме утраченных иллюзий))
В общем, мне этот фанон кажется прекрасным. Никаких неверибельных ХЭ, но при этом — ни дарк!Листа, ни женатых пейрингов с изменами и семейными разборками, никаких ушедших на покой поколений. Это просто дурной сон, который прикидывается хорошим. Эта идея сожрала меня, и я собираюсь ей заняться, хотя она и выжрет мне мозги и время.

И кусочек текста на тему. Боруто, Сарада. Джен, грусть, печаль, игрушечный Конец Света.
Они стояли на продуваемой всеми ветрами скале, у самого обрыва, и Хокаге не могли поднять на них свои каменные лица.
Поблизости не было никого и ничего — пустырь, последний пустырь Листа, не считая проклятых руин Учиха — и только роились и множились небоскребы. Огромное Селение простиралось во все стороны, виднелось в туманной дымке низины, а у самого горизонта едва занимался рассвет.
— Мне немного не по себе, — вдруг призналась Сарада.
У нее получилось так искренне и так неожиданно, что Боруто невольно дернулся. Ему уже несколько минут очень сильно хотелось положить руку на ее плечо.
Но теперь он знал: никакого плеча на самом деле нет.
Никогда не было.
Во рту отчего-то горчило, и он косился на Сараду со странной, щемящей тоской, перемешанной не то с восхищением, не то с отчаянием.
Сарада, прищурившись, всматривалась вдаль.
— А какой трогательный очкарик из тебя рос, — почти с нежностью признал Боруто.
Сарада фыркнула и невольно поправила очки:
— Я и при минус восьми вижу сквозь это гендзюцу, а ты чего добился?
Боруто вспыхнул мгновенно:
— Ну, знаешь, блин! Я все равно круче, и если бы не то, что мы с тобой — чье-то больное воображение... Ух, блин, я бы точно стал Хокаге!
Сарада вздернула нос, и очки еще сильнее съехали на бок:
— Вот еще! Даже в гендзюцу ты не стал бы Хокаге! Особенно — в гендзюцу!
— А вот спорим!
— Да ты мне даже не соперник, чтоб ты знал!
Сарада набрала в грудь побольше воздуха, собираясь разразиться тирадой, когда Боруто развернул ее к себе.
— Все равно, Сарада. С тобой было классно соревноваться. Я даже почти не чувствовал, что ты девчонка!
Он хлопнул ее по плечу и замер, не успев отнять руки.
Сарада напряженно застыла, замолчала, как будто вся окаменела, и Боруто снова почувствовал это — будто бы вспомнилось что-то старое, вроде давно забытого слова,которое упорно вертится на языке и не выходит из головы...
Горячие пальцы Сарады накрыли его окоченевшую от ветра руку.
— Ты не заболела? — обеспокоенно спросил он и тут же одернул себя.
Заболела. Ага.
— Мне страшно умирать, — прямо сказала Сарада.
Отвернулась и долгим, странным взглядом окинула спящее Селение.
— И я не хочу умирать. Но не существовать и знать об этом — глупости просто, правда?
Боруто накинул ей на плечи куртку.
— Чувствую себя последним идиотом. Причем, придуманным и несуществующим, — признался он. — Представь, сколько людей мы спасем, — невпопад добавил он, чувствуя страшную необходимость хоть о чем-то с ней заговорить.
Сарада пожала плечами, и его рука безвольно соскользнула вниз.
— Помнишь, когда ты не спас свою сестру, Боруто. Скажи... — она обернулась, и в ее вечно прищуренных глазах Боруто померещилось что-то алое и страшное. — Тебе было страшно, да? Как старшему брату?
Боруто глубоко вдохнул и упрямо посмотрел в ее глаза, высматривая там ее пугающую, кровавую, какую-то затаенную суть.
— У тебя-то никогда не было сестры, — сказал он.
Сарада кивнула.
— У тебя тоже. Но мы оба ведем себя так, будто нам есть, что терять, — выдохнула она. — Пора покончить с этим.
Боруто запоздало сообразил, что они опять держатся за руки. И еще — что Сарада почти улыбается.
— Я рада, что ты поверил мне, — она поежилась на ветру, кутаясь в его куртку. — Единственный поверил. И пошел за мной.
И Боруто улыбнулся ей тоже — так, как он умел, с отчаянной, безнадежной радостью.
— Давай, Сарада. Если мы не разорвем этот круг сейчас, мои предки проснутся и надерут мне уши!
— Дурак, — сказала Сарада.
И быстро и сильно сжала его пальцы.
— Скоро все проснутся, — добавила она чуть тише.
Боруто понял, что осталось совсем немного времени, и что решающая минута уже наступила, и, может быть, даже прошла, и если он сейчас не скажет ей...
— Сарада, я...
— Ну уж нет! — она едва не вырвала руку, но сжала зубы и оставила все, как есть. — Боруто, ну нашел же ты время, а! Мы ломаем систему, а ты...
— Следующего раза не будет! — с досадой перебил ее Боруто.
Сарада дернулась:
— Я знаю!
Некоторое время они молча и зло сверлили друг друга глазами. Затем Боруто кивнул, что-то решил про себя, и Сарада привстала на цыпочки, чтобы быстро его обнять.
— Это будет самое грандиозное "развейся!", — прошептала она.
А потом они встали плечом к плечу и взялись за руки.

@темы: нарутень